2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
до освобождения Нежина Красной Армией «подающий надежды» Уриевский при содействии своего шефа перебрался в отдел информации ОУН и вскоре стал там референтом. Хваткий попович втерся в доверие руководителей этой организации и был послан на Западную Украину: ему поручили поднять дух, взбодрить вожаков формирований УПА, оказать им помощь и установить деловой контакт с закарпатскими самостийниками.
— Вы уверены, что повстанческая армия, так называемая УПА, существует на самом деле?
— Был когда-то уверен, но недавно разуверился, потому что в прямом смысле такой армии уже не существует. Это помпезное название пущено в обиход для того, чтобы выдать черное за белое, изобразить возню националистов как идейное течение, поддерживаемое украинским народом и располагающее внушительной вооруженной силой. И тем самым ввести кого-то в заблуждение.
— Что вас привело к такому выводу?
— Побывав в некоторых формированиях Западной Украины, я убедился, что во главе их стоят либо беспринципные легковесные головы, либо конченые пропойцы, которые, кроме террора, не признают никаких средств борьбы. Тем самым они ожесточают население. В их подразделениях царит произвол и междоусобицы. Не в лучшем состоянии была и ватага Хустовца. Руководитель оказался не на своем месте.
— Ну, и что дальше?
— А дальше вы знаете. Когда схрон был окружен, я предложил Хустовцу бежать. Но он раскис, потерял голову. В общем, оказался беспомощным что-либо сделать. Это меня возмутило, и я застрелил его. Все остальное — пожар, манипуляции с оружием — это пустяки, о которых не стоит говорить.
— На графской усадьбе должна была состояться встреча главарей банд. Судя по вашему признанию, вы к этому приложили немало усилий. Назовите срок проведения этого сборища.
— Встреча должна состояться послезавтра. Но по всей видимости, теперь ее не будет.
— Почему? Разве успели предупредить?
— Нет.
— Расскажите о мюнхенском Отто Реймере, — напомнил Уриевскому Винокуров.
— Отто Реймер был владельцем павильона, который находился на той улице, где жил и я. Почти напротив моей квартиры.
— Что конкретно вам известно о тайных делах этого человека?
— Немного. Но я подозревал, что в стенах его павильона проводится какая-то засекреченная работа. Мои подозрения усилились после того, как, встретившись со мной, Реймер поинтересовался, нет ли у меня на примете молодых одиноких людей, которые нуждаются в заработке, и подчеркнул: «…с выездом за пределы города». Вспомнив о своем земляке Крамере, я назвал Реймеру пивную, в которой тот работал, а что было потом, сказать не могу, так как не встречался ни с тем, ни с другим ни разу. Однако должен признаться, что вскоре после прибытия к Хустовцу он свел меня со своим заместителем Коломейским, а тот доверительно сообщил мне, что в реймеровском павильоне укрывалась школа абвера, в которой когда-то обучался и он.
— Это для нас не секрет, — сказал Чащин. — Кроме Коломейского нами обезврежен реймеровский выученик Матяш, и мы сведем вас с ним, когда сочтем нужным. А что вы хотели сказать, когда бросили такую фразу: «…я могу предвидеть, что третий заявит оба мне…»?
— Только то, что Притула тайно переправлял меня в Румынию, и я не мог не ждать от него разоблачения. А насчет Крамера скажу так: от встречи с ним едва ли что-либо изменится, так как я к школе Реймера не причастен.
— Чем была вызвана ходка в Румынию?
— Мне надо было встретиться с нашим связным Андреем Резником, живущим в Сигете, и передать в верха отчет.
— Какой отчет, кому?
— Резник — связной, у него рация. Отчет касался состояния дел на местах.
— Как к вам попал пистолет «ТТ» и кто был его законным владельцем?
— Это оружие подарил мне шеф в связи с моим сорокалетием. Откуда он появился у него, я не знаю.
— Кто присвоил вам кличку Лихой и снабдил фальшивой командировкой?
— Лихой — мой литературный псевдоним. А командировку мне выписал Хустовец. У него таких бланков много.
Чащин встал из-за стола, прошелся по кабинету. У него вдруг мелькнула дерзкая мысль: а почему бы Уриевскому всенародно не разоблачить самостийников сверху донизу?
Александр Лукич испытующе посмотрел на сгорбившегося на стуле толстяка. От первоначальной бравурности не осталось и следа. Перед ним сидел человек с потухшим взглядом, безнадежно опущенными плечами, растерянный, разбитый.
«Быстро же он скис», — подумал подполковник.
Он подошел ближе к Уриевскому.
— У меня есть предложение, — сказал он, — выступить вам по местному радио.
«Вот старик! — подумал о нем Винокуров. — Бьет прямо под дых!»
Но на Уриевского, казалось, это предложение Чащина не произвело особого впечатления. Он будто застыл в своей позе. Но по выступившим на лбу капелькам пота и побагровевшей шее было видно, что эта перспектива его сильно смутила. Он мучительно думал над ответом. Наконец произнес:
— Значит, высечь себя?.. Если есть возможность…
Последние комментарии
1 час 35 минут назад
1 день 56 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад