Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
ее роскошный хвост, как шлейф. Я тут же забываю свои обиды и с гордостью выполняю поручение: причастность к лисьему хвосту наполняет меня ощущением счастья.
Потом Виктория-Алиса возносит над головой останки зонтика – и мы начинаем шествие по страницам сказки, нарезая круги вокруг гостиной.
– Харчевня Трех Пескарей, – торжественно объявляет сестра, обводя рукой старенький сервант у центральной стены. – Я буду есть вон того зажаренного барашка, и еще вон того чудного гусенка… А тебе что, Базилио?
– Шесть штук самых жирных карасей, – произношу я наизусть слова кота, – и мелкой сырой рыбы на закуску.
– А мне еще парочку голубей на вертеле, – входит в раж прожорливая лиса, – да, пожалуй, немного печеночки…
– А мне, а мне… – произношу я и, понимая, что на мою долю в тексте больше ничего не предусмотрено, быстро добавляю: – Три корочки хлеба!
Тотчас же мне на голову обрушивается зонтик с переломанными ребрами, а сверху раздается гневный вопль Вики:
– Идиот! Про корочки говорит Буратино! Ты всю игру испортил…
Я немедленно багровею лицом, бросаюсь на пол и захожусь в истеричном плаче с завываниями. Захлебываясь, сквозь рыдания ору благим матом:
– Дура проклятая! Сама все испортила! И расцарапала мне голову спицей! До крови! Я все папе расскажу, он тебя посохом отдубасит!
Я уже знаю, как можно манипулировать старшей сестрой: пригрозить, что доложу о ее бесчинствах родителям, а главное, не забыть напомнить про посох. Что это такое, ни один из нас ведать не ведает, но, когда рассерженный папенька произносит с расстановкой: «Ну погодите, вот я сейчас посох возьму!..», наши детские сердца преисполняются священным ужасом и мы с визгом забиваемся под двуспальную родительскую кровать – в дальний угол, куда не доберется грозное оружие, в нашем воображении похожее на тяжелую отцовскую ручку с шипастой головкой из металла.
Вот и сейчас при упоминании посоховой расправы Вика тут же сменяет гнев на милость и – о, хитрая лиса Алиса! – говорит елейным голосом:
– Ну, Ромашильдочка, никому ничего не надо рассказывать. Давай я гляну, что там у тебя с головой – правда, что ли, немного поцарапала?
Я постепенно затихаю; шмыгая носом, встаю с пола и из вредности продолжаю обиженно оттопыривать нижнюю губу – пусть не думает, что меня так просто можно разжалобить!
Вика оглядывает мою черепушку и говорит слегка виноватым голосом:
– Ну, махонькая царапина только, никакой крови нет… Ты же не будешь про какую-то там царапинку родителям говорить?
– Ладно, не буду, – великодушно обещаю я, но тут же непререкаемым тоном заявляю: – Но только сейчас мы будем играть в концерт! – Теперь, когда сестра передо мной провинилась, я могу диктовать свои условия.
– Хорошо, – легко соглашается Вика. – Что будем петь – «Веселых ребят»? «Папа, подари мне куклу»?
– Не-а, не могу, у меня же нет шевелящихся брюк, – говорю со вздохом, подразумевая роскошные брюки-клеш, какие в то время непременно носили исполнители всех ВИА. – Я лучше буду Софией Ротару!
Стремглав несусь в родительскую спальню, срываю с пирамиды подушек белые капроновые накидушки и сооружаю себе пышное платье, как у певицы в программе «Песня года». В это время Вика создает образ Розы Рымбаевой: из фиолетовой шали с сотней затяжек делает юбку, завязав ее на боку, надевает тяжелые белые бусы и достает из шкафа мамины лакированные туфли на выход. Трогать их Вике категорически запрещается, так же как мне – брать отцовские «бриллиантовые» запонки с большими переливчатыми стекляшками.
Вика снова усаживается в седло велосипеда и гордо крутит педали, то и дело теряя обувь, которая ей велика размеров на восемь. Это не смущает юную «Рымбаеву»: она ездит по комнате и громко распевает о том, что, дескать, любовь ее нечаянно настигла и вся планета распахнулась перед ней.
С энтузиазмом отыграв концерт, мы в финале двадцать семь раз исполняем на бис припев популярного шлягера «Куба далека – Куба рядом», аккомпанируя себе вместо гитар на ракетках для бадминтона. Горланим песню с неподдельным ликованием, какое, наверное, возможно лишь в глубоком детстве. Как пить дать, в тот день мы своим ором довели всех соседей до нервного припадка.
За полчаса до прихода родителей срочно начинаем уборку территории. Упихиваем весь хлам обратно в черную дыру кладовки, и игровая Вселенная бесследно исчезает до нового Большого Взрыва.
– Ты же ведь не скажешь маме про туфли? – уточняет Вика, пристально глядя мне в глаза: знает, что в случае раскрытия тайны ее ждет суровый нагоняй.
– Ну конечно нет! – с честным лицом обещаю я, даже не отводя взгляда. – Ябедничать нехорошо!
Разумеется, едва папенька с маменькой переступают порог дома, я первым делом сдаю Вику со всеми потрохами. Догадываюсь, что на следующий день меня настигнет жестокое возмездие: скорее всего, будут бить головой об пол и обзывать непотребными словами. Но это
Последние комментарии
3 часов 53 минут назад
6 часов 27 минут назад
6 часов 56 минут назад
7 часов 2 минут назад
1 час 18 минут назад
10 часов 5 минут назад