Северная королева [Анна Верещагина] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Часть 1
Что ж ты, птичка, не поешь? В клетке, бедная, живешь! Чуден воздух, ярок свет… А свободы тебе нет!
Глава 1
— Бойся южных демонов, Ниа! Они жестоки и беспощадны, хитры и коварны, властны и неуступчивы! В их жилах течет не горячая алая кровь, а ледяной яд! Души у демонов юга нет, а в сердцах царит лютый холод, который растопить не в силах даже знойное солнце Царь-города! Бойся южных демонов, девочка моя, ибо они любить не умеют, а их страсть сводит с ума и приводит к смерти! Бойся смерти, как ничего другого, Ниавель, будущая королева Ар-де-Мея, ибо нет ничего страшнее смерти! Насилие можно перетерпеть; бесчестье пережить; предательство забывается со временем; слезы — вода, утекающая сквозь пальцы; горе вскоре перечеркнет нежданная радость; и только смерть положит конец всему… Помни это, Ниа! — так говорила мне в детстве бабушка. Я запомнила ее речи, и они, словно оттиск на металле, остались в моем сердце… И сейчас, изо всех сил стискивая зубы, я терпела, а не вопила во весь голос, потому что знала — крики бессмысленны! Я — пленница Кровавой королевы, а значит, никто не поспешит мне на помощь. Хотя… нет! Я запретила себе думать о нем, единственном человеке, готовом ради меня на все! Справлюсь сама, потому что не имею права подставлять его! Грубые руки резким движением разорвали на мне тонкую сорочку и до боли стиснули груди. Из глаз брызнули слезы, но я промолчала, до крови прикусив губу. Мужчина с нечеловеческим урчанием прикусил один из моих сосков — я не дернулась, продолжая смотреть в потолок. — Ну же, северная королева, — дрожа от похоти и нетерпения, обратился ко мне насильник, — раздвинь ножки… Я послушалась, а одна из моих рук пробежалась по потной мужской груди, чтобы отвлечь этого, с позволения сказать, рыцаря, и дать другой моей руке возможность вытащить из-под подушки кинжал. Отвратительно сопя мне на ухо, насильник даже не подумал обнажиться, только высвободил из штанов твердый член. Жесткие пальцы отогнули кружевной край исподнего белья, слишком тонкого и легкомысленного для представителей северных краев, но такого привычного для жителей Царь-города. — Проклятая Ледышка! Сухая, будто пустыня, — ворчал мужчина, пока его мозолистые пальцы пытались проникнуть в мое лоно. «Еще секунда… и еще одна…» — я молила Хранителя времени Хроста о помощи, пока насильник подхватывал меня за ягодицы, приподнимая бедра. Я ему не помогала, а только мешала, делая вид, что не понимаю, чего он хочет. Да! Я ощутила холод металла под рукой, плотно обхватила рукоятку и дерзко сказала: — Эр, извольте взглянуть на меня — королева Ар-де-Мея желает видеть лицо того, кто станет ее первым мужчиной! Бесконечно долгое мгновение, от которого зависит не все, но многое, и Хранители Мейлиэры сжалились над одной юной королевой. Насильник в удивлении вскинул голову, нависая надо мной, подавляя своей волей и силой. Глаза в глаза, и я с изумлением понимаю, что вижу над собой лицо второго советника королевы-змеи эрт Глесса — и чего ему не хватало?! Не задумываюсь над этим вопросом, а смело выбрасываю руку с кинжалом вперед. Все, как учили меня отец и наставники! Резко, сильно, до самого основания! Остро заточенный длинный клинок из лучшей аравейской стали легко входит в глазное яблоко. Не успевая вскрикнуть, мой мучитель падает на меня. Я морщусь — по плечу течет что-то липкое. О! И я слишком хорошо знаю, что это! Кровавая королева юга — Беккитта залила этим всю Мейлиэру вдоль и поперек! Все земли нашего мира оказались под пятой Беккит! Хотя нет, лгу! Не все! Кое-кто держался, все еще сохраняя свою независимость — Нордуэлл — королевство южных демонов, точнее северных, как их называют здесь, потому что Царь-город находится намного южнее и Нордуэлла, и того места, где я родилась… «Вот грыр! — мысленно ругнулась я. — Лежу под мертвым советником Беккитты и вспоминаю о доме и демонах! К чему бы это? — усмехнулась. — А, ну да! Было время, когда я думала, что нет никого страшнее южных демонов! Только сейчас я знаю, как была не права! Ужаснее всех южных демонов вместе взятых была и остается Кровавая королева и ее рыцари!» Ветер, ворвавшийся через приоткрытое окно, принес пряные ароматы южной весенней ночи на морском побережье и сообщил, что в комнату опять кто-то проник без моего ведома. Меня затрясло — еще одного желающего добраться до моего тела я не вынесу! Напряглась, словно натянутая струна, готовясь отразить атаку зубами и ногтями, ибо кинжал мой все еще пребывал в глазнице советника, одновременно гадая, кого это принесло по мою душу! Пребывать в неведении пришлось недолго — мертвое тело с меня скинули, а спустя секунду я воззрилась в светящиеся серебром во мгле очи Гана — так бывало у всех, кто родился за Разломом. Только в отличие от меня Гану приходилось скрывать свое происхождение, именно потому даже наедине с Беккит ее второй любовник никогда не задувал свечи. Ган — Ганнвер эрт Ирин — мой кузен и моя единственная опора в Царь-городе. Он рывком стащил меня с кровати. Покраснел так густо, что и в сером предутреннем свете это стало заметно. Я дрожащими руками стянула края разорванной сорочки, пока братец ощупывал мое тело на предмет повреждений. Я оторопело глядела на него — почему он смутился или это гнев? Ган с видимой легкостью участвовал в оргиях, устраиваемых королевой-змеей, и ни разу не краснел! Так что творится с ним теперь? Вероятно, все дело в том, что я его сестра! Вздохнула, а кузен в полном молчании указал мне на дверь купальной. Я также безмолвно вытащила из сундука полотенце и чистую сорочку и прошмыгнула в небольшую умывальню. Мы не разговаривали, потому как знали — в Золотом дворце нельзя было откровенничать — все его стены были пронизаны слуховыми ходами, как сыр дырками. Отверстие в полу, умывальный таз, да фаянсовый кувшин — вот и все удобства! Но я была рада прохладной воде и куску мыла, позволяющим мне смыть с себя кровь и пот. Жаль только, что память не так просто очистить, как тело! Это был второй человек, убитый моей рукой, а ведь мне всего семнадцать лет! Первым тоже был рыцарь Беккит — только это было давно, шесть лет назад, в черный для Ар-де-Мея день, когда орды Кровавой королевы впервые высадились на скалистый берег… Я смотрела, как стекает с меня розоватая вода с мыльной пеной и вспоминала. Вытеревшись насухо, оделась и вышла из купальной. Комнату нетерпеливыми шагами мерил Ган. Рьяно размахивая руками, он указал на труп, из глазницы которого кинжал уже был вынут, протерт и аккуратно укрыт уголком простыни. Мне все стало ясно, брат избавит меня от тела эрт Глесса, а мне предлагается выкинуть грязное белье и замыть кровавое пятно на полу. Я так часто закивала, что Гану пришлось остановить меня. Заметив мое нервное состояние, кузен одними губами прошептал: — Помни, ты королева Ар-де-Мея! Я, глубоко вдохнув, снова кивнула, теперь уже спокойней. Отойдя от меня, Ганнвер взвалил труп на плечо, выглянул в слабоосвещенный коридор, убедился, что он пуст в этот предрассветный час, и вышел за дверь. Не переставая дрожать, я накинула на плечи легкий плащ с капюшоном, захватила кинжал и вышла следом за братом. Дорога моя была недлинной — всего десять шагов, до комнаты Оллирь эрт Лиан — такой же пленницы королевы-змеи, как и я, и моей единственной настоящей подруги в Царь-городе! Остальные остались в прошлой жизни, на руинах Хрустального города — столицы моей родины. Живы ли те, кого я оставила на осколках прошлого? Я запретила себе думать об их смерти! Я обещала вернуться и сделаю это! А они… верю…дождутся меня! Условный стук в дверь — три длинных и два коротких удара, и в открывшуюся щель спустя минуту высунулась взлохмаченная голова с длинными светлыми волосами. Оллирь выразительно округлила глаза, и я безмолвно показала ей, что случилось, как смогла, но подруга поняла меня, кивнула и, набросив на плечи ажурную накидку, поспешила за мной. Вернувшись в свою комнату, я быстро скинула окровавленное белье, и Оллирь без лишних слов подняла его, чтобы унести и сжечь в вечном огне, горящем в зале Предков Золотого замка, а я схватила кувшин из умывальни и поспешила за водой. Барельефы на стенах, изображающие скорбные, угрожающие, хохочущие лица и оскаленные звериные головы, настораживают меня. Их пустые белесые глаза, как будто наблюдают за моими неслышными передвижениями. Я иду, не оглядываясь, и молюсь Хранителю удачи Ретту о помощи. Спустившись на нижний этаж, где располагалась слабоосвещенная купальня, я нашла колонку, по которой вода из подземных источников под горой поступает прямиком в замок. Применив силу, наклонила кран, и вода с шумом хлынула в кувшин, наполняя его до краев. Обратно пришлось идти медленней — все-таки кувшин был нелегкой ношей. Каменные львиные и волчьи головы угрожающе скалились со стен! Нет! Это всего лишь игра света, теней и замковых сквозняков — тонкий обман зрения и ничего более! По-детски показала язык своим ночным страхам и прибавила шагу. В комнате срочно занялась уборкой — вот где пригодилась разорванная сорочка! Потом сброшу все в туалетное отверстие — так и скроются все следы ночного преступления! Вернувшаяся Оллирь помогла мне заново застелить кровать, и мы дружно выдохнули. — Кто? — шепнула она. — Эрт Глесс, — вполголоса ответила я. — Тварь! — также беззвучно, но эмоционально отозвалась подруга, яростно сверкнув глазами. Отчего Оллирь так отреагировала на это сообщение, я знала — титулованный мерзавец был одним из тех, кто неоднократно насиловал мою подругу. Что же, я отомстила за нее! Подруге не повезло — у нее не было никакого дара, а у меня он был! Все рожденные за Разломом обладают магией в той или иной степени. Я родилась сильной целительницей, а Ган придумал байку и рассказал ее своей любовнице. Согласно выдуманной лжи — если я стану женщиной, то потеряю свой дар! Беккитта безоговорочно верила Ганнверу, потому что у него тоже был дар. И он заключался в умении убеждать. К сожалению или к счастью, магия брата действовала только на женщин и была бесполезна против мужчин. Если бы не это обстоятельство — меня бы уже давно отдали для постельных утех представителям высшей знати, а то и рыцарям. Я обняла Оллирь, выказав ей тем самым свою поддержку, и она устало улыбнулась, а после мы распрощались до утра. Закрыв за ней дверь и придвинув для верности сундук с вещами — так, по крайней мере, я услышу, что ко мне кто-то вошел, легла в кровать и заставила себя закрыть глаза. Сон шел неохотно, но Хранитель ночи Игвейн сжалился надо мной и заключил в свои спасительные объятия. Утро встретило меня радостным пением птиц за окном, головной болью и недосыпом. Впрочем, последний был и оставался моим постоянным спутником уже на протяжении шести лет, с тех самых пор, как Кровавая королева напала на Ар-де-Мей, явив миру свой истинный облик. А ведь до того дня люди юга утверждали, что твари водятся только на севере — демоны перед Разломом и все остальные за ним, на другом берегу огненной реки Меб. Знали ли жители юга, кто станет ими править? Змея из рода са'арташи — демонов бездны! Поначалу жители южных краев — Золотого берега, Цветущего Дола и прочих — истово сопротивлялись юной владычице, но вскоре были вынуждены сдаться на ее милость, и тогда Беккит по морю достигла берегов Ар-де-Мея и ступила на его вересковые пустоши… Дверь без стука отворилась. И ко мне вошел один из рыцарей, одетый в золотой плащ, отмечающий принадлежность воина к личной гвардии самой королевы-змеи. Я с отсутствующим видом осталась сидеть на стуле — только короткие ногти до боли вонзились в ладони. — Ледышка, — позвал меня вошедший, — идем! Золотая королева желает видеть тебя и ждать госпожа не любит! — объявил мужчина с грубым, словно высеченным из камня, лицом. Поднялась, расправила складки на сером шелке платья и смело шагнула навстречу неизвестности — кто его знает, зачем меня вызывает к себе на аудиенцию Беккитта! Проигнорировала похотливый взгляд очередного самца, только приподняла бровь, давая понять, что мне не по нраву, когда меня вот так хватают за руку. Под самим платьем были лишь атласные трусики, а корсет, пусть даже и тонкий, воспитанницам королевы надевать запрещалось — товар должен быть на виду, ну или почти на виду! Легкий шелк невесомо струился по телу, мягко очерчивая его женственные формы. В Золотом замке все леди носили подобные наряды, потому как и нравы, и погода позволяли делать это! Одежда должна раздевать, а не одевать, ткань — быть невесомой, как крыло мотылька, чтобы каждый взволнованный вдох был заметен окружающим… Руку я вырвала и, гордо выпрямившись, направилась в нужном направлении. Дорогу знала превосходно — обычно с утра королева-змея часто вызывала своих воспитанниц-пленниц к себе в малую трапезную, где расспрашивала нас о том, о сем. Сегодня меня пригласили одну, что, определенно, настораживало. Рыцарь довел меня до трапезного зала и, шутовски поклонившись, распахнул узорчатую дверь. Яркий свет, струящийся из трех распахнутых окон, высветил всю нелицеприятную картину, открывшуюся моему взору. По привычке отвела его, продолжая медленно брести к длинному столу, покрытому ажурной скатертью и уставленному блюдами с едой и золотыми кубками, инкрустированными самоцветными каменьями. Лишь на секунду взор зацепился за обнаженную спину Фрона — первого любовника Беккитты. Его крепкие ягодицы в данный момент ритмично двигались вперед-назад между раскинутых ног королевы. Она стонала, откинувшись назад — зрелище успевшее набить оскомину всем обитателям этого замка. Порой место Фрона занимал Ган, а иногда они вдвоем «трудились» над телом Кровавой королевы. Сейчас брат сидел на подоконнике, прислонившись к одному из оконных откосов, уперев левую ногу в другой, а правой свободно болтая в воздухе. В руках Ганнвер держал кубок, медленно попивая из него какой-то напиток и равнодушно глядя за окно. Узрев меня, он невозмутимо отсалютовал кубком и предложил: — Вино будешь, Ледышка? — Нет, — ровным тоном отозвалась я. — Лимонад? — Ган спрыгнул с подоконника, и я кивнула: — Если можно… Кузен, двигаясь по залу с ленивой грацией, подошел к столу, наполнил один из кубков освежающим напитком и направился ко мне. Стоя спиной к Фрону и Беккит, которые все еще были увлечены друг другом, Ган передал мне кубок и подмигнул. Я на это никак не отреагировала, сделала глоток, а затем вздрогнула, так как Фрон внезапно зарычал, словно дикий зверь, заставляя меня содрогнуться от отвращения. Пока кричала королева я, отвернувшись в сторону, пила лимонад крупными глотками и смотрела на задумчивого Ганнвера. И вот со стороны стола послышалось шевеление, а после ненавистный голос произнес: — Повернись, Ледышка, мне нужно видеть твое лицо! Исполнила требование Беккит без лишних споров — сейчас я была не в том положении, чтобы отстаивать свои права. Здесь у меня были только обязанности! — Подойди! — зеленые змеиные глаза, блестящие в свете солнечных лучей, как самые дорогие изумруды, впились в мое лицо, наверняка бледное. — Ум-м? — Беккитта, не отрываясь, смотрела, как я приближаюсь к креслу, в котором она сидела. Фрон тоже наблюдал за моим приближением, одновременно с этим объедая куриную ножку. Устал бедняга! Захотелось плюнуть в его масляную физиономию. — Стой! — последовал очередной приказ королевы-змеи. Я замерла в трех шагах от стола. Беккит продолжала разглядывать меня, а потом вдруг изрекла: — Ган! — Да, Золотце! — с показательной готовностью отозвался он. — Подойди к нашей Ледышке! — опять потребовала Кровавая королева. Ганнвер, чуть помедлив, повиновался и остановился напротив меня. Я буквально кожей ощущала исходящие от брата волны ярости и напряжения, в то время, как внешне он оставался абсолютно спокоен. — Сними с нее платье! — велела в очередной раз Беккитта, и я увидела, что губы Гана сложились в тонкую линию и побелели. — Я сама, — пискнула, чтобы не позволить кузену сорваться и испортить все, чего мы с таким трудом добились за эти пять лет проживания в Золотом замке. Сложностей с раздеванием не возникло — всего-то и нужно было, спустить бретели с плеч, а там платье само соскользнуло к ногам. Ганнвер смотрел на дверь за моей спиной и лишь сильнее сжимал зубы, а в его серых глазах все ярче разгорался красный огонек, показывающий, насколько кузен разозлен. Я обеспокоилась — если дать этому огоньку заполнить всю радужку, то Ган потеряет контроль над своей магией. Это чревато тем, что он превратится в чудовище, коих много за Разломом. Это южане считают, что за огненной рекой Меб нежить существовала во все века, и только мы, северяне, ведаем, как обстоят дела на самом деле! Любой из жителей Ар-де-Мея может превратиться в чудовище, и это значит одно — каждый представитель нежити когда-то был человеком. Отступила чуть в сторону, чтобы не мозолить глаза брату своей наготой и смело взглянула на Беккит и ее первого любовника. Солнечные лучи услужливо осветили мое тело, показывая во всей красе синяки и царапины, оставленные на нем ночью эрт Глессом. Да! Я была сильной целительницей, могла изгнать любую тьму, окутавшую человеческое тело хворью, могла спасти от смерти, но только не себя! Саму себя я излечить не могла — такова была плата за дар, ниспосланный Некритой — Хранительницей всех, кто обладает магией. — Так я и думала! — зловеще процедила королева. Я безмолвно взирала на стену позади нее, ожидая неминуемого приговора. — Куда ты спрятала тело? Или это была не ты, а твой сообщник? Скажи нам, кто он! — в речах Беккит сквозила неприкрытая угроза. Глядя мимо нее, я равнодушно повела оголенными плечами. — Молчишь? — угрожающих нот в ее голосе стало заметно больше. — Молчи! — а улыбка походила на оскал. — Ган! — последовал окрик, и я вздрогнула. — Что? — заледеневшим голосом откликнулся брат. — Целуй ее! — Беккитта опять приказывала, а ослушаться ее никак было нельзя, и мы оба с Ганнвером это знали. Он снова встал передо мной, и мое беспокойство усилилось в разы — зрачок в серых очах напротив стал огненно-красным. Глубоко вдохнув, я поймала растерянный взгляд кузена — своей единственной надежды на спасение, своей опоры в этом зыбком болоте. Потому что без его крепкой руки и ободряющего взгляда я бы уже сдалась. — Ган, поторопись! — королева-змея ожиданий не любила. — Прости, — шепнул мне Ганнвер, наклоняясь к моим губам и опуская руки на мою талию. Пальцы его рук были ледяными, не смотря на то, что за окном светило весеннее солнце, и я боялась даже предположить, о чем сейчас думает кузен. Сама вспоминала мгновение, когда первый раз сошла на Золотой берег с корабля, забравшего меня из Ар-де-Мея. Напуганная, одинокая, несчастная, оторванная от дома, тощая девчонка с каштановыми косами двигалась в свите Кровавой королевы, пряча большие голубые глаза, и вздрагивала, когда из толпы доносились угрожающие выкрики: — Дикарка! — Северная хмарь! — Зачем она здесь? — Сжечь ведьму! Беккит, ухмыляясь, время от времени выглядывала из паланкина и снисходительно смотрела на то, как я трушу рядом, опасаясь, что если отойду, то меня закидают камнями. И вдруг среди этого кошмара в толпе мелькнул знакомый каштановый, отливающий на солнце рыжим, коротко стриженый затылок. Моргая, чтобы прогнать ненужные слезы, ослепленная слишком ярким солнцем, я до рези в глазах вглядывалась в толпу. Сердце екнуло — Ган! Откуда? Он подмигнул и улыбнулся мне разбитыми губами. Тогда я еще не знала о том, что пережил брат, следуя за мной. Теперь представляла, потому что Ганнвер никогда не рассказывал мне об этом. Я могла только догадываться, что испытывал четырнадцатилетний парнишка, который сначала преследовал отряд, увозивший меня из разрушенного Хрустального города, а затем обманом проник на один из кораблей непобедимой армады под знаменами королевы-змеи. Спустя год Ган очутился в замке — сначала был слугой при кухне, а потом попал в королевскую спальню, в коей пребывал уже два года, нежно нашептывая ночами Беккитте то, что выгодно нам. Осторожно, по мелочам — так, чтобы Кровавая королева считала, будто это она сама принимает решения. — Золотце! — Ганнвер оторвался от моих губ, огонь в его глазах почти угас. — Не мучай меня, а? Это же Ледышка! — сплюнул мне под ноги, продолжая играть свою роль. — Она и целоваться толком не умеет! — Так давай научим! — рассмеялся Фрон, и зрачок в очах Гана разгорелся с новой силой. Я снова поймала взгляд брата, мысленно умоляя взять себя в руки, молчаливо напоминая о том, что может случиться, если он сейчас не сумеет сдержать рвущийся наружу гнев. Вампир, оборотень или кто похуже — вот в кого превратиться Ганнвер, и его убьют, потому что от брата останется лишь оболочка. — Этой никакая наука не поможет! — презрительно высказался он, усмиряя свое бешенство, отворачиваясь от меня и садясь к столу. Здесь кузен схватил кинжал, вонзил его в кусок едва прожаренного мяса и откусил. — Куда ты спрятала тело? — Беккит смотрела только на меня. Вдохновившись примером Ганнвера, я довольно-таки равнодушно ответила: — Разрубила и скинула по частям в туалетное отверстие. — Вот как? — королева-змея подозрительно прищурилась. — А скажи мне, где же ты ночью отыскала топор? — Все знают, где садовники хранят свои инструменты! А меня гнала нужда, как вы понимаете! — ложь легко сорвалась с моего языка, заставляя Беккитту скрипнуть зубами от злости. Ган продолжал увлеченно вкушать мясо, Фрон широко ухмылялся, Беккит яростно посматривала в мою сторону. Мои слова проверить было невозможно — все стоки ведут в одно место, так что не понять, откуда именно упал искомый предмет. — Ну и что мне с тобой делать? — наконец, спросила Кровавая королева незнамо у кого: то ли у самой себя, то ли у любовников. — Просто казнить? Отдать наемникам — пусть потешатся? — смакуя каждое слово, рассуждала она. — Выдать замуж! — послышался нежданно-негаданно низкий голос. Дверь позади меня хлопнула, пропуская в трапезную залу высокого блондина. Ослепительно красивого, словно солнце! Таковым был первый советник Беккит Эрей эрт Дорн. Эрея я презирала, хотя он был единственным мужчиной в Золотом замке, кроме Гана, разумеется, кто не интересовался моим телом, не лапал в темных углах и даже не смотрел с вожделением. Зато с вожделением Эрей смотрел на Ганнвера. Вот и сейчас он облизнул губы, глядя на моего кузена. Ган красноречиво подбросил кинжал в воздух, а затем с силой воткнул его в столешницу. — Объяснись! — их безмолвный диалог прервал окрик Беккит. Вместо ответа советник подал своей госпоже и подруге свиток: — Вот! Сегодня из Каменего доставили! — повернулся ко мне и приказал. — Оденься! Меня тошнит от твоего вымени, ну просто корова деревенская, а не благородная эрра! Я с покорным видом подняла с пола платье и натянула его на тело. Первый советник был не тот человек, приказы которого стоило игнорировать. Беккитта прощала ему многое, даже откровенное хамство по отношению к себе самой. За какие заслуги это делалось, мне доподлинно было неизвестно! Слышала, что Беккит и Эрей росли вместе, а еще поговаривали, что это именно он спас будущую королеву, когда толпа мятежников напала на замок и убила всех, кто имел отношение к правящей династии. Виновники потом жестоко поплатились за свою дерзость, а еще за то, что не разыскали и не прикончили вместе с остальными младшую дочь короля. Погрузившись в чтение, Беккитта мрачнела все больше и больше, на висках проступила змеиная чешуя — признак того, что королева впала в ярость. — Да как он смеет?! — выкрикнула она, неистово сверкая ядовитой зеленью глаз и отшвыривая прочь клочок тонкой бумаги. — Смеет, моя дорогая, да еще как! — процедил Эрей. — И как думаешь, на кого он направит свои войска? — Тварь! — в запале высказалась Беккит, вынуждая меня серьезно задуматься, а Гана податься вперед. — Можно? — насторожившись, осведомился он, протягивая руки к письму. Получив королевское позволение, брат углубился в чтение, сосредоточенно нахмурив брови, и поэтому не заметил, что к нему подобрался эрт Дорн. Пользуясь тем, что королева-змея пристально разглядывает мою молчаливую персону, будто впервые видит, а Ганнвер читает, Эрей обнял его со спины. Ган моментально вскочил и сходу ударил советника кулаком в челюсть. Потом схватил со стола кинжал, поднял эрт Дорна с пола за грудки, приставил острый клинок к его горлу и пригрозил: — Если еще раз тронешь меня — убью! — Ух, какой горячий! — прохрипел в ответ советник. Ганнвер взревел, как разъяренный зверь, но вынужден был промолчать, так как раздался окрик Кровавой королевы: — Успокоитесь оба! Поняли все, в том числе и Фрон, который подавился куском оленины и закашлялся. Но под убийственным взглядом Беккитты прекратил, а она продолжила свою речь: — Эрей! Не смей лапать моего любовника! А ты, Ган, не забывайся! Помни правило: ударишь моего друга, и я ударю тебя! Ганнвер отпустил полузадушенного Эрея, вернулся к столу и улыбнулся: — Золотце, ну чего ты расшумелась? Беккит сверлила его тяжелым взглядом, и вдруг в разговор вступил Фрон: — Лапочка, незачем кричать, мы не глухие! — Заткнитесь! — рявкнула на них королева-змея и посмотрела на Эрея. — Говори! Советник смерил меня весьма неоднозначным взором, заставляя отступить, и резюмировал: — Ледышка, а ведь ты совершенно не похожа на северянку! Я пожала плечами, мол, ничего не могу с этим поделать. Не собиралась всем и каждому рассказывать о том, что моя прапрабабушка была из южных краев. Именно от нее мне и достался каштановый цвет волос, такой же, как у Гана, что и позволило брату стать своим среди жителей юга. Вслух проговорила, увидев, как грозно прищурился Эрей: — Глаза у меня голубые, а кожа светлая, как и у всех северян. — А он предпочитает знойных смуглянок с черными глазами, грыр вас все загрызи! — опять прокричала Беккитта. — Да мало ли кого он предпочитает! — вызверился Эрей и гаркнул так, что даже королева умолкла. Да! Советник мог показать свой норов, особенно когда хотел подчеркнуть, какое положение занимает! — Она, — указал на меня, — королева Ар-де-Мея, да еще и целительница, причем сила ее дара такова, что она с легкостью побеждает любую болезнь, вспомни эпидемию в Таали! Кто сумел остановить ее? Смекаешь? Внимательно прочла сообщение от нашего наблюдателя? Беккит медленно кивнула: — Я готова разорвать его в клочья за то, что он собирается воевать со мной! Со мной! — она поднялась на ноги. — Сядь! — резко велел ей эрт Дорн. — Он тоже готов убить тебя голыми руками! И есть за что, это по твоему приказу убили двух его жен! Заметь, тех, что он выбрал сам и любил до безумия! — подлил масла в огонь советник. Королева-змея вернулась на прежнее место, а я стала понимать, кого пророчат мне в мужья, и в душе начала подниматься волна паники. — Предлагаешь подарить ему Ледышку? — беспечно вопросил Ган, а по его взгляду было видно, что эта идея привлекает его, более того, кажется, братец был целиком и полностью на стороне Эрея и промолчал, когда тот с гнусной ухмылкой похвалил его: — Умница, сладенький! — С чего вы решили, что эта замухрышка его заинтересует? — нервно передернула плечами Кровавая королева, вперив в меня бешеный взор. Ган уже что-то придумал, лениво поднялся и подошел к своей венценосной любовнице, обнял ее и стал нашептывать: — Золотце, а ты предложи ему вкупе с Ледышкой то, от чего он не сможет отказаться и забудет все обиды на тебя, — в данный момент брат напоминал коварного змея. Он обвивал свою жертву, колдовал, убаюкивал. — Что? — поддалась чарам Ганнвера Беккитта. — Север…предложи ему север и Ледышку в качестве приятного, но ни к чему не обязывающего, дополнения! — Сладенький! — с одобрительной ухмылкой вмешался Эрей. — Да ты прямо мысли мои читаешь! Королева Ар-де-Мея и ее земли в обмен на то, что он откажется от своей мести! — Да вы сдурели! — взвизгнула Беккит, пытаясь оттолкнуть Гана. Он не выпустил свою жертву из рук: — Зачем тебе пустоши за Разломом, на которых обитают неразумные хищники, следующие инстинктам? Таких, рабами не сделаешь… — А еще там есть залежи самоцветов, — не пожелала сдаться Беккитта. — И демон, жаждущий свернуть твою очаровательную шейку, — вкрадчиво пропел Ганнвер. — А у демона есть войска, весь Нордуэлл поднимется по зову своего предводителя, — да, точно Ган и Эрей были заодно. — А мы не потянем новую войну! Расходы, расходы, и еще раз расходы… — Вот-вот! — поддакнул Фрон. — Ни тебе нарядов, ни украшений, ни развлечений и… — Хватит, — оборвала его королева-змея. — Я вас поняла! Дайте подумать! — она опять воззрилась на меня. Я верила, что Ган знает, о чем просит, и знала, что брат никогда не предаст меня, только паника внутри все нарастала и нарастала. Жуткие рассказы бабушки о южных демонах мигом воскресли в моей памяти, словно я только вчера услышала первый из них. Но пока мне удавалось сдерживаться, но когда Кровавая королева бросила: — Пусть будет по-вашему! — я завопила: — Нет! Только не одному из них! Прошу не отдавайте меня в когти южного демона! — все представители нежити родного Ар-де-Мея сейчас казались мне лучшими друзьями. Я готова была пасть ниц и просить Беккит о снисхождении. — Клянусь, буду лечить ваших рыцарей и всех жителей… Пощечина обожгла мою щеку и отрезвила разум. Напротив обнаружился кузен. — Угомонилась? — играя желваками, спросил он. Всхлипнув, я кивнула и привела последний оставшийся в запасе довод: — Но если демон возьмет меня… замуж… — еле выговорила, — то мой дар исчезнет… Беккитта резко поднялась со своего места и подошла ко мне: — Дура! Разве это меня волнует?! Ты мне надоела! Не хочу больше нянчиться с тобой, Ледышка! Пусть лорд из рода ир'шиони мучается! Если, конечно, он согласится взять тебя в жены! — с нескрываемым ехидством закончила она. Для споров у меня не осталось никаких сил, поэтому пару минут мы с Беккит просто сверлили друг друга воинственными взглядами. Мне следовало первой опустить глаза, как привыкла это делать за последние пять лет, но отчего-то именно сегодня я не могла покориться ей, да и не желала! Я не вещь, чтобы меня можно было кому-то подарить! Королева-змея, как будто без труда прочитав мои мысли, поняла это, коварная улыбка тронула ее чувственные губы, и Беккитта сказала: — Северная королева решила показать южной свой характер? М? За-ме-ча-тель-но! — прищелкнула языком. — Хочешь свободы? Хочешь вернуться домой? Чудесно! Исполни мое повеление, и я отпущу тебя и… — пауза, заставляющая мое сердце затрепетать от волнения. Усилием воли вынудила себя успокоиться и тихо поинтересовалась: — Что от меня требуется? Улыбка Кровавой королевы стала довольной — я попалась на крючок, словно рыбешка, клюнувшая наживку. Сдаваться не собиралась, дерзко вздернула подбородок и смело взглянула на свою противницу. — А сможешь ли, Ледышка? — она сделала вид, что сомневается. — Ради них я пойду на все! — мой голос не дрогнул. Беккитта оскалилась: — Знаю! Поэтому взамен вашей свободы попрошу тебя принести мне… — она опять умолкла, трепля мои нервы. — Что? — пусть я не удержалась от этого вопроса, да, послушалась своих эмоций, но ответ для меня важен также, как глоток воды умирающему от жажды. — Сердце! Мне нужно сердце Алэра Рейневена эрт Шерана — хозяина Нордуэлла и… — Да-да-да! — Эрею надоело молчать, и он решил вступить в наш разговор. — Скажи сразу, что демон тебя отверг, и ты желаешь отомстить ему! Вот в чем дело! Я стиснула кулаки, чтоб слишком бурно не выказать свою радость — кто-то дал отпор Беккитте и не только на поле боя! Пока королева-змея и ее советник глядели друг на друга, я сказала: — Если вы освободите моих родных, то я доставлю вам сердце демона! — Замечательно! — Беккит хлопнула в ладоши, но в следующий миг ее улыбка померкла, а брови нахмурились. — М-да! Разделать тушу ты сможешь — в этом мы сегодня убедились! Вот только сумеешь ли ты обольстить мужчину, заставить его потерять голову и довериться тебе? В этом я сомневаюсь, Ледышка! — Не сомневайтесь, за пять лет моего пребывания в вашем доме я многое видела! — процедила я. — Неужели? Может лучше приказать Фрону и Гану обучить тебя всем тонкостям соблазнения? — Не нужно! — все внутри меня начало закипать, как вода в котле. — А вот это мы сейчас проверим! — расплылась в ехидной усмешке Беккитта. — Ган! — Да, Золотце, — неторопливо отозвался брат, но я понимала, чего ему стоили эти слова. — Доставай своего жеребчика! — приказала ему Кровавая королева, и я до боли прикусила губу, краем глаза подмечая, что Ганнвер медленно встал из-за стола, не отводя взора от белоснежной скатерти. Я помнила — там лежит кинжал! Ситуацию, не ведая того, спас Эрей. — Беккит, давай не при мне! Ладно? Лучше озадачь кого-нибудь, чтобы подобрали Ледышке новые платья! Едет на север, да еще и как твой личный подарок! Совсем негоже отправлять ее с тем, что у нее имеется! — Нам еще неизвестно о том, примет ли демон Ледышку в качестве откупа! — взбунтовалась королева-змея. — Ледышка, поведай своей королеве, почему эрт Шеран не откажется от тебя! — повелительным тоном обратился ко мне Эрей, и я убитым голосом рассказала: — Ар-де-Мей и Нордуэлл извечные соперники. С каких времен пошла наша вражда, уже никто не помнит. Больше ста лет назад моя прапрабабушка сумела обманом захватить и заставить подписать мир предка нынешнего лорда Нордуэлла. Только демоны поклялись отомстить и захватить Ар-де-Мей. — Любопытно, — заинтересовалась Беккитта, — скажи мне, почему тогда Алэр не пропустил мои войска через свои границы, чтобы дать нам пройти по мосту через Меб и вторгнуться в Ар-де-Мей по суше? Из-за его упрямства мне пришлось снаряжать флот и добираться до северных земель по морю! — Доподлинно мне это неизвестно, могу только предположить, что этот демон предпочитает уничтожать своих врагов сам, — едва слышно отозвалась я. — Да, он такой, — согласился с моей оценкой Эрей, — потому он без слов примет твое предложение, моя золотая! После некоторых раздумий Кровавая королева кивнула: — Ты прав, мой дорогой! Ган! Займись подготовкой Ледышки к путешествию! А еще сделай что-нибудь с ее бледной, синюшной кожей! Пусть хотя бы пару часов понежится на солнце! — Растает еще, она же ледышка! — братец пребывал в благодушном настроении. Нет, расслабленным он не выглядел, скорее задумчивым больше обычного. — Невелика потеря! — бросила в ответ на его реплику Беккитта, отходя от того места, где я стояла. — Ты не права, моя красавица, — опроверг советник. — Теперь наша Ледышка важная птица! — Вот пусть и летит отсюда! Сначала к портным, а потом на север к демону! И не вздумай меня обмануть! Мигом велю казнить твоего младшего брата и отдам в бордель сестру! — угрожающе пообещала мне королева юга. — Я не подведу! — убежденно произнесла я, и ко мне тотчас подошел Ганнвер. — Идем! — мотнул он головой в сторону двери. — У нас дел по горло! Я покорно поплелась следом, успев услышать, как Эрей сказал Беккитте: — Необходимо как можно скорее написать письмо в Нордуэлл! Привяжем на лапу ворону красную ленту — пусть все знают, что это срочно! — больше ничего не услышала, так как дверь в трапезный зал закрылась. Кузен был напряжен и собран, играя свою роль, он перечислял: — Сейчас поедем в город, прокатимся, развеемся, а заодно в лавках для женщин купим тебе румяна, белила… — быстрый взгляд на меня, — а, ладно, обойдемся без белил, но вот остальные лекарства для лица: сурьму, порошок из малахита и бирюзы купить жизненно необходимо. Ты не простая крестьянка, поэтому не стоит подводить глаза сажей! А затем навестим королевских портных! Ясно? С невозмутимым видом я покивала — «подарку» королевы нужна яркая оболочка! Мы с легкостью покинули стены замка, Гана без лишних вопросов пропустили, а один из стражников резво бросился кликать извозчика. Я наслаждалась видом, открывшимся моему взору с высокого дворцового крыльца. От зрелища раскинувшегося внизу города захватывало дух. Взгляд приковывала излучина широкой, сверкающей на солнце реки Илеа, впадающей в нестерпимо синее море, лижущее выщербленные временем городские стены. Высокие блистающие золотом шпили храмов; светлые дворцы представителей высшей знати, прячущиеся в нежной зелени весенних садов; терракотовые крыши домов победнее, изящные дуги вычурных мостов — все увлекало меня, отвлекало от забот, радовало. Да, ниже, у самого моря, располагался изрядный кусок города, где жили нищие, только туда я не глядела. Нужно уметь видеть прекрасное в обыденном и порой даже страшном. Только тогда вы научитесь по-настоящему радоваться жизни, а не страдать, проклиная свое существование. Я улыбнулась ясному солнцу и теплому ветру, игриво колышущему подол моего легкого одеяния и треплющему выбившиеся из прически пряди. Ганнвер исподволь наблюдал за мной, но говорить не торопился, да и потом, только по делу: о тканях на платья, о сапогах, о туфельках и о предстоящей дороге. Я потерялась, рассматривая вороха богатых, разноцветных тканей, которые без заминки и лишней суеты выбирал брат. Тонкая, почти невесомая, но теплая шерсть нейских овец; изысканные, богатые, шелка всех цветов радуги от лучших производителей Края Тонких Древ; гладкие, поблескивающие в солнечных лучах атласы; серебряная и золотая парча; ажурные кружева, созданные умелыми руками искусных королевских мастериц; тяжелый и роскошный бархат благородных оттенков и богатые украшения для отделки. Было тут и тонкое просвечивающее полотно для ночных сорочек и исподнего; тончайшие ткани для вуалей. Два огромных сундука были доверху набиты мехами: белая северная лисица, горностай, темный соболь и куница — Ты королева! — шепнул он чуть слышно, указывая портным на ларцы, полные мелких самоцветов. От меня требовалось лишь молчание и неподвижность — дабы не мешать портным снимать мерки. С величайшим нетерпением я дождалась ночи, солнце до последнего не желало уступать место на небе луне и звездам, нехотя уползая за горизонт, расцвечивая запад огненными красками. Теперь можно было поспешить на улицу. Знакомый путь, на цыпочках и беспрестанно озираясь, по лабиринту замковых коридоров, пробежка по слабоосвещенной кухне, где все еще витают ароматы еды, до неприметной дверцы для прислуги, и вот я стою на улице. Весна, хоть и наступила, но бриз, овевающий лицо, все еще кусаче-холодный. Впрочем, в нем ощущаются запахи едва раскрывшихся листьев и влажной почвы, а на садовых клумбах распускаются первоцветы, взращенные заботливыми руками садовников. Я бежала по темному саду, ладонью прикрывая свет масляного фонаря. Удобные туфли из мягкой кожи легко касались земли, а узкие брюки и короткая, до середины бедра, туника не стесняли движений. В стене, окружающей королевский сад, была потайная дверь, скрытая от посторонних глаз за замшелым валуном, стоящим тут с незапамятных времен и гармонично вписывающимся в окружающий пейзаж. Петли не скрипели — Ган регулярно смазывал их, а вот сама створка разбухла от влаги за зиму и сейчас далеко не сразу поддалась моим усилиям. Дальше осторожный спуск под горку среди колючего кустарника, норовящего изорвать одежду в клочья, поранить кожу и повыдергать все волосы, ну, а потом стремительный бег по песку к секретной пещере на берегу. Свет луны ярок и холоден. Скалы отбрасывают непроглядные, ни на что не похожие тени. Но я ни на миг не останавливаюсь — времени слишком мало, а весенние ночи непозволительно коротки. Буквально влетела в темный зев пещеры и, прыгая с камня на камень, добралась до места встречи. Ганнвер ждал меня, сидя на большом валуне, ссутулившись и прислонившись к одной из стен. Его тень металась в свете фонаря, стоящего рядом на неровном полу, из-за чего чудилось, что она существует отдельно от своего хозяина. Не мешкая, задала кузену мучающий меня вопрос: — Почему? Ган медленно, будто с неохотой, поднялся и посмотрел на меня. В сумраке черты его лица заострились, складки казались четче, вымученная улыбка походила на жуткий оскал, а глаза слабо мерцали, но в них отражалась печаль. Брат дошел до меня, вынудил отступить к стене, оперся на нее обеими руками и тяжело вздохнул: — Хочешь знать, почему я поддержал Эрея? — Хочу! — твердо отозвалась, и он усмехнулся. Где-то снаружи шушукались волны, набегая на берег, бриз свистел, ударяясь о стены, а я здесь ждала ответа кузена, пока он напряженно раздумывал, в упор смотря на меня. Наконец, выговорил: — Первая причина — ты! Ниа, за последний год ты…как бы это сказать вернее… похорошела, округлилась там, где нужно — в общем, перестала быть угловатой замарашкой и превратилась в женщину… очень красивую и желанную. Сама видишь — мужчины не дают тебе прохода, а женщины…они, поверь, лучше знаю, завидуют! И Беккит тоже! Тебе не хуже моего известно, к чему все это приведет! Я удрученно кивнула, а Ган все говорил и говорил: — Вторая причина — я! Мне до грыра лысого надоело все! Ниа, я до смерти устал! Устал притворяться! Мне противно все, чем я сейчас занимаюсь! Разве об этом я мечтал в детстве?! Я хуже портовой шлюхи, а ведь должен был стать капитаном королевской гвардии, как и мой отец! Я снова хочу ощутить свежий ветер в своих волосах, мчась по бескрайним равнинам Ар-де-Мея! — пылко поведал он. — Прости… — я отвела взгляд, и тогда Ган предельно нежно коснулся моей щеки и молвил: — Не извиняйся! Мы оба жертвуем: я — ради тебя, а ты ради нашего народа… — И Северии с Лавеном… — И ради них тоже… — вскинулся, — а во всем виновата она! Но, Ниа, за эти пять лет мы с тобой ни на шаг не продвинулись к тому, чтобы победить ее! — Как же… — Это все мелочи! Крысиная возня! Бессмыслица! — Не говори так! — одернула я брата. — Если мы сдадимся… — умолкла, не озвучивая очевидное. — Вот и используй шанс, чтобы найти союзника! Знаешь, как говорят в народе? Недруг моего недруга — мой друг! Возможно, это Хранители дают нам подсказку! — глаза Ганнвераазартно поблескивали в темноте. Я отвернулась, потому как надежд его не разделяла, и увидела призрачную фигуру, зависшую неподалеку от нас. Кивнула нежданной гостье, и призрак склонил голову на бок, словно раздумывая, отвечать мне или нет, а затем приблизился. — Покараулишь? — к Гану вернулся прежний задор и уверенность. Привидение поклонилось, а кузен отправился к тайнику, в котором были спрятаны тренировочные мечи: два деревянных, два специально затупленных и два дорогущих клинка из аравейской стали. Пока Ганнвер рылся в тайнике, я смотрела на слегка колышущуюся на ветру полупрозрачную фигуру призрака молодой женщины. Вероятно, красивой при жизни, а сейчас носящей на себе скорбный отпечаток смерти. Синюшные губы, белесые очи и яркая борозда на шее, явственно указывающая на причину гибели. Судя по одежде — служанка из Золотого замка, но вот почему она убила сама себя, мы не ведали, хотя и догадывались. Жаль, призраки не говорят. За то, что она добровольно помогала, мы были благодарны — это избавляло от множества проблем. И свою признательность выражали тем, что периодически ходили в храм Хранителя Врат смерти и молились о прощении и упокоении одной души, мечущейся между двумя мирами: живых и мертвых. В самом начале нашего знакомства призрак начертал в воздухе буквы, а мы сумели разобрать — Гали — так звали женщину при жизни. Ган скомандовал мне подойти к нему, и я отправилась на относительно ровную и сухую каменную площадку, которую мы использовали для тренировок. На лету поймала деревянный меч и встала в боевую стойку. Кузен сразу напал, но это не было для меня неожиданностью, и я сумела отбиться. Ганнвер, не мешкая, повторил атаку, я увернулась и старательно атаковала сама, но брат успел отскочить. Дерево глухо ударялось о дерево и звучало своеобразной музыкой, сливаясь со стонами бриза, шепотом ветра и песней ручья, прокладывающего свой путь по пещере. Очередной уворот, а после новая атака, Ган вынужденно отступает, но это обманный ход, и спустя секунду я оказываюсь лежащей на полу, больно ударившись о камень. Зашипела, а Ганнвер приставил деревянное острие к моему горлу. — Ты мертва, Ниа! — бесстрастно прокомментировал он и с досадой дополнил. — Ты рассеяна, потому не думаешь, не следишь, забываешь! — Прости… — К грыру твое «прости»! Чем забита твоя голова?! — Южными демонами…точнее одним из них, — вздыхая, созналась я. Брат подал мне руку, помогая встать, одарил внимательным взглядом и с яростью произнес: — Ниа, забудь бабушкины сказки! Помни, в мире есть существа страшнее демонов, а неведомые опасности не всегда хуже знакомых! Попробуй сделать этого Алэра нашим союзником! Мое воображение живо нарисовало мне яркую картину того, каким «союзником» может стать Алэр Рейневен эрт Шеран, прозванный в народе Диким Севером. Кто и за что дал ему такое прозвище, я не ведала, слышала только, что мужчина этот никогда не жаждал крови, не пьянел в битве, как многие другие рыцари, в том числе те, что составляли войска Беккит! В бою он был расчетлив, холоден, будто северный ветер, беспощаден и жесток к своим врагам. А кое-кто из его тайных недоброжелателей звал демона Черным вдовцом, ибо все его четыре жены скончались в страшных мучениях. Интересно, меня постигнет та же участь? Справилась с нахлынувшими эмоциями и посмотрела на кузена. — Что тебе известно о нем? — Немногое, — Гана явно порадовал мой серьезный настрой. — Нордуэлл хранит секреты своего лорда. Знаю лишь, что парень в шестнадцать лет стал хозяином того, что в Царь-городе именуют северным краем и главой семейства эрт Шеранов. Мать Алэра жива, так что у тебя будет свекровь! Кроме нее у Алэра есть брат-близнец — Алэрин, я о нем практически ничего не знаю. Следующей по старшинству идет сестра Миенира, прозванная за красоту Цветком севера. Самыми младшими являются еще одни близнецы — брат и сестра. Причем парень — калека, в детстве переживший «темную немочь». А отец Алэра уже семь лет, как мертв. Ты не хуже меня знаешь о «кровавом пире»! — Кто же о нем не знает?! — Так вот, прежний лорд Нордуэлла числился в приглашенных! — Беккит умеет мстить своим врагам! — Да! То были первые жертвы змеи! А ведь если вдуматься, в те годы Беккитте было всего одиннадцать, а Эрею тринадцать, но они сумели обмануть всех! Устроились в Золотой замок слугами, дождались подходящего момента, а именно того дня, когда самопровозглашенный король Этильред устроил пышное торжество в честь рождения своего первенца, на которое пригласил всех своих многочисленных соратников… — Да-да, — слегка раздраженно отозвалась я. — Все яства на том пире были отравлены… Выжить удалось немногим… в том числе… — Это очередная легенда, Ниа, которую я не рекомендую произносить вслух, особенно в Царь-городе, где повсюду слуги Беккитты! Да и, думается мне, что Беккитта не оставила бы соперников, пусть даже и совсем маленьких… — Такое чувство, что тебя это все восхищает? — Отчасти! — не стал отрицать брат. — Посуди сама, девчонка за год сделала то, чего мы не можем пять лет! — Во-первых, — строго сказала я, — она была не одна, а с Эреем, тот еще выдумщик. Во-вторых, в Беккит проснулась кровь предков — демонов бездны, защищающая ее от многих угроз, в число коих входят и яды! — сверкнула очами для большего впечатления. — Намекаешь, что мне пора становится мужеложцем? Или постараться пробудить в тебе зверя? — попробовал пошутить Ган, только получилось вовсе не смешно. — Нет, конечно! Ты неисправимый любитель женщин! А я всего лишь целительница, в роду которой не было са'арташи или ир'шиони! — А еще ты королева и воительница, — Ганнвер красноречиво указал мне на меч, и я поспешила поднять его…Глава 2
Целый месяц промелькнул, как один день, и однажды утром меня разбудили три звука одного из колоколов многочисленных храмов. Я слишком хорошо знала, что это означает — сегодня кто-то из высших отправился к Вратам смерти. Спустя полчаса воспитанниц Кровавой королевы собрала наставница. Я оглядела всех девчонок, своих подневольных товарок. Всего нас было двадцать. Самой старшей была Нерея — девятнадцатилетняя жгучая брюнетка, дочь правителя Края Тонких Древ, который находится в Серединных землях. Взяв девушку в заложницы, Беккитта заставила ее отца повиноваться и исправно платить дань, пополняя казну Золотого берега. Странным было то, что саму Нерею ничуть не тяготило положение пленницы. Наоборот, она старалась всячески угодить королеве-змее. Девчонки поговаривали, что Нерея наушничала Беккит, передавая все наши разговоры. Не знаю правдивыми были эти слухи или нет, но с того времени при Нерее я и мои подруги по несчастью чаще всего помалкивали. Самой младшей среди воспитанниц-невольниц была Милль — пятилетняя девочка — сестра одного из лордов краев за морем. Все в Золотом замке слышали весть о моем скором замужестве — на днях демон прислал ответ, в котором было одно слово: «Согласен!», я готовилась к худшему, стараясь не показывать Беккитте своих чувств. Девочкам тоже была известна эта новость, поэтому они бросали на меня сочувствующие взгляды. Все, кроме Нереи, эта ухмылялась. Я делала вид, что мне все равно. Наставница велела нам выстроиться в линию по росту. Мы с Оллирь стояли рядом, подруга выглядела безмятежной, но ее глаза лихорадочно поблескивали. Мне было известно, о чем она мечтает: «Хоть бы это умер тот, кого я ненавижу!» Я украдкой взяла Оллирь за руку, тем самым оказывая ей поддержку, и опять взглянула на наставницу. Ее звали Елавея эрт Тоос, и являлась она представительницей обедневшего знатного рода. Надменная, грубая, сухая и прямая, будто палка, старая дева. Елавея лебезила перед Беккиттой, истово ненавидела всех мужчин, и мне начинало казаться, что со временем я стану походить на нее. Нас Елавея пыталась обучить житейским премудростям, которые должна знать каждая женщина: шитью, плетению кружев, ткачеству, ведению хозяйства и прочему. Если у какой-то воспитанницы чего-то не получалось, суровая наставница обзывала ту «неумехой» и больно била по рукам тонкой плеткой. Мои пальцы постоянно ныли — им не раз доставалось, потому что я совершенно не умела шить и вышивать. Стежки мои получались кривыми и грубыми, шелковые нити постоянно путались, игла кололась, а наперсток норовил ускользнуть. Я предпочитала меч, а не иглу — этакий цветочный шип, посему каждый урок вышивания становился для меня мучением. Напустив на себе вид пафосный и скорбный одновременно, Елавея начала свою речь: — Эрры, сегодня я собрала вас для того, чтобы сообщить воистину недобрую весть! Прошлой ночью скончался великий человек — Эсстиус эрт Каллонн — рыцарь золотого ордена и дядя нашей Золотой королевы… «Слишком много золота, как бы ненароком не ослепнуть от его блеска!» — про себя усмехнулась я, а наставница говорила: — Согласно традициям, подготовка к обряду погребения должна быть проведена ближайшими родственниками, но… — Елавея умела привлечь внимание, — но наша королева занята, решая важные дела… Рядом тихо хмыкнула Оллирь, но, хвала Хранителям, наставница этого не услышала, она вдохновенно вещала: — Поэтому сия честь выпала нам… Честь? Ага! Как же! Сначала нужно подготовить тело: омыть; натереть снадобьями, замедляющими процесс разложения — весьма дурно пахнущими, кстати говоря; залить лицо расплавленным воском, чтобы не вводить в заблуждение слуг Хранителя Врат смерти. Летты легковерны, вдруг поверят невинному выражению лица, да льстивым речам, не замечая грехов идущего к воротам. Требовалось еще связать умершему руки и ноги, дабы многоликая покровительница всех людей, обладающих даром, Некрита не надумала увести тело, вдохнув черную искру, заменяющую душу. После всего этого умершего надобно укутать белоснежным саваном и до следующего утра сидеть рядышком, рыдая взахлеб, перечисляя все достоинства. Считается, что уходящей душе это будет приятно. С обоих боков показательно утирали слезы девочки — делали вид, что прониклись возложенной задачей, и мне тоже пришлось пару раз всхлипнуть. На самом деле хотелось улыбнуться и, подозреваю, что не мне одной. Мы уразумели — предстоит прогулка в город, пусть ненадолго, пока мы добираемся до храма Хранителя Врат смерти, но на десяток минут мы вырвемся их клетки, в которую превратился для нас Золотой дворец. Нас сопровождало пятьдесят рыцарей, одетых в отполированные доспехи, от того и блистающие золотом, и ярко-алые плащи со змеей по центру. Идя по узкой улочке, держась за руку с Оллирь, подняв голову к небу, я любовалась его лазурной красотой, стараясь не обращать внимания на суету, царящую вокруг. Порой все же ловила завистливые людские взоры. Наверное, их обладатели думали так: «Как им повезло — живут в Золотом замке, под охраной доблестных рыцарей, вкушают всевозможные яства и наслаждаются каждым мгновение жизни! Не то, что мы! Ах! Как бы я хотел занять место хоть одной из них!» — Интересно, а кормить нас сегодня будут? — послышался громкий шепот толстушки Даи. — Тебе лишь бы свой живот набить, Даи, — презрительно оглянулась на нее Нерея. — Зато ты худущая, как жердь, не ровен час переломишься! — хохотнула Даи, вызвав у соперницы ярость. Елавея вовремя заметила перебранку и прикрикнула на обеих, напомнив, что не пристало королевским воспитанницам опускаться до уровня крестьянок! Мы с Оллирь молчали, изредка обмениваясь понимающими взглядами. Наш путь подошел к концу — вот она величественная лестница из серого с бурыми прожилками мрамора, имитирующая дорогу к Вратам смерти. Само здание храма довольно-таки высокое, с массивными колоннами и узкими окнами-бойницами. Служитель храма степенно поклонился нам и проводил в зал, где на каменном постаменте лежало нагое стариковское тело. Мы с Оллирь шустро юркнули в хвост нашей немногочисленной процессии, и обернувшаяся Елавея приказала менее сообразительным воспитанницам приступать к делу немедленно. Мы ненадолго выдохнули и развили бурную деятельность — все же воск топить невыразимо лучше, чем прикасаться к дряблому телу. — Если бы это делала я, — Оллирь скосила глаза на Даи, Леониру и Федору, омывающих умершего, — то боюсь, не смогла бы удержаться и парочку раз точно пнула бы мерзкого старика, как он когда-то пинал меня! Я вздохнула и с сочувствием посмотрела на подругу, а потом ободряюще улыбнулась, мол, все будет хорошо, и тихо промолвила: — Помни, ты жива, а он готовится пройти через Врата смерти, и, значит, победа за тобой! — Вроде и так… только, Ниа, почему-то мне совсем не радостно, — Оллирь отвернулась, пряча непролитые слезы, высвеченные огнем, горящим в одной из каменных чаш. Медовый аромат плыл по залу, напоминая мне о цветущих лугах, расположенных где-то далеко на севере, и очень короткое лето, когда, порой, солнце неохотно разрывает облачный покров и греет землю. Но цветы и травы все равно растут — не изнеженные розы юга, а стойкие северные красавицы, способные противостоять любым ветрам. И я буду такой же сильной и упрямой, чтобы не сломаться и выжить в любом краю, куда занесет меня ураганом непредсказуемая Хранительница судеб Магира. Мы с Оллирь изрядно вспотели, прогревая воск, утирая соленую влагу со лба, украдкой вздохнули — принимать воду и пищу в храме не полагалось, а выйдем мы отсюда только к вечеру. В голове промелькнула и быстро погасла мысль: «Интересно, а кому «повезет» остаться здесь на ночь?» Как водится, «повезло» мне — вероятно, Хранитель удачи, он же покровитель всех авантюристов и пройдох, Ретт сегодня был не на моей стороне. Оллирь и некоторые другие девчонки проводили меня сочувствующими взорами, удаляясь из зала. Нерея откровенно насмехалась, а наставница с чопорным видом напомнила о том, как важно «не осрамить честь королевы и с достоинством завершить подготовку к обряду погребения столь славного мужа, каким был эрт Каллонн». Я ретиво покивала, чтобы она не вздумала ругать меня и продолжать свои монотонные речи, и отошла к постаменту. Плакать по заказу умели все воспитанницы Беккитты, и я, не медля ни секунды, приступила к исполнению возложенных на меня обязанностей. Слезинки сначала неохотно катились по моим щекам, оставляя на коже влажные дорожки. Но когда я припомнила все, что со мной случилось, и стала себя жалеть, в моем сердце, будто что-то разорвалось, выпуская наружу водопад слез. Рыдая, не забыла вставлять хвалебные слова об умершем. Мол и красив был, и умен, храбр, аки лев, и могущественен, словно са’арташи и ир’шиони вместе взятые. Хотела прибавить, что и страшен, точно грыр, но передумала — вдруг не так поймут?! Вот и осталось только рыдать, захлебываясь слезами… Но кто сказал, что плакать можно бесконечно?! Я вот не могу, да и не хочу больше! Лицо, наверное, покраснело, глаза опухли, в носу хлюпает — та еще красота! Ладно хоть в тусклом свете парочки свечей этого не видно, впрочем и смотреть не кому! Узкие окна-бойницы располагались слишком высоко, но я поняла, что снаружи наступил сначала вечер, удлинив тени в зале, а на смену ему пришла ночь. Мне сделалось зябко, и я плотнее запахнула на груди накидку. Ее легкая ткань годилась только на то, чтобы гулять солнечным весенним днем по саду и совершенно не грела, а весь огонь в каменных чашах был потушен. Несколько раз прошлась по всему залу, петляя между колонн, верхушки которых были украшены искусными барельефами. Поднесла ладони к трепещущим огонькам свечей, заворожено глядя на танец пламени на сквозняке. Сколько я простояла вот так — не ведаю. Вокруг ничего интересного не происходило, только по залу витал ветерок, врывающийся с улицы, да слышались невнятные шорохи и мышиное попискивание. Появление Гали в этом месте стало для меня неожиданностью. Призрачная помощница приложила полупрозрачный палец к синюшным губам, а затем поманила меня за собой. Признаться, в первые мгновения меня одолели сомнения, но потом я решила, что лучше пойти следом за знакомым привидением, чем прозябать в этом помещении наедине с мертвым эрт Каллонном, который и при жизни мне не нравился. Так и вышли в коридор, едва освещенный масляными светильниками. Один из них я сняла с крючка, чтобы осветить свой дальнейший путь. Петляя по извилистым проходам, гадая, куда и для чего меня позвал призрак, я кралась очень осторожно, чтобы ненароком не нарваться на какого-нибудь бессонного служителя храма. Гали замерла у широкой дубовой двери, требовательно указывая на нее. — Зачем? — шепнула я, округляя глаза. Гали повелительно мотнула головой в ответ на мой вопрос, настаивая, чтобы я прошла внутрь комнаты. Что я и сделала спустя минуту размышлений, пытаясь успокоить отчаянно бьющееся сердце. Войдя, едва не охнула, узрев келью главного настоятеля храма. Призрак нервно пританцовывал в середине комнаты, показывая мне на изголовье кровати, в которой мирно почивал, похрапывал и ни о чем не догадывался эр настоятель. Смело прошмыгнув внутрь и притворив за собой дверь, я на цыпочках направилась вперед. Теперь мне стало видно, на что именно указывала Гали, там, в изголовье кровати располагался крюк, а на нем висела внушительная связка ключей. Со всей возможной осторожностью я приблизилась, но Гали выглядела сердитой и упрямо показывала мне на самый большой ключ, покрытый ржавчиной, в то время как его собратья были тщательно начищены и поблескивали в тусклом свете фонаря. Дрожащими руками я сняла связку с крюка, ключи мелодично звенели, заставляя настоятеля тревожно шевелиться, а мое сердце ухнуть вниз. Замерев, взглянула на призрака. Гали вилась вокруг меня змеей и оставалась непреклонной. Не ведаю кого из Хранителей мне стоило благодарить за то, что настоятель не проснулся, пока я снимала ржавый ключ с большого кольца, на котором держалась вся связка под бешенный стук своего сердца, отдающийся шумом в ушах. Призрак все это время метался под потолком, а настоятель громко храпел. И вот заветный ключ в моих руках, остальные я вернула на прежнее место и следом за призрачной сопровождающей выскочила в коридор. Призрак привел меня в главный зал храма — у алтаря горели толстые черные свечи, чтобы Хранитель Врат смерти был доволен, пламя трепетало, отбрасывая таинственные тени вокруг. Гали юркнула за алтарь — там, в полу, обнаружилась деревянная крышка лаза, и я догадалась, зачем мне нужен ржавый ключ. Приложив немало усилий, мне удалось открыть замок. В неярком свете масляного фонаря моему взору открылся тоннель, ведущий вниз и узкая винтовая лестница без перил. Спускаться по такой следовало весьма и весьма осторожно. Деревянную крышку я оставила открытой, потому как подозревала — возвращаться придется этим же путем. Спустившись, очутилась в каменном коридоре без дверей, довольно просторном и относительно светлом. Через определенные промежутки по всей его протяженности встречались витиевато украшенные арки, с которых свисали ажурные светильники, похожие на диковинные ночные цветы. За очередным поворотом все стало прозаичнее — здесь появились двери с внушительными навесными замками, видно, за ними хранились различные припасы. Дальше коридор разветвлялся, и любопытство победило все страхи и опасения, заставляя меня двигаться быстрее. Слева виднелась очередная искусно украшенная арка, а за ней широкая каменная лестница, чисто выметенная, дающая понять, что ей часто пользуются. Направо вело узкое ответвление, в котором властвовал непроглядный мрак, и тянуло холодом, сыростью и запахом плесени. Гали, естественно, звала меня именно туда. Недолго думая, я послушалась! Шли мы по этому тоннелю довольно продолжительное время, чувствовалось, что уводит он глубоко вниз. Стало совсем холодно, а с потолка по неровным стенам стекала вода, хлюпая на полу под моими ногами. Кожаные сандалии совершенно не спасали от сырости, и я совсем окоченела. Стуча зубами, ускорила шаг, чтобы хоть немного согреться. Когда призрак замер, и я осмотрелась у чего именно — охнула! Впереди маячили покосившиеся дверные створки, которые удерживались на весу только за счет нитей плотной паутины. Неосознанно сглотнула, но понимала, что отступать нельзя, потому изо всех сил толкнула дверь, прикасаясь через мягкие слои паутины к резному дереву, стараясь ни о чем дурном не думать. Известно — страх сумеет напридумывать многое, а воображение нарисует все в ярких красках, и останется мне, задыхаясь от ужаса, бежать назад. С неимоверным грохотом деревянные створки рухнули, и под ними что-то захрустело. Подняв фонарь выше, я сумела увидеть, что стою перед входом в зал, пол которого усыпан острыми осколками разноцветного стекла. Как назло, свет фонаря замерцал, показывая, что внутри заканчивается масло. — Что тут было? — поинтересовалась я, осторожно ступая по осколкам, и Гали подняла голову кверху. Я повторила следом за ней и от удивления приоткрыла рот. Мои широко раскрытые очи увидели, откуда насыпались эти стекляшки. Когда-то давно все они были частями великолепного витражного потолка. Теперь сверху темнел пласт плотной земли, из которого торчали пучки длинных корней, а среди них поблескивали острые грани осколков. Призрак привычно поторопил меня, промелькнув пару раз перед лицом и метнулся дальше. У самой дальней стены располагался колодец. Необычный колодец, в котором никогда не было воды. В кольцах свернувшегося са’арташи — полузмея-получеловека — демона бездны и предка Беккитты. Теперь я осознала, куда привела меня Гали — древнее святилище под Царь-городом, где в незапамятные времена находилась столица процветающего государства Ил'Вееда, правители которого истово поклонялись демонам бездны. Известно, что многие города умирают, а на их месте строят новые, погребая память о предшественниках под слоями земли и камней. Так случилось и с Ль'Гааром, а я, будто, прикоснулась к самой истории, глядя в белесые очи статуи, изображающей до пояса очень привлекательного мужчину. Высокий лоб, изысканная линия скул, острый подбородок и чувственные губы, чуть раздвинутые в улыбке. Длинные волосы, словно развеваются на ветру, мускулистый торс сообщает, что его обладатель владеет недюжей силой. Дальше следует змеиный хвост, на котором видна каждая чешуйка. — Ненавижу са’арташи, — шепнула я, и в неверном свете на миг почудилось, что каменные губы дернулись в жуткой ухмылке, а незрячие глаза опасно сверкнули. Я содрогнулась, но Гали не разделяла моих страхов, только молча ткнула в колодец. Я понятливо поспешила осветить его нутро. Там темнел и пугал своей глубиной тоннель с лестницей, сделанной из редкого в наши дни железного дуба, названного так за исключительную твердость древесины, которая не поддается влиянию времени. Смущали меня только палочки-ступени, напоминающие птичьи жердочки. Со вздохом я полезла вниз, держа фонарь одной рукой, а второй цепко хватаясь за деревяшки. Подол длинного платья только мешал, но придержать его не было никакой возможности, а оставалось только медленно опускать ногу, тщательно ощупывая каждую ступеньку. Когда мне стало казаться, что эта лестница бесконечна и ведет прямиком в бездну, внизу замерцал тусклый огонек. Я разволновалась, но совершенно напрасно. В очередном круглом зале, куда я попала, находился Ганнвер. Братец горячо обнял меня, протянул спелое яблоко и, предугадывая мой вопрос, пояснил: — Я попросил Гали отыскать тебя и привести ко мне. Это место располагается прямо под замком, и оно соединено с храмом Хранителя Врат смерти. Удачно, не так ли? Но речь я поведу не о том и буду краток — у нас совсем мало времени! Вгрызаясь в сочную яблочную мякоть, я кивнула и приготовилась внимательно слушать. Ган отступил, провел рукой по волосам, пристально взглянул на меня и неожиданно поинтересовался: — Ты о чем сейчас думаешь? — О нас, — коротко призналась я. — Хм… не думай, так легче жить! Да и морщин меньше на лице! — брат попробовал пошутить — не вышло. — Ладно! Дело такое — Беккит отсылает меня из столицы на месяц. — Ох! — сорвалось с моих уст прежде, чем я успела задуматься. — Угу! — удрученно согласился Ган. — Тварь желает, чтобы я соблазнил жену эрт Телла и через нее выведал все секреты этого семейства. — Но… — мне тотчас вспоминалась эта эра. — Да! — разъярился Ганнвер. — Эта женщина своими формами напоминает хорошо раскормленного хряка! Грыр их всех загрызи! — Почему отправляют именно тебя, а не Фрона, к примеру? — нахмурилась. — Полагаю, время мое подле королевского тела истекает, сказал он так легко, обыденно даже, словно сообщал о погоде, и мне стало страшно за кузена. Я встрепенулась: — Ган… — Ничего не говори! — глаза Ганнвера сверкнули в темноте серебряной сталью. — Думается, следующим телом, которое мне прикажут обслуживать будет тело советника… Я с тревогой посмотрела на брата, было такое чувство, что с нашей последней встречи прошел год, а не день. В полутьме стало заметно, что возле красиво очерченных губ залегли горькие морщины, а глаза смотрят на мир не с мальчишеским задором и уверенностью в победе, в них появилось что-то мрачное, хищное, не поддающееся укрощению, и мне стало не по себе. Я мысленно взмолилась: «О, Хранители! Ну почему все так плохо? Отчего Некрита — многоликая, изменчивая, непостоянная — одарила меня целительской магией, а не силой какого-нибудь кровожадного демона?» Ган взял себя в руки, а я постаралась отбросить прочь страшные мысли, с надеждой глядя брату в глаза. Он произнес: — Ниа, скоро ты останешься без моей защиты! Конечно, за тобой будет, кому присмотреть — у меня осталась парочка друзей из трущоб, но сильно на них рассчитывать не стоит… — Я буду надеяться только на себя, — уразумев, что Ганнвер желал донести до меня, отозвалась я. — Постараюсь стать тенью, буду поменьше попадаться Беккит на глаза и… — Ниа! — прервал меня Ган. — Тебя перепоручили заботам Фрона! Будь с ним осторожна, я не знаю, чего от него ждать! Не хочется говорить, но в случае опасности проси защиты у Эрея — этот твердо решил подороже продать твою девственность, что, в сущности, не противоречит нашим интересам. — Ган… — получилось очень тихо, так как в горле пересохло, не смотря на то, что съеденное яблоко было сочным и сладким. — Ниа! — рявкнул Ганнвер, потеряв остатки терпения. — Не пойму, что с тобой! Хватит ныть! Ты девочка взрослая и не хуже моего понимаешь, что девственницей вечно быть не сможешь! И уж извини — всяко лучше отдать ее мужу, а не пьяному рыцарю Беккит, — напомнил он о недавнем случае. Я обиженно насупилась в первое мгновение, но братца не проняло, он продолжил: — Ниа, тебе необходимо соблазнить лорда Нордуэлла и сделать его нашим союзником! — Угу! — озлобленно покивала я. — Наши предки из века в век воевали с южными демонами, а ты сейчас предлагаешь мне лечь в постель с врагом! Хотя да! Ты прав! Это совпадает с приказанием Беккит! Я соблазняю демона, убиваю его, вырезаю черное сердце и преподношу его королеве-змее! Все верно? — Ниа-а-а, — зловеще протянул Ган, глаза его превратились в узкие щелки, наполненные расплавленным серебром с красной радужкой в середине, а пальцы брата с силой впились в мои плечи, причиняя боль. — Отпусти! — я тоже пришла в неистовство и попыталась оттолкнуть Гана. Он не отпустил и с бешенством во взгляде и стальными нотками в голосе произнес: — Не вздумай убивать Алэра! Забудь о той войне между Ар-де-Меем и Нордуэллом — она была давно! Нашей родины больше нет, за Разломом остались только пустоши, да развалины, по которым бродят те, кто еще сдерживает свой дар, оставаясь людьми! Пришло время перемен, теперь демоны нам не враги! И мы, и они — северяне, у которых общий недруг — Кровавая королева! — Но если я не выполню требование Беккит… — мой отчаянный вопль опять прервал твердый окрик кузена: — Не будь легковерной глупышкой! Будь той, кем ты являешься по праву рождения! Подумай, что демоны сделают с тобой, когда узнают, кто убил их лорда? И даже если ты все-таки сумеешь покинуть Нордуэлл, то можешь ли быть уверена в том, что Беккитта выполнит свое обещание? Пойми, Северия и Лавен уже мертвы! — Ган! Не говори так! — вырвалась из его захвата. — Сначала утверждаешь, что Ар-де-Мея больше нет, теперь называешь мертвецами наших родных! Разве мы в этом клялись друг другу, когда встретились в Царь-городе? Мы обещали вернуть своей стране былую славу и спасти брата с сестрой! И я исполню эту клятву, пусть даже у меня уйдут на это годы! — с пылом оповестила я, скривилась и завершила. — И пусть мне придется лечь к демону в постель — не сдамся! Ган мрачно ухмыльнулся: — Рад это слышать, моя королева! — слегка поклонился. Я начала задыхаться от возмущения: — Ты…да ты… как ты мог? Вот грыр! Теперь кузен захохотал во весь голос. Этот звук эхом отразился от стен и унесся в темноту подземелий, создавая какофонию потусторонних отзвуков. Отсмеявшись, Ганнвер изрек: — Теперь я спокоен — ты настроена на победу! — подумал. — Надоест демон — всегда можешь бежать в Ар-де-Мей! Сумеешь пройти через Сторожевой замок? Я чуть качнула головой, но без уверенности, кузен вопросительно выгнул каштановую бровь, ожидая моего ответа. Я вспомнила всех своих погибших друзей и родных, а еще тех, кто выжил и поклялся ждать моего возвращения на той стороне Разлома. Кроме того, не стоило забывать и о простых жителях, которые надеются на свою королеву. Теперь твердо кивнула: — Справлюсь! Ган подарил мне пристальный, чуть прищуренный взгляд и ответил: — Не сдавайся там, а я продолжу борьбу здесь! Попытаюсь вытащить Северию и Лавена! А это тебе в помощь! — он протянул кулон в форме ракушки на тонкой цепочке. — Что это? — недоуменно спросила я, принимая подарок из его рук. — Кулон с секретом, так что по пустякам не открывай, — он отобрал подвеску и надел ее на меня. — Внутри сонное зелье, разберешься, как и когда им воспользоваться. — Не сомневайся! — убежденно проговорила я, и брат порывисто прижал меня к себе. Обнимая его, чувствовала бешеное сердцебиение, а на душе было как-то муторно и тревожно, оно и неудивительно — нам предстоит разлука, надеюсь, что не навсегда! Светильник мой погас, в нем закончилось масло, но я не стала отбирать у Ганнвера свет, а отправилась за призраком, который худо-бедно подсвечивал мой путь. В утренних лучах Гали растаяла, а я, закрыв крышку лаза, бросила ключ прямо у алтаря — возвращать его было некогда. Мертвеца, столь неразумно оставленного в зале скорби, я нашла лежащим на полу. Видимо, Некрита все же порывалась украсть это тело, вызывая во мне искреннее недоумение — зачем многоликой этот старик? С пыхтением и тихими ругательствами я подняла тело обратно на постамент. Едва успела, и в зал вошел слуга, который сообщил, что мои бдения закончены. Зевая во весь рот, я последовала за ним. Оставшиеся дни до отъезда провела плодотворно, огорчало только, что во всех поездках меня неизменно сопровождал Фрон. На первый взгляд человек он был весьма недалекий и беспечный. Но приглядевшись, я поняла, что Фрон эрт Гивей не настолько прост, каким хочет казаться. Порой взгляд его темных глаз становился цепким и в какой-то степени хищным, будто Фрон видел цель и неторопливо поджидал подходящего момента, чтобы осуществить задуманное. Знала о нем я немногое — лишь то, что ведали все в Золотом замке. Фрон эрт Гивей роду был самого простого. Матушка его являлась бордельной девкой, а батюшку первый любовник Кровавой королевы и в глаза не видывал. Как ему удалось привлечь внимание Беккит, никто не знал. Разве что внешностью? Она у него была запоминающаяся — если бы я обладала талантом менестреля, то сказала бы примерно так: «Природа, создавая этого мужчину, взяла самые лучшие краски и самые дорогие кисти и, не скупясь, нарисовала потрясающий воображение образ. Великолепно сложенное тело бывалого воина и изумительно красивое лицо, удивляющее наблюдателя своими изысканными чертами». Раньше Фрон представлялся мне глупым прожигателем жизни, но теперь я была уверена, что он, как и все обитатели Золотого замка, носил на себе маску, словно театральный лицедей, играющий определенную роль. Да, здесь все, как будто выступали на сцене, включая и саму Беккит, правда, вот не всем и не всегда это нравилось. Кто-то лучше играл, кто-то хуже и, похоже, что оба любовника королевы-змеи отлично справлялись со своими ролями. Я перевела взор на Фрона, который придирчиво рассматривал мою новую одежду. Каждый наряд подвергался его подробному изучению. — Радуйся, Ледышка, — между делом, молвил он. — Возвращаешься домой! — обидно хохотнул. — Хотя не так, ты едешь к демону, который согласился принять тебя в качестве довеска к землям за Разломом! Золотая королева была так великодушна, что решила устроить пир в честь твоего отъезда! Ты рада? — воззрился на меня пристальным взглядом. — Безумно, — позволила себе ледяную улыбку. — Нельзя поддаваться безумию, — Фрон быстро приблизился, обнял меня со спины, обвивая одной рукой талию, заставляя застыть на месте в ожидании и, едва прикасаясь губами, чуть слышно изрек, повергая меня в еще большее оцепенение: — Ниа, всегда сохраняй хладнокровие! Когда я с удивлением обернулась, за Фроном уже закрывалась дверь. По случаю предстоящего празднества мне позволили принарядиться. Шелковое платье нежно-голубого оттенка выглядело бы довольно скромно, если бы не отделка: тонкая вышивка и ажурное, почти невесомое, кружево. По приказу Беккитты служанки занялись моим лицом. Сурьмой подвели глаза, на веки нанесли порошок из бирюзы, а на губы блеск, отдающий запахом рыбы. Я почувствовала подступающую к горлу тошноту. Волосы мои приподняли с помощью изящной золотой заколки, и теперь они блестящим каскадом струились по спине и открытым плечам. Зеркало отразило незнакомку с затравленным взглядом и сутулыми плечами — настоящая пленница Кровавой королевы! Я поморщилась и отвесила себе мысленную оплеуху. Выпрямилась, ловя мысль, что это один из моих последних дней в Золотом замке. Скоро я вырвусь из его тесной клетки и улечу, словно певчая птаха на волю. О конечной цели своего путешествия я старалась не вспоминать, но мечтала о неожиданных радостях, что повстречаются на моем пути. Улыбнулась! Беккитта не сумела сломать меня — и это главное! Когда я в сопровождении одного из рыцарей вошла в зал, пиршество уже было в самом разгаре. Беккит гордо восседала на золотом троне, попивала вино и наблюдала за своими подданными поверх кубка из цельного куска рубина. Кровавую королеву можно было смело назвать красавицей. У нее были большие зеленые глаза, которые сейчас были обведены черным; небольшой рот с пухлыми губками, зовущими к поцелуям; аккуратный, чуть вздернутый нос и светлые, почти золотые, волосы до пояса, своим сиянием соперничающие с южным солнцем. Как только я вошла, королева-змея увидела меня и вскинула изящную руку, требуя тишины. Тотчас все звуки в зале смолкли, жонглеры застыли в комичных позах — так сильно боялись прогневить Кровавую королеву, и Беккит заговорила. Речь ее была тихой, подобно змеиному шипению, но между тем обладала колдовским воздействием, заставляющим людей подчиняться. Мне припомнился последний день в Хрустальном городе — последний миг существования самого Ар-де-Мея. Когда я стояла вот точно также — напротив королевы-змеи и смело смотрела на нее, зная, что должна выиграть время для того, чтобы мои подруги и охранницы в одном лице успели скрыться, унося раненых. Риона — глава альбин — до последнего протестовала, пока не свалилась с ног от усталости и ран. И тогда я вышла на зов Беккитты, трясясь от ужаса, но стараясь этого не показать. До боли, до крови, сжимая кулаки, вонзая ногти в мягкую ладонь. А она стояла в главном чертоге Радужного дворца — цитадели Хрустального города, заваленном изуродованными трупами моих близких. Стояла и насмехалась. А потом мы были друг напротив друга — две девчонки, облаченные властью. Две королевы: южная и северная вели молчаливый диалог. — Ты, — первой обратилась она, — если пойдешь со мной, то я оставлю Ар-де-Мей! А если нет, то… — она обратилась и зашипела. — Уничтож-ш-ш-жу… И я, не раздумывая, согласилась, да и что я могла противопоставить той, что убивала без оглядки, уничтожала целые края, той, что добравшись до Северного мыса, проведя непобедимую армаду по Льдинистому морю, достигла неприступных скал, что защищали Ар-де-Мей с запада. Никто и представить себе не мог, что найдется враг, способный преодолеть эту преграду… Только потом по пути к Царь-городу я узнала, что в плен вместе со мной попали Северия и Лавен. Их захватил Эрей, пока Беккит беседовала со мной. Внушало надежду лишь то, что Беккитта сдержала данное мне слово — ее рыцари покинули Ар-де-Мей, дав моему народу шанс на выживание. Да и я жива, а значит, сделаю все, чтобы вернуть своему королевству былое величие! Я мстительно улыбнулась не широко только уголками губ, предвкушая с какой радостью убью королеву-змею. Беккитте сейчас было не до меня, она произносила пламенную речь — очередное словесное издевательство надо мной и моим титулом. — Приветствуем королеву-ледышку, — подданные угодливо заулюлюкали, кое-кто шутовски кланялся мне, я молчала, осматривая мозаичные стены зала — скоро я покину это проклятое Хранителями место. — Послезавтра, на рассвете, наша Ледышка отправится на север, где ее ждет не дождется демон! — Беккит бросила на меня подначивающий взгляд, и я изобразила испуг, заставляя себя содрогнуться. — Проходи, выпей со мной, — голос звучал ласково-ласково, рука указывала на свободное место возле Эрея, и я исполнила это завуалированное повеление. Кубок с вином мне протянул чем-то недовольный Фрон. — За твое скоропалительное замужество, Ледышка! — Беккитта подняла свой кубок, сверкнувший кроваво-алым светом в золотых лучах. Эрей с гнусной ухмылкой на лице повторил за ней, но его тихий шепот сумел удивить меня: — Не пей, — и громогласное, — за тебя королева-ледышка! Я ничем не выдала своих чувств — на лице отрешенное выражение и под строгим надзором Беккит, медленно прикасаюсь губами к серебряному краю, делая вид, что пью. — Пей, Ледышка! — теперь Кровавая королева приказывает мне, и я вынужденно пригубила напиток со вкусом диких ягод, растущих на зеленых холмах за Царь-городом, но глотать не стала. Мой союзник отвлек внимание королевы-змеи, о чем-то спросив у нее и заслонив меня своей широкой спиной. Сего мига мне хватило на то, чтобы вернуть глоток в кубок. Очередное мгновение и под бешеный аккомпанемент моего сердца, слуга, совсем молодой парень, украдкой заменил мне один серебряный, инкрустированный самоцветами кубок на другой. Что происходит? Что подсыпала мне Беккит в вино? Подумаю об этом позже, сейчас не до размышлений! Беккитта вновь воззрилась на меня придирчивым, изучающим взглядом. Я пригубила вино, не спеша распробовала, играя на нервах королевы-змеи. — Ледышка, — опять позвала она, — ты поняла, что я требую от тебя? — Поняла, — уверенно объявила я. — Превосходно! Но только посмей ослушаться! Запомни, либо ты приносишь мне сердце демона, либо я преподношу тебе сердца твоих родных! — в ее словах слышалась явная угроза. — Не посмею, — в ответ я скромно опустила очи и услышала ее довольную усмешку, а затем и ядовитую речь: — И знай, Ледышка, я оказываю тебе великую честь! До Нордуэлла тебя будут сопровождать два моих доверенных лица — Тоэя и Фрон. Я резко вскинула голову — теперь стала ясна причина недовольства королевского любовника. Он, поймав мой изумленный взор, с ехидной усмешкой кивнул. Я едва не поморщилась в ответ, будто отведала не засахаренного плода лимонного дерева, ибо путешествовать предстояло далеко не в дружеской компании. Тоэя — личная служанка Беккит, поддерживающая свою госпожу всегда и во всем, верная ей, как сторожевая псина единственному хозяину. Я глотнула еще вина, а Беккитта никак не желала умолкнуть: — Ледышка! — твердила она. — А, Ледышка? Подавила очередной приступ ярости и смиренно подняла взор на королеву-змею. — Забыла сообщить тебе еще одну весть! — проговорила она. — В Нордуэлльском замке, под самым боком Севера, находится еще одно мое доверенное лицо! Не спрашивай, кто это! Не скажу! Этот человек сам подойдет к тебе, когда придет срок! Именно ему ты передашь сердце демона! «Вот как? Выходит Ган оказался прав, и меня отсылают на верную смерть!» — я спрятала вспыхнувшее в глазах бешенство и покорно кивнула, осознав еще одну немаловажную вещь: «Именно так секреты Севера попадают в Каменего, а затем в Царь-город». С величайшим трудом я просидела в зале час, пиршество постепенно превращалось в оргию, по привычке я хранила на лице постное, непроницаемое выражение. Когда Фрон громко икнул, а Эрей поднялся со скамьи, я поспешила к двери, ловко обходя пьяных гостей, уворачиваясь от потных мужских рук. Бег по длинному коридору и вот знакомая лестница. На ней меня схватил, грубо облапал, а затем прижал к стене один из рыцарей Беккитты, входящих в ее личную охрану, эрт Аргер. Его слюнявые губы прошлись по моей шее, причиняя боль и обдавая винным дыханием. — Ну же, Ледышка, давай! Беккит сказала, что после «напитка грез» ты станешь сговорчивей! «Вот оно что! Одной загадкой стало меньше!» — я не сдержалась и изо всех силы оттолкнула мужчину от себя. Он явно не ждал, что я стану сопротивляться, поэтому отпустил, и я четко, глядя в его налитые кровью глаза, произнесла: — Я королева Ар-де-Мея, а не девка из борделя! И никто, слышишь, никто, не смеет принуждать меня к близости! — Королева? — с нехорошей усмешкой переспросил он. — А я сейчас тебе покажу, какая из тебя королева! — мужчина со всего размаху ударил меня по лицу. Я упала на пол, чувствуя текущую по губам и подбородку струйку теплой крови из разбитого носа. Эрт Аргер занес ногу, чтобы продолжить избиение, но я проворно вскочила и приготовилась защищаться. Хватит молчать, я не рабыня, и это пора доказать всем! К счастью, драться мне не пришлось — на лестнице показался Эрей. Гневно щурясь, он оценил ситуацию и приказал эрт Аргеру: — Вон! Я с тобой позже поговорю! Рыцарь ослушаться не посмел и, многообещающе ухмыльнувшись в мою сторону, ушел. Эрей быстро подошел и ухватил двумя пальцами мой подбородок, осматривая лицо. Оторвал рукавсвоей шелковой сорочки и с брезгливостью бросил: — Вытрись! Я приняла гладкий лоскут и приложила его к лицу, утирая кровь. Эрт Дорн заговорил вновь: — Весь завтрашний день сиди в своей комнате и не высовывайся без крайней на то нужды! Охрану к тебе я приставлю, иначе эта дура (это он про Беккитту?!) все испортит! — шумно выдохнул. — Не обольщайся на сей счет! Надеюсь, понимаешь, ради кого я стараюсь! — Прекрасно понимаю, я не так наивна, как кажусь на первый взгляд. — Думаешь, я не вижу? Это ты Беккит можешь пустить пыль в глаза, но не мне! И учти еще одно — Фрона с тобой тоже не просто так отправляют! — Я сумею позаботиться о себе, — с некоторой гордостью заявила я, вызывая у советника только насмешку. — Иди! Синяк твой за время путешествия сойдет! Так что демон получит тебя во всей красе и целостности… надеюсь! Стиснув зубы, кивнула и поспешила к себе. Теперь я еще с большим нетерпением ожидала дня отъезда — именно с него у меня начнется новая жизнь! Я выйду из своей раковины, сброшу панцирь и подумаю, как быть дальше! Игвейн сегодняшней ночью, моей предпоследней ночью в Царь-городе, решил кое о чем напомнить мне! Во сне я ухнула в бездну воспоминаний… … На дворе цвела северная весна — луга покрыла зеленая трава, но ветер, дувший с вершин Арвиновых гор, приносил набухшие снегом и градом тучи. Я, моя старшая кузина Греттель, младшая сестра Северия и семь наших альбин — их всех я помнила по именам — во главе с Рионой отправились на прогулку. Мы любили бегать к морю, туда, где пенные волны яростно бились об острые скалы, а внизу на камнях резвились морские львы, котики и моржи. Каждую весну они тысячами стремились на каменистые берега Ар-де-Мея, чтобы произвести на свет свое потомство. Ветер трепал мою непослушную челку, гнул к земле низкорослые деревца и стремился на юг, а мы, раскрасневшись от холодка, играли, бегая друг за дружкой. Рионе в тот год только-только исполнилось тринадцать, а старшей из нас была Греттель — ей было четырнадцать. И именно они первыми увидели золотой парус, показавшийся из туманной пелены, висящей над морем. Диль, веселая, задорная и бойкая на язык хохотушка, вызвалась отнести весть моим родным, а мы медленно двинулись следом. Не чувствуя угрозы за спиной, потому и не торопясь, развлекаясь по пути. Рыцари настигли нас в небольшой деревушке, вблизи от Хрустального города. Здесь я впервые увидела реки крови, услышала крики умирающих, и здесь я впервые убила… Риона, исполняя свой долг, впитанный с молоком матери, альбины моей родительницы, сумела укрыть нас в лесочке, наказав помалкивать. Но разве я могла усидеть на месте? Греттель выбралась из укрытия первой, но не вернулась обратно. Спустя пару часов, устав от неизвестности, я, изрядно поспорив с девчонками, пошла искать Риону и Греттель. Мне было всего одиннадцать, и я оказалась совершенно не готовой к тому, что мне предстоит увидеть! Обезглавленные, изувеченные тела, сожженные дома и не единой живой души на деревенской улочке. Я выла над окровавленным телом кузины, а когда опомнилась, пошла дальше. Плутая по разоренной деревне среди обугленных деревяшек и груды неопознанных человеческих останков, обнаружила насильника, пыхтевшего над избитой Рионой. Тогда я схватила первую попавшуюся доску и, не помня себя от ярости и горя, опустила ее на мужскую голову, а затем снова, снова и снова до бесконечности. Кровавая пелена застилала мой разум и только подбежавшие девчонки оттащили меня от мертвеца. Скинув его с себя, на ноги с трудом поднялась Риона — теперь выли все! Такими нас и нашел мой родитель — король Ар-де-Мея. Оказалось, что Диль добралась до города, и нам навстречу выехал отряд во главе с моим батюшкой. Только воинов задержали те рыцари Беккитты, которые первыми высадились на наш берег. Сказка и волшебство покинули мою жизнь — им на смену пришла суровая действительность и война. Ар-де-Мей целый год сражался за свою свободу, а орды королевы-змеи все прибывали и прибывали по бурному Льдинистому морю. Армия защитников таяла на глазах, родные, друзья, близкие гибли один за другим. Через девять месяцев после того, как мы увидели золотой парус, Риона родила дочку. Я помогала ей разрешиться от бремени, а после тетушка Ллалия учила Риону любить рожденное от насильника дитя. Впрочем, учились мы все — многому: милосердию, вере в лучшее, способности выжидать, стойко переносить невзгоды, мириться с неизбежным, прятаться. Через три месяца в город ворвалась Беккитта и разрушила мой дом. Матушка умерла на моих руках — я не сумела прогнать тьму, но в тот момент поклялась сама себе — больше смертей не будет! Выбравшись из подземелий, дав указания оставшимся в живых, я пообещала им, что вернусь и вышла навстречу полудевочке, полузмее… Проснулась я в холодном поту, по щекам беззвучно текли слезы, рыдания сотрясали тело, но я прошептала: — Риона, Диль, Эвильена, Крисса, Янель, Лелька, тетушка Ллалия и малышка Мирель — я найду вас! Пока не ведаю как, но обязательно найду! Вы только дождитесь, любимые! Наутро, когда ко мне заглянула Оллирь, я попросила ее передать молодому пареньку-слуге, приятелю Гана, письмо. Он должен был отправить ворона за Разлом с известием о том, что королева возвращается в Ар-де-Мей. Встречу назначила на левом берегу Меб — огненной реки. — Как я мечтаю отправиться вместе с тобой, — со вздохом поведала Оллирь, глядя на то, с каким воодушевлением я смотрю на улицу через распахнутое окно. И я вполголоса сказала: — Я не прощаюсь! За тебя замолвлено словечко одному надежному человеку! В глазах подруги вспыхнула отчаянная надежда, девушка позабыла вдохнуть, только всхлипнула и обняла меня.Часть 2
Путница Много тропинок бежит от порога — Шаг — и тебя увлекает дорога… С кем сейчас делишь ты кров и еду? Счастия ждешь или беду?
Глава 1
Утро моего отъезда из Царь-города выдалось чудесным. Солнце только-только вышло из-за горизонта, окрашивая восточную часть небосвода всеми оттенками розового. За окном проснулись птицы и засвистели гимн в честь моего избавления. Я с улыбкой наблюдала за слугами, которые тащили к карете сундуки. Не те, резные, безо всяких украшений, а массивные, сделанные из кедра, окованные серебром и бронзой. Провожать меня вышли все воспитанницы во главе с наставницей. Все были настроены весьма благожелательно, улыбались мне и желали удачи в пути. Оллирь утирала слезу тыльной стороной ладони, и мне было немного неловко перед ней — потому что я совершенно не грустила, только прятала радость в глазах и вздыхала. К лестнице подали карету, и я в сопровождении Тоэи, чуть ссутулившись для того, чтобы придать скорбный вид, спустилась вниз. На прощание помахала остающимся пленницам и обратила свой взор на восьмерку лошадей породы дэнри — самых выносливых и быстрых из всех. Беккит невероятно расщедрилась! За нами ехали еще две повозки с вещами и двести рыцарей для охраны. Фрон гарцевал на великолепном скакуне винной масти и выглядел невыспавшимся — не привык подниматься с первыми лучами солнца! Стараясь ничем не выдать свою искрометную радость, опустилась на обитое темной тканью сидение. Глядя в окно на удаляющееся крыльцо, я с трудом сдерживалась, чтобы не завопить от восторга: «Прощай Золотой замок! Прощай ненавистный Царь-город, а вот с тобой Беккитта мы еще свидимся. Я постараюсь, и тогда мы посмотрим, кто победит в последней схватке! Будь спокойна — змей я научусь давить!» Покрытые золотом дворцовые шпили еще долгое время возносились над городом, стремясь достичь небесной лазури, и я могла бы любоваться этим зрелищем до бесконечности, если бы Тоэя не окликнула меня. — Эрра радуется предстоящему путешествию? — вкрадчиво поинтересовалась она. — Неужели вас не радует возможность лицезреть новые места? — Вы из тех людей, что предпочитают перемены? — Только если они приносят с собой нечто хорошее… — Выходит, вас радует предстоящее замужество? — преувеличенно удивленно полюбопытствовала служанка, не отводя изучающего взора от моего лица. Бесполезно — маска безразличия ко всему прочно прилипла к моему лицу за эти пять лет, и ровным тоном я ответила: — Любая девушка с детства знает, что когда-нибудь выйдет замуж. И ее женихом далеко не всегда становится тот, кого выбрала она сама! — не желая и дальше участвовать в беседе, прикрыла очи, делая вид, что собираюсь вздремнуть. Если бы не Тоэя, я бы с превеликим удовольствием выглянула в окно, чтобы видеть убегающую вдаль дорогу, петляющую светлой лентой мимо цветущих фруктовых садов, вдыхая их головокружительный аромат и слушая жужжание пчел, перелетающих от цветка к цветку. Вместо этого пришлось думать. В памяти перебрала все прошедшие за последний месяц разговоры: с Ганом, с Беккиттой, с Эреем и даже с Фроном, и пришла к стойкому убеждению — Алэр Рейневен эрт Шеран останется жив! Вот только как при этом сбежать от него, спасти младших, да и саму себя заодно от Беккит? Хорошо, если Ган сумеет позаботиться о Северии и Лавене, а если у него ничего не получится? Слишком много сомнений, переживаний и ненужных мыслей! Они, как рой растревоженных ос, вьются в голове, мешая мыслить рационально. Отрину их прочь! Буду верить Гану, ну, и сама не стану сидеть, сложа руки в бесполезном ожидании! На кону жизни, чаяния, мечты тысяч жителей Ар-де-Мея, и я не подведу своих людей! Путь в королевство для меня один — через Сторожевой замок демонов, и, значит, я пройду через него. Сделать это можно лишь так: переодеться в одного из парнишек, тех самых, которые каждый год двигаются на север, к Разлому, чтобы служить людям и охранять их покой от нежити. Дело это не только угодное Хранителям, но и очень доходное — рыцарям Сторожевого замка платят по восемьдесят серебренников в месяц, да содержат за счет казны Нордуэлла. Хотя, думается мне, что это касается только крестьянских детей, а молодые и горячие отпрыски знатных семейств едут в замок за славой, желая заработать себе репутацию бывалого воина, сражаясь на левом берегу Меб. Осталось только придумать, как выбраться из когтистых лап демона. Было бы неплохо по-тихому исчезнуть в дороге, только два соглядатая не позволят мне сбежать! Потому Алэр преспокойно дождется меня в своем замке — по телу пробежал озноб, несмотря на то, что за окном кареты светило не по-весеннему жаркое солнце. К грыру Алэра и все его семейство разом! Сбегу из Нордуэлла, только дам Гану время, отвлеку всех наблюдателей и выйду замуж… В голове яркой искрой мелькнула мысль: «СЛОВО!» Ганнвер требовал, чтобы я позабыла все сказки, но эту я помнила отлично. Именно с помощью СЛОВА наша прапрабабушка и победила в извечной войне между Нордуэллом и Ар-де-Меем. Несложное сочетание букв и демон был одурачен, обведен вокруг пальца и пленен, а после продан в обмен на мировое соглашение. Демоны затаили злобу, а каждой из девочек королевской семьи Ар-де-Мея было известно СЛОВО, способное сразить потомка ир'шиони. Я помнила его, как свое имя и знала назубок все условия, при которых оно должно быть произнесено. Боялась ли я? До жути, опутывающей все тело липкой паутиной, до дрожи в каждой жилке, но понимала, что это единственный способ бежать из Нордуэлла и вернуть себе украденную свободу. В полдень мы сделали привал и остановились передохнуть в небольшом городке. Насидевшись в карете, я мечтала размять затекшие конечности, потому решила прогуляться, а заодно и проверить бдительность своих стражей. Фрон, ругаясь на чем свет стоит, отправился меня сопровождать. — Лучше бы я сидел в таверне, попивая прохладное вино из погреба трактирщика, — ворчал он, утирая пот со лба широким рукавом шелковой туники. — Могли бы выделить мне рыцарей…с десяток для своего спокойствия, — презрев его страдания, объявила я. — Кто бы решил покуситься на честь девицы, разгуливающей в сопровождении рыцарей золотого ордена. — Да на тебя разве что безумный нищий позарится, — беззлобно откликнулся Фрон, скорее по привычке, а не от желания обидеть. Я небрежно дернула плечом, мол, вам виднее, славный эр, и зашла в первую попавшуюся лавку. Ахнула, ибо поняла, что вхожу в царство всевозможных ароматов. На полках громоздились дорогущие стеклянные флакончики разных форм и размеров, инкрустированные кристаллами. С ними соседствовали емкости из металла, а также поделочных и драгоценных камней. Все они приковывали взгляд, заманчиво поблескивая в слегка приглушенных шторами лучах полуденного солнца. Хозяин, пожилой сухопарый старичок с хитринкой в голубых проницательных глазах, вышел на звон дверного колокольчика и мигом распознал в нас богатых клиентов. Склонился в церемонном поклоне и сказал: — Славный эр, чудесная эрра, доброго вам дня! Позвольте представиться — парфюмер эрт Лив. Чем могу быть полезен? Эр желает выбрать подарок своей эрре? Фрон лениво махнул рукой в мою сторону: — Выбирай… А хозяин поманил меня к прилавку. Подойдя ближе, я сумела увидеть, что помимо флаконов здесь стоят глиняные баночки с притираниями и мазями. С благоговением потянулась к ним, а из-за спины раздалось насмешливое хмыканье Фрона: — Что, Ледышка, думаешь, как будешь соблазнять демона? Разумеется, ни о чем подобном я не задумывалась, а всего лишь поддалась минутной, чисто женской слабости, посему разозлилась и брякнула: — Буду! — спохватилась: «А ведь Фрон прав — для исполнения моей затеи я должна буду соблазнить Алэра, заставить его расслабиться, забыться!» — Ой! — на щеках помимо воли вспыхнул румянец. — Вижу, мысль мою ты уловила! — хохотнул Фрон, а хозяин лавки, строго посмотрев на него, обратился ко мне: — Эрра, не знаю в праве ли я давать вам советы, — пауза, мой любопытный взгляд и только тогда парфюмер продолжил, выставляя на прилавок первый флакон, инкрустированный розовыми самоцветами. Вынул из него колпачок и протянул мне со словами: — Роза — символ женской чувственности и власти над мужчиной. Добавьте сюда сладкие ноты ванили, и ваш избранник не устоит, охваченный страстью. Я поднесла колпачок к носу и вдохнула манящий аромат, прикрывая глаза. — Расскажите, что чувствуете? — голос хозяина лавки доносился до меня откуда-то издалека, и я выдохнула: — Да… мне это напоминает ночной сад, пронизанный лучами полной луны и наполненный дурманящими ароматами. — О-о-о, вижу, вы девушка понятливая! — обрадовался парфюмер. — А теперь вообразите великолепную розу на верхушке куста в самом центре этого сада… — Воображаю… — я погрузилась в мир фантазий и, как наяву, представила картину, написанную приглушенными красками летней ночи. — А сейчас представьте, что благоухаете, словно эта роза, и на этот аромат слетаются все мотыльки, — эрт Лив умел играть голосом, и я, будто воочию, увидела перед собой упругие гладкие лепестки с капельками блестящей росы и множество мотыльков. Этот рисунок оборвали насмешливые речи Фрона: — Угу! Только лучше вместо мотыльков представь демона…Ага! С крыльями! Я распахнула очи и заметила, с каким недовольством глядит на моего спутника хозяин лавки. Фрон тоже это приметил, примирительно поднял руки и, желая умерить гнев парфюмера, промолвил: — Ладно-ладно…берем эту вашу розу! Лавочник проигнорировал его и вновь посмотрел на меня: — Продолжим мечтать, эрра! Итак, — он ловким движением руки снял с полки и выставил передо мной флакон из аметиста. — Отойдем от розовых кустов и прогуляемся дальше. Как думаете, что скрывается за поворотом? — лукавая улыбка скользнула по его губам. Я, затаив дыхание, предположила: — Фиалки? — Именно, эрра! Ночные фиалки. С виду неприметные, казалось бы, теряющиеся в густой траве, но… — я сделала короткий вдох, а парфюмер сказал: — Но как мотыльки находят их в темноте, когда солнечные лучи не высвечивают яркие лепестки? — По запаху, — опять догадалась я. — Да, аромат фиалок нежен и едва уловим, манит неразгаданными тайнами и увлекает в омут желаний, — мне протянули колпачок от аметистового флакона. Я приняла его и утонула в океане нежности, на мгновение уносясь в романтическую сказку. — И это тебе нравится? — в голосе Фрона сквозило недоумение. — А какой девушке не понравится нежность и ласка? — язвительно полюбопытствовал у него эрт Лив. — Тогда берем, — не споря, изрек Фрон, а парфюмер потянулся к малахитовому флакону с золотым колпачком. — Что в нем? — заинтересовалась я, и, подарив мне очередную хитроватую улыбку, хозяин с озорством сказал: — А вот это вы мне скажите… Я взяла из его рук золотой колпачок и поднесла его острый кончик к носу. Воспоминания о летних лугах захватили меня и закружили в вихре чувств и эмоций. На глазах выступили слезы, и я прошептала: — Цветочное разнотравье… — Верно! — эрт Лив остался доволен. — Пряные ароматы разогретой солнцем земли, трав и самых разных луговых цветов со сладкой нотой меда…Помните, как любят цветы шмели? — Да, — задыхаясь от нахлынувших чувств, выговорила я. — Это уже третья банка! — возопил Фрон. — Хотя демон тот же шмель… Теперь дурно посмотрели на него мы оба с хозяином. — Продолжим? — после спросил у меня парфюмер, и я быстро закивала. Флакон из прозрачного стекла с тонким рисунком в виде лихо закрученных завитков, а внутри белые лепестки. — Жасмин, — сходу определила я. — Да, — мне подали новый колпачок. — Что он вам напоминает? Жасминовый аромат нарисовал для меня воображаемую картину. — Знойная ночь, сад, окутанный темнотой, чуть заметный ветерок, раздвигающий зеленые ветви и обнажающий белые цветы… — Да-да, — снова встрял Фрон, — и толпы мотыльков над ними… Молчу-молчу… — поймав откровенно злой взгляд эрт Лива, мой спутник поспешил умолкнуть, но хозяин лавки этого не принял и обратился напрямую к Фрону: — А вы, эр, какой аромат знаете? Фрон нахмурился, пожал плечами, подумал и выдал: — Лаванда! — Есть такое растение! И что вам напоминает его аромат? — допытывался парфюмер. — Моль, — без заминки объявил Фрон. — Мыло, — торопливо высказалась я, — и значит чистоту и отсутствие болезней. — Все правильно, эрра, — подтвердил эрт Лив. — Несколько капель лавандового масла смогут уберечь вас от заражения. Не забывайте об этом, если в вашем крае властвует хворь. — Не забуду, — уверенно пообещала я. — Что брать будем? — с мученическим видом осведомился Фрон. — А что вы порекомендуете? — с ехидством полюбопытствовала я у него. — Розу! — поразмыслив, отрапортовал он. — Слишком тяжелый аромат для такой юной девушки, — сообщил свое мнение лавочник. — Он подойдет только для особого вечера. Понимаете, о чем я? — Понимаю, — с совершенно серьезным видом откликнулась я, и эрт Лив качнул головой: — Не хмурьтесь! Вы молоды и солнечны! На каждый день мы подберем вам другой аромат: свежий, искристый, наполненный нотами весны. Догадываетесь какой? — Цветы какого-нибудь дерева? — я вновь поддалась его чарам. — Яблони? Сирени? Ой, нет! Апельсина! — Прямо в цель, прекрасная эрра! — меня снова похвалили и вручили стеклянный флакон, инкрустированный желтыми кристаллами. Я сама вынула из него колпачок, и от свежего, весеннего, чуть сладковатого аромата у меня закружилась голова. — Потащим все шесть флаконов? — у Фрона задергался глаз, будто это ему, а не лошадям предстоит тянуть повозку с вещами. — Зачем шесть? — смерил его раздраженным взором хозяин лавки. — Я продам вам помандер! — Продавайте, — с видимым облегчением выдохнул Фрон, а я выразительно посмотрела на глиняные баночки. Эрт Лив понятливо выставил на прилавок одну из них: — Вот — наилучшее средство для защиты вашей нежной кожи от суровых ветров Нордуэлла! Как я понял, вы на север едете? Я с удрученным видом кивнула и получила ответ: — Тогда не сомневайтесь! В составе жирные сливки от коров с лучших пастбищ Цветущего Дола, истолченные лепестки роз и пчелиный воск. Знаете, чем он особенно ценен? — Чем? — невольно вопросила я, потому как думала, что воск годен лишь на то, чтобы делать самые дорогие свечи. — Тем, что помогает женщине увлечь мужчину, сделать его таким же мягким и податливым, как он сам, когда разогрет горячими руками. Ведь тогда из воска можно лепить все, что нужно… — Это какое-то колдовство? — обеспокоился Фрон. — Только в руках колдуньи, а так просто женские чары и не более того, — ответил ему парфюмер, пристально глядя на меня. — Пожалуй, я куплю это! Уговорили! — рассмеялась, на миг позабыв о тревогах и мечтая, чтобы все оказалось вот так просто. Втерла воск в кожу, нанесла каплю духов, и демон упал к моим ногам, готовый исполнить любое пожелание. Вздохнула, а Фрон неожиданно спросил: — Любезный, а подскажи, есть ли на свете средства, чтобы… хмм… придать бледной коже сей девицы более насыщенный оттенок? Эрт Лив одарил его внимательным взором и произнес: — Есть, но я считаю не нужно портить эту фарфоровую кожу… — А я не спрашивал твоего совета! — неласково оборвал Фрон. — Если есть, то продавай и объясни, как им пользоваться! А я, пожалуй, на улице погуляю! — не слушая ответа, развернулся и отправился к выходу. Лавочник проводил его неласковым взглядом, неодобрительно покачал головой и ненадолго оставил меня одну в зале. Когда он вернулся, в его руке я заметила холщовый мешочек на завязках. Видя мой интерес, эрт Лив пояснил: — Здесь находится смесь сухих измельченных трав, заговоренных особым способом. Бояться вам не следует, это безвредное чародейство. Секрет использования прост и понятен. Количество зависит от объема того, что желаете покрасить. Для рук хватит нескольких щепоток, которые насыпаете в глиняную миску и добавляете горсть пепла. Подойдет зола и угли от костра, которые предварительно нужно измельчить в ступке. Все заливаете кипятком, размешиваете и наносите на кожу. Спустя час смываете прохладной водой. Важно, что цвет держится месяц и не смывается, даже если попадете в дождь. — Все ясно, — задумчиво проговорила я, поймав промелькнувшую в голове мысль, и взволнованно поинтересовалась: — А для волос есть что-то подобное? Если лавочник и удивился, то виду не подал, кивнул и вновь оставил меня одну. Вернулся с таким же холщовым мешочком, как и предыдущий, только этот был чуточку темнее. На ходу парфюмер объяснил: — Здесь измельченные в порошок листья одного из заморских растений. Растворяете содержимое мешочка в кипятке, хорошо размешиваете и наносите на голову. Через час ваши волосы станут черными. — Благодарю вас, эр эрт Лив, — искренне сказала я, и старичок поклонился в ответ: — Желаю удачи в пути, эрра! Пусть вас берегут все Хранители разом. — Спасибо, — я смахнула слезинку, потому что давно на моем пути не попадались вот такие доброжелательные люди. Порадовало меня и то, что Фрону пришлось изрядно раскошелиться, оплачивая мои покупки. Десять золотых и не медяком меньше, запросил с него хозяин лавки, подавая мне серебряный помандер, похожий на апельсин с шестью дольками. Путешествовать по дорогам весеннего юга было довольно-таки приятно. Кругом зеленели луга, на которых паслись многочисленные стада, на полях трудились работники, сады вовсю цвели, даря миру свою красоту, а ветер разносил белоснежные лепестки по округе. Всю последующую неделю в пути я продолжила испытывать нервы своих сопровождающих на крепость, таская по очереди Тоэю и Фрона по всем городским лавкам, либо, за неимением таковых, по деревенским улочкам. Города Золотого берега показывали всю свою роскошь и убожество, как две стороны одной медали. Все они начинались с одинаковых огромных ворот, закрываемых на ночь, за которыми начинались кварталы нищих, сплошь состоящие из развалюх, гордо именуемых «особняками», веселых домов и сомнительных таверн. Улицы покрывал всевозможный мусор и заполняла неимоверная вонь, вынуждающая меня дышать через надушенный платок. К счастью, такие улицы мы миновали быстро, а за ними начинались районы мастеровых и работных людей. Ближе к центру глаз радовали каменные дома, зелень садов и чистота на улицах. Так мы миновали Золотой берег и ступили в Цветущий Дол. Еще неделя путешествия по городкам и деревенькам, и мы оказались у столицы этого края города Веруна. Поскольку прибыли ранним утром, то вначале, зевая, я видела только предрассветную мглу, из дымки которой поднимались купола и шпили. Когда рассвет окончательно отвоевал свои права у ночи, то туман рассеялся, и моему взору предстало изумительное зрелище. Широкая река двумя рукавами обнимала столицу Цветущего Дола. По самому краю острова шла объемная стена с расположенными на ней сторожевыми башнями. Сам остров напоминал изысканный торт, склоны которого покрывали белокаменные дома, а между ними причудливо изгибались улочки, обсаженные цветущими деревьями. Отовсюду виднелись колоннады, арки, шпили и разноцветные крыши. На самом верху располагался дворец местного правителя, назначенного Беккит, и храм всех Хранителей, господствующие над окружающим пейзажем. К городу вел круто изогнутый мост, построенный из дерева, чтобы защитники в случае осады могли его сжечь, тем самым отрезая наступающих от столицы. У моста выстроилась очередь: колесницы, повозки, телеги, всадники, пешие — все спешили попасть в город, ожидая открытия ворот. Скачущий впереди нашего отряда верховой протрубил в рог, оповещая о прибытии приближенных Кровавой королевы. На мосту сразу наметилось оживление — все стремились убраться с дороги, а створки городских ворот дрогнули и стали медленно открываться. Местный правитель эрт Белос был заранее предупрежден о нашем визите, наверно потому ворота сегодняшним утром открылись раньше обычного — никто не хотел задерживать посланников самой королевы-змеи. Я во все глаза рассматривал высокую зубчатую стену, заключающую город в кольцо, ее медные ворота сияли в ярких лучах, гостеприимно приглашая пройти в Верун. Стражники, одетые в тщательно отполированные доспехи, вытянулись в струнку вдоль всего въезда, приветствуя нас. За стеной столица Цветущего Дола оказалась не такой красивой. Улицы узкие, замусоренные, кругом сплошные стены с узкими отверстиями, больше похожие на ульи, а не на человеческие дома. Я выглянула в окно, но, поморщившись, вновь задернула занавесь — здесь просто немилосердно воняло — это была дикая смесь немытого тела, грязной шерсти и разных отбросов. Тоэя, криво усмехнувшись, высказала свое замечание: — Эрра привыкла к ароматам Золотого дворца и его садов? — Эрре угодно, чтобы ты помалкивала! — огрызнулась я и отвернулась от служанки. — Как пожелаете, госпожа, — обращение, прозвучавшее из ее уст, звучало откровенно издевательски. Что-то во мне переменилось за короткое время путешествия, чем ближе мы подъезжали к Разлому, тем сильнее во мне бурлила кровь, и я, угрожающе прищурившись, тихо, но твердо молвила: — Не забывайся! Здесь нет твоей королевы, а есть я! И поверь, я умею быть жестокой! — Прошу прощения, — торопливо извинилась Тоэя, и я, одарив ее царственным кивком, отвернулась. Гнев в моей душе схлынул также внезапно, как и накатил, и я мысленно отругала себя за то, что поддалась нежданным эмоциям. Ни к чему сейчас показывать зубы и когти, еще не пришло время объявлять Беккит и ее приверженцам войну. Впредь нужно хорошенько подумать, прежде чем открывать свой рот, сильно я расслабилась и рано успокоилась! Совершенно напрасно! Прикусила язык и невидящим взглядом воззрилась в окно. Одна улица, причудливо петляя и поднимаясь, вывела нас на другую, сплошь обсаженную лимонными и апельсиновыми деревьями. Воздух здесь благоухал цветочными ароматами, и я позволила себе вдохнуть его полной грудью. Чем выше мы поднимались, тем роскошнее становились окружающие дома, булыжные мостовые были чистыми, а за каменными оградами зеленели сады. Очень часто попадались статуи Хранителей, героев и всевозможных зверей; вазоны радовали глаз пестрыми цветами; изящные арки ворот сверкали на солнце нестерпимой белизной; затейливо оформленные фонтаны выбрасывали вверх упругие струи, разлетающиеся по раскаленным камням переливающимися брызгами. Наш путь подходил к очередной остановке, и пролегал по самой красивой улице, ведущей к вершине. Светлая стена опоясывала дворец правителя, но ворота открылись перед нашим отрядом, пропуская внутрь. За въездной аркой виднелся сад: гордые кипарисы, фруктовые деревья и мягкая трава между ними манили прогуляться. На клумбах цвели многочисленные розы — символ Цветущего Дола. После городского шума, пение птиц, слышащееся из-за деревьев, казалось умиротворяющей музыкой. Карета остановилась у высокого мраморного крыльца, я сама спрыгнула с ее ступенек, радуясь возможности размяться. Фрон галантно подал мне руку, приглашая подняться на крыльцо, и я безропотно последовала за ним. По пути рассматривала скульптуры, расположенные по обоим краям ступеней. Это были мраморные голуби, и мне оставалось только удивляться тому, сколько разных оттенков имеет этот камень. Последняя птица была розоватой с серыми вкраплениями и больше походила на сказочную, чем на настоящую. — Это редкая порода, почти вымершая, — тихо просветил спутник, подмечая мое изумление. Я подняла на него глаза, и Фрон вновь заговорил: — Таких голубей выводили в краях за морем в царстве Мэнар. Слышала о нем? — Легендарный край за морем, ныне канувший в лету, — с оттенком легкой грусти ответила я, потому что это напомнило о родной земле. — Да, но на его обломках возникло несколько королевств, ныне процветающих: Дел-Ри, Алтир, Моргентус. — Все они никогда не сумеют возродить славу Мэнара, — с печалью отозвалась я. — Нельзя склеить разбитую вазу или статуэтку, чтобы вернуть ей целостность — сколы, трещины неизменно будут портить прекрасный облик. — Главное не царства, самое важное — это люди, Ниа, такие, как мы с тобой, — на ухо сообщил мне Фрон, опаляя кожу горячим дыханием, правда, я почти не обратила на это внимания — думала о другом. Фрон опять назвал меня по имени! Что за секрет скрывает этот мужчина под маской недалекого и распутного человека? — Мы заходим, — Фрон резко отвернулся, переводя взор на встречающих нас рыцарей. Высокая, украшенная переливчатым перламутром и блистающая золотом дверь отворилась, и мы ступили на белый с серыми прожилками пол. Здесь мы с Фроном расстались, и я в сопровождении любезных до приторности служанок отправилась отдыхать. Мне хотелось кричать на весь свет о том, что я совершенно не устала. Мечтала вырваться из этих каменных стен и убежать… на север…за Разлом, туда, где на равнинах гуляют вольные ветры… Меня привели в светлую комнату, вдоль стен которой стояли низкие диваны с расшитыми бахромой подушками, а в углу под атласным балдахином пряталась кровать, укрытая изысканным шелковым покрывалом. Следом вошла Тоэя и начала что-то обсуждать с местными слугами. Я отошла от них к окну и выглянула в него. Невольно ахнула, восхищенная открывшимся зрелищем. Вниз, к реке, сбегали крыши многочисленных домов, будто разноцветные ступени гигантской лестницы. Река казалась диковинной лентой, а мост через нее волшебной дугой. Спустя пару минут мне подали ледяной щербет в золоченой чаше и фрукты, тонко порезанные и красиво разложенные на дорогих блюдах. Перекусив, я отправила Тоэю узнать, есть ли в этом замке библиотека, и где она находится. Потому как поджала губы личная служанка Беккит, я поняла, что мое повеление пришлось ей не по душе, хотя и прозвучало оно безукоризненно вежливо. Ругать себя не стала — пусть помнит, где ее место! Была слугой южной королевы, а станет прислуживать северной! Не убудет, для того и родилась! На свете существует особая порода людей, и неважно, в какой семье они появились на свет: бедной или богатой. Эти люди обладают жалкими душонками, а их предназначение состоит в том, чтобы служить и лизать пятки. Такие люди никогда не имеют собственного мнения, идут туда, куда ведет большинство, а успехов в жизни, если и добиваются, то исключительно за счет того, что лебезят перед вышестоящими. Таких людей мне не понять никогда! От того я их презираю, и Тоэя не является исключением из этого негласного правила! Дворцовая библиотека располагалась на самом верхнем этаже, куда меня проводил молчаливый слуга, иначе я вполне могла бы заплутать в бесконечном лабиринте извилистых коридоров, крытых галерей и темных винтовых лестниц. Само помещение оказалось небольшим, но обстановка в нем была очень уютной. Резные столы и стулья с высокими спинками и бархатными сиденьями, полки до самого потолка, уставленные драгоценными книгами и свитками. Несколько десятков экземпляров громоздились на столах. Я подошла к ним и с благоговением провела по корешкам. Сняв самую верхнюю из книг, зашелестела пожелтевшими от времени страницами. В ней были собраны различные магические ритуалы и заговоры. Я увлеклась, изучая их, стараясь запомнить некоторые. Иногда поглядывала на водяные часы, оставленные слугой. Они должны были напомнить мне о времени. Посмотрев на серебряный сосуд, заметила, что он полон воды, поэтому решила не торопиться. Но в итоге я так сильно зачиталась, что совершенно забыла о пире, который здешний правитель эрт Белос решил устроить этим вечером в честь нашего приезда. Вода вытекла в каменную чашу, оповещая меня, что настало время поспешить. Вернув фолиант на прежнее место, второпях бросилась прочь. Идя в библиотеку следом за слугой, старательно запоминала дорогу, и мне казалось, что я успешно справилась с этой задачей. Только память меня подвела, и я свернула не в тот коридор, спустилась по другой лестнице и очутилась в пустующей части замка. Темный коридор без единого окошка освещали факелы, и, несмотря на погожий весенний день, здесь было ощутимо прохладно. Поежившись, пошла дальше — не любила возвращаться — лучше поискать другой выход. Пока что я в этом не преуспела — все встречающиеся на моем пути двери были закрыты. Думая над тем, что за ними сокрыто, медленно брела вперед. Именно моя неспешность и помогла остаться незамеченной, когда коридор вильнул, и я услышала разговор, проходящий на повышенных тонах. Крадучись, делая короткие вдохи и едва уловимые выдохи, я подобралась ближе и выглянула из-за угла. Путь, выбранный мной, привел в тупик, заканчивающийся дверью, которую охраняли два суровых на вид стражника. В данный момент с ними яростно спорила женщина лет тридцати, одетая в простое домотканое платье. Выглядела она усталой, но, тем не менее, упорно отстаивала свое мнение, доказывая, что ее воспитаннице необходимы прогулки. — Не велено… — монотонно повторял один из стражников, а другой вел себя более агрессивно: — Пошла прочь, шелудивая шавка, радуйся, что господин пока не убил твою девчонку, а заодно и тебя! Я нахмурилась, а женщина с отчаянием в голосе произнесла: — Прошу вас…мы не убежим никуда, просто посмотрим, расцвели ли розы… — Не велено… — опять пробубнил первый охранник, а второй грубо втолкнул женщину в комнату и прикрыл за ней дверь. Я резко отпрянула, но любопытство мое, независимо от страха, становилось все сильнее и сильнее. В голове, словно вспугнутые птицы, метались вопросы. Я прикусила губу, призывая себя к порядку, потому как и личных проблем было достаточно, чтобы еще интересоваться чужими. Только вот в сердце поселилась тревога, и как от нее избавиться я не ведала. В комнате меня дожидалась возмущенная Тоэя, впрочем вслух свое недовольство она высказывать не стала. Только на миг прищурила темные глаза, но тут же опустила их к полу и услужливо изрекла: — Эрра, ваша ванна готова. Я и без ее замечания увидела, что в комнате стоит деревянная бадья, наполненная горячей ароматной водой. Быстро скинув одежду, скользнула туда и с наслаждением прикрыла очи. — Не хочу торопить, госпожа, — в мои мечты ворвался голос служанки, — но вас ждут на сегодняшнем пиру. — Успею, — отмахнулась я, не открывая глаз. Тоэя нарочито громко вздохнула, и я решила не искушать судьбу вновь. — Начинай! — повелела ей, наклоняя голову к коленям, чтобы служанке было удобнее мыть меня. На спину полилась теплая вода, а я задумалась о насущном. Собственные страхи и заботы отступили, уступая нешуточному интересу к загадочным пленницам, томящимся за дверью в конце укромного коридора. Вздрогнула, когда вдоль позвоночника скользнула губка, мягко, нежно покрывая кожу мыльной пеной. Я стремительно обернулась, и увидела, что вместо Тоэи мне прислуживает Фрон. Отпрянула от него, как от открытого огня, и сжалась в комок, ежась под пристальным мужским взглядом. Фрон показательно медленно отложил губку на край бадьи, сюда же опустились и его ладони. Я проследила за его действиями и услышала: — Ниа, тебе не нужно меня бояться. — Сказал кот мыши и облизнулся, — дрожа от волнения, отозвалась я. Фрон усмехнулся и выдал: — Теперь вижу, что так обеспокоило Тоэю! — Ах вот в чем дело, — пробормотала себе под нос, сверля недобрым взором дверь, за которой, по-моему мнению, скрылась и теперь подслушивала служанка. — Птичка вырвалась из клетки и почувствовала вкус долгожданной свободы, — как бы невзначай уронил мой собеседник. — Только рано эта пташечка расправила свои крылышки! Рядом притаился охотник, а в небесах парят ястребы… — Вам бы баллады сочинять, эр! — огрызнулась я негромко. — А я и сочиняю…иногда… вечерами, — ничуть не обиделся Фрон. Пару минут мы безмолвно изучали друг друга прищуренными взглядами, а после он высказался: — Ниа, давай начистоту? — опустился на корточки, оперся подбородком о ладони, все еще лежащие на краю ванны. — Мне позволено будет одеться, — не отводя взора, полюбопытствовала я. — Позже, — равнодушно ответил мужчина, — выслушай меня для начала. — Слушаю, — недовольным тоном оповестила я, не видя иного решения. Мужчина удовлетворенно кивнул и задал неожиданный вопрос: — Как думаешь, зачем Беккит отправила меня с тобой? На ум мгновенно пришли слова Гана, заставляя призадуматься: «Так неужели и время Фрона рядом с Беккиттой подходит к концу, а королева-змея надумала заменить обоих своих любовников?» Вслух я не стала оповещать его о своих мыслях, а сделала другое предположение: — Вас отправили следить, чтобы я не убежала? — Хуже, Ниа, гораздо хуже! — на губах Фрона змеилась холодная улыбка. Нахмурившись, я отпрянула, отчего вода плеснула через край. — Это слишком, даже для нее! — Разве? — он не смотрел на меня, и только сжатые кулаки, выражали гнев Фрона, подтверждая мою догадку. Пока я размышляла над этими новыми сведениями, Фрон решил действовать — его рука неторопливо опустилась под воду и стала подбираться к моей ноге. Я громко возмутилась, буквально заставляя себя остаться на прежнем месте, а не выбегать из ванны, сломя голову. Вместо этого пригрозила: — Если посмеете силой взять меня, то клянусь, пожалеете, когда я обо всем расскажу демону! Фрон руки не убрал, лишь в притворном удивлении взлетели на лоб его темные брови. — Не верите? — смело уточнила я и рискованно продолжила. — Ваше дело! Только мне терять будет нечего, а демон совсем не обрадуется тому, что ему подсунули испорченный «подарок»! Мужские пальцы, которые уже подобрались к моей лодыжке, отступили. Когда наши взгляды скрестились, как два неприятельских клинка, Фрон ухмыльнулся, а затем заставил меня удивиться и недоверчиво прищуриться. — Ниа! — молвил он. — Я и не надеялся, что ты согласишься, но нам с тобой ссориться невыгодно. — Разве мы ссоримся? — Надеюсь, что нет, — взгляд Фрона стал цепким, придирчивым, жестким. Мужчина придвинулся еще ближе и небрежно пропустил прядь моих волос сквозь пальцы, едва слышно произнося: — А ведь их цвет такой же, как и у Гана… — глаз своих при этом он не отвел. На секунду затаила дыхание, и хорошо, что я сидела, сжавшись в комок, это позволило мне скрыть дрожь. А еще я была благодарна Беккит за то, что в ее замке научилась лгать и притворяться, теперь никто не поймет моих настоящих чувств. — Вы сюда пришли, чтобы сообщить мне об этом? — с холодком поинтересовалась я. — Если да, то уверяю вас, это глупо! И если вы все сказали, то уходите, мне нужно подготовиться к пиру! Фрон не сдвинулся с места, прожигая меня испытующим взглядом. Я не сдавалась, не позволяя ему увидеть, понять, разоблачить. И он пошел на попятную, склонил голову в едва заметном поклоне, признавая свое поражение, и тихо изрек: — Я предлагал поговорить начистоту, а ты не хочешь… — Ладно, — резко ответила я, — говорите, что нужно, да поскорее, а то вода скоро совсем остынет! — Я помогу, — вызвался Фрон, а, заметив, что я собираюсь протестовать, сказал: — Ниа, давай хотя бы обманем Тоэю, а вместе с ней и Беккит. Чуть подумав, я кивком выразила свое согласие. Фрон тотчас поднял с бортика губку и опять прикоснулся ею к моей спине. Я вздрогнула, вроде обычное омовение, но то, что мне прислуживает мужчина, откровенно напрягало. Не выдержала и вскинула руку, останавливая его: — Хватит! Остальное вымою сама! Фрон хмыкнул, но без возражений передал губку, и я по-быстрому намылила грудь и живот, повернувшись к «помощнику» спиной. Мимолетный взгляд назад, и я вижу, что Фрон взял глиняный горшочек с жидким мылом, пахнущим сиренью. Ароматная жидкость полилась в мужскую ладонь, и я с некоторым опасением наклонила голову, позволяя Фрону прикоснуться к волосам. Мужские пальцы на удивление ласково дотронулись до меня, дразнящими движениями задели виски, и я поймала себя на мысли, что это довольно приятно. Фрон не остановился, а я едва не застонала — до чего все это было восхитительно. И когда он начал смывать мыльную пену, я даже огорчилась, что все так быстро закончилось. Вздохнула, чем и выдала себя, услышав тихий смех Фрона и ехидное высказывание: — Видишь, я не кусаюсь… Рассерженно фыркнула: — Поторопитесь, иначе опоздаем! — Без нас не начнут! — уверенно опроверг он, продолжая лить воду на мое тело. — Отвернитесь, — попросила я, когда Фрон протянул мне купальную простыню. — Зачем? — искренне не понял мужчина. — Тебе нечего… — Отвернитесь! — твердоповторила я, и он, демонстративно тяжело вздохнув, исполнил мою просьбу. Завернулась в мягкую белоснежную ткань и снова обратилась к Фрону: — Эр, так о чем вы хотели со мной поговорить? Он быстро обернулся и пробежался плотоядным взглядом по моей фигуре, вынуждая грубо бросить: — Еще облизнитесь! Фрон в ответ широко улыбнулся: — Ты — колючка, а не ледышка! И я всегда это подозревал! Эх! Повезло же демону! — Не напоминайте! — бросила я и взяла щетку для волос. Эрт Гивей практически молниеносно подскочил ко мне: — Давай помогу! На мгновение призадумалась: «А что, если притвориться, будто верю Фрону? Так я разгадаю его замыслы, пойму, что он за человек, запутаю его!» — Ты и от эрт Шерана собралась шарахаться, как от больного? — раздался вопрос Фрона, и я, нахмурившись, передала ему щетку. Эрт Гивей снова удивил меня — вот уж точно и подумать не могла, что мужчины способны так аккуратно расчесывать длинные женские косы. По моему телу пробежала стая мурашек, показывающая, что и это мне нравится. — Довольна? — мурлыкнул, как сытый кот, Фрон, прижимая меня к себе. Его горячее дыхание жгло нежную кожу, и мне казалось, что она вот-вот запылает. Пока я разбиралась в своих новых ощущениях, королевский любовник времени не терял. Его умелые губы скользнули по моей шее, словно чертили на ней ровную полоску — вниз и обратно к уху, а затем Фрон слегка прикусил мочку. Я дернулась, но мужские руки легли на мои плечи, чуть надавив, принуждая оставаться на месте, а после, будто извиняясь за нежданную грубость, сильные пальцы начали разминать напряженные мышцы. Широко открыв глаза, я молчаливо ожидала того, что последует дальше. Никогда прежде посторонний мужчина не дотрагивался до меня вот так — без жестокости. Повернула голову, чтобы видеть глаза Фрона, так как хотелось узнать, что у него на уме, но не успела — его губы захватили мои уста в плен. По привычке замерла, готовясь к худшему, не отвечая на поцелуй. Фрон не выругался, не отступил, не ударил, он мягко, но настойчиво ласкал мои губы, дразня, побуждая, обещая. И я поддалась искушению, уступила этой ласковой силе, потянулась вслед за любопытством, отвечая взаимностью на эту страсть. Фрон обнял меня за талию, а поцелуй становился все более требовательным и жадным. Это и напомнило мне о том, что я видела в Золотом замке все последние годы и осознала — никогда любовник Беккит не станет моим! Со всей силы толкнула Фрона в грудь, и он отступил, с обидой воззрившись на меня. Я прошипела: — Не смей! Эрт Гивей замер, грозно прищурив глаза, а я, понимая, что играю с опасным противником, вытерла губы и повелела: — Уходи! Оставь меня одну! Фрон яростно скрипнул зубами и процедил: — Ниа, ну что тебе стоит быть чуть сговорчивее! Если я тебя не соблазню или хотя бы не попытаюсь сделать это, Беккит сдерет с меня шкуру, или, не задумываясь, выгонит из своего дворца, а я не хочу вновь возвращаться в трущобы! — Вот теперь настала пора поговорить! — мрачно провозгласила я и указала собеседнику на диван. Сама расположилась в кресле напротив, утонув в мягкой обивке, забравшись с ногами и позволяя себе немного расслабиться. Сейчас мы с Фроном изучали друг друга, как два противника перед грядущей битвой. Эрт Гивей был настроен решительно, понимая, что ждет его в случае неудачи со мной, а я, устав подчиняться, хотела действовать. Для начала решила немного подразнить и, не глядя на него, словно вскользь, промолвила: — Я слышала, что ты не в трущобах вырос, а в борделе… Фрон метнул в меня взгляд, полный нескрываемой злости, ругнулся и выдал: — Считаешь, есть разница? — Разве тебе хоть раз приходилось драться за кусок хлеба и искать место для ночлега? — поняла, что мне определенно приятны игры с огнем, вот только эрт Гивей был слишком слабым противником, в чем я убедилась именно в этот момент. Да, Фрон был умен, но проблема в том, что он был воспитан женщинами, а значит, не умел биться в открытую, привык действовать исподтишка, скрывая свои истинные мотивы. Сейчас, загнанный в тупик, Фрон действовал по привычке, пытаясь соблазнить меня, а когда проиграл, разозлился, потому что не получил желаемое! — Думаешь, Беккит пощадит Гана? Я уверен, что нет! И первым, кто его будет ждать, это Эрей, а дальше… как получится, может, голова Ганнвера украсит собой дворцовую стену, а его каштановые волосы будут живописно развеваться на ветру… — эрт Гивей говорил жестко, стараясь задеть, заставить паниковать, тем самым только подтверждая мою догадку. Я спокойно и расслабленно выслушала все его речи, зевнула, прикрывая рот ладонью, и сказала: — Что-то ты слишком волнуешься о Гане! Кто он для тебя? Я начинаю думать, что этот мужчина тебе небезразличен! — позволила себе легкую насмешку — в этом деле главное не переиграть, слишком много поставлено на карту. Фрон вскочил с дивана и бросился ко мне, я не сдвинулась с места и ледяным тоном приказала: — Сядь и угомонись! Никакого толку от твоего бешенства не будет! А если выслушаешь меня, то придумаем способ тебе помочь! Яростно стиснув зубы, так, что на щеках ходуном заходили желваки, эрт Гивей кивнул и послушно приземлился обратно на бархатную поверхность. — Соблазнить себя не позволю, потому что мне еще демона очаровать надобно… — Твоя девственность — это не сокровище мира, а просто тонкая перегородка, которую легко порвать! — тявкнул он, словно мелкая собачонка. — Но это одна из причин, по которой эрт Шеран согласился на брак со мной, — в этом я лукавила, однако голос мой звучал отрешенно, будто говорила о посторонних вещах. Фрон снова отчетливо скрипнул зубами, а я миролюбиво предложила: — Давай не будем ссориться. — Тогда притворись хотя бы, что мне все удалось! — Вот так быстро? — я опять усмехнулась. — Брось, никто в Царь-городе этому не поверит! — Ладно, — подумав, согласился он. — Тогда позднее… — Что ты можешь предложить мне взамен? — нелюбезно оборвала его я. Эрт Гивей сразу развел руками, сделал вид, что раздумывает, а после обворожительно улыбнулся, но я предугадала его дальнейшие слова и высказалась сама: — Обучение премудростям любви меня не интересует, а вот военное дело… — со значением посмотрела на собеседника и умолкла. — Так вот на чем вы сошлись с Ганом, — проницательно прищурился Фрон. — Это был не Ганнвер, а некто другой! — не дрогнув, солгала я. — Хорошо! Договорились! На людях ты позволяешь мне… — Не на людях! — вновь прервала я речь эрт Гивея. — Еще не хватало, чтобы о нас с тобой поползи слухи! Буду принимать твои ласки только при Тоэе! — Этого мало! — прошипел он, подражая своей венценосной любовнице, только меня ничуть не напугал. Тогда Фрон сменил тактику: — Думаешь, служанка Беккит глупее зайца? — Служанка Беккитты всего лишь человек, а не бесплотный дух, способный проникать сквозь стены! Ей достаточно слышать то, что мы ей преподнесем! Фрон прохладно улыбнулся: — Знала бы Беккит, кого взрастила под своим боком, то убила бы тебя, а не замуж выдала за своего недруга! — Знала бы Беккит, кого пустила в свою спальню! — не осталась в долгу я. Кривая усмешка змеей скользнула по чувственным мужским губам, и я решила укротить свой норов, покорно опустила глаза и сказала: — Ладно, можешь, прислуживать мне во время купания. Фрон тоже не стал продолжать ссору: — Только, Ниа, воин из меня весьма неумелый! Боюсь, что не справлюсь с тобой, королева! — Не насмешничай! Лучше найди того, кто сможет тренировать меня! И кстати, вот тебе и очередной повод остаться со мной наедине! Он с мрачным видом обдумал мое пожелание и скупо уронил: — Идет! Кода за ним закрылась дверь, и в комнату, точно крыса, прошмыгнула Тоэя, я с трудом подавила в себе порыв придушить ее, а потом пришло опустошение. Эта небольшая победа досталась мне нелегко, но если хочу выжить — нужно быть королевой не только в тронном зале в кольце вооруженной охраны, но и в стане врага, когда надеяться не на кого и доверять тоже некому! Тоэя до мозга костей предана Беккитте, Фрон ведет свою игру, рыцари — алчущие наживы наемники, но я не сдамся! Тоэя с ухмылкой осмотрела меня, от ее проницательного взора не укрылись мои чуть припухшие от поцелуя губы, но я держалась отстраненно, и служанка не завела со мной беседы. Зал, где нас приветствовал правитель Цветущего Дола, ничем особым не удивлял. Стены украшала резьба по камню, а высокий куполообразный потолок был расписан витиеватыми узорами. Сам правитель эрт Белос мог похвастаться лишь своим нарядом. Туника из золотистого шелка, буквально усыпанная самоцветами, блистала в лучах заходящего солнца, то же самое можно было сказать и о тщательно начищенных сапогах, в которые были заправлены обтягивающие жирные ляжки штаны серебристого оттенка. Все это довольно смешно и откровенно убого смотрелось на тучном, лысеющем мужичонке. Я медленно двинулась к возвышению, на котором расположился эрт Белос, парочка его советников и Фрон. Последний к моему глубочайшему изумлению и нарастающей тревоге чувствовал себя, если не королем, то предвкушающим победу полководцем, поднимая кубок за кубком. Увидев меня, Фрон призывно махнул рукой, и я неторопливо подошла. Как оказалось, для меня было приготовлено место, ибо пришла важная гостья. Эрт Белос, вскочивший со своего стула, непозволительно долго лобзал мою руку и расточал льстивые комплименты. Когда Фрон наполнил мой кубок вином, а на блюдо передо мной лег кусок баранины с горошком, поданный молчаливым слугой, я обратила внимание на менестреля, наигрывающего себе на арфе. Мелодия была незамысловатой, а вот песня лилась, будто из глубины души, я заслушалась, делая вид, что не замечаю, как Фрон по-хозяйски обнимает меня. Люди вокруг что-то громко гомонили, стучали кубками и тарелками, а я наслаждалась звуками музыки и прекрасным голосом. Эрт Белос старательно повторял один и тот же тост — за здравие Золотой королевы — вскоре его язык начал заплетаться и вместо: — Многая лета! — получалась ерунда. Зал услужливо поддакивал. Я вместе со всеми поднимала кубок и желала Беккитте провалиться в бездну к предкам. Фрон вопил едва ли не громче всех, а потом в порыве чувств притянул меня к себе и запечатлел на щеке влажный поцелуй. С трудом сдержалась и не стерла след от его губ со своей кожи, всю ярость выплеснула на кусок барашка, вонзив в него нож. В голове билась единственная мысль: «Поскорее бы это путешествие завершилось!» Не успела как следует поразмыслить над ней, потому что Фрон опять резко прижал меня к себе и принялся радостно нашептывать на ухо: — Ниа, птичка моя маленькая (вот уж выдумал!), ты не представляешь себе, как я счастлив! — Как? — выдавила из себя я, хотя мысли были заняты не его душевным состоянием, а тем, отчего настроение Фрона так резко изменилось. — Безмерно! — оповестил он, широко улыбаясь, и потребовал, чтобы его кубок снова наполнили ароматным вином. Проследив за ним внимательным взглядом, я сказала: — Эр, не увлекайтесь — нам завтра в путь! Эрт Гивей опустошил кубок и снова наклонился ко мне: — Дальше, птичка Ниа, ты полетишь без меня! А я вернусь в Царь-город…с триумфом! — в его глазах зажегся огонек довольства. К моему величайшему сожалению подробностей узнать не удалось, но отчаиваться я не стала — время пока есть. С каждым выпитым глотком настроение Фрона становилось все более игривым. По-приятельски обняв меня, он сказал: — Знаешь, Ниа, а не устроить ли нам прощальный вечерок? Проводишь? — подначивающий взгляд на меня. Я сделала вид, что раздумываю, выдержала паузу и кивнула, несколько испуганно посмотрев на собеседника — пусть думает, будто опасаюсь. Всю дорогу до выделенных покоев Фрон напевал песенку довольно фривольного содержания, не стесняясь, обнимал меня и был весьма горд собой, подогревая мое любопытство. Как только мы вошли, он сразу приказал: — Ниа, птичка моя, а налей-ка мне еще вина! Я вновь попыталась напомнить: — Эр, завтра нам предстоит… — Ледышка! — скривился Фрон. — Тебе было сказано — дальше на север я не поеду, а вернусь на золотой юг! Прости, тебя с собой не зову! — рассмеялся над своей шуткой. — А и не надо! — буркнула в ответ я, направляясь к небольшому столику, где стояли кубки и кувшин с прохладным вином. Подавая требуемое, неосознанно наклонилась, и взор эрт Гивея утонул в вырезе моего платья, пока рука тянулась к кубку. Я резко поправила ворот, а он, криво усмехнувшись, показательно зевнул и высказался: — Выпей со мной, Ниа! — Не думаю… — Я не просил тебя думать, я повелел тебе выпить! — рявкнул Фрон, и я насуплено вернулась к столику. Пока наполняла новый кубок, решила, что противиться не следует — известно вино пьянит разум и развязывает язык — вдруг эрт Гивей станет более разговорчивым и поведает, что его так несказанно порадовало. С услужливой улыбкой присела на край дивана, на котором уже развалился Фрон. — Давай выпьем за мою удачу и поблагодарим Ретта…ик… — мужчина протянул мне свой кубок. Серебро ударилось о серебро, вино плеснуло через край и ярким пятном растеклось по светлым штанам Фрона. Эрт Гивей мимоходом помянул грыра и залпом выпил напиток. Я только пригубила, а затем с показным рвением кинулась к столику, где схватила кувшин с вином и вновь наполнила кубок собеседника. Так я сделала еще три раза и добилась того, чего хотела. Фрон сделался благостен и болтлив, я подсела ближе, чтобы ничего не упустить. Мужчина разоткровенничался: — Ниа, а знаешь, что думает Беккит про вас с Ганом? — Что? — нарочито раздраженно вздохнула, показывая, что мы уже обсуждали эту тему. — Она думает, что Ган к тебе неравнодушен! Потому все время заставляла его, а не меня целовать тебя! — Глупо… — Почему же? Беккитта наблюдала за вами и… — Она с таким же успехом могла наблюдать и за другими своими рыцарями — мало кто из них не пытался поцеловать или приласкать меня в укромном углу! Теперь я должна думать, что все они ко мне неравнодушны? — постаралась придать голосу сарказма. Фрон качнулся, поразмыслил и выдал совсем не то, чего я ожидала: — А плесни мне еще вина! — щелкнул пальцами. С трудов подавив в себе желание ударить его, я наполнила кубок. Отпив, эрт Гивей поведал: — Ниа, Ниа… Ган и Эрей…хотя да, еще я, были единственными, кто добровольно не пытался затащить тебя в постель! — проследил за моей реакцией, но ничего, разумеется, не увидел. Я пожала плечами и ответила: — Для этого есть простое объяснение, которое и вам известно, — подольстилась, наполнила вином его опустевший кубок и с улыбкой пробежалась пальцами по мужской груди, развязывая шнуровку на тонкой тунике. Загнав внутрь все ненужные сейчас эмоции, шепнула: — Что мы все обо мне, да обо мне… Сами говорите, что сегодня наша последняя встреча, — томно вздохнула, позволив полной груди соблазнительно всколыхнуться, — жаль, будет продолжать путешествие без вас, славный эр… Фрон приосанился, допил вино из кубка, который я тотчас наполнила снова и изрек: — За меня! — За вас! — предвкушающе откликнулась я, пробираясь рукой под его тунику, скользя все ниже и ниже. — Жаль, что мы больше не увидимся, — еще один глубокий вдох. — Ни-и-а, — простонал эрт Гивей, а я мысленно подивилась: «Неужели мужчиной так легко управлять?» Останавливаться не стала, опустила ладонь на внушительную выпуклость между его ног, натянувшую ткань штанов. Стоны Фрона усилились, а я продолжила сладкие льстивые речи: — Эр довольно удачлив, так, может, следует посетить храм Ретта и положить на его алтарь дары? — Думаю…ты …права, — с расстановкой, словно задыхается, откликнулся эрт Гивей, и я, окрыленная первым успехом, пробежалась пальчиками по всей длине прикрытого тонкой тканью возбужденного члена. Фрон блаженно прикрыл очи, дыхание его стало тяжелым, и я вкрадчиво предложила: — В храм Хранителя удачи могу сходить я… — усилила нажим. — Да-а… — послышалось в ответ, заставляя меня очередной раз удивиться — оказывается, как просто выпросить у мужчины согласие! Вслух, будто размышляя, сказала: — Пару золотых монет я найду, прикуплю молодого барашка в качестве подношения… Но… вот за что мне благодарить Ретта? Эрт Гивей ощутимо напрягся, но я, отвлекая его, потянула за шнуровку на штанах. Преодолевая брезгливость, выпустила из плена твердую налитую плоть и прикоснулась к ней. Обрывки воспоминаний, отпечатавшихся где-то в глубине разума, и я, обернув пальцы вокруг внушительного естества, медленно провожу туда и обратно, лаская гладкий ствол. Смотреть на покрасневший член совершенно не хотелось, посему взглянула в хмельные от вина и похоти глаза Фрона и четко спросила: — Так за что следует благодарить Хранителя удачи? — слова подкрепила действиями, усилив натиск и ритм скольжений. Эрт Гивей сдался без боя: — Ниа-а-а… сладкая девочка…знаешь ли ты, какой подарок преподнес мне Ретт? — Нет. Откуда? — нарочито беспечно повела плечиком, обводя большим пальцем пульсирующую головку, чувствуя выступившую на ней вязкую жидкость. — Эрт Белосу… удалось поймать девчонку… — М-м-м? Какую девчонку? — спрашивая, я не прекращала ласки, двигая рукой по всей гладкой длине. Фрон в перерывах между стонами прерывисто вещал: — Девчонка и кормилица… та, что спасла ее…увезла из Золотого замка… в ночь пира… — Это сказки, — пропела я, — неужели эрт Белос так доверчив? — провела языком по влажной от пота шее мужчины, и чуть было не сплюнула — так стало мерзко! Эрт Гивей не заметил отвращения на моем лице и прохрипел: — Нет…Ниа… это не сказки…дочь Этильреда жива… Беккит боится…что девчонка повзрослеет и заявит права на трон… — Разве у нее есть эти права? — протянула я, хотя внутренне вся насторожилась в ожидании ответа. — Есть… мало кто знает, но Этильред… дядя Беккитты и… о-о-о, — я так разволновалась, что непроизвольно сжала оба кулака, на миг позабыв, что держу в правом. Впрочем, Фрону понравилось — спустя пару секунд он закричал, вздрогнул всем телом, а мою ладонь окропила горячая влага. Пока мужчина постанывал, прикрыв веки, я брезгливо вытерла руку об атласную обивку дивана. Поднялась — все, что было нужно, я выведала. Осталось немногое. Подошла к столику, держа кубок эрт Гивея, наклонилась, закрывая мужчине обзор, если он вдруг надумает присмотреться. Кулон, подаренный Ганом, услужливо выскользнул из выреза платья. Предварительно изучив его, я поняла, что открывается он не полностью. Щепотка порошка упала в кубок, вспенилась, а потом растворилась в вине, будто ее и не было. С медовой улыбкой на устах, плавно покачивая бедрами, двинулась обратно к дивану. Фрон наблюдал за моими движениями из-под полуприкрытых век. Поднесла кубок к губам эрт Гивея и произнесла: — За вас, славный эр! Он покорно выпил весь напиток, а затем вытер рот рукавом и вперил в меня пьяный взгляд. Я улыбалась, не отводя глаз, размышляя, что делать с полученными сведениями. Как вдруг эрт Гивей приказал: — Эту ночь ты проведешь со мной! — и резко дернул меня на себя. Упав на его грудь, я поначалу запаниковала, пытаясь избежать поцелуя. Но потом собралась и, отвлекая мужчину дальше, промолвила: — Надеюсь, эр будет нежным… — Не волнуйся, — усмехаясь, ответил Фрон, — девственность твою трогать не буду! Но у тебя есть крепкая попка, — в доказательство он сжал мои ягодицы, — и чудный влажный ротик с шустрым язычком, — начал целовать меня. Подавляя привычную панику, мечтая о мучительном убийстве эрт Гивея, я ответила. Хвала Хранителям, вино и сонный порошок сделали свое дело — оборвав поцелуй, Фрон широко зевнул и провалился в царство сна. Выдохнуть не успела, потому как думала, глядя на спящего с открытым ртом мужчину, расслабляться в такой момент было никак нельзя. Прежде, стоило поблагодарить Ретта — именно этот Хранитель вывел меня сегодня к таинственной двери, за которой и содержали столь важных пленниц. И я знала точно — дочь Этильреда не должна попасть в руки Беккитты! План созрел в голове мгновенно — быстро думать я научилась в Золотом замке и за это, пожалуй, стоило выразить еще одну благодарность Беккит и прочим обитателям моей бывшей темницы. Не желая терять ни минуты, я распахнула дверь и на пороге столкнулась с Тоэей. Резко замерла, мысленно вспомнила про неугомонного грыра, сумела погасить незваное воодушевление и высокомерно изрекла: — Твои услуги мне сегодня больше не понадобятся. Ночь я проведу у Фрона! — Как будет угодно эрре, — служанка склонилась, пряча подозрительный блеск в глазах. Пришлось играть дальше: — Хотя… постой! Принеси нам вина! — Сию минуту, — она развернулась, а я влетела обратно в комнату. Здесь впопыхах стащила Фрона на пол, благо он спал крепко, торопясь изо всех сил потянула бесчувственное тело в спальню, расположенную за аркой, прикрытой золотистой занавесью из длинных цепочек причудливого плетения. Цепочки шелестели, напевая мелодичную песнь дождевых капель, падающих на гладкую водную поверхность во время ливня. Фрон был весьма тяжелым, но у меня, то ли от страха, то ли от возбуждения, открылось второе дыхание, придавая дополнительные силы, чтобы поднять мужчину на кровать. Сапоги с ног эрт Гивея я стащила в мгновение ока, штаны улетели следом, а вот с туникой возникли проблемы. Махнула рукой и прилегла рядом, приподняв подол своего платья и устроив руку Фрона на своем бедре. Хрюкнув во сне, мужчина сжал его, а я еле удержалась, чтобы не завопить, в последний момент понимая, что это всего лишь непроизвольное движение. Голова эрт Гивея скатилась с подушки и очень удачно устроилась у моей груди. Одну руку я опустила к его паху, прикрывая вялую плоть, а другой обняла за плечи, чтобы Тоэя не увидела, что мой предполагаемый любовник спит. Фрон громко сопел, а я зашептала: — Эр…о… эр… — подражая Беккитте. — Эрра, вам нужно что-нибудь еще принести? — прошелестело за аркой, и цепочки опять звякнули. Прогнувшись назад, я недовольным тоном приказала: — Нет! Иди! Мы заняты, — и пошевелилась, заставляя спящего промычать и причмокнуть — звучало довольно убедительно. Служанка почти неслышно удалилась, только цепочки зашевелились, сообщая о ее уходе. Еще несколько минут я потратила на игру — вдруг Тоэя затаилась на выходе, а потом мне это надоело. Выскользнула из кровати и вышла на балкон. Опираясь на кованые перила, я попыталась унять бешеное сердцебиение — волнение сегодня мне ни к чему!
Глава 2
Ночь выдалась ясная и теплая, рассыпала по небу звезды, а в их окружении, как камень в серебряной оправе, гордо сияла луна, заливая сад призрачным светом. Внизу виднелся самшитовый лабиринт, огороженный красавцами-дубами. Легкий ветер шуршал их листвой и уносился прочь, влекомый своими собственными целями. У меня была совершенно другая, и я попросила помощи Ретта в ее достижении. До своих покоев добралась быстро, тенью скользя по пустынным извилистым коридорам. Здесь вытащила из сундука одно из легких шелковых платьев яркого цвета, сшитых по настоянию Гана. Братец посчитал, что так у меня получится скорее соблазнить демона. Не забыла я и лекарства для лица. Чтобы придать румянец щекам, глазам выразительность, а губам блеск. Волосы укрыла расшитым шарфом багряного оттенка — я должна выглядеть броско, обольстительно, нескромно! Чтобы завтра никто не смог опознать скромную воспитанницу королевы-змеи, испуганную невесту демона. В кувшин, тот, что принесла Тоэя, отправилось все содержимое кулона, несмотря на то, что расходовать весь запас сонного порошка не хотелось. А потом, как в омут с головой, вперед и никаких сожалений! С манящей улыбкой на устах я медленно вышла из-за угла, заставляя стражников удивленно вытаращить глаза и, подобравшись, схватиться за алебарды. Покачивая бедрами, продолжила свое шествие, томно улыбнулась и заискивающе спросила: — Вина для доблестных стражей? Один было рванулся ко мне, но другой его остановил, выставив наперерез руку: — Мы на службе! Одна из тонких бретелей, будто от случайного вдоха, соскользнула с моего плеча, оголяя грудь. — Ну, как знаете… — не торопясь, развернулась, подмечая, что в глазах мужчин вспыхнуло вожделение. — Стой! — позвал первый рыцарь и обратился ко второму. — Давай по очереди что ли… «Вот грыр!»— мысленно ругнулась я, так как намеревалась разом усыпить их обоих. Но не бежать же обратно? Все равно догонят! Прогоняя панику, я вымучила призывную улыбку и повернулась к мужчинам: — Чего желает, славный эр? — Тебя! — не задумываясь, объявил он, — а еще вина поболее! — выразительным взглядом указал на кувшин в моих руках. О! Это всегда пожалуйста! С радостью подала ему требуемое. — Пойдем! — повелительным тоном произнес он, указывая на соседнюю дверь. Сердце ухнуло в пятки и замерло, пока я входила в темноту небольшой комнатушки. Ничем не выражая свой страх, я огляделась, придумывая новый план действий. Свет луны серебристым лучом скользил по покоям, освещая скудную обстановку. Глядя на игру света с ночной тенью, я упустила момент, когда мужчина схватил меня, задирая подол платья и с силой прижимая к себе. По въевшейся в кровь привычке, двинула ему локтем по ребрам, стражник заковыристо выругался, и я опомнилась, постаралась сгладить грубость. — Не торопитесь, славный эр, — не знаю, насколько страстно у меня получилось, но рыцарь умолк, ожидая продолжения. Не стала его разочаровывать: — Позвольте скромной служанке сделать все самой, — легким движением позволила платью скользнуть к моим ногам. Мужчина заметно расслабился, вновь приложился к кувшину с вином, а потом жадно оглядел мое тело. Кувшин был небрежно поставлен на пол, а мне оставалось надеяться только на то, что сонный порошок скоро подействует. Пока раздумывала, стражник опять схватил меня, одна его рука с силой сжимала мою талию, а другая резко ухватила за волосы, оттягивая голову назад, вынуждая прогнуться. Липкие щупальца страха и паники начали окутывать мой разум, подавляя его, заслоняя собой, стремясь ввергнуть в пучину безумия. Твердые губы мужчины впились в мой рот жадным поцелуем. Руки сами собой поднялись, с намерением оттолкнуть от себя врага, причинить ему боль, заставить страдать. Приготовилась вцепиться в лицо рыцаря, но он вдруг грубо выругался — явно распробовал вкус блеска для губ. Удивительно, ценитель прекрасного попался, не стражник, а благородный эр! Впрочем, радовалась я раньше времени, мужчина остановился лишь на несколько секунд, а затем его омерзительные губы стали спускаться вниз по моей шее к ключицам, увлажняя кожу. Руки стражника все еще удерживали меня в тесном кольце, не давая возможности пошевелиться. Секунды текли медленно, я представляла каждую из них — капля за каплей, падающие в каменную чашу. И вот мои мучения подошли к концу — хватка мужчины ослабла, он слегка пошатнулся и вперил в меня изумленный взор, мигом пришло озарение, рот приоткрылся в беззвучном крике, но очи внезапно закатились, и рыцарь повалился к моим ногам. В последний момент мне удалось подхватить падающее навзничь тело, не позволяя глухому звуку эхом разнестись по комнате и достичь ушей второго стражника, караулящего за дверью. Распахнула окно, впуская в духоту тесного помещения свежесть ночного ветра, узкая полоска света на востоке, предрекающая скорый восход, велела мне поторопиться. Когда с улыбкой вышла в коридор, мои раскрасневшиеся щеки могли сообщить только о том, что я сильно устала, а расслабленная улыбка яснее ясного добавляла от чего. Мечтательно потянулась, позволяя легкой ткани платья обрисовать точеные пропорции тела, и поинтересовалась: — Желает ли эр отдохнуть от забот? — Где Тейт? — меряя меня хмурым взором, вопросил стражник. — Утомился и уснул, — стараясь, чтобы голос не подвел и прозвучал, как можно более отрешенно, отозвалась я. — Проверьте сами… — уж и не знаю, на что рассчитывала. В темных глазах напротив вспыхнуло недоверие, и мужчина уверенно пообещал: — Проверю! Я прикрыла рукой, будто бы, равнодушный зевок и отступила к стене, освобождая рыцарю проход. В руках моих все еще находился кувшин с вином — я и не заметила, как подхватила его на выходе. Смотря попеременно то на него, то на ступающего на порог стражника, я поддалась шальной мысли, бросилась вперед и со всего размаху опустила посудину на вихрастую голову без шлема. Вниз осыпались черепки, вино кровавой волной хлынуло по телу рыцаря, окрашивая волосы и одежду красным. Сердце стучало так сильно, точно готовилось выскочить из груди, отдаваясь пульсацией в висках, дыхание вырывалось шумно, тяжело, когда я с ожиданием смотрела на мужчину. С уст сорвался горестный вздох, когда он медленно развернулся в мою сторону. Зрелище было пугающим, несмотря на приглушенный свет настенных масляных светильников. Не только вино струилось по искаженному злобой лицу стражника, но и кровь. К моему глубочайшему сожалению, он все еще держался на ногах и сверлил меня невыносимо яростным взглядом, от которого по коже пробежал озноб. — Сдохнешь! — пылая от гнева, уверил меня мужчина, неумолимо двигаясь навстречу. Я отступала до тех пор, пока не почувствовала за спиной холодную поверхность стены, отчаянно жалея, что не захватила кинжал, понадеявшись на свои женские чары. Эх, плохая из меня соблазнительница! Надеюсь, воительница получится лучше! Встала в боевую стойку, наспех вспоминая все, чему научилась. Широкая ухмылка, появившаяся на губах противника, обезобразила его лицо еще больше: — Девка, тебе не справиться со мной! — А ты не разглагольствуй, а бей! — дразня, прошипела я, и он взревел в ответ, кидаясь на меня. Признаться, в первый миг я растерялась, хотя Ган на тренировках и не щадил меня. Но одно дело сражаться с братом, и совсем другое с чужим, разъяренным мужчиной. От большинства ударов удалось увернуться, я всегда была юркой, как ящерица, еще парочку отбила и даже несколько раз атаковала, целясь кулаком в лицо или живот. К безграничной печали, мой главный удар по его мужскому достоинству никак не получалось нанести — мужчина блокировал все мои атаки. Он был собран, скор и привычен к дракам, в то время как мой опыт был невелик. Я совершила ошибку и оказалась прижатой к стене, а руки стражника сомкнулись на моей шее. Дикая паника штормовой волной поднялась в моей душе, задыхаясь от боли, я занервничала, пытаясь разогнуть сильные мужские пальцы, с ужасом глядя в перекошенное от ненависти лицо. Мое тело с легкостью подняли над полом, и, скорее инстинктивно, чем что-то соображая, я постаралась пнуть врага, но не преуспела, ослабев от боли и страха. Умирать не собиралась, но, похоже, все шло именно к этому. Все внутри меня протестовало — я не могла умереть вот так, пройдя через унижения плена. Мои легкие начали гореть от недостатка воздуха, я тяжело вздыхала, пытаясь дать своим страдающим органам хоть каплю живительного газа. Разум постепенно погружался в плотный туман забытья, но это неожиданно стало моим спасением, позволяя уйти глубоко в себя и внезапно выскользнуть из тела. Стать легкой, словно перышко, и с недоумением обнаружить, что зависла под потолком, отрешенно рассматривая, как гибнет мое тело. Резко пришло воспоминание о Гали и борозде на ее шее — это отрезвило разум, будто меня разом окунули в ледяную воду, и я заметалась в поисках выхода из положения. Полупрозрачные руки были плохими помощниками, так же как и ноги, они не могли причинить вред мужчине, убивающему меня. И я кинулась к тем, кто еще был жив. Без труда проникнув в комнату, которая до недавнего времени охранялась суровыми рыцарями, я бегло огляделась. В ней царил предутренний полумрак, который растекаясь, проявлял очертания предметов, лишая их ночной тайны. Мечущийся свет нескольких свечей будил, гнал из темных углов тени и освещал дремлющую за столом женщину, виденную мной днем. Я приблизилась, сквозняком дотронулась до ее спины, вынуждая обернуться. Женские губы сложились трубочкой, и через них вырвался единственный звук: — О-о-о… Я усердно замахала руками, как это делала Гали, когда хотела донести до нас с Ганом нечто важное, а затем повернулась и поманила узницу к двери. Она судорожно сглотнула, но потом понятливо закивала и направилась к выходу. Опасаясь увидеть то, что творится в коридоре, я несмело проскочила через деревянную поверхность и поняла, что времени прошло меньше, чем представлялось мне. Так что оставалась надежда — я не уйду к Вратам смерти. Следовало поторопить женщину, выглянувшую из приоткрытой двери. Заметалась под потолком, намекая, что медлить не стоит, и женщина лихорадочно закивала, что-то решив про себя. Схватила алебарду, прислоненную к стене, и рванулась в бой. Округлив очи, я смотрела на то, как остро заточенное оружие с противным звуком вошло в плоть стражника, и его голова покатилась по полу — было видно, что незнакомка знает, как это делается. Дальше наблюдать стало некогда, я резко вернулась в свое тело, но реальность постепенно принимала меня в свои объятия. В легком тумане черных пятен, перемежающихся с точками света, я покидала оковы тьмы, которая манила меня обратно в забвение. Боль вырвала меня из небытия, напоминая, о том, что я жива. Болело все тело, будто перед этим я попала в ураган, который изрядно потрепал меня. Голова казалась слишком большой и тяжелой, чтобы шея могла справиться с ее весом, а пока кашляла, не думала ни о чем. Тени медленно отступали, и я смогла открыть глаза, замечая, что женщина протягивает мне кубок с водой. Когда я постепенно, глоток за глотком, опустошила его, она спросила: — Кто ты? — Самая обычная путница, — прохрипела я, держась за поврежденное горло. Незнакомка приняла мой незамысловатый ответ и со вздохом поблагодарила: — Спасибо за попытку выручить нас, но нам не вырваться из этой клетки. Город ночью закрыт, а утром нас изловят прямо у ворот… Я не привыкла долго думать, потому лишь коротко бросила: — Собирайтесь! — и поднялась на ноги. Женщина метнулась в комнату, а я быстро осмотрелась — взгляд зацепился за черепки от кувшина. Их следовало убрать — вдруг зоркий глаз Тоэи сумел запомнить витиеватый рисунок. На негнущихся ногах прошла в комнату, где женщина будила свою воспитанницу. Не особо вглядываясь, я вошла в умывальную и сбросила черепки в туалетное отверстие — так надежнее! В коридоре, при свете масляных фонарей, мне удалось рассмотреть девочку. В том, что она дочь Этильреда я не сомневалась — малютка имела ярко-рыжие волосы, такие же были и у ее родителя, почти красные, благородного оттенка ягодного вина. В своих покоях первым делом смыла с лица краску, женщина помогла мне в этом деле, поливая из кувшина на руки. Здесь она запоздало представилась: — Мое имя Линнель эрт Корвен. Можно звать и Лин. Я была кормилицей малышки и единоутробной сестрой ее матушки. Я в удивлении вскинула брови: — Вам потому так легко удалось ускользнуть из Золотого замка? Линнель печально улыбнулась: — Не легко… но нам помогли. Не все рыцари участвовали в том пиршестве. Кое-кто спасся… Ее слова заставили меня нахмуриться и недоуменно спросить: — И что произошло дальше? Как эрт Белосу удалось вас схватить? — Досадная случайность… нелепая ошибка провидения, — неопределенно ответила она и пояснила. — Знаете, мне сложно довериться людям, после всего произошедшего! — одарила меня выразительным взором. Я кивнула, отлично понимая ее чувства: — Мне, как никому другому, знакомо предательство, но я не враг вам. Считайте и меня жертвой Беккит. Линнель ждала продолжения, и я призналась: — Мое имя Ниавель эрт Озош, рождена я была на благодатных землях Ар-де-Мея, а сейчас вынужденно двигаюсь в Нордуэлл, чтобы стать женой тамошнего лорда, — вздохнула и потерла жутко зудящие после сурьмы очи. Лин молча покачала головой, а я заговорила снова: — У меня есть некоторые мысли, как вам помочь, — поманила ее в комнату. Девочка в наше отсутствие осматривала содержимое одной из шкатулок, что я везла с собой, и с восторгом улыбалась, перекладывая драгоценности. — Эрра, — позвала ее я, — выберите то, что вам по душе, — сообщив это, откинула крышку одного из сундуков. — Ниавель, — Лин подчеркнуто обратилась ко мне по имени, — я все еще не понимаю, как ты намерена помочь нам. Не отвечая, я вытянула из недр ларя несколько платьев, придирчиво оглядела освободившееся место, немного поразмыслила и перво-наперво, отбросив наряды прочь, достала мешочки со смесью нужных трав. Девочка выбрала изумрудное колье и теперь перебирала крупные камни, заманчиво играющие в свете зари. — Это вам подарок от меня, маленькая эрра, — произнесла я, и девочка учтиво поклонилась, отвечая не по-детски серьезно: — Госпожа, я ценю, что вы для нас делаете, только не ведаю, сумею ли по достоинству отблагодарить вас. — Лучшей наградой для меня станет ваше спасение, — откликнулась я, передавая холщовые мешочки Лин. — Это краска для кожи и волос. Внутри находятся написанные моей рукой листочки с рекомендациями. — Там краска, которая сможет изменить цвет моих волос? — не поверила девочка. — По крайней мере, продавец уверял меня в этом, — оповестила я и добавила. — Завтра наш отряд должен двинуться дальше — демон ждет меня, так что задерживать нас не станут! Стража смениться совсем скоро, не хочу напоминать, что это значит! Нас досматривать не осмелятся, потому предлагаю вам спрятаться в сундуках с моими вещами. Как появится подходящий момент, я вас выпущу, — вопросительно поглядела на обеих собеседниц. Девочка первой кинулась ко мне, обняла и прошептала: — Госпожа, я никому не называю свое истинное имя, чтобы не навлечь беду, но вы должны его знать! — и на самое ухо. — Белль! — Ниа, — с улыбкой молвила я в ответ, обнимая будущую королеву Золотого берега. Примерно час ушел у нас на обсуждение всех деталей, а потом я, переодевшись, отправилась в комнату Фрона. Оттолкнув храпящего не хуже десятка рыцарей мужчину на самый край кровати, забралась на другой и, несмотря на непроходящее волнение, уснула, едва моя голова упала на подушку. Утро, скользнув золотым лучом по покоям, осветило мое лицо, заставляя покинуть уютные объятия сна. Новый день начался с боли, звона тысячи колоколов, топота сотен ног и стонами эрт Гивея. Пришлось помучиться, открывая глаза, и тут же столкнуться с заспанными очами Фрона. — Ниа? — он явно не ожидал увидеть меня в своей постели. — Мы? Я? — заикнулся Фрон, и я показательно зевнула, а из-за занавеси послышался голос Тоэи. Эрт Гивей зарылся лицом в подушки, очевидно, страдая головной болью и стараясь мучительно припомнить все, что было вчера вечером. Я не собиралась облегчать ему ни задачу, ни состояние, выползла из кровати, позвала служанку и велела приготовить ванну. Пока Тоэя где-то ходила, Фрон вывел меня из себя своим бесконечным нытьем и приказами: то он стонал, что ему плохо, то ворчал, то огрызался и требовал узнать, из-за чего на улице стоит такой шум. Я готовилась к его убийству, но рассудив, что скоро попутчику предстоит узнать нерадостную весть, пожалела его и подала вино в драгоценном кубке — пусть взбодрится. Проворные слуги принесли бадью, наполнили ее до краев теплой душистой водой, а мои чаяния оправдались — Тоэю занял Фрон, потому она не стала помогать мне при купании. Молоденькая служанка, приставленная ко мне, с ужасом рассматривала синяки на моем теле, решив, что это любовник грубо обошелся со мной ночью. Я встрепенулась, услышав громкую брань эрт Гивея, донесшуюся из-за занавеси — вероятно, Тоэя сообщила ему последние вести. Выкинув из головы все думы о Фроне, я занервничала, потому как ничего не знала о Белль и Лин. Удалось ли им укрыться в сундуках? Где сейчас эти лари? И когда я сумею выпустить будущую королеву и ее тетушку? Позабыв о собственной боли, которая только усилилась утром, я старательно прикрыла легкой тканью платья все синяки, особенно в этом помог высокий воротник. Эрт Гивей, натянув свободные штаны, как сумасшедший, стрелой умчался в коридор, а я, изобразив изумление, проследила за ним и перевела взор на Тоэю: — Ты знаешь, что его так встревожило? И отчего так рьяно бьют в колокола? — во мне пропадала великая лицедейка. Служанка смерила меня въедливым взглядом и с явной неохотой известила: — Ночью кто-то убил двух стражников, охраняющих особо важных пленников. — Глупо, что всего два стража оберегали здешние темницы! — посетовала я. — Пленницы содержались в другом месте, — Тоэя пристально ловила каждое мое движение. Зря! Я нарочито лениво зевнула, скучающе взглянула на пейзаж за окном, а затем раздраженно поинтересовалась: — И в связи с этим меня сегодня решили оставить без завтрака? Служанка вспомнила о своих непосредственных обязанностях и удалилась из покоев, чтобы позаботиться о моей утренней трапезе. Выехали мы из Веруна уже после полудня — как я ждала путешествия! Фрон с угрюмым видом, ни на кого не глядя, забрался в карету и занял одно из сидений, безмолвно предлагая нам с Тоэей ютиться на другом. Пока он накачивался вином из бурдюка, я гадала о судьбе моих новых знакомых и переживала все больше и больше, делая вид, что интересуюсь видом из оконца. Наш путь по Серединным землям продолжался. Дорога, змеей петляющая между холмов, уводила все дальше и дальше от Золотого берега. Вот она юркнула в широколиственный лес, где дубы, грабы и клены пологом густой листвы, защищали измученных путников от солнца. Ночевать по решению неразговорчивого и злющего, как стая грыров, Фрона остановились в небольшой деревеньке. Солнце устало скатывалось вниз, за горизонт, озаряя своими лучами изумрудную листву. Полосы света, струившиеся с небес, окрашивали местность теплыми тонами. Я спрыгнула с подножки кареты и осмотрелась. Простые, но крепкие дома, выстроенные из камня и окрашенные глиной, теснились на узких улочках, ведущих к центру, где располагалось жилище старосты. Пока Фрон с пафосом всем и каждому объявлял о том, кто мы такие, будто никто и так этого не понял, я разглядела, что с востока к нам приближается туча. Зрелище, представшее моим глазам, было удивительным: золотые тона запада по самой серединенебосвода натыкались на сумрачную преграду, наступающую с противоположного края. Усиливающийся ветер подтверждал опасения — на нас надвигалась гроза. Мы ужинали, когда она разразилась, и в окно мне было видно, как буйствует ветер, гоняя мусор, а следом небеса разверзлись, и с них на землю ухнули потоки воды. Темное небо с росчерками золотых молний и грозные удары грома, заставляли сердце замирать. Гроза меня не пугала, я опасалась другого. И это чувство только усилилось, когда я провожала тоскливым взором две удаляющиеся в ночь фигуры, скрытые под тяжелыми плащами. Ослабевшая стихия прикрыла бегство Линнель и Белль, смывая все следы. Разлился утренний свет, прогоняя ночную непогоду. Заиграли солнечные лучи с каплями воды, затанцевали бликами в многочисленных лужах, разбудили свежие бутоны, являя миру всю красоту весны. Впереди нас ожидал Край Тонких Древ. Историю этой земли я знала, но вот гостить довелось впервые. С увлечением рассматривала диковинные леса этого края. Все деревья в них были тонкими, но их стволы плотно сплетались меж собой, создавая причудливые фигуры. Трудно поверить, что все эти деревянные скульптуры созданы природой, а не руками человеческих мастеров или легендарных волшебников. История говорила нам следующее: некогда это был цветущий край, который и назывался иначе. Пока в один ужасный день Хранитель Врат бездны Ур не встретил и не возжелал дочь местного правителя, да не посватался к ней. Строптивая красавица отказала Уру, и гнев этого Хранителя оказался страшен. Землетрясения, ураганы, наводнения терзали эти земли, сея смерти и разрушения. Когда Ур сумел усмирить свой норов, весь край превратился в безжизненную пустошь, где прятались озлобленные группки несчастных выживших жителей. Чтобы помочь им, мудрая Террия дала земле новую силу. Только деревья, проросшие из оставшихся семян, росли слишком слабыми. Люди опять взмолились Хранительнице земли, и она сжалилась, применив новую магию. Вот так и выросли эти леса — сила природы заставила деревья держаться друг за друга, чтобы выстоять перед любой бурей. Порой дорога выбегала из дубрав и вилась между зеленеющих полей, а замок правителя показался нам как раз перед наступлением сумерек. Расположенный на высоком холме, он возвышался над местностью, властвовал над ней. Обнесенный каменными стенами, освещенный заходящими лучами дневного светила казался непоколебимой твердыней, готовой до последнего отстаивать свою свободу. В замке нас приняли весьма радушно, со всеми прилагающимися почестями, устроили очередной пир. В затемненном зале, наполненном грохотом кубков и гомоном сотен мужчин, мне стало неуютно. Сославшись на усталость, вышла на улицу, полной грудью вдыхая прохладный воздух. Чем ближе к Нордуэллу, тем слабее становилось дыхание весны, и сильнее холодало. По узкой лестнице поднялась на крепостную стену и вгляделась в окружающий пейзаж. Ночь медленно наползала, очерчивая туманные силуэты приближающихся гор. Здесь, на самой вершине холма, открывался превосходный вид. Мне нравилось стоять и смотреть — внизу пестрела ухоженная деревенька, освещенная светом многочисленных факелов; и крепость, живущая ночной жизнью, но чаще мой взор устремлялся к горам — на север, а за ним стремилось сердце, истосковавшееся по родным просторам. За спиной раздался мимолетный шорох, и я вынужденно оглянулась. — Напугал? — мягкая улыбка озарила хмурое лицо правителя эрт Даррна, батюшки Нереи. Это был человек среднего роста, с темными волосами, в которых серебрились седые пряди. Черты его лица были довольно грубыми — так что я не смогла уловить сходства между родителем и его дочерью. Спохватившись, что бесцеремонно пялюсь на мужчину, торопливо качнула головой: — Нет, что вы. Просто задумалась. — Нравится? — эрт Даррн облокотился о край зубчатой стены и посмотрел вдаль. — Вид чудесный. — Да. Серединные земли тем и хороши, что отсюда хорошо просматривается, как юг, так и север. Порой мне чудится, особенно в солнечные дни, что там, — указал в противоположную горам сторону, — блестит море… Я поняла, к чему он клонит, и попробовала утешить: — Нерея, скучает по вам… На губах правителя мелькнула печальная усмешка: — Не старайтесь, эрра, вы превосходно воспитаны, но я великолепно знаю характер своей девочки. Кстати, как она? — Держится, — сдержанно оповестила я, не ведая, что еще добавить. Эрт Даррн снова подарил мне горькую улыбку: — У Нереи никогда не было подруг, как и у ее матушки. Есть такая порода женщин, которые не терпят рядом соперниц. Я промолчала, потому что слова были не нужны, и только спустя некоторое время молвила: — Не мне осуждать тех, кто живет в Золотом замке… — Слухи правдивы? — насторожился эрт Даррн. — Смотря какие? — постаралась увильнуть от ответа, но уклониться от него не удалось, правитель пронзительным взглядом наблюдал за мной и ждал. — Нерее нечего опасаться, Беккитта привечает лесть, — только и выговорила я. Эрт Даррн отвернулся, пряча эмоции, отразившиеся на лице, но через пару минут на меня вновь смотрел радушный правитель, умело скрывающий истинные чувства. Чем дальше отряд продвигался на север, тем слабее становилась весна. В лицо дул студеный ветер, пахнущий талой землей, нагретой первыми, еще робкими, лучиками солнца, принося свежесть горных озер и первых, слабых травинок, пробирающихся сквозь слой прошлогодней листвы навстречу свету. В один из вечеров, расположившись на большой поляне, я размышляла о своей дальнейшей жизни, чем ближе Нордуэлл, тем сильнее накатывала паника, грозя разом снести все тщательно выстроенные разумом барьеры и ввергнуть меня во власть безумия. Темнота мягким облаком окутывала природу, по небосклону плыли редкие тучки, а между ними, холодными искрами, зажигались звездочки. Вокруг поляны, как молчаливые стражи, вытянулись величавые сосны. За ними стеной стоял густой кустарник, за которым слышался плеск быстрой речушки, и, несмотря на вечернюю прохладу, я решила окунуться в ее воды. С собой позвала насупленного Фрона, который с момента отъезда из Веруна со мной разве что парой слов обмолвился. Однако, обещание свое он выполнил, и теперь почти на каждом привале меня тренировал один из рыцарей. Вопросов о том, куда направляется наша троица, не было — эрт Гивей сумел осадить всех любопытствующих еще в первый день. Рыцарь, выбранный Фроном, поступил в гвардию Беккитты совсем недавно, не знаю, что ему наплел эрт Гивей, но молодой мужчина без лишних разговоров стал обучать меня. Фрон следил за нами пристальным ледяным взглядом, не выпуская из рук бурдюк с вином, который сделался его постоянным спутником. Сегодня я была настроена решительно, поэтому атаковала первая, бросаясь в бой без сомнений. Короткий меч, одолженный у Фрона, привычно запел в моих руках, требуя ускориться. Эрт Лагор — мой новый учитель, сумел отбиться и теперь сам атаковал. Мой выпад, и клинки со звоном ударили друг о друга. Я увернулась от очередной атаки, но тут же вынужденно отступила, чтобы уйти от прямого удара, плавно переместилась, целясь в спину противника. Эрт Лагор одобрительно кивнул, а Фрон едко заметил: — Если демон передумает брать тебя в жены, можешь смело проситься ему в охранницы! — Гляжу, к тебе вернулось прежнее расположение духа! — ядовито откликнулась я. — Придержи острый язычок, птичка моя, — эрт Гивей бросил предупреждающий взгляд, которому я не вняла: — Иначе что? — Найду ему другое применение, — насмешливо сообщил он, делая явственный намек на наше соглашение. Я отвернулась от Фрона и вновь поглядела на притворяющегося глухим слепцом эрт Лагора. — Продолжим? Мужчина без слов поднял свой меч. Незаметно миновали Край Тонких Древ и вступили на земли Двуречья — страны, за которой раскинулся Нордуэлл. Впереди мягкими волнами катились холмы, одетые в яркие весенние наряды, взобравшись на один из них, я во всей красе смогла лицезреть две реки, оберегающие эти земли и давшие им название. Полноводный Кайр и широкая Ельна, будто руки любящей матери, обнимали этот край. Дорога прерывалась у парома, где столпился народ, как пеший, так и конный. Нас опять без лишних проволочек пропустили. Я ступила на нагретые солнцем доски и сразу отошла к поручням, вид на реку был весьма заманчив. Эрт Гивей подошел ко мне, смерил тяжелым взглядом и изрек: — Ниа, птичка моя, напомни, чем завершился наш совместный вечер в Веруне? Не глядя на него, поинтересовалась: — Ты все еще не вспомнил об этом? Не отводя взора от моего лица, Фрон тихо произнес: — Кое-что я вспомнил, и это навело меня на определенные мысли… Я ответила ему прямым взглядом: — Какие мысли? — Зачем тебе это все было нужно? — эрт Гивей неотрывно наблюдал за мной — напрасно — зевнула: — Заметил, как я люблю тренировки? Так вот, это была одна из них! — отвернулась к реке, темные воды пенились, перетекая с одного порога на другой, сквозь них не было видно дна, зато на ум сразу приходили мысли о духах, обитающих в глубине. Эрт Гивей громко хмыкнул, показывая, что он думает обо всем этом, но разговор продолжать не стал, мне же следовало стать более осторожной в своих делах и высказываниях, хотя… Нордуэлл близко, а там другой хозяин, от которого неизвестно, чего ждать. Мы приближались к противоположному берегу Кайра, с которого уже доносились запахи людского жилья, хотя самого города еще было не видно. Задерживаться в нем не стали — нас ждал в гости местный лорд, и мы торопились попасть за замковые стены до темноты. Ожидания наши не оправдались — у двух повозок сломалась колесная ось, пришлось срочно останавливаться. Ущербная луна взошла на высокий небосвод, освещая местность своими туманными лучами. Мы двигались по дороге в сторону замка, справа проступал туманный изгиб Ельны, от которого тянуло ощутимым холодком, и доносился плеск, заставляющий меня вновь задуматься о речной нечисти. Время для ее разгула было самое подходящее. Слева тянулся луг, пронизанный лунными лучами, в дальнем его конце темной стеной проступали очертания леса. Вдали на холме угадывалась громада древнего замка, на его сторожевых башнях иногда вспыхивали огни — стражи обходили вверенную им территорию. Под сводами просторного зала этой твердыни плыла серая дымка, наполненная ароматом жареного мяса. Только есть отчего-то не хотелось, да и вся обстановка откровенно напрягала — бегающие среди столов собаки, ждущие, когда им бросят кости, хмельные мужчины не самой приятной наружности, я против воли прижалась к Фрону, стараясь не замечать их сальных взглядов, и он опустил руку на мое плечо. — Держись поблизости, не нравится мне здесь, — словно в ответ на мои невеселые размышления, сказал эрт Гивей. — И спим мы сегодня в одной комнате! Я протестовать не стала — все-таки какая-то защита, уверенно кивнула и придвинулась еще ближе. Фрон с каждой минутой делался все мрачнее и задумчивее, он редко прикладывался к кубку с вином, что настораживало. Правитель Двуречья эрт Галт громогласно восхвалял Беккитту и предлагал нам погостить в его владениях подольше, вовсю ругая демонов Нордуэлла. — Распоясались, гады этакие! Забыли, кто главный! А Золотая королева все никак не начнет с ними войну! — брызгая слюной, вещал он. — Королеве виднее, нужна нам война с Нордуэллом или нет! — бросив взгляд исподлобья на эрт Галта, отозвался эрт Гивей. Правитель Двуречья поторопился заверить его, что он именно так и думает, а затем заново принялся костерить демонов на все лады. Ночь прошла в тревогах, даже Фрону плохо спалось, он ворочался с боку на бок и бормотал во сне. Сердце кольнуло дурное предчувствие, поэтому я радовалась нашему отъезду из замка правителя Двуречья. И опять впереди замаячили очертания леса, к которому мы медленно, но верно направлялись. Исполинские деревья в нем казались живыми, весь путь меня не покидало ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Под темным пологом не было слышно пения птиц, нет-нет, да хрустнет ветка, где-то в кустах, растущих по краям дороги, заставляя вздрогнуть и пристально вглядеться в переплетения колючих ветвей. К вечеру чувство надвигающейся опасности притупилось, выдвинув вперед себя другие заботы. Сумерки неохотно сгущались, укутывая лесную дорогу, как вдруг тишину позднего вечера разорвал пронзительный крик. Дальнейшие события напоминали страшный сон, в котором смешалось все — вой, визг, звон оружия, хрипы умирающих и ржание коней. Карета резко замерла, и Фрон, распахнув дверцу ногой, схватил меня за руку, вынуждая выпрыгнуть за ним. Путаясь в длинном платье, я еле переставляла ноги, пока мы стремились скрыться с поля битвы в густых зарослях. Шум позади немного стих, и я остановилась, чтобы перевести дыхание. — Ниа, — позвал меня Фрон, нарушая молчание укромной поляны, — нам нужно двигаться! — Меч! — приказным тоном отозвалась я. — Ниа! — Меч! — упрямо смотрела на эрт Гивея, не собираясь отступать или бежать, тем более, что через кусты за нами кто-то шел, возможно, нападающий был не один. Фрон нервно сглотнул, но просьбу мою исполнил, вынимая меч из ножен и передавая его мне. Рукоятка уместилась в ладони, и я приняла боевую стойку, надеясь встретить врага храбро, уверенно. В голове билась только одна мысль: «Я не жертва!» Эрт Гивей начал терять самообладание — он никогда не отличался особой смелостью, а в условиях сражения и вовсе потерялся, глядя на меня взором побитой собачонки. — Не дергайся! — тихо велела я, не двигаясь с места, в то время, как мой спутник панически озирался по сторонам. Нервы были напряжены до предела — такая неизвестность хуже всего — проще, когда видишь соперника, а не ждешь удара из ниоткуда. Ветер тревожил молодые зеленые листочки, отвлекая, смешивая все звуки, будоража душу страхом перед неведомым. Разливающаяся темнота скрадывала очертания, прятала врагов, напоминала о призраках. Фрон не выдержал и бросился куда-то в бок, я не успела остановить его, и мужчина грудью налетел на выставленный клинок врага. Теперь и ему, и второму разбойнику не надо было таиться, и они не спеша показались из кустов. Краем глаза подмечая, как Фрон со стоном рухнул на землю, я оказалась лицом к лицу с вооруженными мужчинами. Прикидывая, как буду отбиваться в платье, вскинула меч, вызывая у соперников громкий хохот — меня явно не воспринимали серьезно! Что же, придется доказать обратное или дорого продать свою жизнь, забрав с собой хотя бы одного из них. Оба разбойника бросились на меня одновременно, стремясь сжать в тиски, с их лиц не сходили победные ухмылки — хищники предвкушали легкую победу. Первый удар я отразила, резко вскинув меч, развернулась, отступила, тяжело дыша. «Ниа, не можешь победить честно, обмани!» — как наяву, услышала голос Гана. Затравленный взгляд и стремительный рывок. Меч легко вошел в незащищенную подмышку одного из врагов, заставляя оного взвыть нечеловеческим голосом. Увернулась от атаки второго воина, скользнула за его спину и изо всех сил замахнулась мечом, стараясь подрубить ноги, обутые только в высокие сапоги. Атака удалась, но расслабляться еще было рано. Не глядя на поверженного мужчину, я вновь столкнулась с первым противником, пришедшим в неистовство от моего яростного сопротивления. А вот не сдамся — кровавая пелена затуманила разум, и я сделала очередной замах. Клинок лишь бессмысленно скользнул по тяжелой кирасе соперника, оставляя глубокую царапину. Дальше просто билась, теперь хищницей была я сама, а враг отступал, защищаясь. Теперь ясно ощущала то, что творится с теми, обладающими даром людьми, кто теряет рассудок, становясь нежитью. Мир сузился только до узкой полоски, вдоль которой пятился противник, а я наступала и знала, что сейчас сильнее, поддавшись жажде крови и своим инстинктам. Быстрая атака, широкий замах, и рука, словно чужая, рубит. Мужчина падает ниц, а я разворачиваюсь и хладнокровно добиваю второго воина. Пелена с глаз все не спадает, и я балансирую на тонкой грани, еще немного и человеческое во мне умрет. Тело переродится, давая мне иную жизнь. — Ниа… — то ли стон, то ли всхлип доносится откуда-то с края поляны. — Ниавель… Да! Я Ниавель — королева Ар-де-Мея… Сглотнула внезапно подступившую к горлу желчь, пытаясь сдержать тошноту, оглядывая поляну залитую кровью. На руках и платье тоже алели, подобно ярким цветам, пятна. Не справилась и меня тут же стошнило. Утерла лицо тыльной стороной ладони и повернулась на звук. Фрон каким-то чудом сумел повернуться на бок и, едва дыша, звал меня. С трудом переставляя ноги, подошла к нему, присела. Рана в груди эрт Гивея выглядела серьезно. — Помоги мне…птичка, — прохрипел он, и я послушно поднесла ладони к его телу. К моему ужасу, не почувствовала привычного покалывания на кончиках пальцев — как всегда бывало, когда я использовала свой дар. Вздрогнула, а в глазах Фрона застыл леденящий душу страх. Он взвыл: — Ни-и-и-а-а… Я попробовал снова, но результат моих усилий ни к чему не привел. — Я… жить…хочу… — взмолился эрт Гивей, но я только покачала головой, шепча: — Не смогу… теперь долго лечить, пока… — воздуха стало мало, задохнулась и отвернулась. — Я умру? — по щеке эрт Гивея скатилась слеза, мои глаза были сухими, хотя сердце готово было разорваться на части. Еще раз осмотрела его рану и спросила: — Что ты чувствуешь? Фрон, кажется, обрадовался: — Ничего! Ниа, сначала думал, умру от боли, а теперь… Я выживу? — Нет, ты уже одной ногой ступил на путь, ведущий к Вратам смерти… — Нет… нет… — он мне не поверил, отчаянно мотая головой. Промолчала, повторять очевидное не было никакого желания. Фрон рыдал, а я держала его за руку, пытаясь успокоить, напоминая, что там, у Врат его ждут летты, готовые дать ему новую, лучшую жизнь. — Но я хочу жить в этом мире… сейчас… — всхлипывал эрт Гивей, словно обиженный ребенок. — Это невозможно… просто прими это… — Ниа… но как же так… как… — Бессмысленные речи, береги силы, — убрала с его лица влажную прядку, даря мимолетную ласку — это все, что было доступно мне на данный момент. На губах Фрона выступила кровавая пена, я стерла ее рукавом, и он вдруг схватил меня за руку. В угасающем взоре было нечто непривычное: — Ниа, — задохнулся, и я поторопилась сказать: — Помолчи, иначе боль вернется, а я не в силах прогнать ее! — Нет… — четко молвил он, прикрыл глаза, собираясь с силами, — выслушай… — сжал мою ладонь дрожащими пальцами, а затем резко рванул ворот туники, вытаскивая медальон на длинной витой нити. Я с любопытством следила за ним, ни о чем пока не расспрашивая. Впрочем, эрт Гивей высказался сам, глядя куда-то мимо меня: — Это колдовской медальон… матушкой подаренный… он сумеет укрыть… владельца… сменив личину… Я думал… хотел… но так и не собрался… — Ты собирался убить Беккит? — мною овладело удивление. — Да… — выдохнул еле слышно. — Вот так новость! — не удержалась я от возгласа. — Была… причина… неважно это… другое… са'арташи уязвимы только… в своем истинном облике… не бойся… — Откуда тебе об этом известно? — я жадно ловила каждое его тихое слово. — Я один… из них… — признался эрт Гивей. Меня хватило только на то, чтобы глупо и быстро моргать, пока Фрон передавал мне медальон. — Тебе… позаботься о моем теле… — Да, — ответила, стискивая серебряный круг с незнакомыми письменами по краю. Получив мое согласие, эрт Гивей слабо улыбнулся, прикрывая веки и делая последний вдох. Если в душе и были сомнения, то они развеялись, как только тело Фрона начало менять свои очертания — теперь вместо ног был змеиный хвост. Затем все, что осталось от первого любовника Беккитты рассыпалось на тонкие чешуйки, которые стал уносить ветер. Я бросилась сгребать их, на ощупь, так как на улице совсем стемнело, стараясь не упустить ни одной, собирая все в подол платья, потрясенно думая о Фроне и его тайне. Всегда считала, что демоны бездны должны быть друг за друга горой, а тут… Теперь мне никогда не узнать о том, почему Фрон эрт Гивей желал смерти Беккит. Стараясь не растерять свою драгоценную ношу — дала обещание — держи, я медленно брела по темному лесу, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Мне нужно было срочно найти воду — и вот журчание звонкого ручейка, подсказало, что я добралась до цели. Легенды не врут — тела убитых са'арташи исчезали, чтобы ничего не досталось противнику, но то, что осталось должно покоиться в воде. На полях сражений, конечно, никто об этом не заботился, но меня попросили, и я должна выполнить последнее желание умирающего. Тем более, что за него уплачено! Аккуратно высыпала из подола все, что удалось собрать, наклонилась, пытаясь уловить в свете скупых лучей серповидного месяца блеск чешуек, плывущих вниз по течению. — Пусть твое путешествие к Вратам смерти будет светлым, Фрон эрт Гивей, — шепнула я напоследок. Умылась, стремясь избавиться от темных пятен на лице и руках, а потом какое-то время брела наугад, потерявшись в своих мыслях. Когда очнулась от невеселых размышлений, застыла. Меня окружали огромные деревья с толстыми стволами и мощными ветками. У их подножия рос густой кустарник. Где я нахожусь, грыр всех забери?! Сквозь лиственное покрывало пробивался тусклый свет ночного светила, разгоряченное всем произошедшим тело, совсем не замечало наступившей прохлады. Прилегла на ворох прошлогодней листвы — мне необходим был отдых. Проснулась резко, как