Петарда в винегрете [Натали Эглит] (fb2) читать постранично, страница - 5

грибами, – и Юрий Петрович принялся чистить свёклу. Правда, получалось у него это так медленно, что Ника не выдержала и предложила свою помощь. Прадед повеселел и взял на себя руководство процессом.

– Нет-нет-нет, не надо солить! Сейчас надо заправить свеклу растительным маслом, вон тем, ароматным, чтобы пахло семечками. Теперь высыпай сверху остальные овощи и пусть винегрет немного постоит. А я выпью чаю и покурю, – он похлопал себя по карманам в поисках огонька. Коробок нашелся в брюках и дед, взяв со стола папиросу, чиркнул спичкой.

– Nonno! Uffa! Дедушка, нет! Нет! Твою же мать! – Федерико выхватил у Юрия Петровича из рук что-то похожее на сигарету и швырнул в противоположный угол комнаты. Ироничная фраза дедуси, что вред курения в его возрасте сильно преувеличен, утонула в грохоте разорвавшейся петарды. Два килограмма отборных, мелконарезанных овощей разлетелись, равномерно усыпав всю мебель и пол в радиусе двух метров от стола.

В этот момент странный звук донесся откуда-то из-под потолка – фрррррш…Словно по верху буфета медленно покатилась каменная лавина. Фррршшрррршшррршш… Лавина ускорилась, и из-за резной филенки наверху буфета показалось выщербленное пушечное ядро, доехало до края и со свистом полетело вниз. «Хрусь!», – сказала доска.

В образовавшемся проломе, под ядромблестела тонкая цепочка. Ника отпихнула каменный шар, щепки и, потянув за цепочку, вытащила маленький золотой ключик.

– Вы его искали? – спросила она у Юрия Петровича

– Дай гляну. Кажется, он, – прадед подслеповато сощурился и поднес находку поближе к глазам.

– А можно мы тоже посмотрим, что в шкатулке? – робко поинтересовалась девушка.

Дед кивнул и сходил за своим сокровищем. Иван Владимирович принес из машины масленку, чтобы смазать старый замок, но она не понадобилась. Ключ повернулся легко и крышка поднялась с мелодичным звоном. Внутри лежала записная книжка с тиснеными розами на темно-синей бархатной обложке и позолоченным срезом. Юрий Петрович взял блокнот, раскрыл на первой странице и стал читать вслух: «30 декабря 1948 года. Это мой первый день в новом статусе – я замужняя дама. Хотя так теперь выражаться не принято, но так говорила моя дорогая бабушка Евдокия Агеевна. Уверена, её уроки пригодятся в любом случае. Буду честна, работы мне предстоит много. Я выходила замуж, выбирая не сердцем, но умом. Смотрела, чтобы будущий муж стремился к знаниям и развитию,был трудолюбив и честен. Юра обладает всеми перечисленными качествами, но я не догадывалась о чудовищных пробелах в его воспитании. Он не моет руки, ложится спать с грязными ногами и грызет ногти. Уточню, грызет ногти на руках, хотя мне кажется, что я бы уже не удивилась и тому, что…». Дочитать увлекательный отрывок не получилось, Юрий Петрович захлопнул блокнот.

– Вот же вредная баба! Воспитательница нашлась! Шла бы в детсад работать, а не взрослым мужиком командовать! – он с неожиданной прытьюскрылся в своей комнате. Через полчаса оттуда стали доносится довольно заковыристые словечки, и было слышно, как дед стучит по столу ладонью.

– А может, все-таки уберем винегрет? – поинтересовался страшно довольный и повеселевший Иван Владимирович.

–Да уж конечно уберем. Сейчас я позвоню Ираидочке, она помогает мне по хозяйству, – красный и всклокоченный дед высунулся из-за двери, но присоединяться к родне не стал.

Ираида оказалась бодрой шестидесятилетней пенсионеркой. Она молниеносно отмыла пол, стены и буфет, нашла чистую скатерть и достала праздничный сервиз. От приглашения встретить Новый год вместе отказалась, сказав, что встречает праздник с тремя внуками.

За стол уселись в десять. Юрий Петрович перестал злится, попросил прощения у «Ванюши» и компания стала активно обсуждать происшествие.

–А что делало ядро на буфете?

–Это не ядро, а гнет для капусты. Очень удобно, капуста с ним получается наивкуснейшая! Хрустящая, нежная, в меру кислая. Идеальная для винегрета. Вот, так и не угощу нашего макаронника настоящим русским салатом! – расстроился дед.

Федерико, которому с трудом удалось отвертеться от холодца, счастливо улыбнулся:

– Ничего страшного, Ника запишет рецепт, а ядро мы купим в Италии своё собственное. И я обязательно напишу вам о впечатлении, как только попробую этот винегрет.

После обеда и холодца Федерико сделал правильные выводы, и как только все уселись за праздничный стол, положил на свою тарелку большую гроздь винограда, пять ломтиков пармезана и столько же сырокопченой колбасы. Завершили натюрморт маслины. Убедившись, что на тарелке не осталось свободного места, граф облегченно выдохнул. И принялся задавать вопросы:

– Вот это оливье? – Федерико, по примеру жены использовал вилку, как указку.

– Да, во всем мире не винегрет, а именно оливье известен как русский салат, – теща всё ещё надеялась, что традиционный русский новогодний стол завоюет итальянский желудок. Граф посмотрел на жену. Ника, которую гастрономический шок мужа скорее развлекал,