Рулетик (СИ) [Astery] (fb2) читать постранично, страница - 2

Сейчас полегче станет, не волнуйся.

— Ну ладно, — подруга приобняла меня, и отпустив, улыбнулась, глядя мне в глаза. — Там есть твои любимые пирожные с шоколадным кремом.

— Ура, — пискнула я.

— Какие люди! — воскликнула Марго, глядя нам за спины.

Я обернулась. В кафе вошёл высокий светловолосый полненький молодой человек. Он с доброй улыбкой шёл к нам. Это Рафи. Собственно, достаточно просто посмотреть на него, чтобы понять, что это просто средоточие доброты, заботы, и вообще это просто ангел. Буквально. Архангел, если быть точнее.

— С днём рождения! — и он торжественно вручил блондинке коробку с подарком. А затем начал с нами здороваться. Ну и так как ангелы тонко всё чувствуют, его насторожило моё унылое лицо. — Что-то случилось?

— Укачало, — промямлила я.

Он рассматривал меня около пяти секунд, чтобы потом слегка улыбнуться и дать воды. Через некоторое время, когда Джеймса увлёк его школьный друг, когда гости уже разбивались на группки, обсуждающие какие-то темы, я подошла к столу, и нашла те самый пирожные, о которых говорила Марго. Сглотнула. Ладно, Джеймс говорил, что сегодня можно. Это последний раз. Я укусила одно пирожное. Второе. Пятое. Это происходило, пока я, Рафи, Марго и ещё несколько наших друзей вспоминали, как учились в колледже, и как там сбегали через чёрный ход, как однажды вломились ночью в кабинет через окно и напились, и как потом все дружно краснели перед директором. В эти моменты я забыла о том, что мне говорил любимый человек, о неприязни, обо всём. Я просто смеялась от воспоминаний, ела пирожные, и чувствовала себя уютно.

— О, а помните, как Софа обругала матом одного учителя, а потом оказалось, что он всё слышал? — сказал смеясь муж Марго, Ричард.

— Да мне до сих пор стыдно! — оправдывалась я. — И нефиг слушать меня, когда я злая! Сам виноват, лучше б делом занимался.

Снова их смешок. Позже к нам пришёл и Джеймс. Я не обижалась. Не ненавидела себя. Я влюблено откидывала голову ему на грудь или плечи, вспоминая дела давно минувших дней, и уплетая сладенькое. И вот, я уже тянулась к новой тарелке булочек с корицей, и взяла одну в руку. Хорошо, эта будет последняя, и начну есть горячее. Поднесла ко рту, как эту булочку вытащили из моей ладони. Сделал это Джеймс. Я с непониманием повернула к нему голову.

— Не увлекайся пожалуйста, — сказал он мягко, вернув булочку на родину.

На нас уставилась вся наша компашка.

— Ты чего? — всё, что я смогла сказать от нахлынувшей неловкости и стыда. По-моему, я даже люто покраснела.

Он взглядом показал на опустевшие тарелки из-под кексиков, пирожных и тарталеток. Это он меня сейчас попрекает тем, сколько я съела?

— Джеймс, ладно тебе, — сглаживая неловкость заговорила Марго. — Скоро ещё принесут, всем хватит.

— Софа, ешь, не стесняйся, — сказал мне Ричард. — Они же в самом деле вкусные.

— Аппетита нет, — сказала я, шагнув от них.

— Ты куда? — с волнением сказал Рафи мне в спину.

— Пить, — ответила я потише, ибо голос начинал дрожать от обиды и стыда, а глаза неприятно защипало.

— София, вернись, — вздохнул Джеймс.

Я молча ушла сначала подальше, к толпе, а потом выскочила на улицу и пошла домой. Зачем это было сделано? Ему так надо было меня перед друзьями загнобить? Из груди вырвался всхлип. Вот блин. Я запрыгнула в автобус, доехала на нём до дома, и в квартире рухнула на кровать, стягивая джинсы и пытаясь успокоиться. Зачем я столько съела? Почему нельзя было догадаться, что он мне это из жалости разрешил? Я не только толстая, но ещё и тупая. Я сползла с кровати (или даже перекатилась, я ж просто рулон жира) и поплелась к зеркалу. Из-за слёз макияж размазался, и я выглядела так, будто панда с бодуна решила накраситься. Я смотрела на себя. Затем скинула рубашку и майку, оставшись в трусах и лифчике. Господи, что это? Округлые покатые плечи, пышные бёдра и руки, пухлый живот, огромная грудь, попа, даже кисти рук, и те пухлые! Я же вся пухлая и жирная. Откуда это всё взялось? Я же не так много ем, ну правда. Те тарелки в кафе — это от стресса, к тому же, я даже не заметила. И там много людей, не может быть, чтобы кроме меня никто не ел. Бледная кожа, по-моему дохерища целлюлита, я вся покрыта жиром. Я глянула в сторону весов. Ладно, добьём себя. Взвесившись, я молча пошла к кровати, рухнула в неё, и стала уговаривать маму родить меня обратно. Я раньше шутила, что пока вешу меньше 100кг, то всё зашибись, но сейчас это так себе утешение. Я огромная. Я ужасная. Джеймс был прав, да со мной рядом даже дышать отвратно, от меня ж наверняка потом за километр несёт. Боже, он же со мной на одной кровати спит, как он это терпит? Эти складки, эта мерзкая мягкость, этот… этот… жир. Мне так стыдно. Я нашарила на полу огромную футболку, в которой сплю, и