от толчка, ничего не понимая ото сна. На востоке разгоралась заря, и в ее розовых лучах моим глазам предстало ужасное зрелище. На поляну, медленно приближаясь ко мне, ступали мужчины. Поношенная одежда, ржавое оружие — говорило о том, что это очередные разбойники, озлобленный люд, постепенно превращающийся в зверей. Гнусные ухмылки на грязных лицах подсказывали, что им нужно от одинокой путницы. Самый первый из мужчин, сверля мою персону изучающим взглядом, вдруг улыбнулся — зловещий оскал убедил меня, кто из всей шайки самый серьезный противник. Собралась и вскочила на ноги, ощущая, как качнулся на груди тяжелый кулон, подаренный Фроном. Осталось только пожалеть, что он не делает своего обладателя невидимым, потому что меч я оставила на той, памятной, поляне. Пока лихорадочно размышляла о том, как буду отбиваться от всей этой стаи, на тропинке появился новый персонаж. И какой! Рыцарь в полном боевом вооружении верхом на огромном черном жеребце. Животное и его хозяин казались сотканными из предрассветного тумана, еще пронизанного ночными тенями. Неистовая мужская сила окутывала их, словно тонкая сеть, показывая, что к нам приближается смертельно опасный противник. Испуганно сжалась не только я, разбойники на миг опешили, но потом, вероятнее всего, от испуга, ринулись в атаку. Жалкое зрелище и тщетные попытки! Одетый в кольчугу всадник, будто вихрь, пронесся вперед, сея смерть, легко, играючи, нанося удары. Невольно начала искать глазами свиту воина, потому что сразу было заметно — рыцарь из благородных — такие не путешествуют поодиночке. Но за боевым конем никто не следовал — вопиющая безрассудность или безграничная уверенность в себе? «Второе!» — почти не раздумывая, решила я, наблюдая за тем, что предстает моему взору. Над черным всадником не трепетало знамя, а на щите не было видно герба, поверх кольчуги развевался темный плащ, явно из дорогой материи. Да кто он такой, этот таинственный мужчина? Меня раздирали на две половины противоречия, одна часть пугливо тряслась и требовала уносить отсюда ноги, а другая — умирала от любопытства, заставляя замереть на месте и ждать. Дождалась! Всадник добрался до меня и протянул руку: — Эрра, поторопимся, скоро здесь станет еще жарче! — голос оказался глубоким, пронизывающим, бесконечно приятным, а еще властным и колдовским, а иначе, отчего я покорно подала незнакомцу свою ладонь?! Мгновение и я оказалась в седле перед этим темным воином, и одна его рука удобно устроилась на моей талии, поддерживая, не позволяя упасть. Конь понес нас прочь, увозя меня в неизвестность. Из леса мы выехали уже совсем скоро и направились по широкому лугу, перемежающимся с редколесьем, которое не становились серьезным препятствиям на нашем пути. Проезжая под низкими ветвями деревьев, рыцарь наклонялся, прижимая меня своим, закованным в броню телом к спине коня. То, что я ощущала при этом сложно описать словами, странная, волнующая и немного пугающая смесь неведомых ранее чувств. Рыцарь был в легком шлеме, его забрало опущено потому, как я не старалась, не могла увидеть лица своего нежданного спасителя… и спасителя ли? Вскоре вы выехали на тракт, которые вывел нас к деревне, одной из многих находящихся на границе, потому и несильно отличающейся от виденных мною ранее. Это была нелицеприятная особенность Двуречья. Здесь в глаза бросалась бедность — убогие домишки и прячущиеся при нашем появлении, плохо одетые, больные крестьяне. Неудивительно, что по лесам рыскают разбойники! Мы остановились у таверны, и мой сопровождающий зычно позвал мальчишку конюшенного, спрыгивая на землю. Когда я, не без его помощи, спустилась с коня, воин снял шлем, и я смогла посмотреть ему в глаза. Мужчина оказался истинным северянином — темные волосы, нос с тонкой горбинкой, белая кожа. Глаза под четкими росчерками бровей светлые, голубые, точно бирюза. Резкие очертания скул и заросшего щетиной подбородка показывают, что характер у этого человека непоколебимый, решительный и властный. Вместе с тем, все черты лица по-мужски привлекательны. Он улыбнулся одними уголками губ: — Эрра, следует быть осторожной, разгуливая одной по ночному лесу. Я только-только осознала, что он принял меня за крестьянку — не мудрено — волосы спутаны, перепачканы, а платье похоже на самую настоящую тряпку. — Так получилось, — я опустила взор, гадая, о чем меня спросят дальше. Вопроса не последовало — боевой конь, оказался строптивым и отказался слушаться мальчишку. Рыцарю самому пришлось позаботиться о своем животном. Я постаралась спрятаться в укромном уголке, чтобы решить, как мне быть, и оттуда, из тени, вела наблюдения за своим спасителем. Неосознанно вертела в руке медальон: «Как же все-таки он действует? Вдруг поможет?» Что на уме у рыцаря я не ведала — не хотелось бы стать его добычей. В правах лордов было провести ночь с любой понравившейся крестьянкой, и если этот рыцарь решит, что я ему приглянулась, то рассчитывать на чью-либо помощь мне не стоит. Покусывая губы в невеселых раздумьях, ненадолго отрешилась от реальности. Вздрогнула, когда в конюшню, вошел еще один воин-северянин. Высокий, широкоплечий, темноволосый. — Ну, наконец-то! — выдал он, заметив моего спасителя. — Алэр, ты где был? Нашел свою пропажу? Кровь в моих жилах застыла, дыхание сбилось, когда я услышала это имя и по-новому взглянула на темного рыцаря. — Нет, — не поворачивая головы, отозвался демон, предназначенный мне в мужья. — Тогда, может, это и к лучшему! Померла девка, и концы в воду! — легкомысленно предположил второй северянин. — Неверный ответ! — послышался еще один голос, и в дверной проем прошел третий мужчина, очень похожий на Алэра. Только волосы Алэрина были седыми. Так бывало, когда житель севера переживал сильнейший шок, невыносимую боль. Я знала об этом, как никто другой, локоны моей сестры Северии тоже стали серебряными раньше срока. Алэр, не отвлекаясь от своего занятия, процедил: — Сейчас отдохнем и продолжим поиски! Мне и самому не хочется потерять змеиный «подарочек»! — Да какая разница? — не унимался безымянный северянин. — Мы не виноваты в том, что на отряд напали! — Змея может рассудить иначе, — вкрадчиво молвил Алэрин. — Знаю, — Алэр по-прежнему цедил слова сквозь стиснутые зубы, словно ругал кого-то. — Хотя девчонка все равно не жилец! Меня начала колотить нервная дрожь — вот как — меня заочно сделали мертвецом! Стиснула зубы, борясь с желанием доказать, что я очень даже живая! — Тогда к чему тратить силы? — не сдавался незнакомый рыцарь. — Лион, я все сказал! — рыкнул лорд Нордуэлла, и спорщик умолк. Наверно, в какой-то момент эмоции одержали верх, я надрывно вздохнула. Вся троица повернулась в мою сторону. Первым подошел Алэр: — Милая, что не так? — участливо осведомился он, нежно дотрагиваясь до моего лица. И мне до боли, до безумия захотелось вцепиться в эту руку… зубами и с хрустом рвать плоть — наверное, в моей крови все еще бурлила магия, разбуженная прошедшим поединком. — Какая симпатичная малютка, — это приблизился Лион и постарался обворожительно улыбнуться. Этому захотелось вцепиться в горло, раздирая его, пробуя на вкус теплую, пахнущую металлом жидкость. Страх опалил изнутри, сковав тело, тревожа душу. Усилием воли сдержала рвущееся наружу бешенство и прохрипела: — Я устала… — Так давай передохнем. Здесь рядом таверна, а в ней — комнаты с матрасами, набитыми душистым сеном, — Лион протянул мне руку, но на него убийственным взором поглядел Алэр — похотливые самцы уже начали делить самку. — Ошибаешься! Там клопы одни, в этих матрасах! — раздался голос второго брата эрт Шеран, и я вынужденно посмотрела на него. Поняла сразу — вот, кто настоящий противник. Прищур глаз Алэрина, синих, как сапфиры, что являлось еще одним его отличием от близнеца, говорил, что меня пристально изучают. Этот мог под слоями грязи разглядеть, что ткань платья еще вчера была добротной и дорогой. Всхлипнула — мужчины не выносят женских слез. — Не пугайся, — жених провел большим пальцем по моей щеке, точно хотел ощутить ее гладкость. — Можно мне посидеть одной… в тишине, — с мольбой посмотрела в светлые очи демона. Удалось даже выжать из себя слезу. — Только не убегай далеко, — предвкушающе улыбнулся он мне и скомандовал своим спутникам. — Пошли, есть срочные дела! Лион собрался задержаться, но Алэру достаточно было что-то прошипеть ему на незнакомом мне языке, и Лион ускорил шаг. Только Алэрин все еще стоял, прислонившись к косяку, и задумчиво рассматривал меня, заставляя нервничать. Подражая крестьянским девицам, я глядела исключительно в пол. — Эрра, в любой игре главное вовремя остановиться, — вполголоса предостерег демон. Кто бы знал, чего мне стоило резко не вскинуть голову и не поинтересоваться, о чем он толкует. Послышался притворно-тяжелый вздох, и брат моего жениха покинул конюшню, а я перевела дыхание. Мысли в голове метались, словно стая вспугнутых голубей, я невольно продолжала сжимать медальон, его холодная поверхность, помогала мне удержаться, иначе или сбежала бы, или перешагнула бы грань, за которой только перерождение. «Как бы мне хотелось стать кем-то, на кого Алэр не обратит внимания!» — в сердцах подумала я, устало опускаясь на охапку соломы. Когда пришла к умозаключению, что у меня нет другого выхода, ибо бродить по Двуречью опасно, потому пора идти признаваться эрт Шерану в том, кто я есть, почувствовала себя странно. Вздрогнула, потому как неожиданно заметила, что рукав платья стал непозволительно длинен. Едва удержавшись от крика, обнаружила, что превратилась в мальчишку, похожего на того, что был при конюшне. Медальон! Матушка Фрона постаралась на славу и оградила своего сына от неприятностей, которые могли возникнуть, если бы посторонние узнали о его происхождении. И как удачно все сложилось для меня! Теперь возникла иная проблема: мне требовалось переодеться и как можно скорее! Старый наряд тоже не следует выбрасывать. По-быстрому осмотрелась, и память услужливо дала подсказку — мальчишка, что встречал нас — скорее всего он и живет здесь. Бросилась обыскивать все укромные углы — простые штаны и пара ветхих рубашонок сушились на веревках, растянутых в самом конце. Так быстро я ни разу не переодевалась, зато потом размеренным шагом покинула конюшню и вышла во двор. Здесь на меня накинулся конюшенный: — Эй ты! Пошел вон! Это мое место! Совершенно не представляла, как ведут себя в подобной ситуации крестьянские дети, а мальчишка надвигался на меня с кулаками. По привычке приняла боевую стойку, потом одумалась — драка мне сейчас не нужна! Хватит, и без того иду по самому краю! Хранитель удачи опять сжалился надо мной — в клубах пыли в деревню въехали всадники, среди которых я узнала помятого, но живого эрт Лагора. С ним была Тоэя и еще пять человек из отряда, отправленного со мной для охраны. Пристальнее осмотревшись, заметила, что помимо Алэра в деревеньке полным-полно демонов, они сильно отличались от коренных жителей. Сам лорд Нордуэлла выбежал из таверны навстречу отряду — дальше были расспросы, крики, оправдания выживших, притворные стенания Тоэи. — Грядет буря, — услышала я восклицание Алэрина и подняла голову к небу, замечая идущие с севера темные тучи. — Поспешим! — Алэр обшарил быстрым взором двор, чуть задержался на входе в конюшню, шумно выдохнул и бросился туда. Вышел обратно сильно озадаченным и весьма недовольным, ведя под уздцы своего коня. Коварно улыбнулась — не так страшен демон, как представлялось, но…разумеется, и недооценивать его не следует!Часть 3
Невеста Белою дымкой спустилась вуаль, Скрыла на личике нежном печаль. Слезы невеста сдержать не сумела, Лишь только белое платье надела.
Глава 1
Как только отряд ускакал на поиски невесты демона, то есть меня, я облегченно выдохнула. Признаться, в первые мгновения появилось малодушное желание бежать прочь, но я оборвала этот порыв в самом начале. Рано еще убегать без оглядки — нужно дать больше времени Гану, вдруг брату удастся выручить Лавена и Северию. Конечно, об их спасении я, если и узнаю, то еще очень не скоро, но пока есть надежда, значит, буду верить и ждать. Праздно гулять по деревне не было ни сил, ни желания, ни возможности — во мне сразу признали бы чужака! Потому приняла решение вернуть свой истинный облик. Пришлось изрядно помучиться, гадая, как это сделать! Оказалось, не так все просто, как хотелось бы! Нужно не только снять медальон, но еще и в мельчайших подробностях припомнить свой собственный облик. И вот ветхая рубашка треснула на груди — да, пышные формы иногда могут стать серьезной проблемой! Хоть и не хотелось вновь облачаться в грязное платье, но я без заминки сделала это! И отправилась на поиски Тоэи — служанка осталась в деревне. Через час, блаженно постанывая, опустилась в ванну, точнее просто глубокую деревянную емкость. Все равно, лишь бы в теплую воду, пахнущую ароматным мылом. К моей несказанной радости, один из сундуков уцелел при нападении — самый маленький из них, но тут помимо одежды был помандер, а также все мои лекарства для лица. В голове сразу созрел великолепный план — в каком виде предстать пред светлые очи жениха! Улыбнулась впервые за несколько дней — не все так плохо! К вечеру разразилась самая настоящая буря — порывистый ветер свирепо ударял по деревянным стенам таверны, заставляя их стонать и вздрагивать, будто бы от страха; сильный дождь стучал по крыше и бил в единственное оконце. Всадники успели вернуться до дождя и, по словам Тоэи, были рады, что я нашлась сама. Выходить и приветствовать демонов отказалась, сославшись на усталость и головную боль. Буря бушевала весь следующий день, Алэр дважды приглашал меня разделить с ним трапезу, я по-прежнему болела, ныла и раздражала Тоэю. Служанка поинтересовалась у меня о том, куда делся Фрон, видно, собиралась отправить весточку Беккит. Я с предельно честным выражением лица сообщила, что эрт Гивей погиб в бою, как настоящий мужчина, защищая меня. Если Тоэя и не поверила этой лжи, то промолчала. Алэр, через служанку разумеется, пытался выведать у меня о том, как я спаслась. Очередная лживая история была сочинена за минуту. Мы с Фроном вышли на тракт и почти добрались до деревни, как на нас напали разбойники. Пока эрт Гивей доблестно сражался, я трусливо пряталась в придорожных кустах, а потом, рыдая, ибо потеряла единственного защитника, совершенно случайно вышла к деревне. Алэр не угомонился и прислал ответ…письменный: «Эрра эрт Озош, неужели вы никого не повстречали на тракте?» — не поленился демон, достал где-то перо, бумагу и чернила. Даже герб Нордуэлла был отпечатан на красном сургуче. Ответ мой устный, через Тоэю — решила не чудить, был таков: «Я пряталась, если видела на горизонте всадника или пешего!» К концу второго дня, раздосадованный моим категорическим отказом выходить из комнаты и знакомиться с ним, жених отбыл в Нордуэлл, оставив сотню своих людей во главе с Алэрином. Моим личным охранником назначили эрт Лагора. Выглядывая в узкое, мутное окошко комнаты, радостно следила за отъездом Алэра Рейневена эрт Шерана, рядом с которым ехал Лион. Его я начала ненавидеть с самого первого мига — слишком скользкий и неприятный мужчина, может, это он наблюдатель Беккитты? «Выясню, — сказала сама себе, — как только прибуду в Нордуэлл!» Про самого лорда-демона старалась не думать, только предвкушала нашу новую встречу! Я знаю, как он выглядит, а он даже не догадывается, кого спас от разбойников. Что же, скоро мы познакомимся! — Вы ведете себя совершенно по-детски! — высказалась за спиной Тоэя. — Я не интересовалась твоим мнением, — лениво огрызнулась я. — Лучше принеси мне травяной взвар и что-нибудь из выпечки! Да не той, черствой, что была в самом начале, а свежей, как распорядился эрт Шеран! Служанка качнула головой, но спорить не решилась, а я снова вернулась к прерванному осмотру. Поймала себя на том, что любуюсь Алэром — все-таки на коне он держался превосходно. Вот мужчина внезапно натянул поводья, и боевой конь поднялся на дыбы, словно перед атакой. Он бил передними копытами в воздухе, точно ударял по пешим противникам. Мало того, что эрт Шеран усидел в седле, так он еще и без видимых усилий, небрежно осадил своего скакуна. Оглянулся, будто почувствовал, что я наблюдаю за ним, вынуждая отпрянуть, спрятаться от пытливого взгляда. «И впрямь, как глупая девчонка!» — отругала себя, сердито нахмурившись, и отошла от окна, чтобы не поддаваться соблазну — уезжает демон и ладно! День спустя мы двинулись в путь — Алэрин посчитал, что наше дальнейшее пребывание в Двуречьи ни к чему хорошему не приведет. Погода все еще окончательно не наладилась, наоборот, стало заметно холоднее, и я закуталась в плащ на меху, так как тяжелые тучи, гонимые яростным ветром, грозили осыпать землю снегом. Вот уж воистину — север — не юг, где снег и зимой редко бывает! Выехали утром, как только отступила ночная тьма, дороги раскисли, а после полудня с небес пошел мелкий надоедливый дождь вперемежку со снегом. Алэрин подгонял всех нас, а я, спрятав лицо под низко натянутым капюшоном, ругалась себе под нос — ну что за веселье тащиться куда-то в такую слякоть? Вызванная непогодой хандра только усиливалась, и я едва не подпрыгивала в седле от нетерпения, когда вдали показался последний город Двуречья. Алэрин зорко оглядывал окрестности, выражение его лица при этом было хмурым. Городишко оказался весьма грязным — отбросы и всевозможный мусор слоями покрывал узкие, ничем не примечательные улочки, а жители казались тенями, торопливо снующими по ним. Люди разбегались, едва видели знамя Нордуэлла — серебряная летучая мышь на темно-синем фоне. Демоны знали, куда идут, и вскорости мы остановились у двухэтажного здания, обнесенного высоким забором. Я чихнула, и эрт Лагор обратил на меня внимание, а Алэрин подъехал ближе и посчитал своим долгом разъяснить: — Это дом наместника, мы всегда останавливаемся тут, когда есть нужда! Ворота перед нами распахнулись, и отряд потянулся во внутренний двор. Он оказался довольно просторным и на удивление чистым. Эрт Лагор помог мне спешиться, а Алэрин широким жестом пригласил пройти в дом, будто это он был здешним хозяином. Мы вошли в просторный холл, заставленный изысканной мебелью, и безукоризненно одетый слуга принял наши плащи. Когда скинула капюшон, и наши взгляды с Алэрином столкнулись, демон криво улыбнулся, я даже подумала, что сейчас он выскажется. Промолчал, лишь кивнул, долго рассматривая мое лицо, словно запоминал его особенности. Под этим внимательным взором мне сделалось неуютно и зябко. Поежилась. — Хмм… — раздалось сбоку от нас, — не ждал дорогих, — слово было ядовито выделено, — гостей! Повернувшись, увидела высокого голубоглазого блондина, одетого довольно просто — в темную тунику и кожаный дублет с резными деревянными пуговицами. — А мы склонны являться без приглашения, — не менее язвительно отозвался Алэрин. Наместник, а, судя по всему, это был именно он, еле удержался от того, чтобы презрительно не сплюнуть и грубовато сообщил: — Вас слишком много, — оглядел меня с головы до пят и широко ухмыльнулся. — Хотя эрра замерзла, посему ей я позволю остаться и обогрею! Вспыхнула, потому что очень не понравился его взгляд, дающий знать, как именно меня предлагают согреть. Собиралась возмутиться, но меня опередил Алэрин: — Только тронь, и брат тебе все внутренности вырежет, а потом заставит их съесть, если выживешь, конечно! Эрра — невеста Алэра! — Замеча-а-ательно, — протянул, ничуть не испугавшись, наместник. И уже мне: — Нас представят друг другу, милая эрра? — Нет! — отрезал демон. — Не зубоскаль, иначе заставлю пожалеть об этом! — и с презрением. — Лучше бы вверенным тебе городом занялся — смотреть тошно! — Не нравится — поезжайте прочь! — неласково ответил наместник, но Алэрин, не слушая его, жестом позвал меня к узкой лестнице. За нами двинулись эрт Лагор, Тоэя и еще два рыцаря из свиты эрт Шеранов. Мне было удивительно, как свободно чувствовал себя в этом доме Алэрин, да и слуги слушались его беспрекословно. Тут же захотелось узнать, почему так происходит, но любопытство пришлось усмирить, потому как никто не собирался разъяснять мне ситуацию. Брат моего жениха был напряжен, указав на дверь одной из комнат, он повелительно сказал: — Эрра, здесь вы проведете ночь. Отдыхайте, ибо в Нордуэлльский замок дорога не близкая! — повернулся к Тоэе. — Будешь носить еду своей госпоже лично! — и эрт Лагору. — В двери никого не пускай, кроме служанки! И рыцарь, и Тоэя без вопросов кивнули, а я безмолвно прошла в комнату. Чем ближе мы подъезжали к Нордуэллу, настроение мое неуклонно снижалось, да и погода оставляла желать лучшего. Дождь хлесталпо головам и заливал лица, но мы упорно двигались по дороге. Сгорбившись, я подставляла дождю спину и ни о чем не думала. Сердце грызла тревога — вчерашней ночью мне довелось лицезреть ир'шиони — демона неба — во втором облике. Не иначе, как по задумке грыра, я сунулась поглядеть в окно поздним вечером. Отодвинула занавеску и едва не заорала во весь голос — со стороны улицы обнаружилось нечто, похожее на гигантскую летучую мышь с глазами, сияющими синим огнем. Вот за подобное чудище я должна выйти замуж?! Должна! Помотала головой и чихнула — путешествие в непогоду не делало прогулку приятной, но Алэрин торопился покинуть пределы Двуречья. — Эрра простудилась? — с участием поинтересовался он. — Все возможно, — сухо отозвалась я. — Крепитесь, — наставническим тоном заявил демон, — если поторопимся, то к вечеру у вас будет и ванна с горячей водой, и сытный ужин, и мягкая постель. «А еще жаждущий лицезреть мою скромную персону лорд-демон! Утешил, называется!» — скривилась, хорошо, что под капюшоном Алэрин этого не заметил. Любоваться окружающим пейзажем не получалось, по большей части я видела только голову своей кобылы, на которую падал мокрый липкий снег — обычное явление для севера в начале лета. Тракт уводил вперед — туда, где маячили горные пики. Эрт Лагор ехал рядом, изредка задавая вопросы о моем самочувствии. Как только начали спускаться с очередного холма, я почувствовала себя странно — было полное ощущение, что меня, не снимая с лошади, осмотрели с ног до головы и ощупали. Резко натянула поводья, заставляя кобылу всхрапнуть и остановиться. Вздрогнула и услышала, как судорожно втянул воздух эрт Лагор, и несдержанно взвизгнула Тоэя. Я скинула капюшон и огляделась — все, кто прибыл из Золотого берега, замерли на месте и морщились, словно от головной боли. — Добро пожаловать в Нордуэлл, — зловеще улыбаясь, сказал Алэрин, и я нахмуренно поинтересовалась: — Что это? — Тень, — молвил он так, будто это все объясняло, и направил своего коня дальше по дороге. — Будем знакомы, — буркнула я себе под нос — никто и не сомневался, что в этом месте полным-полно тайн. Непогода разыгралась не на шутку, резкий порывистый ветер пытался сорвать плащ и больнее уколоть холодом, заставляя промерзнуть до самых костей — теперь я мечтала оказаться в замке. Алэрин в середине пути покинул нас и отчего-то заторопился назад, повелев ехать без остановок, хотя вдоль тракта встречалось много мелких деревень. — Эрра, — сказал подъехавший ближе стражник, оставленный Алэрином за главного, — сейчас поднимемся на холм, — указал вперед, — и вы сможете увидеть сердце этого края. Я кивнула — сил ни на что большее не осталось. Уж не ведаю, какие чудеса творятся в Нордуэлле, но едва мы поднялись на холм, как облачный покров на пару мгновений прорвал ясный луч заходящего солнца, прогнав серую пелену, мгновенно осыпавшуюся по земле россыпью мелких капель. Все вокруг засияло насыщенными красками — пестрые камни, тающие островки снега, глубокие лужи, бархатная бахрома мха на деревьях и нежная зелень первых ростков. А с высоты холма открылся вид на долину, где между двух зеленых горбов расположился замок, обнесенный каменной стеной. На башнях, тянущихся к небесам, гордо реяли флаги, а цветные витражи в окнах сверкали, будто драгоценные камни. Прямо перед ним раскинулась большая деревня, окруженная ухоженными полями. Невольный вздох слетел с моих губ — я неотрывно глядела вперед, пока местная магия не уступила непогоде, проиграв эту битву, позволяя миру скрыться за снежной пеленой. Нас заметили стражи, несущие свою службу на стенах, подняли трубы, подавая сигнал. Через минуту высокие, сводчатые ворота стали медленно открываться. Под громкие звуки, которые не смог заглушить даже воющий, как стая волков, ветер, мы ступили в обширный внутренний двор. У меня было ощущение, что я примерзла к седлу, все члены моего многострадального тела отказывались повиноваться. Поэтому на въезде немного замешкалась, стараясь совладать с поводьями, и Тоэя чуть обогнала меня, а эрт Лагор оказался между нами. Бросив мимолетный взгляд, увидела, что нас вышел встречать сам Алэр, и до того как опустила глаза, успела приметить — все внимание демона приковано к нашей троице. Вот как тут грыра не упомянуть? Сидел бы в теплом чертоге вместо того, чтобы караулить на холоде! — Рад приветствовать эрру эрт Озош и ее свиту в своей скромной обители, — услышала я знакомый глубокий голос и с изумлением увидела, что демон протягивает руку Тоэе. «Ну, конечно, он любит жгучих брюнеток — вот пусть и женится на ней!» — промелькнуло в голове, и я чихнула, а следом раздалось громкое выразительное покашливание эрт Лагора. Вероятно, мой страж таким образом указал Алэру на его ошибку. Лучше бы он этого не делал, у меня застучали зубы, то ли от холода, то ли от накатившего волнения. Теперь лорд Нордуэлла свою крепкую руку протягивал мне — быстро сообразил и не стал затягивать неловкий момент. Наклонив голову, пряча глаза под капюшоном, я медленно отпустила поводья, лихорадочно раздумывая над тем, как сделать так, чтобы Алэр до определенной поры не видел моего лица. Раз Алэрина в замке нет, то никто не сможет рассказать его брату о том, что мы уже успели свидеться. Нужно воспользоваться случаем и предстать перед женихом во всей «красе» — не зря же Ган столь старательно выбирал лекарства для лица! Я размышляла, а демон устал ждать и просто снял меня со спины животного. Сквозь одежду я почувствовала, какие у него горячие руки, отчего по моему телу прошла жаркая волна непонятной дрожи. Этот отклик был непривычен и напугал меня, потому резко уронила: — Я сама, — и опять чихнула, плотнее кутаясь в плащ. — Как будет угодно, эрра эрт Озош, — с оттенком тихой ярости ответил Алэр. — Прошу, ваша комната готова! Глядя только в сторону эрт Лагора и Тоэи — буду наблюдать, куда двигаются они, я направилась вперед. Комната, выделенная мне, оказалась небольшой, но уютной. В камине весело потрескивали дрова, горящий огонь озарял медовыми бликами искусно сотканные гобелены. Поднос с кружкой дымящегося терпкого вина порадовал мой взгляд. По мере того, как отогревалось замерзшее тело, поднимался и мой боевой дух. Через слуг было передано настойчивое приглашение Алэра посетить ужин в честь моего прибытия. Я не отказалась — пора демону узнать, кого ему подарили! Черная сурьма и тени из бирюзы сделали мои глаза ярче и выразительнее, щеки раскраснелись от бордовых румян, особо выделяющихся на фоне покрытой белилами кожи, ну и рыбный блеск для губ завершил преображение моего лица. Волосы спрятала под узорчатой шапочкой, расшитой мелким жемчугом. Платье выбрала богатое, из бархата оттенка малинового вина с пышными рукавами — пусть знает, я не нищенка. Гофрированный отделанный золотым шитьем воротник сзади закрывает шею, а спереди есть треугольный вырез, выставляющий на показ соблазнительную ложбинку между грудей, в которую опускается кулон с крупной розовой жемчужиной. Несколько капель лавандового масла — чтобы пахнуть, как цветочное поле, и я готова! — Позволите высказаться? — недовольным тоном осведомилась Тоэя, наблюдающая за моими приготовлениями. — Говори, — я отложила мутное зеркало, в которое придирчиво осматривала свое лицо. — Вы выглядите ужасно! — неодобрительно качая головой, сказала она. — Это чудесная новость! — улыбнулась в ответ. Снизу доносился шум — съезжались приглашенные гости, не все, самые нетерпеливые, в конце недели их будет намного больше, потому что грядет знаменательное событие — свадьба лорда Нордуэлла. — Пора! — сказала сама себе и вышла из комнаты. За дверью меня ожидали сопровождающие: эрт Лагор и Лион, у которых при моем появлении стремительно взлетели на лоб брови. Улыбка демона погасла, сменившись вымученной гримасой, а эрт Лагор недоверчиво уточнил: — Эрра Ниавель? Я одарила его царственным кивком и повелительно сказала Лиону: — Проводите меня к жениху! Он слишком рьяно закивал и бросился по коридору, а эрт Лагор предложил свою руку. Главный зал Нордуэлльского замка покорил меня с первого взгляда, так что я замерла на самой последней ступени. Чтобы рассмотреть высокий балочный потолок приходилось поднимать голову. Пол был совершенно гладкий, на сером камне не было ни тростника, ни соломы. Широкая галерея, опирающаяся на украшенные резьбой каменные арки, окружала зал с трех сторон. С двух противоположных концов располагались внушительные камины, над которыми, как и положено, висели герб и знамя. У дальней стены, на помосте находился длинный стол, сплошь заставленный сверкающими в свете сотен свечей золотыми и серебряными кубками, чашами и блюдами. Гостей разместили за другими столами, расположенными по всему залу. Алэр и его родня уже были тут. Лорд Нордуэлла выглядел не слишком веселым, он сидел в самой середине и медленно цедил вино из кубка. Я обратила внимание на то, как элегантно он выглядит в обтягивающей широкие плечи тунике с длинными узкими рукавами, расшитыми серебряным шелком. В зале было очень шумно и весело: акробаты и лютнист старались вовсю, столы ломились от угощений, которые гости без стеснения вкушали. Из-за всеобщей суматохи никто не видел, как я вошла, пока Лион не подбежал к помосту и не указал Алэру на мою тихо стоящую персону. Лорд вскинул голову и замер, глядя на свою невесту, то есть преображенную меня. Резко опустошил кубок, покосился в сторону черноволосой женщины, скорее всего своей матушки, шумно выдохнул и, как настоящий предводитель, ринулся в бой. Перепрыгнул через стол и ходко направился ко мне. Шум в зале смолк, все с интересом следили за нашей встречей. — Эрра эрт Озош, я рад с вами познакомится, — вымучил хилую улыбку. Я, делая вид, что смущена, несколько раз кокетливо взмахнула ресницами и произнесла: — И я рада. — Идемте, эрра эрт Озош, пора представить вас моей семье, — выговорил так, словно читал смертный приговор всем сидящим в зале. — Зовите меня Ниавель, эр эрт Шеран, — потупилась, а затем бросила быстрый взгляд. — Хорошо, Ниавель, — слова звучали безукоризненно вежливо, но в них сквозила обреченность, — мое имя Алэр, — тяжко вздохнул и тотчас попытался сгладить это, протягивая мне руку. Моя ладонь коснулась сгиба его локтя, и я с покорным видом побрела к помосту, искоса посматривая на сидящих за столом потомков ир'шиони. Алэр выглядел так, будто собирался кого-то убить, в моей душе буйным цветом полыхала мстительная радость — рано ты, милый мой, записал свою невесту в жертвы! Я правильно угадала — женщина, сидящая по праву руку от Алэра, оказалась его матушкой. Ее звали Рилина эрт Шеран. Настоящая северянка — белокожая, темноволосая, зрелая женщина с невероятно синими глазами, в которых светилась мудрость прожитых лет. Я удостоилась от нее внимательного взгляда и медленного кивка, будто она по-женски осуждала меня. Что же, ее право! Вторым мне представили охранителя Сторожевого замка Дерка эрт Авера, и я сделала в уме отметку — запомнить этого человека. Он чем-то напоминал медведя: высокий, мощный, с растрепанными черными волосами и зловеще нахмуренным лицом — пожалуй, я бы тоже назначила смотрителем границы именно его! Многие желающие проникнуть на эту сторону Меб в страхе разбегутся от одного только вида эрт Авера. Третьей оказалась сестра лорда — красавица Миенира — чудо, как хороша! Хрупкий Цветок севера. Волосы — блестящий шелк, а в глазах сверкает весенняя зелень. Ее скулы изящны и высоки, кожа напоминает алебастр, а щечки чуть трогает, словно стесняясь, нежный румянец. Небольшой вздернутый нос и пухлые чувственные губы, похожие, как банально это ни звучит, на лепестки роз. Когда Миенира улыбнулась мне, то на ее щеках возникли две очаровательные ямочки. — Добро пожаловать в Нордуэлл, эрра эрт Озош, — приветливо сказала она. — Надеюсь, мы найдем общие темы для беседы. — И я на это надеюсь, — искренне отозвалась я, заставляя Алэра бросить хищный взгляд в мою сторону. Отвечать на это не пожелала и во все глаза воззрилась на вторую сестру своего жениха. На вид ей было лет пятнадцать, и она отличалась от сестры, как ночь ото дня. Было заметно, что девушка много времени проводит на улице — кожа на лице была покрыта легким загаром и россыпью веснушек. Темные волосы не убраны под изысканную сетку, а забраны в простой хвост, перехваченный яркой атласной лентой, подчеркивающей их черноту. Глаза светлые, и в них виден задор. Она поднялась и представилась сама: — Мое имя Тижина, но родные зовут меня Жин! А раз вам посчастливилось стать невестой моего брата, то я позволяю звать себя этим именем! Я кивнула, оценив этот порыв, и попросила: — Тогда и вы зовите меня так, как называли родные — Ниа! Тижина с улыбкой ответила: — Мне нравится это гораздо больше эрры эрт Озош — так проще! — Жин! — одернула ее мать, и девушка умолкла, бросив на меня последний озорной взгляд. Алэр перевел все мое внимание на себя, загородив своих сестер. Я, не найдя более подходящего варианта, принялась усиленно хлопать глазами, изображая глупую кокетку. Жених буквально озверел — ноздри гневно раздувались, а зубы он стиснул так, что я подумала, еще немного и его челюсть навечно останется в таком положении. Неужели переигрываю? Алэр видимым волевым усилием успокоил свой нрав, чудилось, что он с трудом удержался, чтобы кого-нибудь не прибить, скорее всего, меня! Развернулся к помосту и указал куда-то влево: — Мой брат…второй, с Алэрином вы успели познакомиться, эрра эрт Озош. — Сказал, словно отругал за провинность. — Гэрт эрт Шеран. Молодой человек, близнец Тижины, не поднялся, приветствуя меня, только слегка склонил голову, и я ответила ему тем же, внутренне содрогнувшись. Темная немочь оставила парня в живых, но изуродовала его внешность, изменив цвет и структуру кожи. Теперь на меня смотрело жуткое существо, отдаленно напоминающее человека — сморщенное тело, выпавшие волосы, заплывшие глаза. Но это было еще не все — Гэрт не мог ходить, было видно, что и чашу он держит с великим трудом, до боли стискивая зубы. Теперь я знала вторую причину, по которой лорд Нордуэлла согласился на брак со мной. Оставалось только верить, что моя магия восстановилась, и я сумею помочь Гэрту. Прерывая неловкое молчание, на ноги поднялся Лион, и Алэр провел меня к нему: — Лион эрт Декрит — капитан моего гарнизона, — помолчал, — доверенное лицо и друг. — Лучший! — самодовольно подтвердил эрт Декрит, широко ухмыльнувшись. Алэр проигнорировал этот выпад и повел меня за стол. Здесь музыка слышалась громче, ее нежные ноты, заставляли замереть, наслаждаясь прекрасными звуками. Подняв голову, я увидела, что группа менестрелей играет наверху, сидя прямо в галерее над нашими головами. Отсюда также были видны и акробаты, кувыркающиеся в зале, и жонглеры, перебрасывающиеся разноцветными деревянными шарами. Меня разместили между Рилиной и Миенирой — уж не ведаю, по какой причине жених не пожелал усадить меня рядом с собой — впрочем, я не напрашивалась. Блюда с едой больше занимали меня в данный момент: овечьи окорока под соусами распространяли заманчивый аромат, жареные колбасы истекали соком, запеченные куропатки притягивали взгляд хрустящей корочкой. Напротив Миениры находилось блюдо, на котором лежали куски пирогов с яблоками и имбирный хлеб. Не стала отказывать себе в удовольствии и занялась едой. Кто-то услужливо подал мне кубок, правда, первые глотки верескового эля дались с трудом — во-первых, напиток был очень крепким, а во-вторых, чувствовался рыбный привкус блеска для губ. Закашлялась, и Миенира любезно поинтересовалась: — Может, лучше вина? Я кивнула, пытаясь удержать рвущиеся наружу слезы, и услышала ядовитый шепот матери Алэра: — Только вино у нас северное, не такое, как южное; ягодное, не фруктовое; не сладкое, а терпко-горькое. — Все равно, — эль першил в горле и мешал говорить, а слезы так и стояли в глазах, грозя пролиться и черным ручейком смыть сурьму. — Желаете умыться, — Рилина с притворным участием смотрела на меня, давая понять, что эль был преподнесен не случайно. Я глубоко вдохнула, не отводя взора от лица этой женщины, понимая, что злости по отношению к ней у меня нет. Для Рилины я чужачка, навязанная ее сыну, а она мать, готовая всегда защищать свое дитя, пусть даже и повзрослевшее. — Благодарю, — учтиво ответила своей будущей свекрови, — но умываюсь я только перед сном. А вот от вина вашего, северного, не откажусь! Надеюсь, оно будет столь же великолепным, как и тот напиток, что делали в Ар-де-Мее. — Вспоминаете дом? — будто случайно поинтересовалась собеседница, давая знак слуге, который подошел к столу с кувшином в руке. — Вспоминаю, — не стала отрицать я. — Расскажите нам о Золотом береге! — отвлекла меня Миенира, выразительно поглядывая на свою матушку. Я тем временем пригубила напиток, размышляя над тем, почему сестры Алэра так легко приняли меня. Вероятнее всего, причина была банальна — девочек ждало скорое замужество и отъезд в чужой дом. Всегда проще понять кого-то, если знаешь, что в любой момент можешь оказаться на его месте. Предлагая невесте брата свою дружбу, они не предавали его, а старались сделать меня союзницей. Бросила мимолетный взгляд на жениха — лорд ир'шиони в мою сторону демонстративно не глядел, и я со спокойной совестью повернулась к его сестрам. — Что бы вы хотели услышать? — Правда ли, что придворные ткачихи и вышивальщицы непревзойденные мастерицы? — Миенира с нескрываемым интересом смотрела на меня. — Правда, — сдержанно отозвалась я. — Вы можете убедиться в этом сами. Мое свадебное платье сшито именно их руками. — О! Мы увидим эту красоту? — в глазах собеседницы зажегся мечтательный огонек. Ответить я не успела, меня опередила Жин: — Тебе бы только о нарядах беседы беседовать! Скажи лучше, Ниа, а правда, что Беккитта отличный воин. — Да, это так, — беспристрастно ответила я. — Видела ее на плацу — мечом владеет не хуже любого рыцаря. «И точно лучше, чем я!» — закончила про себя. — Вот, а я… — завозмущалась Тижина, но была остановлена строгим взглядом родительницы, и в разговор вновь вступила Миенира: — Вышивание — мое любимое занятие, а вот в ткачестве я не сильна, мне важен рисунок, а не практическая польза. А вам что больше по душе? «Тренировки с мечом!» — мысленно ответила я, а вслух туманно проговорила: — Меня учили обращаться с иглой и ткацким станком, как и любую девушку. — Вот! — уцепилась за слова Жин. — Не всем женщинам нравится ткать и вышивать! — с выражением взглянула на сестру. — Тогда что увлекает вас, эрра? — наш разговор слышала Рилина и теперь вступила в него, ненавязчиво подсказав. — Семья? Дети? — Книги, — смело взглянув на нее, ответила я. Женщина не отвечала, рассматривая меня, словно товар на ярмарке, будь ее воля — заставила бы подняться и раздеться, проверяя, а много ли изъянов. — У нас есть библиотечная башня, — оповестила за спиной Миенира, и я отвернулась от будущей свекрови, а Жин вполне по-приятельски предложила: — Я могу тебе показать. — Это было бы замечательно. Я как раз хотела осмотреть весь замок, — оглянуться на Рилину все же пришлось — пока хозяйкой здесь была она. — Завтра, — коротко сообщила она и занялась едой, показывая, для чего мы все собрались. Я была рада покинуть душный зал — все шумные застолья заканчивались одним и тем же: мужчины, расслабившись от вина и эля, начинали непристойно шутить, распевать развязные песни и бахвалиться друг перед другом своим богатством и подвигами. Женщины спешили уйти заранее, но я, как невеста лорда, была вынуждена оставаться почти до конца. Эрт Лагор сопроводил до комнаты, в которой мне тоже сидеть не захотелось, и я, выскользнув обратно в затемненный коридор, решила немного прогуляться по нему. Как и в любом замке, здесь были укромные ниши в стенах, в которых на глаза мне попались несколько статуй и множество ваз с ветками ракитника — было заметно, что нынешняя хозяйка любит украшать свой дом. Если моя задумка осуществиться, то все в Нордуэлльском замке останется по-прежнему. Увлекшись своими не слишком радостными, суматошными мыслями, не сразу услышала шаги — по лестнице в верхние, спальные покои