Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
перегара вырывающегося из его пор на лице, а потом он пробубнил: Такой хуйней не отпилите! Дуб — дерево хуй сломаешь! Возьмите рычажную ножовку — не пожалеете!
Спасибо тебе, добрый человек! Дуб я сломал, с гнильцой оказался, а вот ветки, сука, крепкие, но рычажная ножовка знает своё дело.
Его рука чуть тёплая. Я беру её за запястье и кладу ладонью на стопку книг так, чтобы указательный палец свисал. Всё, что я хочу — отпилить этот палец и вставить ему в жопу. Злость еще бурлит во мне, словно лава в проснувшемся вулкане. Никто! Слышите! Никто не смеет тыкать в меня пальцем и называть конченным мудаком!
Со всей силой я наступаю ему на ладонь. Лезвие пилы слегка утопает в коже у основания пальца. Прицелившись, я начинаю пилить, периодически задевая обложки книг и его средний палец, дрыгающийся при каждом нажиме. Рву кожу, мясо: капли крови окропляют мою ногу, мой конец, усеивают живот кровавой ветрянкой. Красивый эффект. Художники еще называют его — звёздное небо. Берете кисть, макаете в краску, а затем, с нажимом, проводите пальцем по щетине. Щетина быстро выпрямляется, выстреливая каплями в холст. Так можно нарисовать звёздное небо. Моё небо сегодня багрового цвета.
С конца капает на пол.
От сигареты отламывается нарост пепла, а из носа вытекает дым.
В дверь постучали, спустя минуту начали долбить.
Мать у меня была еще тем параноиком. Всё боялась, что какой-нибудь извращенец вломиться в нашу квартиру посреди ночи и изнасилует её, а потом и меня. И вот чтобы обломать насильника, она поставила самую дорогущую дверь. Кидая сальные взгляды на мамашу в халате, монтажники обливались потом, устанавливая нашу дверь. Дверную раму поднимали впятером. Свёрла раскаливались до кросна, углубляясь в бетон на 30 сантиметров. Повсюду пыль и недовольные соседи, осмелившиеся позвать местного участкового. Но оно того стоило. Когда все вопросы были решены, мы стали жить внутри “банковского сейфа”, закрывающегося исполинской дверью толщиною с футбольный мяч.
— Не бойся, пацан, — сказал тогда монтажник, ныряя с мамой в комнату, — выдержит выстрел из танка!
Я вспомнил его слова, почувствовав новый удар в дверь.
Минут 20 продержится — мне хватит. Спасибо, мама! Хотя, какая она мне мать… Чужая женщина, забравшая меня с улицы моего маленького городка, переживающего не лучшие времена. Тот день я запомнил на всю жизнь.
Тогда там, в том городке, мы сжигали тела мёртвых горожан на детской площадке. Ага. И возле школы. И возле продуктового магазина, где уже вторую неделю, из-за войны, не было тех самых продуктов, а тело тёти Клавы — продавщицы, угощающую меня конфетами — положили в самый низ, на свежеспиленные бревна. Беззубый мужчина говорил тогда, что если этого не делать — мы задохнёмся от вони, земля будет отравлена, а мухи разнесут заразу на тысячи километров.
В тот день очередное стерилизационное сожжение устроили у подножья пятиэтажки, уставившейся на сгущавшуюся толпу выгоревшими в чернь оконными рамами. Когда запахло жареным мясом, а языки пламени вылизывали стену дома — с пятого этажа сорвалась бетонная плита — тяжёлый кусок чей-то квартиры. Словно самолёт пикирующий носом в землю, она обрушилась на обугленные тела и разнесла их в клочья. Просто, все в хлам. В труху. Пепел взмыл в воздух вместе с яркими огоньками, скрыв за собой остов разрушенного дома. Толпа ахнула, уставившись на почерневшее небо, изредка пропускавшее тонкие лучи солнца.
Я открываю рот и ловлю языком парящие в воздухе хлопья, представляя себе снег, обрушившийся на город в середине лета.
И тут ко мне подходит этот потный хряк и отвешивает мне подзатыльник! Тычет в меня пальцем и говорит:
— Не смей это брать в рот! Ты дурачок что ли?
Затылок у меня горел. Но сильнее горело у меня внутри, словно бензином залили сосуды и подожгли. Злость разлилась по всему телу и просила дать ей волю, но что я мог поделать, я — семилетний пиздюк, опустивший голову под гнётом туши жира смотревшей на меня свысока.
Я заплакал. Зарыдал, зовя маму с папой. И вот тогда появилась она.
— Где твои родители? — спросила она, отпихивая в сторону того мужлана.
Обливаясь слезами, я вскидываю руку и указываю пальцем на кучу палёного мяса, раздавленного куском бетона.
Она прижала меня к себе. Сильно-сильно. Я почувствовал кисловатый запах пота и волну успокоительной энергии, исходящей от её теплой майки.
— Пошёл на хуй отсюда! — крикнула она тому хряку, когда он нарочита начал приближаться к нам.
После мы узнали, что он наступил на мину и его разметало по квартире, в которой он хотел поживиться ценным барахлишком. Новость меня успокоила. Во мне словно затушили пожар, медленно поджаривающий мои органы каждый день. Я, вроде как, исцелился. Но нет, это было другое. Я испытал истинное удовольствие, а потом еще раз, когда представил, как его оторванный палец со свистом вылетает в окно и падает на пыльную дорогу, а пробегающая мимо крыса быстро его подхватывает и уносит к себе в
Последние комментарии
4 часов 6 минут назад
6 часов 10 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 13 часов назад