Осторожно, двери закрываются [Андрей Валерьевич Мартынов] (fb2) читать постранично, страница - 2

первого этажа.

Мать услышала ответ, одобрительно кивнула, аккуратно закрыла дверь и пошла на кухню убирать посуду со стола.

Какой-то странный гул нарастал и приближался. Женщина домывала посуду. Вдруг где-то за кухонным окном в вышине засвистело и этот свист очень быстро и постоянно нарастал.

Мать вышла из кухни в коридор между комнатами и пошла в спальню.

Оглушающий звук ударил по ушам спустя пару секунд. В окнах, которые выходили в переулок, тут же разлетелись вдребезги все стекла.

От оглушающего грохота мать упала на колени возле стены коридора закрыла руками уши. Уши сильно заболели. В голове гудело. Если бы не было боли, мать бы услышала крики с улицы – это кричали испуганные и раненые горожане из переулка.

Мать сидела на полу и то закрывала ладонями уши, то пыталась стереть серую пыль с лица, то стряхнуть её с головы. Минут через пять к женщине начал медленно возвращаться слух. В голове все ещё сильно гудело. Она встала с колен и, как пьяная, шатаясь пошла в спальню – ей тоже было пора на дежурство. Она ещё не осознала, что придётся ремонтировать окна, вставлять новые рамы, наводить порядок в квартире…

В ванной не включался свет, сколько она ни щелкала выключателем. Пыль с лица и ушей она смывала в темноте.

Когда женщина зашла в спальню, то наконец почти пришла в себя:

– Там же Машка! Она же только что вышла из дома! – тут же полетели мысли.

Мать бросилась к окну в зале и выглянула в переулок – ни одно из окон теперь не мешало высовывать голову наружу. На улице туда-сюда метались люди. Посреди переулка была огромная яма, которой, казалось, не было дна. Военные и милиция устанавливали оцепление. Две машины скорой помощи отъезжали в сторону госпиталя, точнее больницы, которая была всего в нескольких сотнях метров от места взрыва, на Смоленской набережной у реки Москва. Там работала медсестрой её дочь.

Женщина уже вышла из подъезда наружу и почти бегом бежала вдоль дома к яме, куда угодила бомба.

– Не видели здесь молодую девушку? – обращалась мать то к одному, то к другому милиционеру.

– Не видели здесь девушку в синем платье?

– Женщина, уходите отсюда. Не мешайте! Видите, до метро бомба пробила? Опасно здесь, – наконец ответил один из военных.

После дежурства, уже поздно вечером, мать вернулась домой. Дочь ещё не вернулась. Обломки оконных рам, стёкол и пыли были повсюду на кухне, в зале и в коридоре.

«Господи, как же я этого не заметила?» – подумала женщина, и принялась за уборку.

На улице уже почти стемнело. Где-то далеко в большом городе завывали сирены авианалёта. Откуда-то нёсся шум сирен машин скорой помощи. Света в квартире не было. Убирать в темноте стало непросто.

«Пойду-ка я Машку встречу», – подумала мать.

На улице не горел ни один фонарь. Женщина шла медленно. Она аккуратно переступала через обломки кирпича, кучки мусора, куски досок, которые были повсюду…

Наконец, вот он, госпиталь.

«Ну, хоть здесь свет есть», – подумала мать.

– Скажите, где мне найти дочку?

В госпитале было неспокойно. Врачи и медсестры сновали по коридорам, из палаты в палату и им было не до разговоров с посетителями. В коридорах стояли кровати, на них лежали перебинтованные люди.

«А, вот регистратура», – увидела надпись мать, и подошла к небольшому окошку, за которым что-то быстро записывала в журнал девушка лет 18-ти.

– Скажите, где мне найти Машу? Дочку мою, – спросила и пояснила свой вопрос женщина.

– Маша в 12-ой палате.

Дежурная медсестра даже не подняла головы. Она продолжала что-то записывать, а мать не обратила внимания на то, что девушка ответила мгновенно.

«Номер 8, 10-ть. Вот! 12-я», мать шла по коридору.

В след ей выглядывала в небольшое окошко регистратуры дежурная – это была одноклассница Маши. Она узнала мать. Она уже знала, что произошло. Но она не знала, как сказать матери об этом…

* * *

– Ма, ты точно никуда не уйдёшь? – спросила девочка лет 10-ти стройную девушку в темных очках, с которой пришла на станцию метро.

– Нет, нет, солнышко. Никуда не уйду. Буду ждать тебя. Ты иди, не переживай. Если что, я дежурную попрошу помочь.

– Ладно, мамуль, я буду через два часа. Репетиция закончится, и я приду за тобой.

Девушка в темных очках села на вторую лавочку возле колонны. В метро было прохладно, не так, как снаружи, где раскалённые бетонные джунгли обдавали своим жаром, как в банной парилке, и было трудно дышать этим горячим воздухом.

– Тёть Нин, посмотрите за мамой, ладно? – попросила девчушка дежурную по станции, когда проходила мимо неё.

– Не переживай, Сонь, не в первой, – ответила дежурная и проводила девочку взглядом, а потом тихо и протяжно добавила: – Сколько уж лет прошло. Эх, вот судьба, – и тяжело вздохнула.

* * *

Я продолжал идти рядом с телегой, на которой лежал мой тяжелораненый друг. Рессоры скрипели на каждой кочке и ямке лесной дороги. Лошади шли с понурыми головами – сильно уставшие. Был октябрь 1943-го.

«Хоть бы животные выдержали», – думал я, – «ведь техники у нас нет. Дойдём,