Конец насилию [Луи Арагон] (fb2) читать постранично, страница - 4

— и с добрыми намерениями цитировать — Ленина, а не просто представляешь себе космические результаты первого человеческого прилунения, хотя совершенно очевидно, что первое есть результат второго.

Удар человеческого снаряда о Луну вызвал во всем человечестве,— которому это стало немедленно известно благодаря высокому развитию техники,— встречное потрясение, проявившееся во всем, даже в досаде отдельных лиц, в смехотворных попытках приуменьшения события, в самых немыслимых политических комментариях. Но и такие попытки, и досада, и комментарии не должны скрывать от нас главного в этом встречном потрясении: страстной надежды огромного числа людей, надежды, пробужденной этим грандиозным событием, надежды на гуманизацию будущего, будущего каждого человека. Вот это, может быть, и составляет, не говоря уже о научном подвиге, то качественно новое, ни с чем не сравнимое, что открывается нам в этом событии, если сопоставить его со всеми предшествующими событиями человеческой истории. Известие о прилунении советской ракеты породило во всем человечестве такую надежду, все люди ощутили прикосновение счастья; это, мне кажется, абсолютно неопровержимо, именно над этим следует задуматься, об этом мы не перестаем размышлять, стараясь понять все до конца.

Когда я писал эту статью, у меня была возможность встретиться с жителями моего квартала, людьми, которых я хорошо знаю, простыми людьми, как принято говорить: городским садовником, слесарем, почтовым работником, булочником, художницей, библиотекарем, официанткой из ресторана… Одним словом, чтобы ничего не таить от вас, с членами партийной ячейки, в которой я состою. Стоило послушать, о чем говорят между собой эти люди, попросту воспринимающие происшедшее событие, говорят не только то, что они сами думают, но и о том, что творится и говорится вокруг них. Вот как это событие вошло в обычное течение их жизни. Один сказал: «Следовало бы запускать ракеты каждое воскресенье, потому что в прошлое воскресенье я вот продавал «Юманите» — и у меня не хватило газет, все хотели знать правду». Да, для людей, не расположенных мудрствовать лукаво, для тех, кто прогуливается по улицам Парижа между Оперой и Пале-Роялем, прилунение ракеты имело одно прямое следствие: нужно идти искать правду в «Юманите».

Вот видите, скажут мне, это и есть пропаганда! Да, была пропаганда, была ложь, которая противилась происшедшему событию. Но люди шли прямо к истине, а не ко лжи, точно так же, как развитие техники, ее рост, превосходящий «земные пределы», в конечном счете нанесли поражение той форме насилия, которую представляет собой ложь, навязанная человеку; ложь перестала казаться естественной формой прогресса, и люди инстинктивно захотели верить только в успех человека, в невероятное событие.

Мне в этот день позвонили из «Правды» и попросили написать отклик раньше, чем было официально сообщено о прилунении ракеты. Погруженный в раздумья и мечты, я не начинал писать, ожидая этого подтверждения, которое могло и не прийти. Я боялся, что оно не придет, страшась этого, как огромного несчастья, могущего произойти не со мной, не с теми, кто думает так же, как я, а со всеми людьми, сохранившими в себе человека, даже с теми, кто верит в отвратительное насилие, кто играет на войне, кто ждет спасения — хотя и проблематичного — своих идей только от катастрофы. Как и все, я ожидал сообщения по радио, зная, что, в зависимости от того, произошло или не произошло ожидаемое событие, перед моим умственным взором, как и перед умственным взором всех людей, будущее предстанет по-разному.

Добавьте к этому, что у меня была своя личная причина чувствовать себя особенно взволнованным благодаря совпадению совсем другого рода, нежели одновременность прилунения ракеты и поездки в Вашингтон Н. С. Хрущева. Как раз в эти дни вышла в свет книга, которая дорога моему сердцу и о воздействии которой на меня можно судить по поэме «Эльза», написанной мною прошлой осенью, где уже идет речь об этом романе. Ибо, простите меня, когда я заканчивал поэму, я видел, как рядом со мной создавался роман Эльзы Триоле «Луна-парк» — его героиня женщина-пилот, мечтающая принять участие в первом путешествии людей на Луну. И я не могу устоять перед желанием привести здесь письмо, которое пишет в романе крупный ученый этой женщине, раздумывая над тем, что изменится, когда мы полетим на Луну.

«Мы, нормальные люди, допытываемся у самих себя с восхитительным трепетом ученого искателя: что переменилось, что переменится?.. Когда мы будем с такой же легкостью посещать Луну, как, скажем, Шавильский лес или то, что осталось от Шавильского леса,— изменится ли что-нибудь в великой Любви? Не потеряют ли свою колдовскую силу наши старые слова