Ноль эмоций [Юрий Иосифович Визбор] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Ноль эмоций 108 Кб, 17с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Юрий Иосифович Визбор
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
принимаем в наш комсомольско-молодежный экипаж пограничного корабля нового матроса! Звать его с этой минуты Пират! Поскольку это имя предложено и утверждено начальством… – Все посмотрели на боцмана – тот неопределенно ухмыльнулся -…так тому и быть! Я думаю, что коллектив поддержит! С этой минуты – ты Пират! Ни на какие Шарики, Океаны и Мишки ты не должен откликаться! Понял? Ну – рявкни!
Пират не рявкал. Он озирался по сторонам, смотрел на ребят, поворачивал все время голову к киноаппарату – оттуда пахло пленкой.
– Ну ладно, – сказал Черных, – рявкать мы его научим. Я думаю, куда бы его зачислить. Может быть, на кухню – посуду мыть? Только мне кажется, что он там будет злоупотреблять служебным положением. В машину его, конечно, тоже нельзя – выпивать он будет в машине.
– Чего там выпивать? – возмутился дизелист Сомов.
– Машинное масло! – сказал Черных. – В штурманский пост – делать ему там тоже нечего. К радистам – все клеммы у них позамыкает…
– К нам давай его – в орудийный расчет. Снаряды пусть подносит! У него на это силенок хватит!
– Нет, товарищи, а думаю, что орудийный расчет – место непостоянное, а нам надо его на постоянную работу определить – к вахтенным.
– Холодно там у вас, – сказал Плехоткин.
– Зато работа медвежья! – засмеялся Черных. Так Пират стал вахтенным матросом.
Он очень скоро понял, что его зовут Пират, что его хозяин – Черных. Он скоро привык к кораблю. На носу обычно пахло мокрым железом, на корме – орудийной смазкой и влажными канатами, в штурманском посту – сигаретами Куликова, в радиорубке – электролитом, из люков машины – горячим маслом, из камбуза – корейкой и чаем. А на мостике, где он бывал чаще всего, пахло морем. Это было знакомо Пирату. Только там – в детстве – к нему всегда примешивался запах гнилых бревен, птичьего помета, плавника, выброшенной на берег рыбы – словом, всего того, что лежит, живет, умирает и рождается на скалистом побережье северного моря. Боялся Пират качки и боцмана. Ну, о качке – особый разговор. А вот боцман… Однажды, когда Пират нашкодил в неположенном месте, боцман застал его чуть ли не на месте преступления. Поднялся крик. Прибежал Черных. – Полюбуйся! – сказал боцман. – Понятно, – грустно сказал Черных и убежал за тряпкой и лопатой. Когда он вернулся, боцман уже кончал длинную речь, обращенную к Пирату. – …а чтобы больше неповадно было, надо учить тебя – Боцман приподнял Пирата за загривок и два раза стукнул его по морде большой твердой ладонью. Пират зарычал и попятился. – Зря вы так, – сказал Черных. – Он же маленький… как дитя. Пират сидел в ногах у Черныха злой, обиженный, ощетинившийся. От ботинок боцмана пахло гуталином. В это время открылась дверь и просунулась голова Плехоткина. – 3й! – крикнул он. – Вахтенные Черных и Пират – на прием пищи! Никто не обернулся. – Что здесь происходит? – спросил Плехоткин. – Ничего не происходит, – мрачно сказал боцман. Он неловко кашлянул и с тяжелым сердцем вышел. – Что случилось? – еще раз спросил Плехоткин. – Ничего, – твердо сказал Черных. – Сейчас мы придем. После этого случая Пират как привязанный стал ходить за хозяином. А когда в кубрике появлялся боцман, Пират, что бы он ни делал – то ли смешил народ, кувыркаясь через голову, то ли просто сидел без дела, – неизменно залезал под койку Черныха, и оттуда торчали только черная пуговица носа да два круглых колючих глаза. Был у Пирата и другой враг – качка. От боцмана можно было спрятаться или убежать, от качки – никуда не деться. Особенно прихватила она Пирата как-то ночью, когда он вместе с Черныхом «стоял» на вахте. Вахтенный матрос Затирка, сдавая дежурство, сказал: – Достанется тебе, Черных. Циклон идет. Может, взять Пирата вниз? – Пусть привыкает. – Ну, смотри. Затирка еще раз взглянул на вечернее море, на низкие тучи, прижавшие к самым волнам длинную полосу желтого заката. По горизонту в нейтральных водах густо дымило судно – видно, получило предупреждение о шторме и спешило укрыться в порту. – Достанется тебе, – еще раз сокрушенно сказал Затирка и стал спускаться по трапу вниз. Если Затирка так сказал, то и быть этому. Затирка был опытный сигнальщик… Через десять минут на корабле задраили все двери и переборки. На мостик поднялся Дроздов. – Кто на мостике? – Матрос Черных! – Матрос Черных и матрос Пират! – сказал Дроздов. – Так точно! – улыбнулся Черных. – И матрос Пират. – Ну, как дела, вахтенные? Надвигается? – Надвигается! – сказал Черных. – Спасжилет есть? – Так точно. – А на Пирата? – Пират, товарищ командир, непотопляемый. – Это верно, – сказал задумчиво Дроздов, внимательно оглядывая море. Он взял пеленг на судно, дымившее по горизонту, и крикнул в переговорник: – Курс сорок три! Танкер тысячи на четыре с половиной. – Есть! – ответил переговорник голосом Куликова. – Так ты говоришь – непотопляемый? – Так точно, товарищ командир. – А может, ему все же лучше
Он очень скоро понял, что его зовут Пират, что его хозяин – Черных. Он скоро привык к кораблю. На носу обычно пахло мокрым железом, на корме – орудийной смазкой и влажными канатами, в штурманском посту – сигаретами Куликова, в радиорубке – электролитом, из люков машины – горячим маслом, из камбуза – корейкой и чаем. А на мостике, где он бывал чаще всего, пахло морем. Это было знакомо Пирату. Только там – в детстве – к нему всегда примешивался запах гнилых бревен, птичьего помета, плавника, выброшенной на берег рыбы – словом, всего того, что лежит, живет, умирает и рождается на скалистом побережье северного моря. Боялся Пират качки и боцмана. Ну, о качке – особый разговор. А вот боцман… Однажды, когда Пират нашкодил в неположенном месте, боцман застал его чуть ли не на месте преступления. Поднялся крик. Прибежал Черных. – Полюбуйся! – сказал боцман. – Понятно, – грустно сказал Черных и убежал за тряпкой и лопатой. Когда он вернулся, боцман уже кончал длинную речь, обращенную к Пирату. – …а чтобы больше неповадно было, надо учить тебя – Боцман приподнял Пирата за загривок и два раза стукнул его по морде большой твердой ладонью. Пират зарычал и попятился. – Зря вы так, – сказал Черных. – Он же маленький… как дитя. Пират сидел в ногах у Черныха злой, обиженный, ощетинившийся. От ботинок боцмана пахло гуталином. В это время открылась дверь и просунулась голова Плехоткина. – 3й! – крикнул он. – Вахтенные Черных и Пират – на прием пищи! Никто не обернулся. – Что здесь происходит? – спросил Плехоткин. – Ничего не происходит, – мрачно сказал боцман. Он неловко кашлянул и с тяжелым сердцем вышел. – Что случилось? – еще раз спросил Плехоткин. – Ничего, – твердо сказал Черных. – Сейчас мы придем. После этого случая Пират как привязанный стал ходить за хозяином. А когда в кубрике появлялся боцман, Пират, что бы он ни делал – то ли смешил народ, кувыркаясь через голову, то ли просто сидел без дела, – неизменно залезал под койку Черныха, и оттуда торчали только черная пуговица носа да два круглых колючих глаза. Был у Пирата и другой враг – качка. От боцмана можно было спрятаться или убежать, от качки – никуда не деться. Особенно прихватила она Пирата как-то ночью, когда он вместе с Черныхом «стоял» на вахте. Вахтенный матрос Затирка, сдавая дежурство, сказал: – Достанется тебе, Черных. Циклон идет. Может, взять Пирата вниз? – Пусть привыкает. – Ну, смотри. Затирка еще раз взглянул на вечернее море, на низкие тучи, прижавшие к самым волнам длинную полосу желтого заката. По горизонту в нейтральных водах густо дымило судно – видно, получило предупреждение о шторме и спешило укрыться в порту. – Достанется тебе, – еще раз сокрушенно сказал Затирка и стал спускаться по трапу вниз. Если Затирка так сказал, то и быть этому. Затирка был опытный сигнальщик… Через десять минут на корабле задраили все двери и переборки. На мостик поднялся Дроздов. – Кто на мостике? – Матрос Черных! – Матрос Черных и матрос Пират! – сказал Дроздов. – Так точно! – улыбнулся Черных. – И матрос Пират. – Ну, как дела, вахтенные? Надвигается? – Надвигается! – сказал Черных. – Спасжилет есть? – Так точно. – А на Пирата? – Пират, товарищ командир, непотопляемый. – Это верно, – сказал задумчиво Дроздов, внимательно оглядывая море. Он взял пеленг на судно, дымившее по горизонту, и крикнул в переговорник: – Курс сорок три! Танкер тысячи на четыре с половиной. – Есть! – ответил переговорник голосом Куликова. – Так ты говоришь – непотопляемый? – Так точно, товарищ командир. – А может, ему все же лучше
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
9 часов 7 минут назад
9 часов 42 минут назад
10 часов 35 минут назад
10 часов 39 минут назад
10 часов 51 минут назад
11 часов 4 минут назад