Огонь чужой обиды [Елена Паленова] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
* * * До сорокового дня на даче жили и горя не знали. Вроде и возвращаться надо, но так рассудили — помянуть и здесь можно, не обязательно ради этого в город ехать. А потом дед Фёдор съездит один, переночует и скажет — угомонилась Маруся или нет. И заодно от вещей дочкиных избавится, раз уж срок подошёл. Помянули. Съездил старик в город и вернулся оттуда через два дня мрачный, как туча грозовая — ничего не изменилось. Как ночь, так находиться в квартире невозможно. И жар будто прямо от стен идёт даже если все окна настежь открыть. Вещи Марусины какие в церковь отнёс, а какие с собой привёз, чтобы сжечь. На улице костёр разводить не рискнули — лето сухое было, мало ли что. Поставили сумки с вещами возле печки-буржуйки, дождались, пока Алинка заснёт, чтобы не видела, как мамины вещи в топку летят, и принялись плакать и жечь… — А это откуда? — всхлипнула Евдокия Михайловна, разглядывая найденную среди вещей маленькую деревянную лошадку, выкрашенную в ярко-рыжий цвет. — Это не Алинкина игрушка. Небось, в саду стащила. Вернуть бы надо. Она поставила лошадку на стол, чтобы утром спросить у внучки, откуда у неё эта игрушка. Жгли Марусины вещи долго, плакали ещё дольше. Спать легли уже засветло — после того, как убедились, что угли в печке окончательно погасли, домик хорошо проветрился, и пожара опасаться не стоит. А через час проснулись от дикого крика — Алинка испуганно визжала, указывая маленьким пальчиком на расползающийся по столу огонь. И в углу возле печки будто силуэт тёмный стоит и бормочет что-то. Евдокия Михайловна схватила Алинку и хотела выскочить на улицу, но задержалась и щёлкнула по пути выключателем, чтобы дед не убился обо что-нибудь, пока пожар тушит. Возле печки стояла их городская соседка — та самая, которую после похорон Маруси хозяйка за дверь выставила. Точнее, не сама соседка, а бесплотная тень с полыхающими огнём глазами. Огонь дед Фёдор погасил раньше, чем загорелось ещё что-то, кроме скатерти. При этом он поминутно крестился, вспоминал все молитвы, какие знает, и отпускал нелестные выражения в адрес соседки. — Алиночка, крошечка моя ненаглядная, ну не плачь, маленькая… — приговаривала Евдокия Михайловна, успокаивая плачущую внучку. — Солнышко моё ясное, откуда у тебя лошадка деревянная была, кто тебе её дал? После увиденного этот вопрос был уже чисто риторическим, потому что стол стоял довольно далеко от печки, и на нём были только скатерть и игрушка. И всё же Евдокия Михайловна хотела получить от внучки ответ — чтобы точно знать, с кого спрашивать за свалившиеся на них беды. — Тётя Рита, — Алинка наконец-то поняла, чего от неё хотят, и разразилась новым потоком рыданий на тему «Я хочу к ма-а-а-ме». Всё встало на свои места — и огненные кони, и непонятно откуда берущийся жар. Маруся действительно пыталась защитить своих близких и гнала их прочь из квартиры, где должен был случиться пожар, но так вышло, что дед Фёдор случайно «привёз пожар» туда, где родные ему люди чувствовали себя в безопасности. А соседке, выходит, всё одно было, где мстить, лишь бы наказать обидчиков. И ведь никто не знал, как давно эта лошадка в их доме появилась. Вот как людям, далёким от суеверий, поверить в такое? Беспокойная душа дочери — это ещё куда ни шло, а колдовство… Это было уже чересчур. Но и не верить собственным глазам тоже было странно. Они ведь все это видели, слышали и чувствовали. — Что делать-то будем теперь? — поинтересовалась Евдокия Михайловна шёпотом, укачивая выплакавшуюся и задремавшую на её руках Алинку. — Если она дитё малое не пощадила за одну мизерную обиду, то что ж дальше-то будет? А если и дерево на Марусю не само по себе упало? Даже думать об этом не хочется…
* * * В квартиру городскую они больше так и не вернулись. Дед Фёдор съездил в риэлторское агентство и попросил подобрать на обмен какой-нибудь домик в деревне, чтоб и от города не особенно далеко, и площадь побольше была. Алинка-то растёт, ей уж скоро своя комната нужна будет. А раз так всё сложилось… Варианты обмена рассматривали придирчиво — чтоб не дай Бог нигде поблизости никакие ведьмы не водились. Пережитого ужаса им с лихвой на всю жизнь хватило. И всё равно вышло так, что понимающий человек по соседству оказался. Алинка уж в школу пошла, когда баба
Последние комментарии
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад