История одной любви. Начало [Петр Ингвин] (fb2) читать постранично, страница - 6

загипнотизированного, в реальность. Мадина — сестра друга, он не одобрит таких разговоров. Не моих откровений, в тщетном ожидании которых отвердело в руках горячее тело, а касания подобных тем. Как не одобрил бы я, начни что-то похожее кто-то из его земляков с моей сестрой Машенькой, пока еще учившейся в школе в городке неподалеку. Не просто не одобрил бы, а счел за оскорбление. Вот когда она вырастет и поймет, что к чему в этой жизни, когда научится отвечать за свои поступки…

В глаза лезли чужие руки, хозяйничавшие на мягких местах других повзрослевших Машенек, которые уже сделали выбор. Мне это не нравилось. Но это был их выбор. Осознанный.

Я перевел взгляд на ожидавшую конца размышлений роскошную авантюристку.

Излом черных бровей. Перевозбужденные губы. Четко очерченные узкие скулы. Изящные руки. Хрупкая спинка. Странно длинные для горянки и очень стройные ноги. Жмущиеся ко мне вкусные выпуклости. Можно долго перечислять, и все будет в ее пользу. Мадине нравились внимание и поклонение, она мечтала о любви и стремилась к дозволенным (в нашей студенческой среде) отношениям, в которых смогла бы проявить себя с лучшей стороны. Природа одарила ее многим, снаружи и внутри, это видели глаза, и это виделось в глазах напротив.

Окружение считало иначе, и я, ставший почти своим для ее семьи, не мог пойти против традиций.

— Это не предназначено для таких симпатичных ушек, — произнес я с доброжелательнейшей из улыбок.

— Забудь, что я женщина. Расскажи, как другу.

Мадина даже отодвинулась после сблизившего толчка. Я хмыкнул:

— Ага, а ты потом растреплешь…

Карие очи почернели:

— Ты слышал когда-нибудь, чтобы я трепала языком?

Пришлось извиниться, чужих тайн, насколько я слышал, Мадина не выбалтывала. Весьма привлекательная черта для девушки подобного склада.

— Прости.

— Прощу, когда расскажешь.

— Придется ждать долго.

Казалось, тема закрыта. Я ошибся.

— Спасибо за обещание.

Меня поймали на слове.

Сбившееся с ритма бедро вновь легонько прижалось. Вздрогнув, я подался назад, толкнув сразу две слившиеся пары.

— Осторожно, да, — недовольно послышалось оттуда.

Руки Мадины проявили немалую силу, возвращая меня на место.

— Это чтоб не забыл про обещание, — шепнула она в ухо.

Объятия разорвались, и Мадина пихнула меня к скучавшей вдали сестренке:

— Пригласи Хадю, а то гляди, какими глазами смотрит. Как щенок потерявшийся. Хочет танцевать, а боится. Сама никогда не решится. Сделай ей приятно.

Завершил речь вульгарный шлепок по заднице, направивший меня к забившийся в угол скромнице.

Оказавшись перед Хадей, я протянул руку:

— Пойдем?

— Прости, — донеслось в ответ едва слышное в оглушающем гаме. — Я не танцую.

— Я научу.

Старшая сестра была высокой и статной, а младшую природа одарила только самым нежным и приятным: кротким наивным личиком, тугой черной косой до пояса, покатыми мягкими плечами, маленькой спинкой, пухлыми бедрами и весьма симпатичными выпуклостями везде, где они полагаются женственным созданиям. Хадя жалась в спасительную воронку кресла, как, чувствуя опасность, затаившийся енот пытается справиться с проблемой погружением в анабиоз отстраненности. Взгляд Хади менялся ежесекундно, в зависимости от преобладавших мыслей. На этот раз ее глаза грустно смягчились, уголки губ раздвинулись в конфузливой улыбке отказа:

— Не в этом дело. Я не танцую такие танцы.

Оговорка оставила брешь.

— А какие танцуешь?

— Увидишь, когда время придет.

— А оно должно прийти? — удивленно осведомился я.

— Думаю, да. Прости, я пойду посмотрю, чем помочь на кухне.

Она вспорхнула светлым мотыльком и исчезла с моего горизонта.

Наверное, это к лучшему, такие танцы на грани разумного только напрягали. Оглядевшись, я увидел, что из круга вышла оставленная партнером Настя, ее сместила с пьедестала неугомонная Мадина, решившая потанцевать с братом. Тот обреченно вздохнул, принял на плечи руки сестры и погрузился в полившийся щебет.

— Можно? — Я перехватил не успевшую присесть блондинку, некоронованную королеву сегодняшнего бала.

В надежде на нечто более желанное и привлекательное, ее взор скользнул по сторонам, но тщетно. Последовал равнодушный кивок:

— Давай.

В туфлях на шпильках она казалась выше обычного, это подчеркивало идеальную форму ног и начинавшейся высоко над коленями облеченной в короткое платье фигуры. Бархат плоти обтек меня, словно сонный спрут, ловивший добычу не потому, что голоден, а по привычке, чтобы не терять хватки.

— Задам один вопрос, ты только не удивляйся. — Щекочущие губы утонули где-то в районе моей шеи.

Я пожал плечами. Роль жилетки, в которую плачутся, или подружки, с которой можно посоветоваться на разные темы, была единственной, светившей мне с такими, как бесподобная Настя.

— Что обо мне говорят?

Моим ладоням разрешили не стесняться, и сердце бешено