Инстинкт [Владислав Хохлов] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

никогда не происходило за последние 10 лет. Лишь единицы соглашались на эвтаназию. Томас думал, может быть кому-нибудь из уходящих доводилось добраться до безопасного места, где они не были обузой и начать новую жизнь, но такая мысль была излишне наивной и невозможной даже для маленьких и неопытных жильцов.

Всё время, что Томас проходил по этому залу, пытаясь как можно скорее вернуться в свою комнату, он видел множество знакомых, подготавливающихся к грядущему событию: отдавая всего себя тренировкам. Бег с препятствиями, отжимания, подтягивания и стойка в планке, к паре уцелевших тренажеров стояла длинная очередь. Это больше походило на демонстрацию собственной силы всем присутствующим, нежели на совершенствование своего тела. В глаза сразу бросались те, для кого «ночь продолжения» будет самой первой: следуя примеру старших, они не жалели себя во время физических упражнений, надеясь, что в этом есть какой-то смысл и польза. Из-за этих упорных тренировок, весь зал пропах едким запахом пота. В особо сложные моменты пути, когда воздух проходил в ноздри и обжигал лёгкие, Томас зажимал нос небольшим шарфом, который раньше был его старой майкой. Он переделал её во что-то более полезное почти восемь лет назад, когда… когда он уже иначе стал воспринимать «ночь продолжения».

— Я не удивлён твоему отказу, — прозвучал доброжелательный голос Адама. Он стоял у порога в другую часть убежища, и заранее смог увидеть своего друга, который в своей обычной манере пересекал оживлённый зал, косо смотря на тренирующихся.

— Как и в прошлый раз.

Никакого продолжительного разговора за этими словами не последовало, оба товарища направились в их общую спальню, где они и располагались уже целых десять лет.

Две старые и грязные койки, маленький сундук с вещами постояльцев и шаткий стул, отсутствие любого личного пространства, кроме кроватей, серые стены, плесень в углах, подтёки с потолка и чёрная от грязи вентиляционная решетка. Лучших апартаментов не найти, если ты, конечно, не являешься одним из отцов. Мало кто видел их комнаты, но сама ухоженность и представительский вид говорили о том, что отцы не могут жить в чём-то не приличном. У юношей же именно кровати представляли собой самый настоящий предмет роскоши. Будет ли у тебя одеяло или подушка — зависело только от того, насколько ты способен и успешен. Целых десять лет не прекращающейся борьбы и всяческих попыток быть у всех на примете, приносило свои плоды. То тут, то там могли быть подарки и задабривания, иногда даже обмен найденной побрякушки на что-то удобное. Томас и Адам стремились к тому, чтобы они могли свободно расслабиться в мягкой кровати, и они этого заслуживали. Адам разлёгся на своей койке и вдыхал запах сырости с ароматом плесени. Несмотря на то, что он часто бывает за пределами убежища и может иногда вдыхать что-то более приятное, чисто и безопасное, за многие годы жизни, этот спёртый и кислый воздух стал родным, а иногда и вовсе вызывал болезненный кашель, — такой был запах их дома.

— Как думаешь, мы когда-нибудь станем отцами? — задумчиво произнёс Адам. Он не зря размышлял на эту тему: с самого начала эти люди были «у руля», и никто представить себе не мог, сможет ли кто-то их заменить, а если «да», то, когда и как?

Томас лёг на кровать, подняв взгляд на место у тусклой лампы. Он внимательно разглядывал старый кусок плесени, что был негласным сожителем у юношей. Этот кусок выглядел как притаившийся в засаде зверь, что неподвижно наблюдал за всей ситуацией в комнате из самого удобного места. Юноши даже думали над тем, чтобы дать ему имя, но посчитали это сильным ребячеством, ведь обоим было уже далеко за семь лет, — тот сложный возраст, что отделял мужчин от детей.

— Сомневаюсь. Ими стали хозяева этого бункера, скорее всего они передадут власть своим детям, — ответил Томас, продолжая смотреть на мохнатого соседа.

— Интересно, каким таким «детям»?

Между юношами нависла неловкая пауза. У отцов почему-то до сих пор не было детей, и, учитывая, что они очень важны для поддержания жизни в бункере, это выглядело слишком подозрительно. Адама и Томаса только напугал возможный ответ на этот вопрос.

— Ты не боишься, что тебя могут заставить? — решил поинтересоваться у Томаса его друг.

— Что заставить? — удивился юноша. Отвлёкшись от привычной картины, он повернулся к своему товарищу.

— Все знают, что ты способный боец. Что будет, если тебя заставят участвовать в «ночи продолжения»?

— Сделаю, как и сегодня — откажусь.

— Нет, Томас, если нельзя будет отказаться.

Эта мысль никогда не посещала голову Томаса и, услышав об этом, он начал опасаться за своё будущее ещё сильнее. Чем глубже он уходил в эти мысли, тем сильнее было слышно его нервное дыхание. В начале, такая картина показалась Адаму забавной, но чем более напряженным становилось дыхание его друга и шире расширялись глаза, тем страшнее становилось уже ему самому. У Томаса могла начаться паническая атака.