поднимались несколько мужчин. С поспешностью юркнула в нишу и спряталась за одной из ваз, мечтая, чтобы меня не обнаружили, так как услышала смех Лиона, а спустя минуту раздались его дерзкие речи: — Видно, лицо ее страшнее, чем рожа грыра, раз девчонка скрывается под слоями краски! Она не Ледышка, как по слухам звали ее в Царь-городе, она страхолюдина! — Заткнись! — прошипел в ответ Алэр. — Грустить не стоит! — утешающее молвил эрт Авер. — У всех баб между ног одно и то же! А лица в темноте не разглядеть! От возмущения у меня открылся рот, а жених угрожающе процедил: — Не желаю это обсуждать! — Дерк прав! — не осознал угрозы в голосе Алэра Лион. — А титьки у девчонки то, что надо! Я бы и сам не… — вместо дальнейших слов послышался хруст. «Надеюсь, тебе сломали челюсть!» — с яростью пожелала я. — Хватит! — раздался строгий голос Рилины. — Не дети малые, а все споры решаете на кулаках! Лион, тебе, и впрямь, лучше помолчать! А ты, Алэр, не слишком о внешности задумывайся! Не шестнадцать лет — это в то время ты женился на красавице! Сейчас тебе важно получить земли Ар-де-Мея и наследников, чтобы подданные твоей невесты не решились напасть на нас. Думаешь, они обрадуются, когда узнают, что их королева станет твоей женой, а они сами твоими вассалами? — Это верно, — поддержал ее эрт Авер, — послушайся матери и как можно скорее покрой девчонку! У меня от подобного «совета» едва не началась нервная икота — я не кобыла, чтобы меня кто-то покрывал! Захотелось лично отрезать эрт Аверу язык — не следует обсуждать меня в подобном тоне! — Бедра у нее, конечно, узковаты, но, думаю, двух-трех детей она тебе подарит! Может, и близнецов! — высказала свое мнение Рилина, и я быстро прикрыла рот ладонью, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Алэр ответил ей что-то очень неразборчиво, а затем послышались его торопливые удаляющиеся шаги и тяжелый вздох Рилины. — Мальчик образумится, — попытался успокоить ее смотритель Сторожевого замка и обратился к Лиону. — А ты бы не трепал ему душу! Друг называется! — Так я, наоборот, отвлечь хотел, — хрипя, отозвался эрт Декрит. — Пошли уже, — позвала его Рилина, — посмотрим на твои… раны! Когда в коридоре вновь воцарилась тишина, я практически бегом отправилась в свою комнату, выгнала Тоэю и закрылась на замок — вдруг Алэр надумает прислушаться к совету эрт Авера! Проснулась вскоре после рассвета и не сразу поняла от чего именно. Отодвинув гобелен, прикрывающий окно (в этих покоях оно было узким и не имело витражей), я увидела то, что не сумела заметить вчера. Территория вокруг замка была огромной — очертания мощной стены терялись в молочно-белом тумане. Перевела взор и рассмотрела внутренний двор, на котором тренировались рыцари. Внизу раздавался нестройный гвалт голосов и лязг оружия. Поежилась от утренней прохлады, и с удивлением заметила, что большинство мужчин обнажено по пояс. Вдруг все расступились и в центр образовавшегося круга вышли Алэр и Алэрин. Братья резко рванули навстречу, с легкостью замахиваясь тяжелыми мечами. Физически они ни в чем не уступали друг другу: высокие, сильные, умелые воины. Со стороны казалось, что сражаются две тени: светлая и темная. Зловещий звон стали долетал до моего окна, рыцари наблюдали за поединком в молчании, да и я, признаться, засмотрелась. Удары точные, продуманные, непреодолимые. Алэр, на мой взгляд, выглядел сильнее, но вот Алэрин казался проворнее, потому сложно было угадать, кто из них победит — ясно, что не в первой бьются друг с другом. Мечи сверкали в утренних лучах, пробивающихся сквозь плотные облака, воины ир'шиони не сдавались: кружились, уходя от атак, наносили удары. Вопрос только в том, кто из них устанет первым? В дверь раздался стук — Тоэя пришла будить меня, и с сожалением я отошла от окна, не заботясь о том, видели ли мою заспанную персону со двора. На завтрак меня провели в небольшую залу, освещенную золотыми лучами, льющимися из узких витражных окон, и несколькими масляными светильниками. В камине, к моей огромной радости, был разведен огонь, а стены привлекали глаз искусно вырезанными деревянными панелями. В противоположном конце располагался длинный стол, покрытый узорной скатертью, за которым меня дожидались представительницы прекрасной половины семейства эрт Шеран. Пахло свежеиспеченным хлебом, и я ощутила зверский голод. Но прежде, чем приниматься за еду, следовало объясниться с будущими родственницами. Они, при моем появлении, прекратили разговор и дружно воззрились на меня. — Ну и зачем было себя так уродовать? — не удержалась от вопроса Жин. — А неплохая идея! — загорелась Миенира. — Возьму на заметку! — Даже не думай! — пригрозила ей мать и жестом пригласила меня к столу. Под их удивленными, осуждающими, любопытными взглядами я прошла ближе и обратила внимание на изысканную вышивку на скатерти. — Это ваша работа? — вопросительно взглянула на Миениру, и она кивнула в ответ, заставляя меня сказать. — Она достойна восхищения! — Мне приятно, что вы это оценили, и смею надеяться, вам понравятся и другие мои творения, — застенчиво улыбнулась Миенира. — В свою очередь, буду верить, что вы их покажете. — Разумеется, можем заняться этим сразу после завтрака! — внесла предложение девушка, но ее сестра запротестовала: — Твои вышивки подождут, Ниа хотела посмотреть нашу библиотечную башню! Правда? — Мне хотелось бы осмотреть здесь все, — примирительно сказала я, бросив просящий взор на Рилину, и она не отказала в этой просьбе. За столом прислуживала невысокая рыжеволосая женщина, которую мне представили, как жену управляющего Маег эрт Лев. С ее мужем я познакомилась несколько позже, когда отправилась гулять по Нордуэлльскому замку. Рилина оказалась хорошей рассказчицей: — На нижнем этаже располагаются купальни, — сейчас мы проходили мимо них. — Вода поступает из теплых источников, которыми пронизан весь наш край. Кроме того, здесь протекает река, впадающая в озеро Ир'ледо. — Живописное место! Как только погода окончательно наладится, можно устроить верховую прогулку, — азартно воскликнула Жин. — Это было бы неплохо, — согласно кивнула я, но Рилина сурово сказала: — Этот вопрос, эрра, вам лучше решить с Алэром. Климат в нашем крае изменчивый, и солнце, радующее нас сегодня, может вновь спрятаться за пеленой туч. Я молча рассматривала облицованные камнем стены купальни, кое-где стояли деревянные ширмы, от воды, текущей по желобу поднимался пар. — В хозяйских покоях есть отдельная купальня, — будто невзначай бросила Рилина. — Это удобно, не так ли? — Весьма, — равнодушно отозвалась я. В узком коридоре, ведущем в кладовые, нам попался управляющий. Это был аккуратный мужчина лет сорока пяти, сухощавый и очень дотошный, судя по сосредоточенному взгляду темных глаз. Едва ему представили меня, он скупо кивнул и принялся перечислять, что еще необходимо сделать, чтобы подготовиться к предстоящей осени (и это в начале лета!). — Вот видишь, что тебя ждет! — шепнула мне на ухо Жин, а Миенира со вздохом поправила сестру: — Это ждет всех нас… — У вас есть женихи? — решила конкретизировать я. — А у кого их нет, — буркнула Тижина. — Мы были обручены еще во младенчестве, — поведала Миенира. — Я должна стать женой эрт Тодда, он прибудет в замок позже, а Жин ждет замужество с сыном эрт Бадея, ты его вчера видела. — Да, — с трудом, но мне удалось вспомнить шумного рыцаря, одного из вассалов Алэра. Покосилась на Тижину — девушка при упоминании о женихе скривилась. — Моя свадьба ожидается в конце лета, — еще тише призналась Миенира. — Надеюсь, что к тому времени эрра Ниавель будет носить в своем чреве наследника Нордуэлла, — вклинилась в наш разговор Рилина, ставя в нем жирную точку. Коридор окутывали запахи сухих трав, иногда из приоткрытых дверей тянуло рыбой, а в иных комнатушках на стенах висели связки домашней птицы, ждущие, когда их приготовят. Здесь же, внизу, располагались резервуары, наполненные питьевой водой, на случай долгой осады. Заглянув за очередную дверку, увидела вытянутую комнату, с развешанными травами и тремя столами. Я сходу определила, что это за помещение — моя матушка тоже была травницей. Некоторые люди на этом берегу Меб считали это все колдовством, и часто травниц сжигали на кострах, поэтому меня порадовало, что Нордуэллу чужды предрассудки. Ящички, горшочки, чаши, ложки, ступки и пестики привлекли мой интерес. — Вы увлекаетесь травничеством? — спросила Рилина, заметив это. — К стыду своему, нет, но кое-что из знаний успела перенять от матушки. — Она была известной травницей, — огорошила меня будущая свекровь, пробуждая любопытство: — Вы слышали о ней? — Мой муж часто упоминал о вашей семье, не забывайте, Ар-де-Мей всегда был потенциальным противником Нордуэлла, потому Гервин стремился собрать как можно больше сведений о вас. — Ясно, — молвила я на выходе. Эрт Лев все-таки занял Рилину, и дальше я отправилась гулять только с девочками. Кухня поражала своими размерами и была пристроена к замку. В ее центре находился массивный очаг, открытый со всех сторон, чтобы за один раз можно было приготовить больше блюд. Каменный дымоход уходил к потолку, где было сделано специальное отверстие. На подоконниках теснились горшочки с травами и специями, а за окнами виднелся распускающийся сад. Многочисленная обслуга суетилась между столов, разделывая, шинкуя, помешивая. В котлах булькали ароматные бульоны, а на вертелах целиком запекались поросячьи туши. К храму всех Хранителей, стоящему чуть в отдалении, я идти отказалась — успею насмотреться, и девушки потянули меня к прочим постройкам: конюшне, каретному сараю, соколиным домикам, кузнице. Осмотр замка был задуман мной не случайно — главной целью было понять, а есть ли здесь потайной ход? Хорошо, что Рилину отвлекли, попробую разговорить ее дочерей. — Территория замка просто огромна, — восхищенно поведала я. — Это ты еще сад не видела! — с нотками хвастовства отозвалась Жин. — Сад подождет, Ниа, ты обещала посмотреть мои вышивки! — капризно напомнила Миенира. — Тогда нужно успеть закончить осмотр двора, — отозвалась я, не зная, что еще сделать или сказать, чтобы вынудить девушек открыть мне некоторые тайны Нордуэлла. — И нам следует поспешить, — Жин, как будто только этого и ждала, она бросилась вперед, отчего и я ускорила шаг, а затем побежала. Миенира, подхватив юбки, не отставала. Я давно не бегала просто так, хохоча в голос, подбадривая отстающую Миениру и отвечая на подколки оглядывающейся Жин. Немного раскраснелась, чуть запыхалась, не заботясь о том, как все выглядит со стороны и за очередным углом, смотря на бегущую позади Миениру, на кого-то налетела. Еще до того, как подняла глаза, не рискнув и далее рассматривать обнаженную широкую грудь, поняла, с кем столкнула меня Хранительница судеб. Зажмурилась на секунду и смело взглянула в лицо жениха. Он, замерев, мерил мою растрепанную персону пристальным взором с головы до пят и обратно, так, что у меня сердце замерло. Я рассматривала его лицо, желая найти ответы, намеки, разгадки в этих суровых чертах, жестких линиях губ и скрытой тьме глаз, но по ним ничего нельзя было прочесть. Алэр приподнял уголок рта в кривой усмешке: — Эрра эрт Озош, приятная утренняя встреча, не так ли? И я безумно рад, что все разрешилось, иначе так и не дожил бы до того мига, когда вы соизволили бы признаться! Теперь он ждал, и глупо было спрашивать в чем, я должна признаваться! Разумеется, я ошиблась, не поняла, недооценила лорда Нордуэлла, слишком поверила в удачу. — Тогда зачем ты отправил отряд на ее поиски? — послышался рядом голос Алэрина. — Думал, сбежала, — бросил его брат. — А вы просто хорошо спрятались, верно, эрра? — Да, — сумела выдавить я. — И вы решили, что вам в женихи достался скудоумец? — лорд-демон вцепился в меня, как блоха за собаку. — Неужели считали, что потомок ир'шиони не поймет, кто перед ним — жительница этого или другого берега Меб? Красный зрачок в ваших очаровательных очах заметил бы и безумец! — А я не видел, — оповестил Лион. — Это потому, что ты в ее глаза не глядел! — процедил сквозь зубы Алэр, не поворачиваясь к нему и снова мне. — Что вы собирались сделать: убить меня? Я вот, честно сказать, всерьез раздумывал, а нужна ли мне перерожденная в нежить невеста! — И почему не убили? — тихо вопросила я, рассматривая землю под ногами. — Честно? Сам не знаю! — Благодарю, — прозвучало скорее язвительно, чем как-то иначе. — Чего вы ждете, эрра? Я слышал, что девочек в Ар-де-Мее учат сражаться наравне с мужчинами! Мне больше нравилось изучать то, что творится под моими ногами — вон муравьишка ползет по своим делам — глядеть на жениха не было желания. — Рейн, — дрожащим шепотом позвала его Миенира, но брат ее не услышал, ярость сталью звенела в приглушенном голосе: — Конечно! У вас нет меча! Алэрин, Лион, найдите королеве Ар-де-Мея клинок! Я резко вскинула голову — уж не сошел ли жених с ума, но он был вполне серьезен, продолжая сверлить меня взбешенным взглядом. — А что бы вы сделали на моем месте? Поглядела бы я на вас в той ситуации! На меня покушались, причем неоднократно, мой единственный защитник погиб, а какой-то незнакомец вдруг делает двусмысленные намеки. И что я узнаю в итоге? То, что это мой жених, который имеет наглость называть меня мертвяком! — сорвалась на крик. — Наглость, значит? — обманчиво спокойно поинтересовался лорд-демон, протягивая руку в сторону. Алэрин, грыр его загрызи, подал брату меч, который тут же полетел мне под ноги, заставляя отпрыгнуть. — Поднимайте! — повелел жених, вынимая из ножен свой клинок, угрожающе блеснувший в солнечных лучах. Народ медленно отступал от нас, заключая в кольцо. Жин что-то кричала Алэрину, но он монотонно повторял, чтобы она не вмешивалась. Миенира показательно покачнулась, но когда Лион попытался поддержать ее, ударила по рукам и указала на нас. Ясно — женщин здесь никто не слушает, а мужчины не собираются спорить со своим лордом. Вспомнила, что все они предпочитают любить кротких, хрупких, беспомощных особ. Если дело только в этом, то постараюсь вести себя настолько женственно, насколько это возможно. Буду и кроткой, и ранимой, изображу беспомощность, в общем, сделаю все, чтобы запутать демона и одержать над ним верх. Всхлипнула и разрыдалась, опускаясь на колени и прикрывая лицо ладонями. Сила женщины — в ее слабости. Подняла заплаканные глаза и жалобно пропищала: — Если желаете убить, не тяните… Я сопротивляться не буду… — Она не умеет сражаться? Разве хроники лгут? Женщины Ар-де-Мея не владеют оружием? — не разобрался в ситуации Лион, обращаясь то ли ко мне, то ли к своему другу. — Ваша ложь неуместна, эрра! Она глупа и бессмысленна! Не старайтесь меня обмануть! — Алэр точно знал, кому предъявить обвинение. — Женщин в Ар-де-Мее обучают воинскому искусству, но не всех! — запальчиво объявила ему, не желая проигрывать. — У девочек из королевской семьи есть альбины — они и защищают нас, а я целительница — мой дар беречь жизнь, а не забирать! — И все-таки вы убили! — лорд Нордуэлла был настойчив. — Да, убила, — опровергать это было неразумно, — но только потому, что выбора не было, поддалась темной стороне дара и… — дальше рассказывать не было сил, но жених не унимался: — И? — И потому не спасла Фрона, — едва слышно призналась я, переживая все заново и рыдая уже вполне искренне, не притворяясь. — Вставайте, — мне любезно протянули руку, но я проигнорировала ее — не могла пересилить себя. Не знаю, кого больше ненавидела в этот момент Беккитту или Алэра. Видя это, жених негромко хмыкнул: — Представляете, каково быть всеобщим посмешищем? Вот я вчера именно так себя и чувствовал… — направился дальше по своим делам, а мне захотелось кинуть ему в спину камень, ибо не мужской это поступок, а мелкая женская месть! За спиной что-то зашуршало, и до меня донесся очередной приказ Алэра: — Эрра, ваши краски необходимо выбросить! Не сделаете это сами, ими займусь я! Мне приятно видеть лицо девушки, а не маску на нем! А вот после этих слов в спину ему я возжелала воткнуть меч, волевым усилием загнала гнев глубоко внутрь себя, дождалась, пока мужчины уйдут и поднялась. Жин и Миенира притихли, с опасением поглядывая на меня, я вытирала слезы, гадая, сколько людей видело мое унижение. — Прогулка на сегодня окончена, — со вздохом констатировала Тижина. Я глубоко вдохнула — королеву так легко не сломить! К тому же в случившемся есть и доля моей вины — не нужно было слепо доверять первому впечатлению и идти на поводу своих мимолетных желаний! Выдохнула и сказала: — Миенира, мне срочно захотелось поглядеть на твою вышивку! В комнату забежала с надеждой немного передохнуть и позлиться в одиночестве, а еще решить, как перетерпеть эту неделю. Но здесь возилась Тоэя, которая при моем появлении вздрогнула, вынуждая насторожиться и быстро осмотреться. Крышка сундука распахнута, а платья вытащены из его недр. — Ты что там ищешь? — опасно спокойно полюбопытствовала я. — Наряд, который вы оденете вечером, — не растерялась служанка, и я сердито рявкнула: — Оставь меня! Тоэя с неодобрением на лице подчинилась и нехотя вышла за дверь, а я подошла к сундуку, вроде, все на месте. Взгляд упал на лекарства для лица — не то, чтобы я в них нуждалась, но все эти баночки выбирал Ган — какая-то память о брате. Их оставила на прежнем месте — разберусь потом! К ужину решила одеться с особой тщательностью: наряд из бархата цвета морской волны, с облегающим верхом и разрезом на юбке, открывающим отделанное серебром нижнее платье. Тонкую талию подчеркивает изящный пояс, украшенный мелкими изумрудами, красиво поблескивающими в свете свечей. Волосы подняла с помощью атласной ленты, позволяя им свободно струиться по спине. К платью прилагалась такая же накидка, украшенная серебром и завязывающаяся бантом под грудью. Эрт Лагор, мой неизменный страж, уже ждал за дверью. Одобрительная улыбка чуть тронула его губы, когда он увидел, как я выхожу. — Позволено ли мне сделать вам комплимент? — спросил мужчина, и я кивнула. Главный зал, как и вчера, был освещен многочисленными свечами: восковыми и сальными, и мне это нравилось — никогда не любила полутемные помещения. Алэр сегодня не сводил мрачного взгляда с входа, потому сразу увидел мою замедлившую шаг персону. Выпрямился, замер на несколько секунд, а потом резко вскочил и, перепрыгнув стол, направился ко мне — не любит, видно, лорд-демон обходные пути. Шел и не сводил восхищенного взгляда, скользя по моему телу, словно дотрагивался, поглаживал. Я остановилась, боясь сделать лишнее движение, дух захватило от того восторга, с коим на меня смотрел жених. Утреннюю обиду, будто ветром сдуло, и осталось только истинно женское чувство превосходства, когда сильный мужчина преклоняется перед твоей красотой. Только сейчас я начала осознавать, что такое женская власть над мужчиной. Алэр протянул руку и прикоснулся к моей ладони горячими губами, не отводя пылающего взора от моего лица. Легкий поклон в знак приветствия, и я нарушаю затянувшееся между нами молчание, пока сидящие в зале зорко следят за нами. — Чудесный вечер, не так ли славный эр? — Он был скучен без вас, моя эрра, — внезапно севшим голосом отозвался Алэр. Помимо воли на моих губах появилась улыбка — мужчины становятся слабыми, когда начинают желать женщину, а их разум затуманивает похоть. Первый раз в жизни обрадовалась тому, что мужчина желает мое тело — это поможет мне осуществить задуманное! Бросила быстрый выразительный взгляд в сторону, показывая, что наше общение несколько затянулось, и за нами наблюдают все без исключения. Алэр вспомнил, что мы не одни, но сделал вид, что все идет так, как нужно, и повел меня к помосту. Родные и близкие лорда неотрывно следили за каждым нашим шагом. Лион криво улыбался, Алэрин и Гэрт выглядели задумчивыми, эрт Авер приподнял бровь в изумлении, Рилина хмурилась, зато обе ее дочери одобрительно кивали. Я села на резной стул рядом с женихом и скромно опустила глаза, делая вид, что интересуюсь поверхностью стола. Во время трапезы, Алэр время от времени смотрел на меня, но ни о чем не расспрашивал, лишь только когда прикоснулась к кубку, он начал говорить: — Эрра, предлагаю забыть возникшие между нами недоразумения и заново познакомиться. — С какого именно момента вы предлагаете мне сделать вид, что потеряла память? — не смогла удержаться от сарказма. — С того, как вы спасли меня от лесных разбойников или хотели убить? На лице жениха мелькнула кривая улыбка, и он полушепотом ответил: — Как я могу убить королеву Ар-де-Мея? Как можно избавиться от той, которую отдала в мои руки змеюка Беккитта? Убить вас — нажить себе огромные проблемы! — Утром вы утверждали обратное, — я наблюдала за игрой света в гранях серебряного кубка. — А вы, моя эрра, оставили бы существо, некогда бывшее вашим другом или родным, в живых, зная, что теперь оно способно лишь убивать? — Я ваша обуза, а не друг, не так ли? — не постеснялась взглянуть в его глаза. Алэр хранил молчание, внимательно глядя на меня, и тогда я обратилась к нему снова: — Ответьте еще на два вопроса: «Зачем вы начали тот разговор в конюшне, если догадывались, кого спасли на лесной поляне? И почему во дворе замка подали руку моей служанке, которую неоднократно видели в Двуречьи?» Алэр кивнул: — Отвечу, потому как не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки и взаимные обиды. Эрра Ниавель, несмотря на все обстоятельства, которые вынудили нас стать женихом и невестой, я желаю, чтобы наша дальнейшая жизнь основывалась на взаимном уважении. О любви, разумеется, речи нет, но поскольку нам предстоит делить не только кров и еду, но и ложе, — проследил за моей реакцией, — буду надеяться, что со временем между нами возникнут теплые чувства. Но начнеммы с уважения. — И? — напомнила ему о своих вопросах. — Тот разговор в конюшне завел Лион… — Но именно вы назвали меня змеиным «подарком» и предрекли скорую кончину! — эмоционально перебила я, заставляя сидящих за нашим столом беспокойно зашевелиться и прислушаться к беседе. — Эти, безусловно, неприятные для вас, Ниавель, речи, — жених тщательно подбирал слова, — были произнесены только затем, чтобы понять, та ли вы девушка, которую я ищу. Дело в том, что в письме, полученном из Царь-города, было указано, что особа, которую предлагают мне в качестве невесты — брюнетка с темными глазами и смуглой кожей. Не доверять этим сведениям у меня не было оснований, ибо я знал, что у большинства жителей Ар-де-Мея волосы темные. — Ну, допустим, эрт Дорн, составляющий послание, слукавил по какой-то причине, — нехотя предположила я, а он рассказывал дальше: — Нам известно, что в Двуречье на дорогах неспокойно, потому я, заранее высчитав день вашего прибытия, отправился во главе отряда навстречу. Мы немного задержались и обнаружили только трупы, а выживших не было. Логично было предугадать, что они либо попали в плен, либо отправились дальше. Разделившись с отрядом, я пошел искать вас, — выдержал многозначительную паузу. — И нашел… девушку… одинокую и совершенно не подходящую под тот образ, который сложился в моем воображении. Поначалу я принял вас за служанку, потом разглядел платье и решил, что вы… — умолк. — Вы подумали, что видите шлюху? — моему возмущению не было предела, и я начала шипеть, как рассерженная змея. — Это был один из вариантов, — Алэр приблизил свое лицо к моему, давая понять, что я слишком рьяно выражаю свои эмоции. Выдохнула и отвернулась, услышав его следующие оправдания: — Из Царь-города в Нордуэлл в составе вашего отряда выехало несколько женщин, хотя вы видели только свою служанку… — В моем отряде… — в очередной раз вспыхнула я, но Алэр мягко прервал: — Были, Ниавель, кроме вас и служанки в отряде были женщины. Таковы реалии нашей жизни, и за воинами всегда следуют шлюхи. — И я похожа на одну из них? — поджала губы. — Честно говоря, в тот момент вы были похожи на нечто другое… Резко посмотрела на него — неужели дразнит? Эта полуулыбка, изогнувшая красиво очерченный рот, наверняка, растопила не одно женское сердце. Мое исключением не стало — ускорило свой бег, вынуждая отвернуться, хорошо, что со щек румянец не сходил, но теперь я раскраснелась не только от гнева. — И своими грубыми словами вы решили разбудить мою темную сторону? — Да, потому что только так можно отличить жительницу страны за Разломом от тех, что проживают здесь! — на виду у всех Алэр мягко дотронулся до моего подбородка, заставляя посмотреть на него, даря неожиданную ласку. У жениха были большие, мозолистые, привыкшие держать меч руки с изящными пальцами, умеющими быть не только сильными, но и нежными. — Это ответ на первый вопрос, — выпалила я на одном дыхании, — каков же будет другой? — Почему я подошел к вашей служанке, а не к вам? — уточнил все с той же обворожительной улыбкой. — Потому что желал увидеть вас — не мельком, как там, в конюшне, а целиком и полностью. Вы сидели такая гордая, неприступная, укрытая с ног до головы плащом, пробуждая во мне мужской интерес и ярость. Вспомните, я два дня пытался поговорить с вами в таверне, но вы решительно отказывались, втихомолку наблюдая за мной, — провел подушечкой большого пальца по губам, не позволяя отвернуться, замечая и смущение, и легкую злость, промелькнувшую на моем лице. — Вы хотели, чтобы я указала вам на ошибку? — не ведомо как сумела выдохнуть, борясь с устойчивым желанием прикрыть веки и полностью отдаться этим ненавязчивым ласкам. — Вроде того, — Алэр усмехнулся, — те женщины, которых я знал, так бы и сделали, в красках расписав, как я не прав! — Не правда, — вклинилась Миенира, доказывая, что нас все слышат, — я бы промолчала. Я с благодарностью оглянулась на нее, но столкнулась с пронзительным взором Рилины, которая высказываться не пожелала, только молчаливо показывала, что не одобряет моего поведения. Я для нее была только вещью, подаренной ее сыну. Рилина не видела в прибывшей из Царь-города незнакомке человека — только досадную помеху, от которой толку мало. Все, что она хотела получить от меня, я уже знала. Отвернулась обратно к Алэру, он лениво наблюдал за мной из-под прищуренных век, сделала вид, что смущена, но не забывала и о кокетстве. Томный вздох и взмах ресницами, смотрю только в зал, но подмечаю, чем занят жених. Он глядит на меня, как и задумано!
Глава 2
Утром меня разбудил тот же непрекращающийся шум, что и вчера. Несколько минут лежала, разглядывая потолок, потом неохотно поднялась. Во дворе полуголый Алэр сражался сразу с двумя противниками: братом и Лионом. Я начинала думать, что меня не случайно поселили именно в эту комнату, а чтобы заранее привыкала и начинала восторгаться великолепным телом будущего супруга. С раздражением вернула гобелен на прежнее место и решительно засобиралась на завтрак. Моя мечта сбылась — сердце волновалось в груди, пока я следом за Жин спешила в библиотечную башню. Замок был просто огромен — все эти башни и цитадели, переходы, соединяющие разные крылья, галереи и лестницы. После закрытия ворот обитель лорда превращалась в неприступную, грозную крепость, охраняющую покой своих хозяев. Теперь становилось ясным, отчего Беккитта и Эрей не рисковали открыто нападать на Нордуэлл, действуя скрытно, опасаясь гнева лорда-демона. Такого не напугать грозным видом, не измотать долгой осадой и не победить в честном бою — только хитрость и коварство заставят правителя ир'шиони преклонить колени. В нетерпении взлетела по винтовой лестнице, обгоняя Жин, с предвкушением толкнула тяжелую дверь из резного дуба и оказалась в круглой комнате. Напротив входа теплился камин, огороженный частой кованой решеткой, чтобы искры не упали на пол. Окон не было, зато вдоль всех стен располагались полки, на которых стояли дорогие фолианты и лежали завернутые в кожу свитки. Резные стулья с мягкими подлокотниками и вышитыми подушками приглашали присесть к столу с книгой в руках. Пол устилал плетеный ковер. Освещено все было светом свечей, установленных в подсвечники на треногах. — Выбирай, — Тижина обвела комнату выразительным взором и, подавая пример, направилась к одной из лесенок, прислоненных к полкам. Подняв голову к потолку, я осматривала все это богатство — книги стоили невероятно дорого, особенно такие, украшенные золотом и самоцветами. Вздрогнула, услышав за спиной надрывный старческий кашель. Удивленно обернулась и увидела сгорбленного человека: его волосы были седыми, а светлые глаза туманило время, однако в них светился ясный ум. — Пусть ваше утро будет светлым, эр, — поклонилась я. — Приветствую вас в Нордуэлле, прелестная эрра, будущая хозяйка, — ответил мне старец. К нам подошла Жин, поклонилась старику и познакомила меня с ним: — Это Гурдин, — и чуть тише. — Говорят, что он живет в Нордуэлле с самого его основания. — Он истинный ир'шиони? Не полукровка? — я пристальнее присмотрелась к старцу. — Судя по всему это так, — серьезно подтвердила собеседница. Он в свою очередь не сводил с меня своего внимательного взора, а потом вдруг выдал: — А не проводит ли прелестная эрра старого человека в сад прогуляться? Не видя причины для отказа и желая поглядеть на здешние красоты, виденные мною лишь мельком из окна, я согласно кивнула. — Ты тоже можешь пойти с нами, проказница, — старец поманил следом за нами Жин. Гурдин передвигался медленно, потому мы долго обходили башню за башней, но когда показались первые деревья, окутанные нежной листвой, словно легкой дымкой, я обрадованно ускорила шаг и облегченно вдохнула полной грудью. Темная земля покрылась тонкими травинками, среди которых вовсю распускались цветы — много здесь было нарциссов, похожих на золотые островки среди зеленого моря. — Там огород, — показала вправо девушка, но старец, опираясь на посох, покрытый рунной вязью, упрямо вел нас дальше. Жин загадочно улыбалась, но не торопилась ничего объяснять мне. Я с интересом рассматривала могучие дубы и низкорослые кустарники, клумбы, на которых кто-то успел рассадить саженцы летних цветов. Невольно замечталась о том, что будет, когда они расцветут. Садовая земля покроется пестрым ковром, над которым в неведомом танце закружатся бабочки, а в воздухе разольется пряное благоухание. Утоптанная тропка вывела нас в весьма мрачное, но, вместе с тем, таинственное место. Землю устилал слой прошлогодней листвы, похожей на серое кружево, а впереди темнел лес неведомых деревьев-исполинов, цепляющихся узловатыми корнями за землю и старающихся ухватиться оголенными ветвями за облачное покрывало. Меня пробрала дрожь, как только под ногами зашуршала серая листва, и я с благоговением спросила: — Что это? — голос мой потонул в шорохах листьев под ногами и шепоте веток над головой. Все другие звуки пропали, исчезнув в легком тумане, стелющемся меж крепких стволов. — Это роща ильенграссов, — как само собой разумеющееся проговорила Тижина. Я с недоумением взглянула на нее, вынудив спросить: — Неужели никогда не слышала? — Нет, не доводилось, — призналась я в том, что никогда особо не интересовалась историей Нордуэлла, боясь южных демонов, считая их кем-то вроде смертельно опасных дикарей. — Ильенграсс, — мечтательно вздохнул Гурдин, приложив морщинистую ладонь к шероховатой древесине, — дар Хранителей и их проклятие нашему роду. Любопытство буквально грызло меня изнутри, но пояснений от старца не последовало. К моему безграничному счастью, рассказ начала Жин: — Это легенда, Ниа, не лишенная доли правды, потому что все ир'шиони и по сей день расплачиваются за ошибку предков. — Одного из них, — глухо уронил Гурдин, обнимая могучее древо, словно просил его дать сил. — Одного или многих, никто уже и не помнит толком! — говорила Тижина дальше. — Мы храним в памяти только легенду. Когда-то давно все ир'шиони, или по-иному демоны неба, имели крылья, — (я невольно содрогнулась, припомнив чудище, увиденное через окно). — Жили они в небесных чертогах и служили Хранителю неба Хелиосу. Поднимали солнце, управляли стихиями, наблюдали за людьми. Так продолжалось тысячелетиями, пока по какой-то причине ир'шиони не вступили в открытое противостояние с са'арташи, да не уничтожили демонов бездны. Вот тогда Ур разозлился и обратился к Хелиосу, дабы тот наказал самоуправцев. Хелиос подумал, бросил взгляд на землю и приметил там пустующий край перед Разломом, который отмечал границу владений многоликой и изменчивой Некриты. Сюда, на каменный пятачок со скудной растительностью, были изгнаны оставшиеся в живых ир'шиони, включая младенцев и стариков. Хищные звери, голод, безумные твари с другого берега Меб, земные болезни — вот малая толика того, что пришлось познать моим предкам, чтобы выжить. Мудрые женщины взмолились всем Хранителям, а одна из них — жена первого лорда дала обещание и тотчас выполнила его. Гериана попросила сестру отрубить свои прекрасные белоснежные крылья и не вскрикнула ни разу, пока Диаль неумело махала топором. За правительницей и другие женщины приняли решение отказаться от крыльев, безжалостно срубая их друг у друга. Говорят, девушки и девочки тоже молчаливо глотали слезы, не рискнув привлекать внимания мужчин, мучаясь от ужасной боли. Когда мужья, отцы, деды, братья и прочие мужчины увидели кровавую картину — не выдержали, и по их лицам потекли алые слезы. Это кровоточили раненые души. Хелиос, Люблина и Террия не смогли равнодушно смотреть на это зрелище и откликнулись на просьбу женщин — с небес на камни упала сотня семян, многие из которых проросли, давая жизнь могучим древам. «Ильенграссы» — назвали их ликующие поселенцы, что в переводе с древнего языка ир'шиони означает — «дарующие взамен». Вокруг рощи построили замок, но это были не все подарки Террии. Хранительница, зная, чего лишились женщины ир'шиони, преподнесла еще один дар, все камни этой земли покрылись плодородной почвой, выпустившей на свет тысячи растений. Но наше богатство это ильенграссы — сердце Нордуэлла, его защита. Я с жалостью глядела на облетевшие деревья, гадая, от чего их ветви остаются сухими, спящими. Неужели весна не коснулась их солнечным лучом, не напоила талыми водами, разбудив от зимнего сна? Размышления мои были прерваны Гурдином, он подошел и надтреснутым голосом попросил: — Девушка, проводи меня к роднику. Оглянулась на Жин, она кивнула, мол, веди его, я путь укажу. Под руку со старцем я шагнула в гущу деревьев, утопая по щиколотку в мягкой сухой листве. Тижина, неслышно ступая, бежала впереди. На подходе к самому центру рощи, почувствовала себя странно: мне стало легко и хорошо, будто я в одночасье превратилась в легкокрылого мотылька, способного сорваться с ветром в полет, порхать с цветка на цветок, жить свободным от всех условностей. Здесь росло самое старое дерево, его ствол не могли бы обхватить и десять мужчин, толстенные ветви напоминали молодые деревца, а из-под могучих корней вытекал, звеня, ручеек. Во мне внезапно проснулась дикая жажда, и я непроизвольно облизнула губы. — Налей-ка мне, девушка, попить, — попросил Гурдин, опускаясь на землю, — а потом и сама испей. Я с недоумением осмотрелась, а Жин, стоящая позади, подсказала: — На корнях стоит чаша… Неспешно ступая, тихо шурша листвой, я подошла к ручейку, засмотрелась на прозрачную водицу, протягивая руку к серебряной чаше, тускло поблескивающей на особо выступающем корне. Ойкнула, потому что почувствовала мимолетный укол, а на кончике указательного пальца выступила капля крови. Смыла ее студеной водой, наблюдая, как алые пятнышки растворяются, исчезают, сливаются и бегут вниз по течению. Как околдованная замерла. В одном из небольших водоворотов мне показалось видение — роскошные каштановые волосы струятся по обнаженной женской спине, по которой скользят нетерпеливые мужские ладони. Ахнула, рассмотрев подробности, краснея, не замечая, как подношу палец ко рту, слизывая последнюю капельку крови. Я сама в колдовском видении творила нечто невообразимое. Откинув голову, закрыв очи, поднималась и опускалась над мускулистым обнаженным телом Алэра, бедра которого с силой двигались навстречу. — Что за напасть! — рассердилась, схватила чашу и наполнила ее до краев, опуская в водоворот, прогоняя незваное видение. Стремительно вскочила, расплескав половину жидкости на одежду, глядя только в землю, стараясь скрыть пылающие щеки. Пара шагов от родника и взгляд мой упирается в начищенные сапоги, медленно поднимаю очи и вижу улыбающегося Алэра. Нервно подношу чашу к губам и пью, надеясь успокоить сбившееся дыхание и отчаянно бьющееся сердце. — Ниавель, оставьте и мне глоток, — слышу просьбу жениха, произнесенную очень проникновенно, и вместо того, что грубо указать ему на родник, протягиваю чашу с остатком воды. Алэр с жадностью пьет, а я быстро осматриваюсь, но ни Жин, ни Гурдина не замечаю, будто они испарились. Почему-то хочется убежать следом за ними, еще бы знать, куда они ушли. Оставаться наедине с женихом совсем нет желания. Слишком странно он себя ведет — то унижает, то ласкает, да и чувства во мне вызывает непонятные, пугающие. Я должна его ненавидеть, но после вчерашнего вечера вся ненависть и весь страх ушли, оставив после себя пустоту, которая заполнялась чем-то новым, непривычным для меня. Убегать было глупо — от судьбы не спрятаться, потому покорно ждала, изображая из себя трепетную лань, прислушивающуюся к осторожным шагам охотника. Одно неверное движение — и зверь сорвется с места, теряясь в густом лесу. Алэр приблизился, не вплотную, но так, что я отчетливо слышу его дыхание, остановился, но не произнес ни слова, не нарушая мирную обстановку рощи. Рискнула поднять взор и утонула в обжигающем взгляде голубых омутов, а жених неожиданно спросил: — Я могу вас поцеловать? Решил сменить тактику? В чем-то демон прав, унижая будущую жену, он не добьется ничего, кроме ненависти. Помнится, Алэр что-то говорил об уважении, а я рассудила, что будет проще, если покажу свою слабость, беспомощность и покорность судьбе. Стоит признать, приручая меня, постепенно обольщая, а, не просто беря то, что по сути уже и так принадлежит ему, Алэр поступил умно и возвысился в моих глазах. Кивнула и прикрыла веки, борясь с инстинктами, полученными в Золотом замке. Кончик его языка легко коснулся моей нижней губы, заставляя в изумлении выдохнуть, потому как ласка оказалась неожиданно приятной. Как такой суровый воин может быть столь нежным? Губы Алэра, на удивление мягкие, чуть дотронулись до моих. Замерла, боясь пошевелиться, размышляя, как поступить: оттолкнуть или позволить продолжить. Алэр не двигался, его горячие ладони ненавязчиво касались моей талии, не сжимая ее. С мучительной неспешностью жених ласкал мои губы, а я растворилась в этой нежности, позабыв о страхе перед мужчинами. Когда Алэр остановился, с моих губ сорвался разочарованный вздох — хотелось большего. Любопытство снедало меня — а может ли быть еще лучше? — Я еще хочу, — выпалила я с поспешностью, чтобы не передумать, и он срывающимся шепотом предложил: — Тогда давай сама, иначе… не сдержусь… «Зачем?» — хотелось бы мне знать, но, словно зачарованная, я промолчала, положила руки на широкие плечи жениха и резко, не думая, вдохнула. На выдохе, под бешеный аккомпанемент собственного неуемного сердечка, провела языком по его устам, очерчивая их контур, вырывая низкий стон, а затем поцеловала. Аккуратно, пробуя вкус этих губ, мои руки заскользили выше, изучая, трогая, зарываясь в жестких кудрях. Алэр рыкнул, поймал мои губы своими и стал целовать так страстно, что я потерялась в совершенно новых ощущениях, позволяя ему все. Эти удивительно нежные губы разбудили во мне какую-то другую женщину, которая с наслаждением принимала все эти бесстыдные ласки, отзываясь на каждую из них. Мои губы посасывали, покусывали, язык Алэра по-хозяйски проник в мой рот, исследовал его, дразнил, поглаживал мой язычок, вовлекая его в игру. Внутри меня разлилось такое сладостное чувство, что все конечности разом ослабли, и если бы жених так крепко не прижимал к своему напряженному телу, то я бы уже лежала у его ног обессиленная и побежденная. Поцелуй завершился, но мы все еще стояли вплотную, и оба тяжело дышали. Я смутилась настолько, что не знала, куда сбежать от его страстного взора, потому подняла свой и охнула. Сверху за нами наблюдал огромный глаз, отдаленно напоминающий человеческий. — Это что? — потрясенно простонала я. — Это, — Алэр поднял голову, — Дух Нордуэлла. — Дух, Тень, сколько же еще призраков обитает в ваших владениях? — попыталась отстраниться, не отпустил, небрежно пожал плечами: — Я не считал, но думаю, не меньше, чем в других! Ко всему прочему, Дух это не совсем призрак, скорее уж память. — Это как? — стало интересно, и я вновь посмотрела вверх. — Дух Нордуэлла вмещает в себя частицы душ всех тех, кто проживал в замке. Когда я умру, и мое тело будет покоиться в крипте, часть души присоединиться к Духу. Так случилось с моим отцом, хоть и погиб он вдали от дома, а его тело бросили на растерзание стервятникам, — стиснул зубы, а затем вновь притянул меня к себе. Этот поцелуй не был похож на прежние, в нем жених хотел забыться. Руки его уверенно дотрагивались до моей спины, прижимая так плотно, что я ощущала не только стальные мышцы, но и то, как сильно Алэр меня хочет. Только на этот раз не боялась, опутанная чарующей силой этого поцелуя, жалящего, обжигающего, поглощающего все другие чувства, кроме страсти. Смело, в душе удивляясь своей дерзости, скользнула руками вниз, обнимая крепкую мужскую талию, а затем опустилась к мускулистым ягодицам. Это прикосновение разбудило зверя — молодого, неумолимого в своем влечении. Протяжный мужской стон и меня опустили на мягкий лиственный ковер. Собралась протестовать, но лишь задержала дыхание, когда Алэр, перестав терзать мои губы, прикусил кожу на шее, пробежавшись языком по всей ее длине. Жесткая щетина терла нежную кожу, но вместо возмущенных криков с губ моих срывались тихие стоны. Тело погрузилось в сладкую негу, затуманивая разум, и вдруг я ощутила небывалую силу. Вскрикнула, когда поняла, что вернулась магия, выгнулась от боли — все происходило слишком быстро. Тело наполнилось невероятной мощью, не совместимой с хрупкостью человека. — Что случилось? — обеспокоенно вопросил жених, опираясь на локти, нависая надо мной. — Магия вернулась, — с трудом сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть, поведала я. Теперь Алэр испугался не на шутку — все краски схлынули с его лица: — Это плохо? — Не знаю… переизбыток… надо… — Понял, — он вскочил, поднимая меня. — Лечить сможешь? — Да…вай … попробуем… — Гэрт? — Да… думаю… самое то, — было так нестерпимо больно, что я прикрыла веки, чувствуя, как из-под них течет соленая влага. Потом слышался только свист ветра, торопливые шаги и чьи-то взволнованные голоса: мужские и женские, спрашивающие что случилось. И громкое рычание Алэра, когда он интересовался, где его младший брат. Я отрешилась от действительности, загоняя боль глубоко в себя, рассматривая магию изнутри. Сейчас я напоминала сосуд, налитый до краев и плотно закрытый крышкой. Ее следовало приоткрыть, сила тонким ручейком потекла из меня. Первым под руку попался Алэр — здесь работы было много, прижалась к нему и занялась делом. Провела рукой по лицу, залечивая шрам на лбу, который прикрывала темная прядка. — Считаешь, это уродует меня? — хмыкнул жених. — Нет, известный факт — шрамы мужчину украшают. Только мне нужно прийти в себя, потому терпи, — приподнялась, расстегивая пуговицы на дублете, пробираясь под тонкую тунику, распутывая завязки — помнила на широкой груди белеют шрамы. Добралась до вожделенной цели, провела по каждому языком, ощущая солоноватый привкус на коже. Права, видно, была бабушка — страсть демона сводит с ума, а иначе как еще объяснить все происходящее?! Алэр рвано выдохнул: — Не увлекайся, иначе до Гэрта не доберемся! Поцеловала каждую белую полоску на коже, щекоча ее языком, заставляя жениха ускориться, не обращая внимания на всех идущих за нами. — Сам виноват, — шепнула Алэру на ухо, чуть прикусывая мочку, так, как недавно делал он мне. — Ниа-а-а, — простонал он. — М-да? — мурлыкнула, немного приходя в себя и уже начиная понимать, что скоро я пожалею о своих действиях. Дверь в покои Гэрта эрт Шерана распахнулась от сильного пинка, и меня внесли в комнату. Оторвалась от своего увлекательного занятия, прекращая обводить контуры ушной раковины жениха, и он одновременно с облегчением и разочарованием во взгляде поставил меня на ноги. Младший брат лорда находился в кровати и с нескрываемым недовольством взирал на нас. — Гэрт, — обратился к нему Алэр, — Ниа займется твоим лечением. — Не нуждаюсь, — буркнул парень, но я, не слушая возражений, подошла к нему: — Зато я нуждаюсь! — прикоснулась к руке, покрытой черной чешуей, так быстро, что Гэрту попросту не хватило сил, чтобы вовремя отдернуть ее. Последнее время все в моей жизни шло наперекосяк. Сегодняшняя работа не стала исключением из новых правил. Моя магия натолкнулась на такую непробиваемую стену тьмы, какую мне не приходилось видеть даже у умирающих. Присмотрелась внимательнее и с удивлением поняла, что вижу крепость, построенную из темных камней. Что же, поищем слабое место и пробьем его тараном. Представила магию лучом света и направила его в самую гущу тьмы. Сердце ухнуло вниз, когда меня затянуло в образовавшуюся брешь, а после я благополучно приземлилась на ворох разноцветных листьев и торопливо осмотрелась. Я очутилась на осенней поляне, вокруг которой, будто стражники, выстроились хороводом клены, сцепляющиеся между собой тонкими ветвями. Все это напоминало небольшой зал: деревья — стены, листва — мозаичный пол, а высокое чистое небо — потолок. В центре располагался «трон» — камень, на котором гордо восседал парнишка, похожий на Жин, только черты лица были более жесткими, резкими, мужскими. — Здравствуй, целительница, — голос его начал ломаться и от того напоминал скрип не смазанных дверных петель. — И тебе доброго дня, Гэрт эрт Шеран. К чему все это? — показательно обвела поляну. — А ты не догадываешься? — гневно прищурился он. — Догадываюсь, потому и не понимаю! — поднялась на ноги, отряхивая подол платья. — А тебе и не надобно ничего понимать! Оставь меня! — зло бросил Гэрт, смотря на меня, словно на врага. — А если не оставлю? — с вызовом поинтересовалась я. — Зачем тебе это? Только не говори о долге! В Нордуэлле есть другие желающие излечиться от своих недугов, так что без практики ты не останешься! Хочешь выслужиться перед Алэром? Не утруждайся! Братец слишком влюбчив для лорда! Только видит симпатичную мордашку, да точеную фигурку, так готов на многое! Дурак! — Если осуждаешь, выскажи ему это в лицо! — подначивающе предложила я. — П-фе! — с презрением высказался Гэрт. — Зачем? Жизнь научит, как научила Алэрина. Тот тоже волочился за каждой юбкой, пока одна из красоток не заманила его в плен! Кстати, вот тебе и очередной желающий! Шрамов у него поболее, чем у Алэра, а еще непредсказуемые приступы боли, когда он падает на пол и бледнеет, чувствуя, как тело становится чужим и слабым! Помоги ему, уверен Алэр отблагодарит тебя как следует! — пакостно рассмеялся. — Говорят, любовник он отменный! Уверяю, почти все служанки оценили! — А ты, стало быть, завидуешь братьям? Ну конечно! От тебя служанки только шарахаются и грыра упоминают! — Мне все равно, что ты об этом думаешь! Я не слушаю речи той, что совсем скоро умрет! Ни одна из жен Алэра не прожила с ним и года! И тебя постигнет та же участь! — Не зарекайся! — я начинала потихоньку закипать. — Не желаешь слышать правду? Отчего? Боишься? Не знаешь? Ну, я расскажу! На первой девушке мой брат женился по любви, едва став лордом. Матушка и советники противились этому браку, но Алэр настаивал. И что? Спустя месяц после свадьбы молодая жена угодила в плен к Беккитте, это была месть за то, что братец отказался пропустить войска Кровавой королевы в Ар-де-Мей. Пожалел вас, несчастных! И это вышло ему боком. Долгие переговоры и встреча Алэра и змеюки в Веруне. Поговаривают, что именно тогда она влюбилась в Рейневена и предложила ему себя… в качестве жены. Вот только братец отверг королеву-змею, правда, Илну — первую женушку Алэра, Беккитта по какой-то прихоти отпустила. Вот только бедняжка не вернулась в Нордуэлл, однажды утром она не проснулась. Почему? Никто не знает! Второй раз мой тупоголовый лорд-брат опять женился по любви. Только и эта жена умерла. Ее растерзанное тело нашли в лесу, в том, что недалеко от нашего замка. Хищных тварей там полным-полно, только вот загадка — почему никто, даже Тень, ничего не услышал?! С третьей все было проще — Алэр зарекся жениться по любви и выбрал невесту, как и полагается лорду, по договору. Вот только девица до того боялась своего жениха, что в первую брачную ночь, ожидая пока новоиспеченный муж придет к ней, выбросилась из окна. Говорят, и по сей день ее стоны слышны у западной башни! Ну, а четвертая, тоже, кстати, нелюбимая, но тщательно оберегаемая, умерла при родах, вместе с ребенком, который при рождении даже не пискнул. — Выговорился? — исподлобья сверкая взбешенным взглядом, полюбопытствовала я. — Да! Потому прочь из моего мира, девочка! — парень выставил вперед ладонь и подул на нее. Северный ветер подхватил меня, унося из этого места, возвращая в реальность. Распахнула очи и столкнулась с яростным торжеством, горящем во взгляде Гэрта. Отвлек меня вопрос жениха: — Ниа, что произошло? — Слаба твоя целительница, — гадко ухмыльнулся Гэрт. — Тьмы слишком много, но я еще вернусь! — пообещала и себе, и парню, потому что теперь это стало делом принципа. Оглянулась и покраснела, казалось, что даже кончики волос стали красными от смущения. За спиной собралось все семейство эрт Шеран, а также эрт Декрит и эрт Авер. Выходит, все они явились свидетелями бесстыдной сцены в коридоре. Туника и дублет жениха были по-прежнему расстегнуты. — Ниа, ты израсходовала весь запас сил? — обеспокоилась Жин, а Лион с насмешкой произнес: — У нее теперь есть превосходный источник для их пополнения! — Нет, силы во мне хватает, потому вернусь, — повторила я, мечтая стать невидимой. Алэр улыбнулся: — Хорошо, — торопливо застегнул одежду. — Идем, я искал тебя затем, чтобы позвать с собой. Пришла пора познакомить мою невесту с будущими обязанностями. — Поймал мой недоуменный взгляд. — Сегодня день решения споров. Вилланы собрались в главном зале. Кивнула, торопясь скрыться от всех пытливых, ироничных, изучающих взоров будущей родни. Алэр подал мне руку, а когда вышли в коридор, он, ласково прикасаясь к моему уху, сказал: — Ты мило краснеешь. — А-а-а… — не придумала, что ответить. — Ниа, не нужно смущаться, совсем скоро это станет также естественно, как… умывание… — Сравнил, — нервно передернула плечами. Алэр ухмыльнулся: — Ты видела будущее, знаешь, что нас ждет. — А-а-а, — опять только этот звук вырвался у меня. — Тебя не просто так привели в рощу ильенграссов — это традиция, согласно которой жених и невеста… — Ты тоже это видел? — потрясенно изрекла я, и стыд удушливой волной вновь опалил щеки. — Да, вчера днем, после того, как… в общем, помнишь, — попытался сгладить острые углы в наших отношениях. Решительно остановилась и взглянула на жениха, но не произнесла тех грубых слов, что собиралась. Что-то было в нем такое, отчего все здравые мысли стремительно покинули мою голову, оставляя только желание любоваться этой обворожительной, лишающей воли улыбкой. Алэр наклонился, явно собираясь меня поцеловать. В последний миг приложила ладонь к его рту: — Нельзя! Ты помнишь, что случилось! Жених нахмурился, отступил, а я в попытках спастись, огляделась. Увидела Лиона и Алэрина, шествующих за нами на некотором расстоянии, и с радостью воскликнула: — Вот! Эр, я могу излечить ваши недуги! Близнец Алэра резко замер, а эрт Декрит, не задумываясь, проговорил: — Милая эрра, мое тело тоже нуждается в излечении! — А ты пойдешь со мной! — с угрожающими нотами повелел ему Алэр, притягивая меня к себе собственническим жестом, и вновь на самое ухо зашептал. — Дождись меня, моя Ниа! — легкий поцелуй в шею и сразу отпустил, заставляя покачнуться. — Ниа! — из сумрака коридора показались Миенира и Жин. — А можно посмотреть, как ты лечишь? Сейчас я готова была позволить кому угодно и что угодно, лишь бы спрятаться от жениха и его страсти, проснувшейся столь неожиданно. Разместились в малом зале, как я про себя называла его. Здесь было тихо — все основные события происходили в главном. С Алэрином хлопот не возникло — его тьма быстро отступила перед моим светом, и мужчина поднялся, с недоверием рассматривая ранее обезображенные шрамами руки. Задумался, вероятно, было еще что-то, мешающее ему жить. Заметив мой изучающий взор, Алэрин изрек: — Вам довелось лицезреть лишь то, что не скрыто под одеждой. Я знаю, когда целители лечат им позволено видеть лишь последствия ран, отпечатки, а не то, что есть на самом деле! И поверьте, Некрита пожалела вас, подарив такую возможность. Смотреть не на что, порой, даже я сам боялся взглянуть на себя! Полагаю, вам Гэрт рассказал о том, что мне требуется помощь? — долгий пронзительный взгляд, мой кивок и вопрос: — Да, ваш брат маг? Алэрин переглянулся с сестрами, и Миенира торопливо поинтересовалась: — Ты потому не сумела сразу излечить его? — Отчасти, — нехотя призналась я. — Гэрт маг слабый, — поведал Алэрин, — на этой стороне Меб других не рождается. — Тогда расскажите мне о нем, о его болезни. Важны любые подробности. Миенира и Алэрин переглянулись между собой, а потом он ответил: — К стыду своему я мало чего помню! Гэрту было три, когда его свалила темная немочь и… — Оставь, — послышался окрик от двери, и в зал твердой походкой прошла Рилина. — Я сама сообщу эрре то, что она желает знать! — строгий взгляд и дети вышли, оставляя меня наедине со своей матерью. Пару минут мы сверлили друг друга придирчивыми взорами, присматриваясь. Первой кивнула Рилина, словно признавая за мной право существовать, как личность, а не быть бессловесной вещью. — И так, Ниавель, что вас интересует? — Все. Важен каждый момент жизни вашего третьего сына. Так я сумею понять, почему он не желает избавляться от последствий недуга! — Все настолько серьезно? — Серьезнее некуда! Ваш сын выстроил себе собственный мирок, прячась в него, как моллюск в раковину. — Это я виновата, — она устало опустилась на стул и заговорила вновь. — Все началось во время беременности. Я вынашивала и одного, и двух детей, потому почти сразу поняла, что вновь беременна близнецами. Муж мечтал об очередных сыновьях, а я хотела вторую дочку, постоянно приговаривая и молясь Люблине, чтобы первым родился мальчик, а только после него девочка. Кажется, я уже кое-что понимала — достаточно вспомнить о Жин. — Первой на свет появилась Тижина? — не удержалась от любопытного возгласа, когда Рилина умолкла, прерывая повествование. — Да, — вздохнула она. — И особенности близнецов проявились на первом году их жизни. Тихий Гэрт, почти никогда не плачущий, чаще спящий, и шумная Тижина, которую Гервин звал не иначе, как Жин… — И вы постарались это исправить? — Да, думала, что если с малых лет приучать Жин к женским, а Гэрта к мужским делам, то со временем их характеры изменятся, — Рилина на меня не смотрела, заново переживая свое горе. — Как Гэрт заболел? — мне были важны эти сведения, потому молчать не собиралась. — Это случилось в Двуречьи, куда мой муж отправился с визитом, ну, а я попросила его прихватить с собой трехлетнего Гэрта, решив, что так будет лучше. Просчиталась — на обратном пути ребенок заболел, и, опасаясь распространения болезни, муж принял решение оставить его в одной из деревень на границе. Были и служанки, и воины, но… Мое сердце не выдержало, и я отправилась к сыну. Боролась за его жизнь и победила, только не дождалась окончательного выздоровления, пришлось срочно возвращаться — меня ждали другие дети, — с грустью закончила она. — Вот как, — я представила малолетнего ребенка, очнувшегося от ужасного сна и увидевшего чудовище вместо своего привычного облика. Наверняка, все те, кто был с ним в тот тяжелый час, не удосужились успокоить малыша, да еще и деревенские, шарахающиеся от всего того, что непривычно их глазам. — А дальше что было? — Гэрт вернулся домой, но… вы должны понимать, Гервин хотел вырастить сына воином и… — О! Я отлично это понимаю, и теперь становится предельно ясно, почему Гэрт не хочет возвращаться к прежней жизни! — Объясните! — Ваш младший сын не желает быть воином, и он отлично понимает, что с ним будет, если он излечится! — Да, — Рилина опять вздохнула, — Гэрт мечтал стать менестрелем… только играть на лютне он не способен. — Отличная мысль! — вдохновенно бросила я и щелкнула пальцами. — Я сама поговорю с сыном! — прозвучало, как приказание, но я не отступила: — Он не послушает вас, позвольте сделать это постороннему человеку! — Во-первых, я вам не доверяю, эрра, а во-вторых, Гэрт… — Он тоже мне не доверяет, но и вас Гэрт не послушает, уж простите, в его понимании вы предательница, бросившая свое дитя на краю гибели! Именно вам он мстит, всем своим видом напоминая об этом, а вы с каждым днем только усугубляете это, заботясь о пятнадцатилетнем парне, как о малом ребенке, потакая его капризам! Вспомните хотя бы то, что ваш старший сын был всего на год старше, когда ему пришлось стать лордом Нордуэлла! — Дерзко! — собеседница грозно двинулась на меня. — Вы сейчас упрекаете меня в том, что я помогаю своему сыну-калеке? — Не упрекаю, всего лишь говорю то, что вижу, — смело взглянула на Рилину. — Алэр думает, что вы хрупкая и нежная девушка, а вы, оказывается, достойная ученица своей наставницы! Поверьте, я открою правду о вас сыну! — И чего вы этим добьетесь? — спокойно поинтересовалась я. Рилина, не отвечая, отвернулась, а когда повернулась, ее глаза сияли от едва сдерживаемого гнева: — Если причинишь вред хотя бы одному из моих детей, я тебя уничтожу, королева Ар-де-Мея! — Вам не меня нужно опасаться, — тихо сказала я. — А это не тебе решать! Я все сказала и надеюсь, что ты меня поняла! — развернулась и, громко стуча каблуками по каменному полу, с достоинством удалилась. Оставалось только шумно выдохнуть — такой враг был мне не нужен, потому придется очень постараться, чтобы усыпить бдительность будущей свекрови. Чтобы немного успокоиться, я отправилась в библиотечную башню, вот только потрясения на сегодня не закончились. Очередная проверка моих нервов состоялась на лестнице, ведущей наверх. Здесь мне повстречался Гурдин. Я посторонилась, пропуская старца, а он остановился, опираясь на свой посох. — Милая эрра не сердится на старика за утреннее происшествие? — спросил он, пристально всматриваясь в мое лицо. — Нет, — совершенно искренне отозвалась я, — вы бережете традиции Нордуэлла, хотя предупредить было бы нелишним, — отвела взор, ибо в красках вспомнила видение, ниспосланное мне Хранителями в роще ильенграссов. Гурдин наблюдал за мной, слегка прищурив очи, а потом огорошил следующей фразой: — Девушка, скажи, зачем ты носишь темную вещь, которая тебе не принадлежит? Еле удержалась от того, чтобы не поднять руку и не схватиться за кулон Фрона, а старец продолжил свои тихие речи: — Девушка, здесь нет тех, от кого стоит прятаться. Смирись с вынужденным замужеством и прими Алэра в качестве мужа. — Разве я не смирилась? — не знаю, как прохрипела, не узнавая собственный голос. Гурдин по-птичьи склонил голову на бок: — Ох, лукавишь! Зачем? Твои идеалы ложны, а помыслы, хоть и светлы, но покрыты прахом! Присмотрись к Алэру, он не так плох, каким кажется на первый взгляд. Я судорожно сглотнула и выдавила из себя одно-единственное слово: — Присмотрюсь… — Хранители сделали выбор за тебя, потому ты уже ничего не решаешь, — Гурдин обогнул меня и, тяжело дыша, направился вниз, а я, чуть дрожа от пережитого испуга, смотрела ему вслед. Да кто этот Гурдин такой? Свойственное мне любопытство подняло голову и потребовало добыть необходимые сведения, а уже потом решить, что с ними делать дальше. В библиотеке я обнаружила Жин и с порога попросила: — Расскажи мне о Гурдине. Кто он? Девушка оторвала взор от книги, которую с интересом изучала, сидя на стуле. Немного подумала, лениво пожала плечами и ответила: — Гурдин — это Гурдин. Кажется, он был воином, а потом… он учил папеньку — это точно, а вот кем был до того? Гурдин вечен, как сам Нордуэлл, у меня сложилось впечатление, что он жил здесь всегда, — увидела мой скептический взгляд и небрежно уронила. — По крайней мере, родился он задолго до моего появления на свет… — Ладно, — я смирилась с тем, что от нее ничего не узнаю. — Тогда расскажи о женах своего брата. — А что тебе известно? — Тижина отложила книгу в сторону, понимая, что не просто так я спрашиваю об этом, и разговор предстоит нелегкий. Я, захлебываясь от переизбытка эмоций, поведала ей то, что узнала от Гэрта. Жин слушала, не перебивая, только хмурясь все больше и больше, отчего на ее гладком лбу стала заметна тонкая морщинка. Мой требовательный взгляд на собеседницу, и она дала осторожный ответ: — В целом, все верно. Только лучше тебе это обсудить с Алэром, а не со мной. — А что можно обсудить с тобой? — нервы мои не выдержали, и я вспылила. — Хорошо! — Жин примирительно подняла руки. — Я могу поговорить с тобой о ритуалах и традициях Нордуэлла. Спрашивай! — В таком случае мне нужны подробности о роще ильенграссов, и… — Давай все по порядку, — остановила поток моих суматошных вопросов Тижина. — Роща связана со всеми нами, как я уже говорила тебе. В ней проводятся обряды и церемонии, об одном ты уже знаешь — жених и невеста… — Это я уже поняла, но… — Нет, не поняла! Ниа, дело не только в видении, здесь кроется нечто большее. Ваш поцелуй и… — О, Хранители! — истерически возопила я. — За нами наблюдал не только Дух? Жин непонимающе посмотрела на меня, моргнула, просияла и с улыбкой произнесла: — Нет, за вами никто не подглядывал, — озорно блеснула глазами, — ну, если только Дух. Ты должна знать, есть у нас такая традиция, вот Алэр… — Да-да, я поняла, — плюхнулась на стул, перебивая собеседницу. — Это сделано с определенной целью. — Какой? — насторожилась я. Немного поколебавшись, она молвила: — Чтобы ваши дети родились здоровыми, вы с Алэром должны быть связаны. Ты третья по счету жена, с которой мой брат посчитал нужным связать свою жизнь. Первыми были Илна и Дарель… — Те самые, на которых Алэр женился по любви? — уточнила я. — Да, только я начинаю думать, что узы не берегут суженых ир'шиони. Что был обряд, что его не было — все одно — жены Алэра погибли. — У нас в Ар-де-Мее есть легенда о мужчине с голубыми глазами и синими волосами, хотя я всегда считала, что они у него были черными, но… ладно, это не так важно, главное другое — этот мужчина был проклят Хранителями, и все его жены умирали в страшных муках. Так продолжалось много лет, пока его супругой не стала одна дева, она сумела разгадать тайну и спастись, — сбивчиво затараторила я. Девушка неласково смотрела на меня и молчала, а я вдохновенно вспоминала: — Оказалось, что у мужчины есть еще одна странность — он просил жен запирать его на ночь в подземелье и ни под каким-либо предлогом не выпускать. Ну, а женщины были глупы, им хотелось ласки и любви, вот они допускали одну и ту же ошибку и освобождали чудовище, в которое по ночам превращался их муж. Последняя девушка, хоть и открыла темницу, но сумела убить зверя и сбежать, — с выражением закончила я. — Не пойму, причем здесь мой брат? — неприветливо откликнуласьЖин. — По-моему, между мужчиной из легенды и Алэром есть сходство — они оба светлоглазы, темноволосы и… Тижина лихорадочно вдохнула, со страхом смотря куда-то за мою спину. Оглядываться не хотелось, но пришлось — в дверях стоял ир'шиони, его пылающие синим огнем очи, прожигали мою душу, словно два пламенных луча, кожистые крылья за спиной были сложены, но их острые края резали прочную каменную арку, ярость исходила от лорда почти осязаемыми волнами, и я приготовилась к смерти. Спустя пару минут Алэр развернулся и растворился в сумраке, царящем на лестнице, откуда сразу повеяло зимней стужей. Мы с Жин шумно перевели дыхание, и она качнула головой: — Не стоит сравнивать Алэра ни с живым, ни с мертвым мужчиной, он этого не любит! Точно в подтверждение ее слов, башня содрогнулась, а с полок посыпались книги, заставляя мое сердце испуганно сжаться в груди. Добираясь до своих скромных покоев, оглядывалась по сторонам, но разъяренного жениха, на свое счастье, не встретила. Как только распахнула дверь в комнату, увидела, что Тоэя опять что-то ищет в моем сундуке. Совсем не по-королевски сорвала злость на служанке, прогоняя ее из комнаты, проверила свои вещи и опустилась на кровать, чувствуя дикую усталость во всем теле. День сегодня выдался эмоционально насыщенным, полным всяких разных событий. В голове крутились мысли, словно ураган, мечущийся и сносящий все без разбору. Следовало успокоиться — во-первых, впереди еще ужин с женихом, а во-вторых, я обещала зайти к Гэрту. Глубоко вдохнув, занялась выбором вечернего наряда, пригласив на помощь одну из служанок, присмотренных накануне — Тоэе я окончательно перестала доверять. Первыми мне подали две нижних туники из отбеленного льна — сегодня решила обойтись без корсета, пора отвыкать от одежд царь-городских красавиц. А темно-синий шелк платья красиво обрисовал очертания груди, глубокий вырез приоткрыл плечи, подчеркнув белизну кожи и изящество ключиц. По подолу шла тонкая вышивка золотой нитью, а на талии застегивался золотой, низко сидящий пояс, украшенный красиво свисающими и позвякивающими при каждом движении миниатюрными колокольчиками. Волосы мои услужливая девушка скрутила в тугой пучок, позволив нескольким прядям игриво упасть на плечи. Сапфировое ожерелье легло на грудь, привлекая к ней внимание — надеюсь, жених засмотрится и перестанет сердиться. Алэр… что же мне ждать от него? Почему-то первыми вспомнились наши сегодняшние поцелуи и мой собственный отклик на страсть демона. Поневоле задумаешься, как наяву, припоминая бабушкины речи: «Бойся южных демонов, девочка моя, ибо они любить не умеют, а их страсть сводит с ума и приводит к смерти!» Умирать не собиралась, сходить с ума, впрочем, тоже, просто как-то нужно было продержаться до конца этой недели! В дверь раздался громкий стук, и, когда служанка распахнула ее, я увидела эрт Лагора. Мой личный стражник выглядел озадаченным. — Что-то случилось? — торопливо поинтересовалась я, про себя молясь Хранителю времени, чтобы этот день поскорее завершился. — Хвала Хранителям все спокойно, — нахмуренно ответствовал эрт Лагор, — но мне не нравится, что Гэрт эрт Шеран вызывает вас в свои покои, не сообщив об этом своему брату, вашему жениху. — Очень хорошо, — твердо сказала я, следуя к двери. Догадывалась о чем, хочет побеседовать мальчишка, явно постарается запугать, вот только теперь у меня было, что сказать этому упрямцу. Гэрт ожидал меня на своем обычном месте — в комнате, на кровати, укрытый теплым пледом. Его глаза раздраженно сверкали на морщинистом темном лице. Смело прошла, бесцеремонно воззрилась на младшего брата лорда Нордуэлла, первой разговор начинать не собиралась, и Гэрт тоже не торопился затевать его. Я бегло осмотрелась — комната мрачная, смотрящая на север — витражные окна плохо пропускают тусклый свет, сочащийся с хмурых небес. — Целительница, — послышался скрипучий, словно старческий, голос Гэрта, и я соизволила мельком бросить на парня высокомерный взгляд. — Не приходи ко мне сегодня… никогда не приходи… я останусь таким до конца своих дней! — Знаешь, для чего многоликая Некрита создала целителей? — Чтобы помогать людям? Нет? Целительница, я не какой-нибудь скудоумец, я… — Правда? — нарочито сильно изумилась я. — А ведешь себя именно так! — притворно тяжело покачала головой. — Не забывайся, девочка, кто ты и кто я? — Гэрт начал впадать в неистовство, кажется, это было семейной чертой эрт Шеранов. — А кто ты? — ничуть не испугалась я. — Ты хуже трусливого кролика, жалко трясущегося под кустом! — Да ты хоть понимаешь, девчонка, что мне довелось пережить? Представляешь ли ты, что значит быть отвергнутым всеми, в том числе родными? — Лучше, чем ты думаешь! Только я не спряталась в придуманном, убогом мирке, не затаила злобу, не баюкала свою боль, решая, как отплатить за нее! Я всегда тянулась к свету, потому как мне ведомо, что такое тьма! Я с пяти лет учусь побеждать ее, и не ту тьму, с которой носишься ты, а иную, гораздо более страшную, немилосердную и непроглядную! — Вот и побеждай ее дальше, а мою тьму оставь со мной! — Гэрт попытался приподняться, он почти рычал на меня и если бы не его недуг, то кинулся бы и укусил, будто бешеная собака. Глядя на него, я приняла решение действовать по-другому: — Мне известно, ты хотел бы стать лютнистом, только твои пальцы не в силах натянуть хотя бы одну струну, а твоя речь прерывиста, потому что дыхание слабо. — Что. Тебе. Надо? Ты. Мне. Не нравишься! — раздельно произнес Гэрт. — Ты мне тоже! — запальчиво объявила я и уже спокойнее. — И что с того? Целители не выбирают, кого им доведется лечить! За нас это делает Некрита! И если Хранительница столкнула меня с тобой на узкой тропке жизни, то так тому и быть! До вечера, — развернулась. — Не смей приходить! — бесновался Гэрт, но я, не оборачиваясь, повторила: — До вечера… В коридоре меня дожидался обеспокоенный эрт Лагор, который собирался о чем-то спросить, но не успел. От серой стены, залитой светом нескольких оплывших свечей, стоящих в металлических подсвечниках, расположенных в небольших нишах, отделилась тень. Постепенно она обрела контуры огромного волка с горящими красным светом глазами. Мой охранник молниеносно вытащил меч из ножен, а я медленно подняла руку и прошептала: — Не стоит. Призраков не победить даже заговоренным клинком. — Аравейская сталь сумеет побороть любую нежить, даже бесплотную! — эрт Лагор встал передо мной, загораживая от воинственно настроенного Духа, который плавно перетек и оказался за моей спиной, заставляя вздрогнуть от внезапно пробежавшего между лопаток холодка. — Что тебе нужно? — выпрямившись, спросила я, обращаясь к клубящейся тьме. Теряя очертания, разделяясь на отдельные щупальца, Дух потянулся ко мне, стараясь отрезать от защитника. — Оставь! — прозвучал приказ, и тьма рассеялась, точно ее не было. В коридоре стоял Алэр, вот теперь я по-настоящему перепугалась, но прятаться за широкой спиной стражника не стала, правда и выходить тоже не торопилась. Несколько минут прошли в напряженном молчании, эрт Лагор не спешил убирать меч в ножны, я рассматривала серый камень стен, а Алэр сверлил меня тяжелым взглядом. — Иди, мы за тобой! — повелел он эрт Лагору и направился в мою сторону. Королева не имеет права опускать взор, потому я смотрела прямо, стиснув руки в кулаки, сдерживая дрожь и подавляя желание бежать прочь, когда стражник, нехотя двинулся вперед, получив мой нервный кивок, подтверждающий приказ лорда Нордуэлла. Ногти впивались в мягкую плоть, помогая мне оставаться на месте, ничем не выражая своих эмоций внешне, ожидая пока жених медленно движется по коридору. Я напоминала себе струну — вот-вот и разорвется тонкая нить, и я брошусь бежать без оглядки. Выстояла, а он дошел, порывисто прижал к себе, попробовала сопротивляться — напрасно, все мои протесты были проигнорированы, и мое тело сковали стальные объятия. Прислонившись своим лбом к моему, Алэр вполголоса изрек: — Не нужно меня бояться… Мгновение и вместо полутемного коридора, по холодным каменным стенам которого мечутся, танцуют дикий танец стремительные тени, я вижу морской берег. Волны о чем-то тихо шепчутся, набегая на окрашенный закатными лучами песок, вода вдали похожа на расплавленное золото. Я, засмотревшись на изысканную красоту этого места, молчала, а Алэр спросил: — Ниа, ты видела южные моря, скажи мне, какие они, и угадал ли я, создавая этот образ? — Ты маг? — потрясенно вымолвила я, судорожно выдыхая и вновь хватая ртом воздух. Он чуть улыбнулся и мягко укорил: — Ты мне не ответила. — Да, угадал. Я точно знаю! Потому что мне нравилось гулять по морскому берегу вечерами, любуясь последними лучами, теплыми, ласкающими, так отличающимися от полуденных, знойных, обжигающих… — мне привиделся Ган и наши редкие прогулки по пляжу, укрытому кружевной пеной, под крики чаек. Я скучала по брату и тревожилась за него. — Одна? — отвлек меня голос жениха. Вроде и вопрос задан, будто вскользь, вот только глаза Алэра устремлены на меня, они пронзают, стремятся проникнуть в душу. И я призналась: — С кузеном, моим единственным другом в Золотом замке. — С кузеном, — то ли переспросил, то ли намекнул на что-то демон. — С братом, — выразительно ответила я, опустила руку на его локоть и доверительно прошептала, потянувшись к уху: — Ты никому об этом не расскажешь? Это важно! — Не скажу, — жених снова подарил мне полуулыбку, и пока он не продолжил свои расспросы, я позволила себе укорить его: — Ты тоже не ответил на мой вопрос? Алэр повернулся, вынуждая посмотреть в его глаза: — Ниа, я, как и ты, родился на берегу Меб, только на моей стороне на свет появляются слабые маги, наша сила отличается от вашей. — В вашей семье все маги, — я не спрашивала, это было утверждение. — Да, — и в этом он не стал лгать. — С миром Гэрта, ты, вероятно, уже познакомилась. Алэрин потерял свой дар, Миенира сильна в искусстве вышивания, ты видела, на что она способна. Многие считают, что скатерть или салфетка, вышитая рукой моей сестры, обладает волшебными свойствами. Жин? Ну, думаю, узнав тебя лучше, она сама покажет свою магию. Глядя на жениха, я поняла, что его гнев растаял без следа, и мне было интересно, что так сильно изменило настроение Алэра. Сейчас он казался расслабленным и умиротворенным. — Ты решил стать со мной более любезным, терпеливым и обходительным? — нахмурила брови. — Извини, но я не верю в столь быстрый переход от ненависти к любви! — в конце не удержалась от горькой насмешки. — Вот мы и перешли к сути вопроса, — показалось или Алэр и вправду сделался разочарованным? Мы вновь очутились в коридоре. Спина эрт Лагора маячила далеко впереди, но лорд-демон не торопился, придерживая меня за локоть. Сразу внесла ясность: — Если боишься, что я выпрыгну из окна, то зря! Я не слабая неуверенная в себе девица! — Ниа, — взгляд Алэра стал мрачным, — в этих стенах тебе ничего не угрожает! Но только в замке, за его пределами я не имею полной власти, могу не доглядеть, не успеть, ошибиться… — теперь он смотрел в сторону, явно страдая от воспоминаний. Нетерпеливо топнула ногой, не желая повторять сказанное, и Алэр опять повернулся ко мне: — Выходит, ты меня не боишься? — Порой до дрожи в коленях, — искренне призналась ему, и уголок рта жениха изогнулся в печальной усмешке. — Ниа, я дам тебе все, что смогу: сытную еду и кров студеной зимой, защиту от врагов, мягкую постель и много детей. Не этого ли желает любая женщина? Едва истерично не рассмеялась прямо ему в лицо: — Любая женщина, говоришь? Согласна, предел мечты жены бедняка или ремесленника — муж-лорд! Иначе, как же! Замок с крепкими стенами, полные закрома провизии, мягкие перины и шелка! Только, Алэр, я все это видела! В материальном плане я никогда не бедствовала — родители и тюремщики заботились о моем комфорте! — Вижу, ты с легкостью приняла жизнь в Золотом замке! — осуждающе покачал головой. — Не приняла. Смирилась с той жизнью, потому что так распорядились Хранители! — И, смею надеяться, ты смирилась с нашей женитьбой? — опасный блеск из-под прищуренных век показал, что я ступила на зыбкую почву и нужно осмотрительнее подбирать слова для ответа. — Смирилась, — решила ответить коротко и опустила взгляд. — Тогда скажи, почему ты не упомянула о сыновьях! Только замок, закрома, перины, да шелка! Разве этого ты ждешь от мужчины? Резко передернула плечами и с чувством произнесла: — Если ты считаешь, что женщинам нравится рожать каждый год, ты глубоко заблуждаешься! — Роды естественны для любой самки! Женщина без детей похожа на сухую ветвь, которую стоит спилить! — убежденно заявил Алэр. — Рассуждения мужчины! — фыркнула я и развернулась с намерением удалиться, тем самым выказав свою обиду. Не позволил, мягко, но настойчиво взял за плечи и сказал: — Ниа, давай взглянем на это с другой стороны. Подумай, почему женщины соглашаются на это? Радость материнства ни с чем не сравнить, а объятия мужчины могут подарить незабываемое наслаждение, — голос вкрадчивый, искушающий, влекущий познать всю глубину тайны. Только меня не соблазнишь льстивыми речами: — Могу поспорить насчет незабываемого наслаждения! Чаще это только для мужчины — удел женщины — терпеть! И снова этот долгий пронзительный взор на меня, старающийся проникнуть в мои мысли, раскрыть секреты, подчинить разум своей воле. Трезво взглянула на жениха. Высокий, сильный, совершенный мужчина — сказочное видение, а не реальный человек. Приходилось признать, что именно о таком муже я когда-то мечтала. Что же, милостивые Хранители меня услышали! — Дотронься до меня, Ниа, — Алэр придвинулся еще ближе, так, что я сумела уловить едва заметный аромат пряностей, исходящий от его кожи — опасное открытие. Лучше бы от него воняло, как от бродяги, так было бы намного проще сохранить здравый рассудок. Сейчас я, будто покорная рабыня, подняла руки. Одну положила на широкую грудь, ощущая сквозь тонкую тунику жар крепкого тела. Другая моя рука погладила жесткую щетину на щеке жениха, заставляя его шумно выдохнуть. — Итак, моя госпожа, ты видишь, нет ничего страшного в том, что тебя ждет в первую брачную ночь. Я позволю тебе все, можешь трогать меня, где захочешь, только не обещаю, что сдержусь. — Ночь, — я резко отняла руки, судорожно хватая ртом воздух, — это целая проблема. — Ниа, что тебя беспокоит? — Алэр чутко уловил смену моего настроения и сходу вознамерился узнать подробности. — Может, отложим это событие, — выпалила я, так как пока была не готова к решительным действиям. — Нет! — четкий, выдержанный, уверенный приказ. — Сказал, тебе нечего переживать! Боль будет краткой, и, поверь, я сумею сделать так, чтобы ты осталась довольна! — его руки властно легли на мою талию. На секунду прикрыла веки, собираясь с мыслями, а Алэр продолжил говорить: — Подчинись мне, докажи это делом, и ты получишь спокойную и счастливую жизнь хозяйки Нордуэлла. Роди мне детей, и твое положение станет более прочным! По-моему, я честен! — Честен, только ты не слышал моих слов! — попыталась оттолкнуть жениха — бесполезное дело. — Каких слов? — Я говорила, что все, что ты предлагаешь — это мечты крестьянки, но не королевы! — неслышными шагами ко мне подкралась истерика. — Ты ждешь любви? Так? Этого не будет! — Алэр взгляд свой не отвел, только на его щеках вздулись желваки, сообщая о том, что демон рассержен. — Тогда о каком удовольствии речь? Усмири свою похоть, хотя бы немного! Я не вещь, я живой человек! Не могу жить без чувств! — Выходит, ты ко мне неравнодушна? — и сколько иронии в этом, казалось бы, обычном вопросе. — Признаю, что со временем сумею привыкнуть к тебе и даже полюбить! — опять попыталась вырваться, но результат был тем же. В этот миг я напоминала себе пчелку, бьющуюся в смертельных объятиях паука. — Вот и чудесно! Я тебя хочу, ты ко мне неравнодушна — что еще нужно для начала счастливой семейной жизни? Ни-че-го! Так было, так есть и так будет вечно! Я не знаю никого, кто бы женился по любви, прожил долгую и счастливую жизнь и умер в один день с супругой! — Зато я знаю! — из горла вырвался крик. — Так было с моими родителями! — злые слезы жгли глаза, увлажняя их. Только все бестолку, демон был немногословен: — Замечательно! Расскажешь в другой раз! — и потянул меня прочь. Проглотила обиду, затаив ее в самом сердце, и молвила: — Тогда исполни хотя бы одну мою просьбу. — Говори! — он и не обернулся. — Пусть в первую брачную ночь наш покой никто не тревожит! Особенно призраки Нордуэлла! — выговорила яростно, жестко, пусть знает, как я разгневана. — Да, обещаю! Попрошу Духа посидеть немного в крипте, а Тень… она сторожит границы, потому в замке появляется редко, — обернулся, хмыкнул и пообещал еще одно. — Ниа, повторю, в первую брачную ночь я позволю тебе все — можешь требовать чего угодно, кроме того, чтобы я остановился! — Я запомню! — стиснула зубы, прогоняя слезы — не расплачусь, не доставлю ему очередного удовольствия. В зал вошла с гордо поднятой головой, холодно улыбаясь всем присутствующим, ни на кого особо не глядя. Злость укрыла ненадолго — она мне еще сегодня пригодится. Вечером назначена встреча с Гэртом. Постепенно мой гнев сошел на убыль, действительно, чего я взъелась на будущего мужа? С самого начала не строила иллюзий насчет этого брака, так отчего теперь так горько? Уж не потому ли, что какая-то моя вероломная часть, захотела быть нужной и любимой? Стать частичкой этой дружной крепкой семьи? Вернуть утраченный дом? Только разве он на этом берегу Меб? Нет! Потому не нужно зря кипятиться, спокойствие — первый шаг на пути к победе! Милостиво разрешила положить свою руку поверх локтя жениха и, настроившись, отправилась к своей «жертве». Алэр всю дорогу молчал, не сводя с меня задумчивого взора, а я обращалась исключительно к его родне, идущей за нами. — Главное, крепче держите Гэрта, потому что ему будет очень больно! Слишком много тьмы и заблуждений, ставших его составляющей, которую мне нужно будет отделить. — Справимся, — ответил за всех Алэр, сжимая мою руку в знак поддержки.
Глава 3
Гэрт был зол, причем на всех, он буквально рычал и требовал не подпускать меня к нему, но что мог сделать калека против четырех сильных мужчин: старших братьев, эрт Декрита и эрт Авера? И вот я снова оказалась перед прочной твердокаменной стеной, которую разбила одним ударом луча. Полет и приземление на поляну — сегодня здесь было совсем не радужно. Деревья сбросили свои листья, которые успели размокнуть под проливным дождем и превратились в темную, дурно пахнущую массу. Я брезгливо отряхнула платье и с вызовом посмотрела на Гэрта, стоящего на камне, сложив руки на груди и с упорством истинного эрт Шерана смотрящего на меня. — Убирайся! — Только вместе с тобой! — демонстративно закатала рукава, показывая, сколько у меня здесь работы, и что намерена приступить к ней прямо сейчас. Гэрт раскинул руки в стороны и гаркнул: — Вперед мои воины! Я в первое мгновение шарахнулась — деревья-гиганты, стоящие вокруг поляны, пришли в движение. На их шероховатой коре показались яростно горящие глаза, корявые сучья тянулись в мою сторону, а беззубые рты скалились в немом крике. Мокрая листва под ногами зашевелилась, словно под ней закопошились сотни огромных змеев. Взяла себя в руки — это все не по-настоящему, а уж с иллюзиями я легко справлюсь. Чудовищные твари полезли из-под земли, вспарывая ее плоть своими огромными когтями, небеса укутали тяжелые тучи, меж которыми бесновались фиолетовые молнии. Я стояла на крохотном клочке землицы, сотрясаемом исполинской силой. — Ты умрешь, — шептал мне ветер, бросая в лицо охапки прелых листьев, закрывающих обзор. Пришла пора выплеснуть свои эмоции, и я не сдержалась — моя магия сильнее. Представила себя великаном в латах с огромным мечом и размахнулась. Удар — и чудовища, ставшие для меня обычными зверушками, уничтожены. Теперь очередь деревьев, этих я вырывала с корнями, которые извивались, норовили оцарапать, оплести ноги, уронить меня. Я, как самый лучший садовник, полола сорняки, вытягивая их из земли, ломая надвое, отбрасывая прочь останки. Гэрт сдаваться на мою милость не собирался, он рьяно атаковал, мгновенно превращаясь в исполина-соперника. Кругом царил первозданный хаос, тот из которого родился наш мир по воле Хранителей. Все вокруг погрузилось во тьму, видимо, у Гэрта не хватало сил на то, чтобы одновременно драться со мной и поддерживать жизнь в этом мирке. Темные контуры выделались на фоне клубящейся тьмы, опустившейся на этот край. Из ее вихря поползли ужасные звери, порождение испуганного мальчишки, чей разум застилала мгла. Вой, шуршание, топот раздавались со всех сторон, клацали клыки, когти кромсали упавшие стволы, яростный огонь, горящий в сотнях пар глаз, угрожал испепелить меня. Напрасно! Не на ту напали! Что значил гнев Гэрта эрт Шерана против гнева Беккитты, который я сумела пережить? Пустое место! Очередной замах и мальчишка отступил на шаг, блестя взбешенным взглядом из-под прорези шлема. — Сдавайся! — во мне проснулись азарт и предвкушение победы, только Гэрт упрямо помотал головой. Выразительно вздохнула и обрушила свой клинок на его со всей возможной силой. Меч Гэрта переломился пополам, и противник пал к моим ногам. Теперь осталось немногое — привычное дело, прикоснулась к поверженному сопернику, делясь своим светом, изгоняя тьму, царящую в его душе. Гэрт дико заорал, представляю, как сейчас дергается от боли его тело, удерживаемое мужчинами. Не остановилась, безжалостно изгоняя последствия болезни из этого молодого парня, делая его полным жизни, каким он и должен быть. Выдохнула, возвращаясь к реальности, распахнула глаза и первым делом посмотрела, все ли сделала правильно. Удовлетворенно кивнула, глядя на спящего молодого человека, именно такого, каким я его видела в магическом мирке. Рядом вздыхали, охали, тихо восхищались потомки ир'шиони. Никогда не любила такие моменты — благодарность излишняя в целительском деле. Некрита не похвалит тех своих подопечных, кто пользуется даром из корысти. Неважно какой — материальной или нет. Посему строго произнесла: — Не позволяйте ему резко вставать, он истратит силы. Учите ходить заново, только так тело вспомнит, что умеет двигаться! — попыталась подняться, но ощутила, как кружится голова. Алэр, молниеносно вскочивший, сумел поддержать меня. — Спасибо, — благодарно улыбнулась, получив в ответ мягкую и невероятно соблазнительную улыбку: — Я провожу. Протестовать? Зачем? Мне и самой этого хотелось. И вот опять коридор — длинный, узкий, слабо освещенный. У высоких арок клубилась тьма, которая мне была не страшна. — Дух снова подглядывает за нами, — шепнула я, наклоняясь к уху жениха, скользя по нему губами, чувствуя, как изменяется дыхание Алэра, поражаясь ощущению власти над этим сильным мужчиной. У дверей стесняться не стала: — Поцелуй меня, — и взгляд покорный, просящий, обольстительный. Лорд-демон не устоял, зарываясь пальцами в мои волосы, скользя бархатным языком между моих губ, целуя не спеша, со знанием дела, так что перехватывает дыхание. А сердце, словно иголками колют, скольких до меня вот так же страстно целовал жених? Нестерпимо думать, что я далеко не первая, в то время, как он для меня первый и, похоже, единственный, способный разжечь страсть, покорить, заставить забыть все плохое. Этот долгий, восхитительно сладкий поцелуй, полный силы, и так не хочется, чтобы он прекращался. Вцепилась в жениха, задыхаясь от нахлынувших чувств. Неужели до меня, Алэр вот также покусывал, посасывал чьи-то губы, владел чужим языком, заставляя тело изгибаться навстречу жадным рукам? Быть может это ревность, змеей прокравшаяся в душу и отравляющая ее своим ядом? На секунду представилось, что со мной будет, когда я покину этого демона. Не будет этих сводящих с ума, жадных, собственнических прикосновений, заставляющих тело сгорать в огне и желать чего-то большего, запретного, немыслимо прекрасного! Оттолкнула Алэра, лихорадочно вдыхая воздух, глядя на то, с каким непонимание и обидой он смотрит на меня. Почему-то захотелось оправдаться: — Это, чтобы… сила не хлынула через край, — и сама поверила этим бредням. Обжигающий, неотрывный, полный желания и уверенности, что добыча не ускользнет, взгляд жениха и мучительно медленный кивок: — Звездных снов, моя эрра. — И тебе лунной ночи… мой эр, — выговорила я, поражаясь тому, с какой легкостью сделала это. Влетев в комнату с полыхающими то ли от стыда, то ли от гнева, то ли от страсти щеками, я узрела Тоэю. Заметив ее изумленный взгляд, бросила: — Можешь сообщить своей хозяйке, что все идет, как нужно! — и потом гневно прибавила, — больше я в твоих услугах не нуждаюсь! — Эрра Ниавель, — с угрожающими нотками начала она, но я перебила: — Вон! Не уйдешь сама — помогу! — Не думаете, что я расскажу вашему жениху о том, что было по пути сюда? — служанка перестала любезничать. — Не думаю! Вон! — указала прямиком на дверь — если, что и скажет, у меня на все найдется ответ! Утром проснулась резко, будто меня кто толкнул, и сразу же поймала мечущуюся мысль, не дающую мне покоя. Тоэю я вчера прогнала, но в замке остался другой наблюдатель Беккитты. Кто он? Или это она? Больше всего на эту роль подходит эрт Декрит — приближен к лорду, имеет возможность выезжать за пределы Нордуэлла, без труда способен отправлять воронов в Каменего. Управляющий? Тоже вполне вероятно! Эрт Авер? Не исключено! За дверью меня поджидал неизменный страж — эрт Лагор, и мы, храня молчание после приветственных слов, направились к лестнице. Дверь одной из комнат оказалась распахнутой настежь, и из нее слышалась громкая, выдержанная речь Рилины: — Вспомни, сын, что случилось, когда ты вопреки всем советам, взял в жены Илну и связал ее с Нордуэллом! — Но и ты припомни, матушка, — тихо и твердо отозвался Алэр, — что произошло с Миаль и Таминой. Я ни разу тебя не упрекал, хотя именно ты настояла на том, чтобы я отказался от обряда соединения! — Ниавель эрт Озош не та девушка, которую стоит привязывать к тебе и нашему дому! Задумайся, что ты делаешь? — Уже сделал! — с потрясающим спокойствием ответил родительнице лорд ир'шиони. — И не ты ли недавно утверждала, что мне необходимо как можно скорее стать отцом, дабы жители Ар-де-Мея не возобновили войну, пытаясь спасти свою королеву? Я великолепно запомнил эти слова! — чуть помолчал. — И я также превосходно знаю, почувствовал на себе, что значит хоронить собственного едва рожденного ребенка! Я сглотнула — сколько боли и невыразимой печали было в этих словах, мне нестерпимо захотелось, обнять, утешить Алэра, но я не осмеливалась и пошевелиться, слушая этот разговор, невольным свидетелем которого стала. Вздрогнула, не желая стоять под дверью и дальше, а затем прошмыгнула мимо, крадучись, приподняв юбки. В голове плясали нерадостные думы, будто искорки в разворошенном костре, и, чтобы немного отвлечься, я решила прогуляться в одиночестве, но за мной по пятам следовал эрт Лагор. Приостановила шаг и оглянулась на стражника, а затем попросила: — Расскажите о себе. Если мужчина и удивился, то виду не подал, кивнул, о чем-то задумавшись, и пошел рядом. До сада мы добрались в полном молчании, а когда ступили под сень зеленеющих деревьев, эрт Лагор вполголоса произнес: — Мое имя Ренд, и я сын рыцаря, потому пошел по стопам отца. Драться учился почти с рождения… Что еще… — мужчина призадумался над ответом, заставляя меня размышлять. Мгновенно вспомнилось тело эрт Лагора, украдкой виденное на привале, когда стражник обливался ледяной водой. А его речь? Часто возникало чувство, что мой стражник аккуратно подбирает слова, следит за тем, что сказал, долго думает, прежде, чем ответить, будто боясь сболтнуть лишнее. Если раньше подозрение билось в голове легким мотыльком, то теперь оно переросло в уверенность, встревоженной птахой всколыхнув разум. Позволив себе бесцеремонно подхватить его под локоть, я с осторожностью спросила: — И где вы познакомились с Ганом? Ренд усмехнулся, хулигански, совсем по-мальчишески, и с притворно-тяжким вздохом констатировал: — Догадались… — Ну-у, я слишком хорошо знаю Ганнвера, а у вас с ним много общего, в том числе и шрам под правой лопаткой. Надеюсь, что лишь я обратила внимание на эту незначительную деталь. Кстати, он никогда не рассказывал мне о том, где получил такую глубокую рану и не давал избавить себя от ее последствий, — внимательно взглянула в темные глаза стража. Он перестал таиться, улыбнулся и молвил: — Это не обычный шрам, эта рана своего рода знак, повествующий о том, что ее обладатель прошел посвящение! — Интересно, где и главное как проходил этот обряд? Эрт Лагор подарил мне пристальный взгляд и спросил: — Что вы знаете о жизни маленьких воришек, пытающихся из затхлой ямы столичных трущоб пробиться к солнцу? — Ровным счетом ничего, — совершенно честно призналась я. — Но понимаю, о чем вы хотите сказать. Ган ничего не говорил о времени, проведенном вне стен Золотого замка, и мне оставалось только гадать, насколько тяжело ему было выжить в одиночку. Потому вдвойне интересно, как на задворках жизни оказались вы, благородный эр? — Исключительно по своей собственной глупости, эрра, — нахмурился собеседник. — Кем я был тогда? Босяком при живом родителе! Обиженным на весь свет мальчишкой! Отец мой, славный рыцарь, всегда был за старого короля, кляня Этильреда, на чем свет стоит, воспевая величие са'арташи, причисляя и наш род к их потомкам. В годы правления Этильреда мы сидели в своем родовом замке, отец плел паутину интриг, собирая сторонников. Не исключаю, что он сам мечтал править Золотым берегом. Да только судьба распорядилась иначе — Беккит взошла на трон, а родитель мой поспешил в Царь-город. Выслужился, заработал репутацию и вернулся за мной, насильно отняв у матушки. Какова жизнь в столице — вам известно не хуже моего, родитель стал завсегдатаем дворцовых оргий. Я смотрел на его превращение с ужасом, потому как всегда думал, что такое поведение недостойно мужчины, рыцаря золотого ордена. В моей голове не укладывалось, как можно носить золотой плащ и участвовать в подобных бесчинствах! И я пошел по самому простому пути — сбежал из дворца с намерением стать свободным от всех условностей, — тревожно умолк, сник, а в голосе прозвучала тоска. Я прикоснулась к его руке, успокаивающе погладила пальцы, и Ренд опять заговорил: — Эрра Ниавель, не повторяйте мою ошибку. Побег — не выход даже из самой сложной ситуации. Нужно до последнего сражаться или суметь приспособиться. — Вижу, Ган поделился с вами своими опасениями, — с недовольством заметила я. — Я высказал и свои наблюдения тоже, — ничуть не смутился эрт Лагор. Нервно повела плечами, давая знать, что не желаю обсуждать эту тему и задала свой вопрос вновь: — И как вы познакомились с Ганом? Ренд, не мигая, посмотрел на меня, кивнул, принимая этот не слишком любезный отказ, и сообщил: — Представьте себе мальчишку, воспитанного в благородном семействе, и его соперников, живущих с рождения на улице. Драться я умел, но только так, как обучают рыцарей. Потому проигрывал, пока в один из дней не встретил Гана. Как потом мне признался ваш брат, он подошел к одинокому парнишке не из жалости или сострадания, а из корысти. Ганнвер выделил меня из толпы, мгновенно понял, что перед ним не простой крестьянин, и сообразил, как это можно использовать в своих интересах. Впрочем, Ган много сделал для меня, если бы не он, то, скорее всего, я бы теперь не гулял с вами по этому саду. — Это мой брат уговорил вас вернуться в Золотой замок? — Правильнее сказать убедил. — И вы не жалеете об этом? — теперь я неотрывно поглядела на своего стража. — Ничуть, я рыцарь, один из немногих, кто дорожит своей честью! — Сейчас мне стало понятно, как мой брат попал во дворец! — Ваш брат обладает таким незаменимым качеством, как приспособляемость к любым жизненным условиям. Я не похож на него, потому что прямолинеен, в чем-то глуп и излишне благороден! Хотя мечом владею на высшем уровне! Именно поэтому и попал в отряд. — А другие рыцари, какие они? Мне важно знать, были ли в отряде еще наблюдатели, кроме Тоэи, — взволнованно вопросила я. — Не сомневаюсь, что были, — уверенно ответил он. — Кого-то отбирала лично Беккитта, чьим-то покровителем был Эрей, еще парочка была назначена кем-то из прочих советников, ну, и десяток отобранных наугад. — И кто снарядил в путь вас? — А как вы думаете? — лукавый взгляд на меня и ирония в словах. — У Гана был очередной смелый план? — Смелее некуда! Мы бились на мечах, изо дня в день, пока королева не обратила внимания на наши сражения. Ганнвер, разумеется, проиграл, и вот после этого меня пригласили к Беккитте на аудиенцию. — И что повелела вам Беккит? — тон ровный, но сердечко в груди стучится, как сумасшедшее, ожидая ответ Ренда. Он мучить меня не стал и практически сразу проговорил: — Нам поручили следить за вами и обо всем докладывать Тоэе. Любая деталь, незначительная, на первый взгляд, мелочь, странность — ничто не должно укрыться от наших глаз, а все увиденное мы обязаны передать королеве. — И, полагаю, наши отлучки с Фроном заметили все? — Да, и Тоэя получила от меня некоторые сведения, — искренне поведал Ренд. — Догадываюсь, о чем вы ей сообщили, — прозвучало с укоризной. — Намеки, эрра, не более того, так как просил эрт Гивей. — Фрон просил вас о чем-то? — Не только он, — эрт Лагор остановился, повернулся лицом ко мне, взял ладони в свои крепкие мозолистые руки и проникновенно промолвил: — Эрра Ниавель, будьте осторожны! Тоэя затаила лютую злобу и… — не договорил, словно в подтверждении этих эмоциональных слов, на полянку вышли Алэр и та, о ком мы беседовали. Лицо служанки осветило торжествующее выражение, и она злорадно выплюнула: — Вот! А я что говорила?! На Алэра было страшно смотреть, он стоял напротив нас — ноги широко расставлены, голова вскинута, руки скрещены на груди — обычная поза, выражающая скрытую ярость. У меня внутри все сжалось под его тяжелым взглядом — в голубых глазах застыли северные льдинки, и таким же холодом веяло от его фразы: — Моя эрра, дозволено ли будет поговорить с вами? — Да, конечно, — тихо отозвалась я, делая шаг к жениху. Алэр ухватил меня за руку и потянул за собой, отчего приходилось почти бежать, путаясь в длинном подоле. На снисхождение рассчитывать не следовало — разъяренный вид демона не оставлял шансов на спасение. Деревья мелькали перед моим взором, пока мы неслись к роще ильенграссов. Я уже догадалась, что он услышал от Тоэи и почему пришел в бешенство, лгать бессмысленно, потому постараюсь приукрасить правду, если Алэр пожелает меня выслушать. Прижал к могучему стволу, отрезая пути отступления, заключая в кольцо сильных рук. И что я могла противопоставить этому прирожденному хищнику, который лишь отчасти был человеком? Сейчас он сосредоточенно следил за мной, изучая каждое движение, каждую эмоцию, отразившуюся на лице. Взгляд этих глаз завораживал, даже когда они вот так угрожающе блестели в полумраке древней рощи. На меня снизошло озарение: «А ведь я могу противостоять этому демону! Природа дала мне в руки мощное женское оружие — слабость, нежность, доброту. Осененная идеей, подняла руку и прикоснулась к его напряженным скулам, Алэр сжал мою ладонь, причиняя боль, и я почувствовала подступающие слезы. Судорожно всхлипнула, но жених не обратил на мои страдания никакого внимания, только рыкнул в лицо: — Расскажи мне всю правду! Мне важно знать! — О чем? — незнамо как выдохнула я, и Алэр в порыве ударил по стволу, вынуждая меня вздрогнуть. — Скажи мне правду! — отчеканил он. Собралась с силами и вполголоса изрекла: — Что бы я сейчас не сказала, все напрасно! Ты не поверишь ни единому моему оправданию… — отчаянно взглянула в пылающие от гнева очи. — Тогда что мне прикажешь делать? — хрипло выговорил Алэр, отпуская мою руку. — Тебе? Не хочешь просто поверить, тогда проверь — это единственный выход, — дерзко глядя на него, предложила я и совсем не ожидала, что он ответит: — Сейчас! — Что? — жаркой волной по телу пробежал страх и еще что-то непривычное, возбуждающее, волнительное. — Сейчас! — подтвердил жених. — А что мне остается? Как представлю, что тебя касались другие, проникали в твое тело, когда ты уже по праву принадлежала мне, так хочется свернуть твою изящную шейку, — выразительно дотронулся до моей шеи, скользя нетерпеливыми пальцами вверх-вниз, рождая во мне трепет, заставляя лихорадочно вымолвить: — Нельзя… сила… Кривая усмешка изогнула губы демона: — Я говорил с Гурдином, то, что случилось вчера, не повторится. Первый раз, опасный, непредсказуемый, и я хочу, чтобы ты ощутила желание. Не к кому-то другому, а ко мне! Теперь я твой хозяин, запомни это, «подарочек»! — Грубо, — высказала я свое мнение и постаралась скрыть разочарование за презрительными речами: — Делай, что задумал и оставь меня одну! Ты говорил об уважении, и я надеялась на понимание, но над тобой, как и над всеми мужчинами, властвует похоть! — Так пусть она властвует и над тобой! — неистово молвил Алэр, наклоняя голову. Поцелуй застал меня врасплох, язык жениха чувственным напором, доказывающим власть хозяина, проник в мой рот, захватывая и беря то, чего требовал владелец «подарка». Мне показалось, что где-то внутри рождается нечто неподвластное разуму, толкающее меня в объятия лорда-демона, того, которого я боялась всю сознательную жизнь. Дыхание предательски участилось, а затем, когда Алэр, прекратив терзать мои губы, прикоснулся к ямочке на шее, и вовсе замерло. Жадные уста скользили все ниже и ниже, язык рисовал на коже замысловатые завитушки. Разум панически напоминал о себе, в то время, как тело охватывало вожделение, грозя снести тщательно выстроенные преграды, отправив к грыру все мои планы. «Это станет моей погибелью!» — с отчаянием внушала я себе, но почему-то руки крепче сжимали широкие плечи жениха, не желая ни отталкивать, ни отпускать. Алэр мягко дернул завязки на платье, опуская лиф вниз, открывая собственническому взору тонкое кружево корсета. — М? Царь-городский наряд… мне уже нравится, но часто ли ты его носила, и много ли мужчин видели его на тебе? — две широкие ладони уверенно легли на холмики груди, заставляя резко вздохнуть. Очередное движение и под моим беспокойным взглядом тонкое кружево было порвано, обнажая то, что я хотела бы скрыть. Дернулась и постаралась прикрыться. Алэр тихо зарычал, не позволяя сдвинуться, одной рукой с легкостью заводя мои за спину и удерживая там. — Т-сс, не следует сопротивляться… Красивая, — страстно прошептал он, пальцами другой руки дразня заострившиеся вершинки, а когда до них дотронулся язык, я поняла, что окончательно пропала. Словно очарованная, наблюдала за тем, как сжимаются мои соски от этих дерзких прикосновений, а тело, ставшее совершено чужим и незнакомым, откликается, поддается соблазну. Потемневшие глаза встретились с моим ошарашенным взором, когда Алэр медленно поднялся выше, продолжая целовать мое тело. Выражение лица у него при этом было неистовым, собственническим, и я вдруг ощутила себя невероятно желанной, чувственной и прекрасной. — Отпусти, — прохрипела, — не уйду… — Еще бы, — усмехнулся он между делом и вновь приник к моему рту, подчиняя и властвуя, вовлекая в любовную игру. Наши стоны сливались, а руки безостановочно скользили по телам, мои собственные пальцы, расстегивали деревянные пуговицы, стремясь добраться до нижней туники, а уж под ней прикоснуться к жаркому телу Алэра. Не осознавая, что творю, смело отвечала на эти непрекращающиеся поцелуи, выплескивая гнев, обиду, злость. Покусывала, посасывала его губы и язык, позабыв обо всех тревогах разума. Изысканные язычки пламени путешествовали по моему телу, забирая все плохие воспоминания, собираясь где-то внизу живота и ниже, отчего я непроизвольно прижималась к бедрам жениха, а он в свою очередь начал плавно вращать ими, рождая во мне дикий восторг. — О, Хранители, — полузадушено простонал Алэр, — ты настоящий подарок. — Не нужно называть меня так, — мягко попросила я, кусая его шею, довольно ощутимо, хотела показать, как мне обидно. Сиплый довольный смех был ответом жениха, и он на выдохе пообещал: — Больше не буду… — рука незаметно пробралась под подол моего платья, приподняла ногу, устраивая ее на мужском бедре, и лорд Нордуэлла обнаружил еще одну вещь из тех, что носят южные красавицы. — Хмм… теперь становится ясным, почему при дворе Беккит царят такие свободные нравы! — властно отогнул шелковый край, и палец заскользил внутрь, вырывая из моих уст крик, заставляя ухватиться за мускулистые плечи еще сильнее. Чудилось, еще мгновение и я упаду. Этот дерзкий захватчик одновременно и оскорблял, и ласкал, заставляя задерживать дыхание, но в тоже время пытаться вдохнуть как можно глубже, чтобы не потерять сознание от нахлынувших ярких чувств. Я обнимала Алэра, мои руки уже скользили по его обнаженным плечам и спине. Отрывистые, жалящие, глубокие поцелуи, наполняли рот пьянящим напитком. Второй палец медленно проник в мое лоно, и Алэр рвано выдохнул: — Тугая, слишком тесная… будешь только моей, — а затем пришла моя пора выдыхать — жаркое пламя устремилось по венам, заставляя гореть, как на костре, пока его опытные пальцы двигались внутри меня, задевая невидимую точку. Казалось, миг и я упаду, но жених крепко сжимал мое безвольное предательское тело в своих объятиях, пока его сотрясала необыкновенно приятная дрожь. А потом Алэр и вовсе удивил, медленно, заставляя стонать, он вынул пальцы, поднес к своим губам и чувственно облизал: — Вкусная… Стыд опалил щеки, но вместе с ним было что-то еще, чему я не могла подобрать определение, поэтому порывисто сказала: — Надеюсь, людей ты не ешь… — Попробуй и ты меня, — то ли приказал, то ли попросил. — Я не… — попыталасьотказаться, но, увидев, как на лице демона дернулись желваки, передумала протестовать. Мысль о том, чтобы доставить Алэру удовольствие таким образом и пугала, и волновала одновременно. Неторопливо кивнула, опускаясь на колени, мягкая листва, плавно окутала мои ноги, а жених прислонился спиной к шероховатому стволу, глядя на меня сверху вниз из-под полуприкрытых век, ожидая дальнейших действий, а мой разум, внезапно проснувшийся, подсказал, что этот великолепный случай упускать нельзя — нужно обмануть противника. Наверное, точно также поступила и моя прапрабабушка — великая королева Ар-де-Мея. Не спеша, дрожащими от волнения, страха пальцами и вместе с тем предвкушая победу, я прикоснулась к шнуровке. Неумело, путаясь, развязала ее, освобождая налитую плоть. Вопреки опасениям, этот орган демона не вызывал во мне отвращения, только неуемное любопытство. Он является одновременно и силой, и слабостью любого мужчины. Это истинно мужское оружие, которое в определенной ситуации, такой как сейчас, может обернуться против него, если женщина знает, как правильно с ним обращаться. Твердый, обладающий определенной мощью, способный посеять жизнь в женском чреве. Кожа здесь мягкая, чувствительная, похожая на шелковый лоскут, а заканчивается все гладкой, бархатной головкой. Я наклонилась, чтобы ближе рассмотреть эту часть тела жениха, обдавая его теплым дыханием, и они оба отозвались на это невесомое прикосновение. Член Алэра дернулся, вынуждая самого демона протяжно застонать, это и определило мои дальнейшие действия. Улыбнулась, ловя пронзительный, исступленный взгляд жениха, и взяла его плоть в руку, пальцы не сомкнулись на этом крепком оружии, и по моему позвоночнику пробежал озноб. Услужливое воображение в красках расписало все, что меня ждет, когда этот орган проникнет внутрь. Отступать было поздно, да и некуда, а член опять дрогнул в моей руке, давая надежду на спасение. Сейчас я управляла этим непредсказуемым зверем в облике привлекательного мужчины. Усилила нажим, скользя вверх и вниз по гладкому стволу. Каждое мое движение сопровождалось хриплым дыханием Алэра. И только теперь во мне проснулась женщина, вернее я позволила своей сути полностью раскрыться, и она расправила крылья, утверждая свою власть над мужчиной. Словно молния ударила у моих ног, подарив момент триумфа, пробуждая тайные, скрытые до определенной поры качества. Теперь я не видела ничего предосудительного или мерзкого в том, что делаю, исподтишка наблюдая за Алэром. Рискнула и лизнула самую головку, пробуя вкус, выступившей капли. Немного солоноватый, с пряным ароматом самого Алэра, тем, который я уже знала и принимала. Целовала, поглаживала, скользила языком по всей длине мощного оружия, увлекшись процессом, а Алэр опустил руку на мою голову, из его горла при этом вырвался глубокий, низкий стон. Дыхание мужчины сбивается, второй рукой он с силой хватается за дерево, практически рычит от наслаждения и выгибается. Теплая жидкость брызгает на мой язык и стекает по горлу. Раньше я себе и представить не могла, что буду заниматься таким делом и не испытывать при этом отвращения. Более того, поймала себя на, совсем уж, удивительной мысли — мне хотелось бы повторить! — Ниа-а-а, — полувздох, полустон сорвался с полуоткрытых губ моего личного ир'шиони, прожигающего меня восторженным, довольным взглядом. — М? — поднимаю взгляд, игриво слизывая с головки последние капли влаги. — Это невозможно, — Алэр обеими руками держится за дерево и добавляет. — Если не остановишься, то наша брачная ночь случится уже сегодня. Улыбнулась самой соблазнительной из своих улыбок, очень медленно поднялась, глубоко вздохнула, молчаливо посетовав, пытаясь стянуть края порванного корсета. — Я прикажу сшить тебе новый, — насмешливо оповестил лорд, подходя ко мне и помогая привести себя в порядок. Пока он стягивал шнуровку на лифе, я подняла голову вверх и ахнула. Ветви ильенграссов над головой были полны бутонов, готовых вот-вот раскрыть свои белоснежные лепестки навстречу солнцу и летнему ветру. — Как же это красиво! — на выдохе, глотая слезы восхищения. Торопливо застегивая свою одежду, жених бросил быстрый взгляд наверх. Удовлетворенно кивнул, словно все шло так, как им и было задумано, роняя в мою душу семена сомнений. — Алэр? — позвала я. — Да, Ниа, это наша страсть, желание, похоть, называй, как хочешь, но смысл не изменится. Именно это чувство разбудило ильенграссы к жизни. Деревья связаны с Нордуэллом, со мной и теми, кого я принял в свою жизнь. Ты поймешь со временем, — прикоснулся к моему лицу легким, почти целомудренным поцелуем. — Проси, чего хочешь взамен, ради благополучия Нордуэлла, я пойду на все! — Хотелось бы верить, что ты больше не станешь слушать сплетни наших общих врагов! — только и молвила я. Жених улыбнулся, той самой улыбкой, от которой плавилось мое сердце, одерживая победу над всеми доводами разума. — Моя Ниавель, обещаю, она сегодня же покинет Нордуэлл, — напряженный взгляд на меня и продолжение. — А вместе с ней все рыцари золотого ордена, в том числе и тот, что стал твоим личным охранником. — Воля твоя, — небрежно откликнулась я, радуясь, что с эрт Лагором мне удастся передать весточку Гану. Алэр молчаливо принял мой ответ, поцеловал, мастерски разжигая утихшую страсть, а потом отпустил и произнес: — До послезавтра, моя Ниа, — мой изумленный взор и его пояснение. — Сегодня уеду, лично провожу посланников Беккитты до Двуречья, чтобы проблем не было, но к свадьбе вернусь, — многообещающе закончил он, направляясь прочь и не приглашая меня следовать за собой. Глядя в его удаляющуюся, ровную, идеальную спину, я проклинала тот день, когда Эрею пришла в голову идея выдать меня замуж именно за этого мужчину, потому что лишь он сильно, по-колдовски действует на меня, затуманивая разум не хуже дурман-травы и подчиняя тело. Южный демон — не все в бабушкиных сказках было выдумкой! Непробиваемый вояка, непредсказуемый грубиян, истинный лорд-демон, приказавший себе позабыть о том, как любить сердцем, зато соблазняющий так, будто учился этому. Наказала себе успокоиться: «Еще немного, и я навсегда покину Нордуэлл с его тайнами, призраками и властным хозяином. Пусть Алэр остается таковым только для этого места и его жителей, но не будет властелином для королевы Ар-де-Мея и ее подданных!»
Вот и наступил день моей свадьбы! Но разве так я когда-то представляла его? Мне хотелось видеть счастливые лица родных, подруг и близких, желалось прокатиться с ветерком по Хрустальному городу к великому храму Всех Хранителей, построенному на Облачном холме. Мечталось видеть рядом с собой не потомка ир'шиони, а ар-де-мейца, выбранного сердцем, чье имя я приказала себе позабыть навсегда. Но Хранительница судеб распорядилась иначе, и я нахожусь в Нордуэльском замке, среди бывших врагов своего народа и жду обручения с демоном юга. Прямоугольник отполированного металла заменял зеркало, в которое я смотрелась. Платье светлых тонов из бархата и атласа подчеркивало белизну кожи. Лиф с низким вырезом обтягивал грудь, обнажая пышные округлости почти до половины. Длинные рукава и подол обшиты лучшими кружевами, невесомыми, ажурными, тонкими; и украшены жемчугом и алмазами, переливающимися даже при тусклом комнатном освещении. Волосы, согласно традиции, были распущены, волнами падая на спину и плечи. — Ах! — Миенира, с мечтательным видом рассматривающая мой наряд, прижала руки к груди. — Вы только представьте, что будет, когда Ниа выйдет на улицу, и ее коснется солнечный луч. Чтобы хоть немного прикрыть грудь, я подняла с кровати накидку, также отделанную жемчугом, и с помощью двух брошей застегнула ее на плечах. Получилось нервно, и Жин с тревогой отметила: — Ну почему все невесты так сильно волнуются? — Вот мы и поглядим, как ты поведешь себя на собственной свадьбе! — Миенира заговорщически мне подмигнула, и Тижина, равнодушно пожав плечами, отозвалась: — Все равно ничего не изменить! К чему переживать и трястись, будто лист на пронизывающем ветру? Лучше идти к жениху с гордо поднятой головой, показывая, что ты не смирная овечка, а благородная эрра, которая хочет, чтобы муж уважал ее! Я была в корне не согласна с этим высказыванием, по моему мнению, к жениху правильнее всего идти с улыбкой на устах. Ах, да! В брак следует вступать по любви, как часто бывало в Ар-де-Мее. Промолчала, зачем бередить душу, тревожа светлые воспоминания, которым суждено оставаться в прошлом? Постаралась подумать о другом, обрывая мечущиеся в голове горькие, темные, порой злые мысли. Ведь именно сегодняшним утром, едва проснувшись, обнаружила в своей спальне шкатулку, сделанную из черного камня. Там лежала записка, нацарапанная неровным почерком. В ней указывалось, что кинжал, которым нужно убить Алэра, я найду под кроватью в своей новой спальне. В этот ларец мне было предложено опустить сердце лорда Нордуэлла и только потом спуститься с ним в комнату с травами. Так задумал неведомый наблюдатель Беккитты, каким-то образом проникший в спальню, пока я спала, и оставивший свое послание — это больше всего настораживало. Вспомнила о Гане, которому передала весточку с эрт Лагором, теперь оставалось только верить, что у брата все сладилось. Дрожь пробегала по телу, заставляя беспокоиться все сильнее и сильнее. Пока я твердо была убеждена только в одном — мне не место в Нордуэлле, оставаться здесь никак нельзя. Если я не убью лорда, наблюдатель Беккит изведет меня! Если убью Алэра — демоны уничтожат! А если решусь все рассказать будущему супругу, то, возможно, защита и появится, а к ней впридачу муж, жаждущий получить от меня лишь наследника. Разве это достойно королевы? Нет! Рожденная свободной никогда не будет ничьей рабыней, только пленницей! Стук в дверь положил конец моим раздумьям — пришла пора отправиться в храм, навстречу жениху. Миенира и Жин убежали вперед, а я пошла одна, гордо распрямив плечи, глядя перед собой, до боли сжимая небольшой букет белых цветов, прогоняя горькие слезы и навечно хороня растревоженные детские мечты о собственной свадьбе. Разве так будущая королева Ар-де-Мея должна идти в храм? Согласно традиции меня должны сопровождать — родственницы, альбины, батюшка! Внезапно охнула, потому что сумрак, заполняющий коридор вдруг рассеялся, выпуская из своих объятий призрака. Это была молодая девушка, скорее всего такая же невеста — белое платье, бант на талии, увядший букет в руках. Она стояла по самой середине, загораживая мой путь, взгляд чуть укоризненный, но в тоже время жалобный и испуганный. — Пропусти, — нахмурив брови, потребовала я. Призрак качнул головой, и ко мне долетел тяжкий вдох, выражающий всю глубину страдания несчастной. Почему-то сомнений не возникло — я сразу поняла, кого вижу. Лихорадочно попыталась припомнить имя самоубийцы, но не преуспела, а бывшая жена Алэра начала раскачиваться из стороны в сторону, словно тонкое деревце на ледяном ветру. Что-то звякнуло в глубине коридора, и я раздраженно повела плечами, а затем позвала: — Дух, это твои шутки? Если нет, то прошу, помоги мне! Зашипели огоньки свечей, заметались тени под потолком, заколыхалась призрачная девушка и пропала, а вместо нее показался огромный белый кот. Я не двигалась, мы с Духом изучали друг друга на расстоянии, пока он не приблизился. Коснулся подола, точно и впрямь был пушистым зверем, потянулся и побежал к лестнице, словно указывал мне дорогу. Я, не раздумывая, отправилась за ним по пятам, встречаться с многочисленными привидениями замка не было ни сил, ни желания, а этот, вроде, меня принял! Какая-то мысль мелькнула и… нет, пролетела, как вольный сокол над весенним лугом, и я решительно толкнула дверь, ведущую в новую жизнь. Дух, оставшийся в полумраке на лестнице, пристально смотрел вслед. Денек на дворе стоял, как в сказке, солнечный, радостный, жизнеутверждающий. На секунду золотой свет ослепил, вынуждая прикрыть веки, а когда распахнула их, увидела Гурдина. Старец не сводил с меня внимательного взора, заставляя замедлить, и без того, неспешное шествие. Подошел: — Королева, ты позволишь умудренному жизненным опытом старику проводить тебя до храма? Понимаю, я слабая замена твоим родным и близким, потому милостиво прошу исполнить эту прихоть. Кивнула и опустила руку на его локоть. Медленными шагами мы двинулись через двор, заполненный гостями, к храму. Мне кланялись, исподволь рассматривая, изучая будущую жену лорда. Ворота в крепость сегодня будут открыты всю ночь — намечается грандиозное празднество! Хмельные напитки дожидаются своего часа в бочках и бутылях, вынутых из погреба, а из кладовых достали копчености, рыбу, всевозможные колбасы, сушеные фрукты, повара же еще со вчерашнего вечера с ног сбились, готовя угощения. Сверху за всей суетой наблюдало солнце, ему безразличны и мои душевные метания, и то, что со мной случится дальше. Уйдет себе за горизонт, позволив тьме опуститься на землю, а завтра также равнодушно вновь осветит наш мир. Гурдин чуть придержал меня и тихо сказал, отчего я едва удивленно не вскрикнула, ведь он, как будто, прочитал мои мысли: — Девушка, ты думаешь о солнце, а вот мне кажется, что луна гораздо более интересна… — хитровато блеснул глазами. — Почему? — в горле пересохло, но я смогла выговорить хотя бы это слово. — Солнце… его свет настолько ярок, что на земле ничего нельзя спрятать! Вот и поглядывает солнце равнодушно, свысока на копошащихся внизу букашек. Какое ему дело до нашей суеты? Луна, та еще проказница и озорница! Ей достается тайная, ночная жизнь, скрытая тьмой, наполненная самыми различными загадками и неожиданными разгадками. Небесная шалунья не упустит ничего, выведает, узнает, раскроет все секреты! И как ответ Гурдину, особенно яркий луч высветил дорогу к храму. Словно сам Хелиос отозвался на эти дерзкие речи своего создания и мимоходом указал мне правильный путь. Я улыбнулась солнцу — пока есть его свет — существует Мейлиэра, и пока вижу этот свет — живу я сама, а пока живу — буду бороться, чтобы сделать этот мир лучше! Храм выглядел красивым и запоминающимся — светло-серый камень с золотистыми прожилками играл на солнечном свету, а к высоким воротам вела широкая лестница без перил, у основания которой стоял Алэрин и щурился на солнце. Увидев меня, он улыбнулся, только эта улыбка оставила меня безучастной, хотя она так походила на ту, что возникала на губах Алэра. Удивительное явление! Почему только жених способен разбудить во мне страсть? Неужели это действует загадочная связь? Эх, было бы у меня времени побольше… — Приветствую вас, эрра Ниавель, — Алэрин склонился в поклоне, — вы сегодня ослепительны, боюсь, мой близнец пострадает, — преувеличенно тяжело вздохнул и протянул руку. — Позволите вас проводить? — Да, — я поблагодарила Гурдина и подала свою ладонь другому демону, не сумев скрыть дрожь от его изучающего взора, и теперь меня одарили ободряющей улыбкой. Просторный зал наполнял запах трав и полевых цветов, в изобилии стоящих в вазах у стен, солнечные лучи струились сквозь узкие окошки храма, у алтаря горело множество свечей, а за ними… у меня сбилось дыхание, потому поспешила отвернуться. Пламя и дневной свет отражались в многочисленных драгоценностях, осыпавших дорогие одежды гостей. Весьма непривычно было видеть рыцарей, одетых по случаю не в доспехи, а в бархат и шелк. Алэрин, поддерживая меня, уверенно вел вперед, а я смотрела куда угодно только не на его брата, чувствуя, что Алэр не отводит от меня своего взора. И опять как в омут с головой, подняла глаза и взглянула на будущего мужа. Он стоял перед алтарем, казалось бы, в расслабленной позе, но в ней чувствовалась затаенная сила. Что-то новое, непривычное было сегодня в его облике. Может, одежда? Наряжен жених согласно традиции Нордуэлла — в темно-синий нижний камзол из дорогого шелка и в верхний из серого бархата. Широкий серебряный пояс с сапфирами опоясывает талию, а с него свисает кинжал с крупным камнем в основании рукояти. Нет! Дело в другом — сегодня на лице лорда не было темной, жесткой щетины, делающей его старше. Сейчас он казался более юным и уязвимым. И я с удивлением вспомнила, что Алэру всего двадцать три года! Будущий супруг неотрывно наблюдал за моим приближением, а когда дошла, взял за руку и прикоснулся к ладони жарким, дразнящим поцелуем. Из полумрака арки за алтарем вышли жрецы — мужчина и женщина. Он служил Хелиосу, она — Люблине, и обряд начался. Когда меня спросили, готова ли я исполнить волю Хранителей и принять Алэра Рейневена эрт Шерана в качестве мужа, я, не колеблясь ни минуты, ответила: — Да! Алэр тоже не мешкал, и вот уже слышится громкое оповещение жрецов: — Да будет долгим и плодотворным ваш союз, да подарит он миру множество светлых дел и прекрасных детей! Обменяйтесь кольцами, покажите всему миру, что с этого момента принадлежите друг другу и душой, и телом! Нам подали кольца, лежащие на большом серебряном подносе, потерявшиеся на его узорчатой поверхности. Алэр первым взял тонкий ободок колечка, усыпанный мелкими алмазами, похожими на крохотные звездочки и, не спеша, украсил им мой безымянный палец. Я последовала за ним, поднимая с подноса перстень с ограненным сапфиром, и с трепетом одела его на крепкий палец лорда-демона. — С этого дня и навечно вы супруги! — прозвучал глас под древними сводами, и Алэр, не сдерживаясь, накрыл мои губы своими, доказывая всему миру, что теперь владеет мной. Как устояла перед соблазном, не поддалась его сладостному дурману, одним Хранителям ведомо! Только дрожали пальчики, когда супруг уверенно опустил их на свой крепкий локоть и потянул меня к выходу из храма. Я шла покорно, будто в тумане, путаясь в собственных мыслях и сильнее стискивая локоть мужа. Мужа! Все случится сегодня! О, Хранители, как мало осталось времени! А ведь я до сих пор ничего толком не выяснила — где находится потайной выход за пределы замка, кто является наблюдателем Беккит, как осуществить задуманное! — Все будет хорошо! — Алэр посмотрел на меня, словно ощутил, как скачут мои мысли. Нервно кивнула, никого не замечая вокруг, только его взгляд, ласковый и влекущий, помогающий забыться, окунувшись в таинственную глубину этих загадочных глаз. Мы шествовали во главе процессии, а за нами двигались все остальные, причем в людской поток вливались все новые и новые участники. Теперь процессия напоминала бурную реку, текущую меж крутых берегов. Такая же шумная, ярая, неудержимая. — Расскажи, что тебя тревожит, — мягко попросил Алэр, и я, не подумав, выпалила: — Все! Он красиво заломил одну из темных бровей, не торопясь отвечать, покачал головой: — Пятый раз женюсь и каждый раз удивляюсь… — Чему? Тому, что твоя невеста волнуется? — эмоционально осведомилась я. — Жена, — хриплым голосом поправил Алэр, — Ниа, ты пять минут назад стала моей женой! — и взгляд проникновенный, искушающий, долгий. Сердце в груди стиснуло так, что я не сумела вздохнуть, только и могла, что молчать, глупо хлопая глазами. Рассердилась, так бы и топнула ножкой — не королева, а глупая сентиментальная девица, не выезжающая из своего поместья. Улыбка заиграла в уголках рта Алэра, и он таинственным шепотом произнес: — Непривычное чувство… раньше было предсказуемо… понятно… ты другая… Я недоуменно вскинула брови, безмолвно прося разъяснить эту совершенно суматошную фразу, а супруг помотал головой: — Все потом, моя Ниа, после сегодняшней ночи… — почему-то не договорил, умолк и отвернулся, вперив туманный взор вперед. Там начиналась роща ильенграссов, цветущая, диковинная, распространяющая кругом невероятно нежный, изысканный аромат. Мягкая листва пружинила под ногами, создавая иллюзию полета, отчего хотелось забыться и, раскинув руки, вознестись к небесам, чувствуя только поющий ветер, играющий с волосами и обдувающий лицо. Все горести, тревоги и заботы оставить на земле и улететь в иное место. Очнулась, когда увидела Гурдина, ожидающего нас у ручья. Память всколыхнули воспоминания, жаркие, смелые, волнующие и душу, и тело. — Помни о нашем уговоре, — наклонился и молвил Алэр, не упуская возможности прикоснуться к моим губам. Гурдин пристально глядел на нас, и по его устам скользила печальная улыбка, полная затаенной боли, смертельной тоски и тихой радости — редкое сочетание. И я вновь задалась вопросом о том, кто он такой, этот Гурдин? Ир'шиони без фамилии, со странным, но легко запоминающимся именем, мудрый, проницательный до дрожи, ревностно оберегающий все секреты и традиции Нордуэлла, однако, принявший королеву исконных врагов довольно дружелюбно. Вот еще одна тайна, которую мне не удалось узнать! Алэр отпустил мою руку, вполголоса сказал: — Не бойся, — и быстрыми шагами направился к Гурдину. На какое-то мгновение мне почудилось, что меня бросили, и во всем огромном мире осталась только я одна, мрачные призраки прошлого обступили со всех сторон, закрывая свет дня, внося черноту могилы. Дикое чувство, накрывающее сознание ледяной волной отчаяния, казалось, сердце ухнуло в бездну к разъяренным са'арташи, а тело обдало холодом. Но стоило Алэру улыбнуться, как страхи канули в небытие, и на моих губах расцвела ответная улыбка. О, Хранители! Что за магия, окутывает эту землю, словно прочными нитками сшивая души и тела лорда и его жены? Зачем мне все это? Я не хочу быть прикованной к Нордуэллу и его хозяину! С совершенно растерянным, потрясенным видом наблюдала за тем, как рыцари, огибая меня, выстраиваются в шеренгу, преклоняют колени и по очереди начинают говорить, принося клятву верности. Насыщенные цвета их нарядов гармонично сливались с обстановкой рощи, на лицах застыло учтивое внимание, а слова лились, как по написанному. Внутри меня подняла голову и расправила крылья госпожа Паника — мало мне мистической связи, теперь добавилась и вполне себе земная. Я должна принять клятвы вассалов, отказываться нельзя, но таким образом все эти нордуэлльцы станут моими подданными, а разве хорошая правительница имеет право отказаться от них? Захотелось взвыть, вскинуть руки, взывая к Хранителям, только я осталась неподвижна, а нужный ответ, всплыв из глубин моей памяти, нашелся сам собой. По изумленно округляющимся глазам рыцарей, вскинутым бровям Алэра и довольному выражению на морщинистом лице Гурдина я поняла, что речь моя звучит на родном языке. Договорила, не сбилась, отозвалась на клятвы, призывая Хранителей в свидетели. Надеюсь, они меня простят, как и прапрабабушка, которая точно не одобрила бы мой поступок! Глупо интересоваться у Судьбы о том, что это на меня нашло! Весь Нордуэлл стал для меня наваждением, а его лорд так и вовсе покорил, разбудил женщину, растревожил предательское естество. Что же, это и к лучшему — проще будет произнести СЛОВО сегодняшней ночью! Я завершила фразу, и рыцари поднялись с колен, вынимая мечи из витиевато украшенных, богатых ножен. Звякнули клинки, засверкали в ясных лучах, образуя арку, и я медленными шагами двинулась к ней. Первыми стояли Алэрин и Лион — оба сосредоточены, следят за каждым моим шагом, не отводят глаз, вроде расслаблены, но одновременно и напряжены. Я уже не думаю, не паникую — пусть все идет не по установленному плану, так интересней, хоть и бьется в голове, пойманной в клетку птахой, беспокойство, неуверенность в завтрашнем дне. Все равно — вот я прохожу дальше — эрт Авер серьезен, нет и тени веселья на обветренном, суровом лице, второй рыцарь, совсем молодой, рыжеволосый, смотрит робко, недоверчиво. Остальные лица смешались в одно — на всех почти одинаковое выражение — величественная, грозная покорность и желание подчиняться требованиям лорда — сказал принять, сказал защищать, не щадя себя — сделаем, не сомневайтесь! На противоположенном конце меня встречает Алэр, берет за руки и ведет к Гурдину. Старец протягивает кубок с чем-то дымящимся, ароматно пахнущим, без раздумий делаю глоток, а за мной отпивает Алэр, пока стараюсь распробовать вкус неведомого напитка. Не успеваю, его губы накрывают мой рот. Уста супруга влажны и сладки, точно мед, и я тянусь к источнику, обвивая шею Алэра. Тихий стон, и властный язык проникает ко мне в рот, забирая остатки разума, подчиняя и подчиняясь, забирая и отдавая, лаская и наслаждаясь моими прикосновениями. Удивленные возгласы, заставляют прийти в себя, распахнуть глаза, чтобы увидеть напротив затуманенные желанием очи. А крики усиливаются и мы, не размыкая объятий, оглядываемся. — Вино, сделаем замечательное вино! — выдает эрт Авер. — Засахарим, — с мечтательным выражением на прелестном личике смотрит наверх Миенира, смахивая слезы с раскрасневшихся на воздухе щек, и я поднимаю взор. — О! — единственное, что могу сказать, видя, как белоснежные цветы над нашими головами начинают осыпаться вниз, роняя на серую листву крупные лепестки. — Засушим, чтобы сварить снадобья, — слышится, как из тумана голос Рилины. — А я бы пирогов поел… ягодных, — прищелкивает языком эрт Декрит, и Алэрин тянет: — Да-а-а, — соглашаясь с ним. — А я на дерево залезу, наберу целую горсть и как в детстве… чтобы сок потек по подбородку — задорно смеется Жин. — Будет и на зиму запас, — уверенно произносит эрт Лев. Я слежу за падающими лепестками, похожими на крупные ливневые капли, и сквозь их пелену вижу эрт Шеранов и их приближенных счастливо улыбающимися. Взгляд натолкнулся на сидящего в кресле Гэрта. Парень криво улыбнулся, ловя мой оторопелый взор, кивнул и одними губами изрек: — Добро пожаловать в нашу семью, целительница… И за этим высказыванием слышится другое, из уст моего супруга: — Добро пожаловать в мою семью Ниавель эрт Шеран, с этого дня ты стала частью Нордуэлла!
Часть 4
Беглянка Сердце тревожно стенает в груди, но выбрала бегство — не стой — иди!
Последние комментарии
41 минут 39 секунд назад
44 минут 2 секунд назад
1 час 41 минут назад
2 часов 4 минут назад
20 часов 3 минут назад
20 часов 4 минут назад