cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
такого крыша съезжает на «раз-два». Страх в нем и сидит, поэтому он всегда ко всему готов. Во всеоружии, понимаешь? В этом его сила.
– В страхе сила? Сила, дружище, не в страхе и не в смелости, – Барыга вяло махнул рукой, пресекая диалог. – А второй этот, как его зовут? Мерзкий, Гадкий?
– Скользкий! – лицо Яшки сморщилось возмущением и обидой. – Почему ты их не запомнишь ни как?
– Да помню я, помню. Скользкий… Этот талант, конечно, но без выгоды и пальцем не шевельнет, змей. Остерегайся его. Спину береги…
Яшка устало осел на свой стул, придвинул остывшую кружку и подавленно пробубнил:
– Тебе не угодишь…Выгода и страх. А что еще?
Входная дверь снова взвыла и грохнула, захлопываясь от порыва ветра или чьей-то излишней силы так громко, что в бытовке зазвенели стаканы на шаткой навесной полочке. Друзья встревожено переглянулись, и Барышников кивком приказал Яшке проверить дверь, а сам потянулся к автомату.
Яшка погасил свет в бытовке, постоял секунду, чтобы глаза привыкли к темноте, и бесшумно приоткрыл дверь, впуская назойливый морозный пар.
Людей в складе не оказалось. На большом рабочем столе громоздились разложенные вещи, привезенные из вылазки: поклажа, рюкзаки, ящики с провизией и остатки товаров, взятых для обмена, но не пошедших в дело. В центре стола зияла пустотой расчищенная для инвертора площадка.
– Инвертор! – вскрикнул он истерично и суетливо заметался по складу. Заглянул под стол, в промежутки между стеллажей, даже в ящик с песком.
Барышников выскочил на улицу, раскрыв дверь вовсю, и полуподземный складской бункер тут же заполнился жестким и колючим морозным воздухом.
– Смотри! – прокричал он, прикрывая лицо от атак озлобленных ветром снежинок. – Кто это?
Вдаль, по рыболовецкой тропе, ведущей к водохранилищу, убегал лыжник с рюкзаком за спиной.
– Я не знаю! – против ветра выкрикнул Яшка и бросился обратно в склад. Барышников за ним. Собирались молча, быстро. Ватные штаны, унты, легкий бушлат, рюкзак. Через несколько минут уже пристегивали лыжи снаружи у запертых дверей склада.
– Мои помощники подоспели, – Яшка кивнул в сторону поселка. Оттуда пешком, без лыж, неторопливо шли двое – Скользкий и Мясник. Увидев Яшку, они ускорили шаг, а под конец пути разогнались до бега.
Мясник остановился в отдалении, готовый выполнить любую, самую безумную команду. Это был высокий, но сильно ссутулившийся, сухожильный охотник лет тридцати пяти или меньше того, с большими, черными как ночь в подземке глазами и неестественно удлиненным лицом. Он никогда не улыбался, потому как не умел этого вовсе, и даже не знал, когда это нужно делать. Всегда держался особняком, ходил как тень и обладал даром появляться там, где его не ожидали, и потом так же странно и не ясно куда исчезать.
Вот и теперь он сторонился, давая возможность напарнику взаимодействовать с людьми.
Скользкий, напротив, всегда крутился среди людей, старался быть в курсе любых событий. Юркий и подвижный, он напоминал суетливого и дерзкого крысеныша. Возрастом он был лет на пяток младше своего товарища, но скупердяйством и хитростью превосходил любого. Его маленькие грязновато-болотистые глазки не знали покоя, да и сам он, казалось, все время куда-то торопился. Поговаривали, что в логове отморозков он был не последним человеком, даже любимым сыном местного вождя. Но к Мяснику прислушивался, хоть тот и был со Дна ада, где, как говорят, отморозки содержат людей как скот. И с той же целью.
Барышников покосился на бывших отморозков, проверил прочность лямок на лыжных палках, ткнув ими лед, и повернувшись всем корпусом к Яшке, прикинул:
– Вор пошел в сторону рыбалки. Ему там идти некуда. Не скроется, – он не суетился и не волновался, но говорил быстро. – Мы с тобой поднимемся на холм. К крепости. А твои… пусть идут по следу. Встретят его, если надумает вернуться.
Мечась глазками с Яшки на Барышникова и обратно, забеспокоился Скользкий, которому ничего не объяснили, но который все понял сходу:
– Барыга, это опасная работа, братан, она стоит подороже. Я, конечно, все понимаю, но мне моя шкура дороже.
Барышников взглянул на него коротко исподлобья, затем с укоризной на Яшку, подошел вплотную к Скользкому, больно уткнул дуло автомата в его живот, снял с предохранителя и загнал патрон в патронник:
– А жить – это уже опасно, – проговорил он с давлением, глядя Скользкому в глаза своим тяжелым прожигающим взглядом до тех пор, пока тому невольно не пришлось отвернуться. Тогда Барыга щелкнул предохранителем в обратную, закинул автомат за спину, перебросив лямку через голову, и громко скомандовал: – Вперед!
Команда двинулась общей дорогой, раздвоившейся вскоре: отморозки продолжили путь по обходной рыбацкой тропе, которой ускользнул вор, а Барышников с Яшкой по снежной целине двинулись коротким путем на верхушку холма, увенчанную остатками старинной крепости с водонапорной башней посередине, издалека похожей на огромную, воткнутую в снег потухшую свечку.
Дорога
Последние комментарии
7 часов 40 минут назад
9 часов 12 минут назад
13 часов 6 минут назад
13 часов 10 минут назад
18 часов 31 минут назад
2 дней 6 часов назад