Восхождение свободы (СИ) [Маргарита Кабакова] (fb2) читать постранично, страница - 2

далеко, но придётся немного потерпеть. Пусть мне уже

отказали, стоит попытаться во второй раз.

Мерседес не заметила, как совсем стемнело. Крик, ранее

прорезавший тишину, повторился. Ветер, от которого крыши и так

шатались, подул ещё сильнее, дождь хлынул потоком. Мерседес

натянула серую шаль на голову, но её бежевое потёртое платье всё

равно намокло. В башмаки набралась вода. Из переулка доносился

несвязный бред, и чем дальше Мерседес шла, тем громче он слышался.

Она вздрогнула, но продолжила идти, ибо иного пути не было. Под

деревом показалась знакомая деревянная скамейка. На ней сидел

пьяница, махал бутылкой и беспокойно пересаживался с места на место.

– Допился до горячки! Уже бесы ему мерещатся! – подумалось

Мерседес. Она пошла дальше. Её чёрные кудри стали влажными, всё

тело промокло, ветер дул по ногам, и это было крайне неприятно.

– Осталось совсем немного, –повторяла женщина в своих мыслях.

– Какая же несправедливость! Какая несправедливость! Почему?

Почему? Почему?

Мерседес постаралась ускорить темп, из-за слякоти поскользнулась и чуть не упала в лужу.

– Что будет с Элизио? – подумалось ей. – Что же теперь будет с

моим единственным сыном? Нужно как-то зарабатывать на хлеб. Как я

расскажу всё маме? Она не выдержит этого. Я не должна ей об этом

говорить. Пусть думает, что всё осталось так, как и было.

Мерседес закашлялась. Она ужасно устала, хотя не прошла ещё и

половины пути. Тут Мерседес заметила огонь. Присмотревшись, она

поняла, что это козырёк заброшенного дома. Ночью на улицах Сантьяго

было опасно, особенно в трущобах, но продрогшая от ливня Мерседес,

уже ни о чём не думая, бросилась к огню. Огонь был разведён в

железной бочке. Женщина подошла к нему. Капли уже не резали её,

только бойко стучали по козырьку. Около бочки грелись два подростка,

мальчик и девочка. У девочки были грязные растрёпанные чёрные

волосы, голову прикрывала восьмиклинка, на плечи был накинут

драный пиджак. Мальчик был в серых лохмотьях.

– Дети, не пугайтесь. Где ваши отец и мать? – спросила Мерседес,

осторожно подходя к ним.

– Нет у нас никаких матерей! - ответил мальчик и закрыл собою

девочку. К горлу женщины подступил комок боли, на глазах выступили

слёзы. Она достала из мешка хлеб.

– Возьми, – Мерседес протянула мальчику несколько кусков

хлеба. Мальчик только хотел взять их, как девочка внезапно

встрепенулась, подобно дикой птице, вырвала у него из рук хлеб и стала

есть.

– Она очень голодна, – пояснил юнец.

Мерседес решила, что будет неудобно задерживаться, и

поспешила в путь. Перед её глазами до сих пор стояло прошлое. Всё, что произошло, теперь воспринималось по-другому. Мысли в основном

были одни и те же: за что её уволили и как прокормить сына. К голове

подступал жар, кожа покрылась мурашками. Наконец Мерседес

добралась до дому, вошла, вся промокшая до нитки, и, ничего не сказав

матери, упала на койку.

Мать, кинув на неё неодобрительный взгляд, подошла и стала

снимать с ног дочери ботинки.

– Сеньора Николо, почему так? – стала шептать Мерседес в бреду.

– Сеньора, за что вы меня уволили?… Я не сделала ничего плохого…

Мать вздрогнула. Ребёнок внезапно заплакал. Мерседес тут же

побежала успокаивать его.

– Тихо-тихо! Мой маленький! – стала приговаривать она. – Вдаль

уходят каравеллы! Соловья безмолвна трель! Дремлят снежные

сиерры! Спи и ты, усни скорей!

Постепенно малыш успокоился и стал засыпать. Тогда мать

вернулась к дочери. Она положила ей на голову мокрый платок и стала

махать над ней одеялом – большим коричневым потёртым лоскутом.

– Сеньора! Почему вы так сделали? Почему? Николо, у меня сын!…

В бреду мысли Мерседес путались, заставляя мать вздрагивать.

Температура никак не сбивалась, а лекарств не было. Приходилось

ждать естественного конца болезни. Мерседес беспокойно

переворачивалась с боку на бок, заставляя старую койку скрипеть.

– Мерседес уволили! – подумала мать. – Как такое могло

случиться? Она ведь всегда добросовестно выполняла свою работу. Как

же так?

– Не переживай, – сказала Анита дочери, достала из-под