Лучший друг [Ян Жнівень] (fb2) читать постранично, страница - 3

заикался Егор, сбрасывая кейс в угол комнаты, точно зная, что не прикоснется к нему в ближайшие пару дней, хотя такое решение и было довольно опрометчиво.

– Ты бы поуважительнее к этим людям. Где бы ты сейчас был, если бы не они? – сказал Лёша.

Егор не обратил на его замечание никакого внимания, понимая, что брат лишь в очередной раз хочет напомнить ему об очевидном. Он развалился на огромном диване их чердака и снова закурил. С сигаретой он чувствовал себя чуть уверенней и в целом, и в спорах с братом, которые обычно рождались после учебного дня.

Смотря на плавное и однообразное течение жизни на чердаке третьего этажа здания литовских коммунистов, из удобств предоставлявшее только туалет да небольшую кухоньку, не отделявшуюся от остальной комнаты даже пленкой, можно и самому невольно взгрустнуть. Двум юношам, явно заинтересованным в молодых развлечениях и девушках, которых можно водить к себе домой, трудно содержать такое жилище в гармонии с собой и с окружающими, однако братьям это удавалось, частично благодаря их врожденному таланту выносить друг друга в самые непогодные дни. Егор нахмурился и закинул ноги на диван, закрыв место брату, уже собиравшемуся завалится на протертое ложе. Лёша даже не удивился, а ткнул вилкой брата в ногу и сел на вмиг освободившееся место. Бросив пренебрежительный взгляд, Егор скинул с себя школьную рубашку, оголив торс, и завалился на бок, надеясь придумать, чем себя можно занять, кроме чтения.

Егор любил читать. Книги были чем-то вроде места, в которое ты мог убежать от окружения. Там все было чуть ярче и веселее, нежели на послевоенной улице утопленного в отчаянии Менска, поросшей мхом, за которую никто браться как не собирался, так еще пару лет и не соберется. И тут даже речь шла не о том, чтобы начать ее реставрировать, а хотя бы решить собраться начать.

Даже несмотря на эту литературную магию, Егор все равно не хотел читать. Он слишком много уделял книгам времени, а теперь хотелось чего-то другого. Интернет как на зло снова на неделю выключили, компьютерный клуб закрылся еще два месяца назад, сход «Вино и водка» в отпуске до начала каникул, пусть и оставалась неделя, а бумага и карандаш, которые могли нарисовать его идеальный мир и остановить медленную его стагнацию, совсем не лезли в руку вот уже который год.

– Ты за работу браться будешь? – спросил Лёша, дожевывая вареную картошку с солеными маслятами тетушки Твид.

– Издеваешься? – спросил Егор, чуть усмехнувшись. – Конец года, а они мне голову морочить неделю еще будут! Не дождутся! – он помедлил, а потом добавил: – Да и вообще все это дело какое-то мутное. Что-то явно не так, не находишь? Зачем мы занимаемся этим?

– А что ты хотел? Сейчас все так живут. Война никогда не была счастьем ни для кого, а послевоенное время так тем более, – отвечал Лёша, настолько спокойно и буднично жуя картошку, словно за окном не плешивый бетон и битая кладка с въевшимся порохом по всему городу, а цветущий мегаполис.

– Эх, – вздохнул Егор, – что, и раньше было так уныло? Почему люди нарочно оставляют себя без веселья?

– Так на кой черт ты пошел на юрфак? – будто бы и не заметив последнего замечания, спросил Лёша.

– На тот же черт, на кой и ты. Куда ты еще предлагаешь? Кроме юрфака и журналистики с технарем у нас ни хрена не осталось… Сам понимаешь, что таким, как мы, к технарю на километр нельзя подходить, а в красноречии или в СМИ мы с тобой просто сами себя закопаем своей маргинальщиной. Да и кому на хрен нужен журфак в нашей-то дыре!

Оба брата громко засмеялись, грустно и с некоторой тоской вспоминая СМИ, которые смело можно было отправлять в помойку для несостоявшихся средств информации. Большей чуши, как говорил Лёша, в мире ты не найдешь. Только в белорусских СМИ.

Включив телевизор, Лёша завалился поглубже в диван и отложил тарелку.

– Про меня ты все правильно сказал, но вот ты вполне мог бы пойти в технарь. Ты же всегда шарил в физике и математике и прочей научной бурде. В чем проблема была? – вдруг вернулся к теме Лёша.

– Я шарил там, потому что думал, что без них жизнь не удастся, потом понял, что это муть, которая мне абсолютно не интересна. Вот на юрфаке мы сможем хоть что-то найти, но там – никогда.

– И точно, – сказал Лёша, отряхивая штаны от кусочков картошки. – Кому нужны ученые в наше-то время.

Так и остались они голодные после своих неутешительных выводов, к которым регулярно возвращались и раньше, но всегда все оканчивалось одними и теми же словами. Лёша же, между прочим, редко когда грыз локти по поводу своей безграмотности в технических науках, но вот за факультет журналистики часто корил себя, вечно уповая на то, что без него он никогда не напишет ничего выше своего фанатичного романа «ГэлэксиГай».

Спустя часы Егор снова начал наливаться краской от злости и обиды. В последнее время его угнетали какие-то мысли, смысл которых он никак не мог уловить. Единственным, что так или иначе давало пищу для размышлений, были резкие перепады постоянной