Избранные произведения в одном томе [Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк] (fb2) читать постранично, страница - 3

педагогического общества в Петербурге, а в 1884 году получил Международную премию. Рассказ «Зимовье на Студёной» был удостоен в Золотой медали Санкт-Петербургского комитета грамотности (1892).

ЛЕГЕНДЫ В ТВОРЧЕСТВЕ МАМИНА-СИБИРЯКА

У писателя был давний интерес к народным легендам, особенно к созданным коренным населением Урала и Зауралья: башкирами, татарами. Раньше часть коренного населения называлась кыргызами (они упоминаются в легендах Мамина-Сибиряка). В 1889 году он писал в общество Российской словесности: «Мне бы хотелось заняться собиранием песен, сказок, поверий и других произведений народного творчества», просил дать ему на это разрешение. Разрешение — «Открытый лист» — было выдано Мамину-Сибиряку.

Он хотел написать историческую трагедию про хана Кучума, но не успел. Написал только пять легенд. Они вышли отдельной книгой в 1898 году, которая позже не переиздавалась. Часть легенд входила в собрания сочинений Мамина-Сибиряка, самая известная из которых «Ак-Бозат». В легендах сильные, яркие герои, их любовь к свободе, просто любовь. Легенда «Майя» явно автобиографична, в ней ранняя смерть героини, оставившей маленького ребенка, бесконечное горе главного героя, очень любившего жену, да и созвучие имен — Майя, Мария. Это личная песнь о горькой любви, о тоске по умершей любимой.

СВЯТОЧНЫЕ РАССКАЗЫ И СКАЗКИ МАМИНА-СИБИРЯКА

Сын священника, человек верующий, Мамин-Сибиряк писал и для взрослых, и для детей святочные, рождественские рассказы и сказки. После 1917 года их, естественно, не печатали. Во времена борьбы с религией эти произведения невозможно было увязать с именем писателя-демократа. Теперь они стали публиковаться. В святочных рассказах и сказках Мамин-Сибиряк проповедует идеи мира и согласия между людьми разных национальностей, разных социальных слоев, разного возраста. Они написаны с юмором, оптимизмом.

ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ

Последние годы писателя были особенно трудными. Он много болел сам и очень переживал за судьбу дочери. Похоронил самых близких друзей: Чехова, Глеба Успенского, Станюковича, Гарина-Михайловского. Его почти перестали печатать. 21 марта (роковой день для Мамина-Сибиряка) 1910 года умирает его мать. Это была для него огромная потеря. В 1911 году писателя разбил паралич.

Незадолго до смерти он писал другу: «…Вот и конец скоро… Жалеть мне в литературе нечего она всегда для меня была мачехой… Ну, и черт с ней, тем более, что меня лично она переплетена была с горькой нуждой, о какой не говорят даже самым близким друзьям».

Приближался юбилей писателя: 60 лет со дня рождения и 40 лет литературной работы. О нём вспомнили, пришли поздравить. А Мамин-Сибиряк был в таком состоянии, что уже ничего не слышал. В свои 60 лет он казался дряхлым стариком с потухшими глазами. Юбилей был похож на панихиду. Говорили хорошие слова: «гордость русской литературы», «художник слова»… Подарили роскошный альбом с поздравлениями и пожеланиями. В этом альбоме были слова и о его работах для детей: «Вы открыли свою душу нашим детям. Вы поняли и полюбили их, а они поняли и полюбили Вас…»

Но «признание» пришло слишком поздно: Дмитрии Наркисович умер через шесть дней (ноябрь 1912 года). После его смерти ещё шли и шли телеграммы с поздравлениями к юбилею. В столичной печати не заметили ухода Мамина-Сибиряка. Только в Екатеринбурге друзья и почитатели его таланта собрались на траурный вечер. Похоронили Мамина-Сибиряка рядом с женой на кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.

ДИКОЕ СЧАСТЬЕ ^(Роман)

Бродяга-золотоискатель на смертном одре рассказывает о найденной богатой золотоносной жиле Брагину Гордею Евстратычу, главе патриархального семейства среднего достатка. И потекли в семью шальные деньги, а вместе с ними распри и раздоры среди родных и близких. Лёгкие деньги так же легко и ушли, оставив после себя поломанные судьбы, слёзы и горе.

Глава 1

— Господи Исусе Христе, помилуй нас…

— Аминь! Кто там крещеной? Никак ты, Михалко?

— Он самый… Отворяй ворота скорей, дядя. Насквозь изняло дождем, — во как зарядил!

— Откедова Бог несет?

— В Полдневскую гонял… Дельце маленькое вышло.

Дядя Зотушка ничего не ответил и молча принялся отодвигать тяжелый деревянный запор, которым были крепко заперты шатровые крашеные ворота. Засов отсырел от дождя, и дядя Зотушка принужден был навалиться на него всей чахоточной грудью, чтобы выдвинуть его из крепких железных скоб. «Ишь ведь взяло его…» — ворчал Зотушка, когда конец мокрого запора наконец поддался его усилиям и выдвинулся настолько, что можно было отворить маленькие ворота. В глубине темного двора как бешеная металась пестрая собака Соболько; заслышав хозяина, она радостно взвизгнула и еще неистовее принялась греметь своей железной цепью.