Любовь к литературе [Глеб Александрович Горышин] (fb2) читать постранично, страница - 69

Как-то в вечерних сумерках, тоже на Дальнем Востоке, из тайги вышли трое лихих людей, спросили закурить. Виктор Старцев не курит, но курево возит с собой, вот хотя бы для такого случая. Дал. Внутренне изготовился к любому исходу, даже и к схватке. Страху не было. Странствия научили: ненадо бояться. Струхнешь — и пропал. Почему-то не тронули, дали уехать. В ближайшем населенном пункте узнал, что ищут троих сбежавших опасных преступников. Навел милицию на их след...

И еще что важно в дороге — это затянуть потуже ремешок. Режим — самый спартанский...

Дорожные мытарства щедро вознаграждаются... Чем же? Физическим, мускульным ощущением огромности нашего Отечества — промерял своими ногами. В памяти навсегда остаются пейзажи, картины, виды немыслимой красоты. Едешь и открываешь для себя целые географические пояса...

Вот теперь явился пустынный, гранитный, сосновый, березовый, с синевою озер, с россыпями черники, голубики, морошки — Север... Ни один вид транспорта (разве что на своих двоих) не дает такой широты обзора и непосредственности отношений с природой, как велосипед. И еще запас бодрости, здоровья...

Я слушал, у меня на глазах перелистывались страницы романа-путешествия; присутствие автора — во плоти — помогало представить все это въяве. Нашлись у нас и общие точки для воспоминаний: Виктор Старцев родом с Алтая, почти из тех мест, что Василий Шукшин. И тут я понял, откуда эти знакомые мне по Сибири черты характера-личности: основательность, неуступчивость, кряжистость, здравый смысл, упорство. Ну конечно, сибирячок, хотя и живет в Прикарпатье.

...В тот день мы всласть нагулялись с Виктором по Питеру, как все равно два молодых солдата, отпущенные первый раз по увольнительной в город, фотографировались на память у каждого куста и камня. Ночевали у меня. Чуть свет мы поднялись. Виктор Старцев заторопился. Глаза его выражали отчуждение и напор, те самые, что я прочел при первой нашей встрече. Путник принадлежал дороге. Я слегка поддержал, подтолкнул велосипед, велосипедист повилял немножко рулем и уехал. Я представил себе его путь: забитое машинами Московское шоссе, сколько-то суток до Новгорода, а там до Москвы еще сколько... И каково пересечь столицу-матушку провинциалу на велосипеде... Я на машине ездил в Москву, и то оставлял ее сразу при въезде в город, пересаживался на метро... Что касается Кушки... дотуда меня не доносило даже воображение.

С дороги от Виктора Старцева приходили короткие открытки-напоминания. И вот наконец итоговое письмо, из города Калуш... Проехав от Мурманска до Кушки, путешественник вернулся домой целым и невредимым. Письмо большое, обстоятельное, оптимистическое по тону.

«...От Ленинграда до Москвы путь выдался нелегким. После Новгорода денно и нощно мок и стыл. Погода не баловала, как, впрочем, и дальше... Переночевал на Киевском вокзале. Утром позвонил по данному Вами телефону... Нашел много душевного тепла, желания помочь, конкретной человечности... Уехал из столицы, обласканный, обогретый вниманием. Это не только отражается на велопутешествии, но и входит в жизнь.

Коломна, Рязань... В Рязани добрые люди мне посоветовали ехать не через Тамбов — Саратов, как я предполагал вначале, а через Куликово поле на Воронеж и Волгоград. О встрече с Куликовым полем я давно уже мечтал, и вот исполнилось. Затем — Волгоград, Астрахань, Махачкала, Баку, Ашхабад, Кушка. От Баку до Красноводска паромом через Каспий и пятнадцать дней жарился в Каракумах. Отогрелся за все предыдущие дни и ночи.

Итак, что я могу сказать о велопутешествии по маршруту Мурманск — Кушка... ПРЕКРАСНО! ИНТЕРЕСНО! ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!

Все трудности перед этими чувствами ничтожны».

В самом деле, замечательно! И прекрасно!

Слышишь, Виктор? Я поздравляю тебя от всей души с твоей победой — над пространством и над самим собой!

Будешь в наших местах, заворачивай, дорогу теперь знаешь. Всегда тебе рады!