Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
паразитической жизнью с беспробудными пьянками и беспорядочными связями? Или в ранних произведениях Сорокина, которые являются гремучей смесью пространных описаний, пустопорожних разговоров, смакования темы фекалий и нечленораздельного мычания, подаваемого как новое слово в современной литературе. Даже признанный уже мастером современного рассказа Василий Макарович, царство ему небесное, по большей части живописал характеры деревенских чудиков при столкновении с городской цивилизацией и извечными вопросами бытия. Да, конечно, выходящее из-под его пера было живо, ярко, красочно, интригующе, доходчиво. Но разве подобное под силу только признанному художнику? – задался вопросом Тема и тут же мысленно ответил. – Вряд ли! Приложив максимум усилий можно если не поднять выше планку, то уж точно выйти на заданный уровень мастерства. Просто такие бедолаги как я вынуждены растрачивать свой потенциал в далеких от публичного признания сферах, вроде мало кому интересного завода пластмассовых изделий. Если же изначально оказаться либо всеми правдами и неправдами умудриться попасть в среду известных творческих людей, то и при меньшем напряжении вполне реально стать узнаваемой персоной».
Такие думы всецело овладели Артемом, и на следующий день он твердо решил доказать себе, что способен написать рассказ достойный признанного прозаика. Причем Тема был абсолютно уверен в непредвзятой оценке своего будущего произведения, считая себя человеком, обладающим идеальным художественным вкусом.
Воскресным утром он, вопреки сложившейся традиции, уклонился от прогулки с детьми, переложив почетную обязанность на плечи недовольной Наташи. Дождавшись, когда супруга, наконец, закрыла за собой входную дверь, Артем сел за компьютерный стол с лежащей на его исцарапанной поверхности большой тетрадью в обложке из кожзаменителя. Зажав ручку между большим и указательным пальцами, он бросил взгляд сквозь оконное стекло, где на ветру хаотично и бесшумно покачивались ветви деревьев. Подобно им метались мысли Темы, пытаясь склеить из разбросанных в памяти осколков образы неординарных людей и воскресить связанные с ними любопытные ситуации, годные для увлекательного повествования. Однако это оказалось трудной, практически непосильной задачей, чего потенциальный литератор никак не предполагал. Приходящие на ум знакомые черты приятелей, однокурсников, коллег были серы, однообразны, унылы, предсказуемы и едва ли могли, как ему казалось, кого-нибудь из читателей всерьез заинтересовать. С другой стороны отдельные их поступки отличались такой непредсказуемостью, даже дикостью, что выдавать такое за правдоподобные случаи из жизни Тема остерегался, не желая уподоблять свой первый рассказ пошловатой выдумке. В бесплодных попытках нащупать сюжет и сделать набросок главного персонажа, он просидел над раскрытой тетрадью до возвращения жены с уставшими ребятишками, оставив на белом клетчатом листе непонятные символы в виде причудливых иероглифов с перевернутыми вопросительными знаками.
После обеда Артем предпринял новую попытку поймать вдохновение, но лишь успел написать первое предложение: «В день свадьбы будто нарочно зарядил противный мелкий дождь», как тут же ощутил уже знакомую опустошенность. Вроде бы уже собранная воедино картина сумасшедшей женитьбы двоюродного брата с бешеной ездой по городу, массовым отравлением свининой второй свежести и самыми пикантными подробностями похождений подружек невесты показалась вдруг давно избитым комедийным сюжетом, банальной киножвачкой для прыщавых подростков. К тому же Тема на свадьбе быстро набрался и не успел толком познакомиться с прототипами героев задуманного повествования, и теперь справедливо предполагал, что они будут плохо прорисованы. В довершении всего пробующий перо инженер завода пластмассовых изделий почему-то всерьез опасался разгневать реальных людей, которые без сомнения узнают себя в созданных персонажах, хотя публиковать рассказ ни в интернете, ни где-либо еще он не намеревался.
Воскресный день незаметно превратился в вечер, который пришлось посвятить отложенным в долгий ящик домашним делам, а так же почитать вслух по очереди с Дашей любимые страницы из «Малыша и Карлсона». Все это время Артем был сам не свой, отвечал невпопад, путался при чтении детской книги, сидел с потерянным лицом. Укладываясь спать, он в тысячный раз прокручивал в голове подробности своего пока не родившегося произведения, произносил шепотом длинные диалоги, пугая тем самым Наташу.
Ночью ему приснился яркий, живой сон, в котором к нему домой с проверкой пожаловал сам Василий Шукшин. Посмотрев на хозяина исподлобья, он ухмыльнулся, махнул презрительно натруженной пятерней, достал папиросу, дунул в гильзу, прикурил, и принялся мерить шагами комнату. На поджаром, точнее исхудавшем, Василии Макаровиче была алая рубаха, черный кожаный пиджак и кирзовые сапоги – в точности как на недавно
Последние комментарии
1 день 5 часов назад
1 день 13 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад