Жук на ниточке [Эдуард Юрьевич Шим] (fb2) читать постранично, страница - 5


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

щёлочки, даже труба вытяжная металлической сеткой затянута.

А блюдце опять сдвинуто, молоко опять тронуто.

Кто-то пьёт понемножку.

— Дед, придумай, как вора изловить!

Дедушка подумал-подумал, советует:

— Поставь в погребе черепок, наливай туда молоко. И никто большую посуду не тронет.

Послушалась бабушка, плеснула в черепок молока, поставила в углу на земляной пол. Утром приходит — блюдце не сдвинуто, кринка цела. Зато в черепке молоко исчезло…

Больше не спрашивает бабушка, кто появился в погребе. Подливает в черепок молока, не жалеет. Лишь бы горшки да кринки сохранить! Откупается бабушка от неизвестного грабителя…

Дед мне подмигивает:

— Знаешь кто в погребе? Змея. Только не кусачая, добрая… Называется — уж.

— А зачем ты его молоком поишь?

— Он полезный. Мышей ловит.

— А почему про него бабушке не говоришь?

— Дак она женщина! Скажешь ей — она шибче напугается!



ЁЛКИНО ПЛАТЬЕ



Продираешься через ельник, а молодые ёлочки колются:

— Не трогай нас!

— Подумаешь, тихонечко задел.

— И тихонько не задевай. Мы свою одёжку бережём.

— Да что за одёжка у вас такая особенная?

— Иголки наши зелёные — не листья. Не меняются каждое лето.

— Так что?

— Вот выросла свеженькая еловая лапка, а иголки на ней сменяются только через семь лет.

— Да, это не скоро.

— Вот и приходится беречь!

ВОЙНА С ГРИБАМИ

Едет по лесу телега, подпрыгивает, стучит колёсами по корням.

— Н-но!.. — сердито покрикивает дедушка.

В телеге трясутся новые плетёные корзины. Такие громадные, что я в каждой из них помещусь с головой.

Въезжаем в березняк. Тут просторно, светло. Половина листьев уже осыпалась. А они всё падают и падают… Птица качнёт ветку — и потекли с неё листья.

— Тпр-р-ру!.. — командует дедушка. — Приехали.

У берёзовых корней растут грибы-опёнки. Их много, растут целыми семьями, толпами. И все красавцы: как будто в солнечном загаре, как будто в весёлых веснушках. Края шляпок растрескались и завиваются колечком.

Все другие грибы — подосиновики, грузди, рыжики — дедушка собирает осторожно. Срезает ножичком. А опята он вырывает с корнем! С треском! Прямо десятками…

Я-то знаю, отчего он их не любит. Оттого, что они вредители. Нападают на больное дерево и губят его. И дедушка их собирает так, будто воюет с ними.

Вечером мы созываем гостей, мама жарит наши грибы в сметане. Полны на столе сковородки! Гости не нахвалятся опятами. Но дедушка не ест, молчит.

Лишь когда очищены сковородки, дедушка веселеет. Я его понимаю. Мы с ним перемигиваемся: отомстили-таки.



ЛЕТО ЗАДЕРЖАЛОСЬ

В школе, которую строил отец, днём учимся мы, ребятишки.

А вечером учатся взрослые.

Допоздна горят у школы яркие фонари. А под фонарями и молоденькие клёны шелестят.

И вот чудеса: не облетают клёны!

Берёзы на улицах стоят голые, рябины в палисадниках голые. Со всех деревьев осень оборвала листья.

Только зимние дубы не разделись, но они никогда не раздеваются. И листва у них высохшая, мёртвая.

А у молоденьких клёнов — живая!

— Клёны, что с вами за чудеса происходят?

— Над нами фонари, как солнышко!

— Нам светло ещё!

— Нам тепло!

Горят яркие фонари.

Красуются клёны в расписных листьях.

Задержалось лето у нашей школы.