Вспыльчивый барон Кёнинг [Антон Тутынин] (fb2) читать постранично, страница - 4

за версту! Так пусть же сгорит всё что должно сгореть, — тотчас с его руки к горлу, носу и ушам перепуганного кулака метнулись белые язычки пламени, моментально исчезнув внутри толстяка. Как только Вальтер отпустил несчастного, тот сразу задёргался, зарычал, разрывая своё горло ногтями и вскоре тихонько засипел. Его тело покраснело, начало тлеть, и вскоре было уже целиком объято пламенем очищения, медленно обращаясь в пепел.

— Тц! Не получилось. Гнилой слишком, — барон стряхнул пепел со своих сапог, после чего ещё раз осмотрелся вокруг. Благодаря чему успел заметить, как за раскидистыми кустами метрах в пятидесяти, ближе к реке скрылась чья-то чумазая мордаха.

«Юноша, лет двенадцати» — машинально отметил он про себя. Подошёл ближе, и сразу услышал сдавленный шёпот.

— Да я те зуб даю, он дядьку Пахома только что сжёг!

— Показалось тебе… Разве ж в нашу глухомань отправили бы пирамта? Этак тебе и драконы мерещиться начнут. Айда лучше в поле, а то опять вожжами попадёт!

Двое мальчишек, спрятавшись среди густого ивняка, что рос рядом с оврагом, явно что-то мастерили, ибо звук строгания ножом по дереву барон Кёнинг помнил с детства.

— Ага, в поле. Урожай наш так и так заберут, а мы хоть рыбы наосрожим ночью — всяко жить сытнее будет. А возжи уж переживём… мамка не лютует.

Пару секунд было молчание, сопровождаемое строганием деревяшки.

— Так, а если не привиделось? Если и правда дядьку Пахома барон сжёг? — опять заговорил внимательный юноша.

— А туда ему и дорога, тады. Грешно так говорить, но он папке мому аж вдвое налог на этот год повысил, якобы тот норму на барских полях не делает.

— А чего так? Он же у тебя с рассвета до заката с согнутой спиной.

— А потому что мамку не дал в обиду! Она ж у меня ещё красавица, дойки во(!) вот дядька Пахом и навострился клинья подбивать — а батя ему морду-то и начистил. Ещё и про лес припомнил, который дали позволение свалить, что тот мол налево его сплавил, а с обществом не поделился.

— Ага, ты ещё пойди докажи это имперским дознавателям. Одним разом уже пытались, да говно какое-то вышло. А за самосуд нас тут всех порешат…

— Здоров, орлы, — неожиданно в природный закуток меж четырьмя густыми ивовыми кустами, где был даже небольшой костерок и бревно для сидения, вклинился сам молодой барон!

— Здравия вам желаем… — пробормотал сухощавый, даже скорей тощий мальчишка с чумазой от копоти мордой, жутко растерявшись. В руках его был маленький ножичек, вероятно сапожный, и тонкая длинная острога, кою тот готовил для рыбалки. Оба парня глядели на юного барина испуганно, но с любопытством.

— Хм. Нет, так дело не пойдёт! В вашей жизни, парни, слишком мало огня, — улыбнулся барон, после чего молниеносно дотронулся указательными пальцами до лбов обоих мальчишек. Белое пламя скользнуло по его пальцам, впиталось в тела ребят, и те сразу раскраснелись, пошатнувшись.

По своей юной природе они ещё не успели загнить, так что и боли особой не испытали, но зато едва тлеющее пламя их натуры легко удалось раздуть, укрепив будущие характеры! Ещё и от нескольких хворей очистить повезло: в одном были какие-то паразиты, а у второго нога загноилась. Так что опасная процедура пошла им только на пользу.

Глава 2

Двое мальчишек после натурального крещения огнём взглянули на мир другими глазами. Из взглядов их пропали страх, неуверенность в себе и сомнения, зато решимости было хоть отбавляй. Нет, они смотрели на барона Кёнинга не с вызовом, не нахально, а просто были готовы жить на полную, ожидая от юного господина новых слов или пожеланий.

— Мне нужны помощники, глаза и уши в деревне, и окрестностях. Плачу кормёжкой от пуза и добрым отношением, — юноша улыбнулся отощавшим ребятам, явно страдавшим от недоедания. Хорошо ещё рахита не было! И этот вопрос он тоже собирался решать, но всё по порядку.

— Мы готовы, господин! Скажите только, что делать!

— Ха. Для начала хоть представьтесь.

— Я Марк! — вскочил тот самый глазастый мальчуган, что заметил расправу над Пахомом.

— А я Рико! — вскочил второй, с ножом и острогой в руках.

— Считать умеете?

— Нет, господин, — синхронно замотали ребята головами.

— А старшие умеют?

Марк:

— Кто как. Землю да мешки с зерном считать мой батька разумеет. А что посложнее уже дудки!

Рико:

— Ага, у меня этим мамка владеет. Батька всё больше руками любит работать. Но вот писать на имперском не умеет никто кроме дядьки Пахома.

— А и не надо. Сгоняйте бегом по полям, скажите барин приказал узнать кто сколько земли в личном пользовании имеет. Сколько земли барской распахано, и какая животина есть у кого — для учёта надо. Пусть к вечеру к избе моей подойдут по человеку от семьи, да мне доложатся.

— А как же дядька Пахом? Он деревенским запретил к вам подходить, говорит, чтобы немытыми рожами не смущать.

— Кончился Пахом. Воровал у меня, падаль скользкая, так я его наказал за это! Так что всеми