Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
зажата начатая сигарета. Я могу ошибаться, но, похоже, Исайя под кайфом.
— Имею в виду, именовать грешное место, — он взглядом и свободной ладонью обводит вместительный зал с бездной столиков, — так, как звали великого художника…
Исайя внимательно изучает мое лицо, будто сможет прочитать по нему ответ.
— Если честно, — я нервно усмехаюсь и завожу прядь распущенных волос за ухо, — я в художествах не сильна.
— Джорджо Барбарелли, — объясняет он, а потом машет пальцем у меня перед носом. — Не удивительно, что ты о нем не слышала. Итальянский ты знаешь превосходно, но акцент тебя выдает.
Каждый раз, когда мне беспардонно напоминают, что я в этой стране «не своя», внутри просыпается некий пожар. Конечно, они правы, но зачем бросать это в лицо? Я не чувствую себя более счастливой, слыша то, что и сама прекрасно знаю.
— Хотите сказать, любой итальянец сможет назвать всех итальянских поэтов, художников, писателей, — принимаюсь загибать пальцы, — скульпторов, философов, ученых…?
Смеясь, Исайя бросает непотушенную сигарету в стеклянную пепельницу и скрещивает руки, умоляя меня замолчать.
— Все, хватит-хватит-хватит! — стонет он, продолжая нелепо гоготать. — Я понял тебя, ты права!
Довольная тем, что смогла «сделать» обдолбанного хозяина ночного клуба, я откидываюсь на спинку стула и кладу ногу на ногу.
— Знаешь, почему я подсел к тебе? — облизнув губы, отрешенно спрашивает Исайя.
Он ведет по темной шевелюре рукой — туда и обратно.
— Потому что вам здесь все можно?
Бизнесмен, ухмыльнувшись, опускает взгляд на стол. Пару мгновений мы оба смотрит на сигарету, которая самостоятельно потухает в пепельнице.
— Потому что я никогда тебя здесь раньше не видел, — положив левую руку на стол, он кивает на мой блокнот. — Ты что, сочиняешь книги?
Я растерянно мотаю головой.
— А, может, ты рецензент? — предполагает Исайя.
Подошла моя очередь потешаться над ним. Я складываю руки на груди и вхожу в азарт. Впервые в жизни у меня нет отторжения от разговора с человеком, находящимся в состоянии наркотического опьянения. Это все ещё моя гипотеза и не более того, но зрачки у Исайи расширены, а ведет oн себя достаточно странно, так что…
— Вообще-то, для таких дел давно придумали ноутбуки.
— Ой, ну, как будто я не знаю этого! — Исайя несдержанно взмахивает рукой. — Просто зачем тебе такой толстый блокнот? — Он указывает на мою записную книжку в бежевом переплете.
Тут меня перехватывает гордость за себя, и я хочу заявить, кем являюсь, на кого прилежно учусь и зачем, собственно, пришла сюда. Но, к счастью, мой мозг отказался играть по правилам сердечных импульсов. Я начала думать, а самое главное — молча делать это, не выдавая собеседнику никакой чуши, хоть он и ждал моего ответа. Журналистов не очень-то любят, если я расскажу правду, то рискую быть вышвырнутой из паба на улицу.
— Эм-м-м… Я…
Исайя, хохотнув, подсказывает:
— Проглотила язык?
Он соображает далеко не в совершенстве, вероятно, из-за наркотиков. Это мне на руку, поскольку владелец бара переключается на другой интересующий его вопрос.
— расскажешь, откуда ты?
— Из Венгрии.
— Из Будапешта?
Прыскаю, потому что об этом спрашивают чаще всего.
— Нет, из Дьёра. — И прежде, чем Исайя интересуется «а где это?», я продолжаю: — Крошечный городок между Будапештом и Веной.
Исайя присвистывает и располагается удобнее на железном стуле ещё более вальяжно, словно под ним — трон, не меньше, а он здесь — король.
— Ничего необычного, — я смущаюсь его настойчивого взгляда и опускаю глаза, отпив из чашки вкусный чай, — в маленьких городах всегда сложнее: тебя все знают, каждую твою неудачу помнят до конца жизни. Ждут, когда ты начнешь свои первые отношения и решишься ли рано выйти замуж, а у нас это распространено.
Он выгибает бровь дугой и прикусывает щеку изнутри, дожидаясь моих объяснений.
— Ну-у, — прочистив горло, я снова прячу под ресницами глаза, — у нас принято рано вступать в брак, рожать детей. У венгерских женщин жизнь вращается вокруг семьи, уюта в доме, любви к своему мужу, создания для него самых комфортных условий, считают себя неотъемлемой частью супруга.
Исайя кивает на каждое мое слово, а потом, хитро улыбнувшись, говорит:
— А ты не такая?
— Наверное, нет, — слегка помявшись, выговариваю.
Именно выговариваю, ведь он глядит так пристально. Если бы я была в него влюблена, давно бы растаяла — как снег под солнечными лучами.
— Отец привез меня в Италию, когда мне было пять. Он приезжал сюда по работе, показал мне Рим и ещё три города, но только в столицу я влюбилась всей душой, — заулыбавшись приятным воспоминаниям, уже не могу остановиться. — Родители не были в восторге, что я хочу уехать сюда учиться, пришлось настоять. Они уверены, что, окончив университет, я вернусь домой, но я не хочу.
Исайя серьезнеет вместе со мной.
— Почему?
— Я грезила Италией так много времени, отдала слишком
Последние комментарии
19 часов 56 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад