Бегущая во сне (СИ) [Мария Орехова] (fb2) читать постранично, страница - 2

закрыть проклятую дверь на лоджию.

Она вскочила с кровати, как вдруг мысль пронзила ее мозг: «Как же так? Этого не может быть!».

В голове словно что-то щелкнуло, а новая мысль внесла ясность, как луч света прорезает темноту.

Она оглянулась и посмотрела на любовника, лежавшего в ее кровати.

— Ты же не приходил ко мне уже месяц! Находил всякие отговорки…

Евгений молча смотрел на нее. Его лицо резко стало серьезным и строгим. Он молчал. А Таша продолжала.

— Это ведь не по правде все, да? Ты больше никогда не придешь ко мне?

Он отрицательно покачал головой и улыбнулся. В его карих глазах было спокойствие, а еще интерес, словно он испытывал ее, ждал, догадается ли она о чем-то важном.

— Тогда какого черта ты здесь делаешь?! Убирайся! — зло выкрикнула она.

— Ты сама захотела. Это же твой сон.

Таша стянула белоснежную простыню с кровати и скрыла под ней свою наготу, которую вдруг ощутила.

— Тогда больше не хочу. Исчезни!

Девушка закрыла глаза, а когда открыла, Жени уже не было.

«А ведь и правда! Я сплю. Получается, я могу управлять своим сном», — подумала она и мысленно захотела вернуться на пляж.

Девушка не успела глазом моргнуть, как оказалась там, обернутая простыней.

Тихий шепот волн ласкал прибой. Солнце застыло над водой. Казалось, что прошло много времени, а алый диск не сдвинулся в небе ни на чуточку. Во сне время совершенно не имеет значения. Вокруг не было ни души. Только ее коврик лежал на песке, а рядом стоял небольшой поднос с бокалами, недопитой бутылкой вина и корзинкой с фруктами.

Таша с удовольствием пошла по песчаному берегу, ощущая ногами холодный влажный песок и добегающие до ее стоп волны с пенной каймой.

«Как же хорошо! Просто ходить, гулять», — подумала она с упоением. Вдруг ей захотелось бежать. И она побежала, шлепая босыми ногами по мокрому песку. Волосы разлетались в стороны, простыня куда-то исчезла. На ней уже было короткое шелковое платьице изумрудного цвета, которое прекрасно подчеркивало точеную талию, округлые бедра и очень красивые длинные ноги с тонкими изящными щиколотками. Она бежала, пока ноги совсем не замерзли. Тогда она отошла дальше от воды, где песок был сухим. Но холод по-прежнему сковывал.

«Да что ж так холодно-то…» — думала она, прыгая на месте, чтобы согреться. Ей захотелось, чтобы солнце светило ярче, как днем. И солнечный диск тут же послушно скакнул вверх, залив все вокруг ослепительным светом. Таша зажмурилась на мгновение, а когда привыкла к свету, вдали увидела силуэт своей мамы, которая быстро приближалась к ней. Она протягивала Таше плед со словами:

— Таша, уже полдень! Вставай!

Голова закружилась, Таша вдруг провалилась куда-то в пропасть…

2. Проснись, красавица!

Дверь в спальню открылась, безмятежную тишину темной спальни потревожили мягкие шаги и постукивание тапочек, шлепающих по ламинату. Затем разъехались в стороны тяжелые портьеры, запустив в просторную комнату солнечные лучи. А после распахнулась дверь лоджии, и спальня заполнилась свежестью весенней прохлады и шумом городских улиц. Мартовский воздух был невероятно свеж и чист. В комнате стало холодно.

— Таша, уже полдень! Вставай! — нарочито громко сказала женщина, принявшись протирать пыль с подоконников пушистой тряпочкой и поливать роскошно цветущие сенполии в маленьких разноцветных блестящих горшочках.

Таша дернулась, попыталась разлепить веки, но тут же зажмурилась. Яркий свет больно ударил по глазам.

— Я бы с радостью, но не могу… — буркнула недовольно девушка, натягивая пододеяльник на лицо так, что из-под него виднелись только спутанные кудри, разбросанные по подушке.

— Ну хватит! Не придирайся к словам. Жизнь продолжается, Таша! Все может быть, нужно стараться и верить…

— Один шанс из тысячи. Я устала стараться и верить, — перебила ее девушка, не желая снова слушать мотивирующие речи матери.

— Милая, ты спишь по двадцать часов в сутки. Антидепрессанты не помогают. Доктор сказала, что тебе нужно какое-то занятие и общение, помнишь? Тебе нужно выходить из дома.

Таша хмыкнула и отвернулась, закатив глаза.

— Ну какое, к черту, занятие? Мам, хватит ей платить! И хватит меня донимать. Задолбала уже…

Мать тяжело вздохнула, бросила тряпочку на стол и присела на краешек кресла с большими подушками прямо возле окна. Ей было проще сделать вид, что она не слышала упрека дочери. Но едва заметные морщинки на лбу все же проступали и выдавали ее напряжение. Вера была очень красивой женщиной, ухоженной, стройной, несмотря на ее уже далеко не юные годы. Ей было глубоко за сорок (сколько точно