Дохлая луна [Владимир Владимирович Маяковский] (fb2) читать постранично, страница - 4


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

name=t9>

«Церковь за оградой осторожно привстала на цыпочки…»

Церковь за оградой осторожно привстала на цыпочки,
А двухэтажный флигель присел за небоскреб впопыхах,
Я весь трамваями и автомобилями выпачкан,
Где-где дождеет на всех парах.
Крутень винопьющих за отгородкой стекольной,
Сквозь витрину укусит мой вскрик ваши уши,
Вы заторопите шаги, затрясетесь походкой алкогольной,
Как свежегальванизированная лягушка.
А у прохожих автомобильное выражение. Донельзя
Обваливается штукатурка с души моей,
И взметнулся моего голоса испуганный шмель
задевая за провода сердец все сильней и гудей.
Заводской трубой вычернившееся небо пробило,
Засеменили вело еженочный волторнопассаж
И луна ошалелая, раскалённая добела,
Взвизгнула, пробегая беззвёздный вираж.
Бухнули двери бестолковых часов,
Бодая пространство, разорвали рты.
На сердце железнул навечный засов
И вошли Вы, как будто Вы были ты.
Все тускало, звукало, звякало, ляскало,
Я в кори сплетен, сплетен со всем,
Что посторение, что юнело и тряскало,
Знаете: постаревшая весна высохла совсем?!
Пусть же шаркают по снегу моторы. Некстати
лезет взглядом из язв застекленных за парою муж,
А я всем пропою о моей пьяной матери,
Пляшущей без платья среди забагровевших луж.

«Прохожие липнут мухами…»

Прохожие липнут мухами к клейким
Витринам, где митинг ботинок,
И не надоест подъездным лейкам
Выцеживать зевак в воздух густой, как цинк.
Недоразумения, как параллели, сошлись и разбухли,
Чахотка в нервах подергивающихся проводов,
И я сам не понимаю: у небоскребов изо рта ли, из уха ли
Тянутся шероховатые почерки дымных клубков.
Вспенье трамваев из за угла отвратительныей,
Чем написанная на ремингтоне любовная записка,
А беременная женщина на площади живот пронзительный
Вываливает в неуклюжие руки толпящегося писка.
Кинематографы окровянили свои беззубые пасти
И глотают дверями и окнами зазевавшихся всех,
А я вяжу чулок моего неконченного счастья,
Бездумно на рельсы трамвая сев.
Москва, 1913 г.


Велимир Хлебников

Семеро

1
Хребтом и обличьем зачем стал подобен коню,
Хребтом и обличьем зачем стал подобен коню,
Кому ты так ржешь и смотришь сердито?
Я дерзких красавиц давно уж люблю,
Я дерзких красавиц давно уж люблю,
И вот обменил я стопу на копыто.
2
У девушек нет таких странных причуд,
У девушек нет таких странных причуд,
Им ветреный отрок милее.
Здесь девы холодные сердцем живут,
Здесь девы холодные сердцем живут,
То дщери великой ГИЛЕИ.
3
ГИЛЕИ великой знакомо мне имя,
ГИЛЕИ великой знакомо мне имя,
Но зачем ты оставил свой плащ и штаны?
Мы предстанем перед ними,
Мы предстанем перед ними,
Как степные скакуны.
4
Что же дальше будут делая,
Игорь, Игорь,
Что же дальше будут делая
С вами дщери сей страны?
Они сядут на нас, белые,
Товарищ и друг,
Они сядут на нас, белые,
И помчат на зов войны.
5
Сколько ж вас, кому охотней,
Борис, Борис,
Сколько ж вас, кому охотней
Жребий конский, не людской?
Семь могучих оборотней,
Товарищ и друг,
Семь могучих оборотней –
Нас, снедаемых тоской.
6
А если девичья конница,
Борис, Борис,
А если девичья конница
Бой окончит, успокоясь?
Страсти верен, каждый гонится,
Товарищ и друг,
Страсти верен, каждый гонится
Разрубить мечом их пояс.
7
Не ужасное ль в уме,
Борис, Борис,
Не ужасное ль в уме
Вы замыслили, о, братья?
Нет, покорны девы в тьме,
Товарищ и друг,
Нет, покорны девы в тьме –
Мы похитим меч и платья.
8
Но, похитив их мечи, что вам делать с их слезами,
Борис, Борис,
Но, похитив их мечи, что вам делать с их слезами?
То исконное оружие.
Мы горящими глазами,
Товарищ и друг,
Мы горящими глазами
Им ответим. Это средство – средств не хуже их.
9
Но зачем вам стало надо,
Борис, Борис,
Но зачем вам стало надо
Изменить красе