Остан(т)ки осени [Владислава Андреевна Черкашина] (fb2) читать постранично, страница - 13

выдохе изо рта вылетало полупрозрачное белое облачко. Маша задумалась – ей действительно хотелось покататься на коньках, но и на базу вроде лучше всей компанией ехать. Именно с этими размышлениями девочка поскользнулась.

- Ой! – Вскрикнула она, повалившись на землю, и удивилась, - откуда здесь лед?

Даша все никак не могла выбрать что бы перешить. Шкатулка со всевозможными нитками и иголками стояла тут же подле нее. Девочка сидела спиной к окну – лицом к двери и что-то мурлыкала себе под нос, иголкой вытягивая нитки из петель выбранного темно-зеленого платья в горошек. Вообще-то, мало кто знал, что у модницы Соколовой именно это платье было одним из любимых. Вдруг, позади раздался хлопок – Морозова непроизвольно вздрогнула, но почему-то не обернулась на звук. Она замерла в ожидании.

Тишина.

Медленно продолжила вытягивать нитку.

Следующий хлопок.

Даша была уверена – это лопаются шарики на ее Лошарике из воздушных шариков – целая композиция, где к одному огромному шару приделаны несколько маленьких по типу пары рук и ног. Девочка напряглась, но продолжила работу.

Очередной хлопок.

Очень осторожно Даша обернулась. Ее догадка оказалась верна. У Лошарика не хватало одной руки, сделанной из трех маленьких шариков.

Сверстникова встала на четвереньки и провела ладошкой в теплой варежке по снегу чуть выше того места, где она свалилась. От увиденного у нее перехватило дыхание.

- Ты чего там? Не ушиблась? – Миша поспешил к подруге.

- Смотри, - сдавленно протянула Маша, не в силах оторвать глаз от лица под стеклопластиком. - Что это?

Интересно, сегодня он будет меня встречать? Сегодня воскресенье. Школы нет. Но ведь Петя сам сказал – «увидимся завтра». Это должно что-то значить… Следовательно, надо мне что-то новое сшить. Только что? Ах, идею бы мне идею…

Продолжая разделывать любимое платье Соколовой на лоскутки, Даша мысленно представляла фасон нового платья. Но тут после нескольких минут тишины лопнул очередной шарик и одновременно с этим звукам девочка отчетливо увидела резко распахнувшиеся глаза… Соколовой, что лежала в «хрустальном гробу». От неожиданности Морозова уколола палец иголкой и тут же проступила кровь.

Девочка поднесла палец к губам, одновременно с этим убеждая себя, что ей все привиделось.

«Моя жизнь, мои волосы, мои платья, мой парень – ты все у меня отобрала!», - раздался резкий крик Соколовой. Но сколько Даша не оборачивалась, сколько не пыталась понять откуда исходит голос, правда неумолимо твердила свое – Соколова очнулась.

Это невозможно.

«Думала, раз убила меня, так я и отстану?», - издевательски спросила Соколова.

Тебя нет.

«Я есть! Вот она я!», - раздраженно закричала «лучшая подруга».

Не зная что делать Даша метнулась в ванную, но прямо перед ее носом дверь ее же комнаты захлопнулась. В двери не было замка, но сколько Морозова не дергала за ручку – дверь будто бы держали с другой стороны.

Интуитивно она отскочила от двери. И вовремя! Там, где только что была ее голова на двери красовался грязный след от разбитого горшочка с кактусом. Но земля, смешанная с иголками, влетела в лицо девятиклассницы, которая мгновенно с этим вскрикнула.

«Тебе никогда от меня не сбежать. Я всегда буду рядом. Всегда!», - холодно и отчетливо проговорил голос Иры Соколовой.

Ты мертва. Я знаю точно, что мертва.

«Хочешь проверить?», - хмыкнула Соколова.

И вместе с этим что-то отбросило Дашу на пол и земля, как из конвейера посыпалась на нее. Морозова стала задыхаться. Мокрая, холодная почва забивалась ей в рот, попадала в глаза. Ее руки словно отказывались ее слушать – она не могла отмахиваться от потока.

В замке главной входной двери квартиры повернулся ключ. И все пытки Морозовой прекратились. Девочка вдруг обнаружила себя сидящей посреди пола – будто ничего и не было. В одной ее руке была иголка, в другой – полурасделанное платье.

- Даша, ты у себя? – Окликнула ее мама и дверь комнаты приоткрылась.

Женщина увидела, что дочь занята любимом делом и решила не мешать.

- Скоро будем обедать, - проговорила мама и прикрыла за собой дверь.

Однако Даша кое-что обнаружила. Она не могла пошевелить ни единой конечностью. Ее словно сковало. Даже мимика лица не работала. Только глаза оставались в движении. Ей хотелось крикнуть маме, но она не могла элементарно открыть рта, разомкнуть губы. Девочке захотелось плакать, но даже слезы не набирались. Будто ее тело ей больше не принадлежало.

Мужчина средних лет, живущий в хрущевке одной из высоток,