Двойная старуха [Владислав Фелицианович Ходасевич] (fb2) читать постранично, страница - 2

делать.

Ночью Анна Тимофеевна видела, что в комнате сына светло, и слышала слова «Господи, помилуй меня, Господи, помилуй меня», все одно и то же, глухо и беззвучно. На этом она и заснула.

На следующий день вечером Алеша опять ушел, – Анна Тимофеевна и не видела, когда. Уже перед чаем вышла она подышать и, проходя мимо дома Корольковой, заметила, что в щели ставень пробивается свет. Ее и потянуло подсмотреть, дома ли купчиха и что она делает. У ворот залаяла собачонка, но, узнав Анну Тимофеевну, смолкла и завиляла хвостиком. Окна за ставнями были раскрыты.

Королькова, в черном атласном платье, ходила по комнате. Анна Тимофеевна в первый раз и разглядела ее хорошенько. Может быть, она была нарумянена, – слишком уж ярко горели щеки на белом полном лице. Волосы ее сбились, и она, ходя, то и дело поправляла прическу.

Под стеной сидел Алеша и блестящими глазами смотрел на Королькову.

– Что же я, право, вас не понимаю. Вы ведь уже не мальчик, а сами собой не владеете.

– Вы не сердитесь только…

Королькова усмехнулась.

– Мне зачем сердиться? Делайте, что знаете.

Она села с ним рядом, дыша в лицо, и взяла обе руки.

– Ну вот, завтра я уеду, больше вам ничего не скажу, как хотите… У-y, неженка… А любишь?

Алеша поднял глаза.

– Люблю.

– А я не верю… Вот и не верю! Если любишь, поцелуешь…

Вдруг ставня скрипнула и Королькова, подозрительно прищурившись, умолкла.

Анна Тимофеевна испугалась, что ее увидят, и убежала.

Алеша возвратился только к полуночи, хотя свет у Корольковой погас уже давно. Анна Тимофеевна сидела в спальне и вязала.

– Ты уже спать?

– Да, мама.

– Ну, Господь с тобой.

Перекрестив его, она опять села у лампы работать, но мысли тревожные и растерянные так и неслись в ее голове. Что-то будет еще с Алешей?

Уже глубокой ночью, – а она думала, он спит уже, – Алеша опять вошел к ней, очень тихо, будто в забытьи.

Анна Тимофеевна уронила работу.

– Мама, а можно обещание нарушить?..

– Что такое?

– Обещание… Вообще, если дал кому.

– Да, если потаскухе какой, так и Бог велит… Уж и не глядела бы я лучше.

Алеша улыбнулся.

– Ну, спасибо, милая.

Опять до света не спала Анна Тимофеевна, слышала, ходит кто-то по комнатам и тихо, тихо поет духовное. Потом будто и двери открылись, или это к чиновнице Синицыной племянник с архангельского поезда приехал.

Утром Алеши не было дома. Не пришел и к обеду. Уже вечереет, дождь моросит, а Алеши нет. Вдруг догадалась Анна Тимофеевна. Как была, побежала она по грязи через улицу к Корольковой. Ей отворила босая девка и сказала, что госпожа уехала в Москву и когда вернется, неизвестно.

Анна Тимофеевна была в ярости, – ей все стало ясно. Так обмануть ее. Убежать в Москву с этой тварью. Посидела она у себя, прождала еще немного и побежала по соседям рассказывать о своем несчастий.

– Нет, вы подумайте, Мария Корниловна, каково мне. Ведь на первую бабу променял…

Отца Георгия она застала уже отходящим ко сну. Решили ждать возвращения Корольковой, а если ее не будет очень долго, попросить племянника попадьи, служившего в Москве, поискать влюбленных беглецов.

– Хорошо, если в Москве? А они, может, и в Америку заехали.

– Ну зачем же, голубушка, в Америку.

Со днями Анна Тимофеевна успокоилась и свыклась с мыслью об отлучке сына и его любви к развратной бабе. Только ночевать все больше ходила к Синицыной, – одной в пустом доме страшно.

Однажды Синицына прождала до полуночи, выпила уже чай и, решив, что Анна Тимофеевна не придет, закрыла дом и легла, немного обиженная ее невежливостью.

На рассвете ее разбудил стук в ставни. Сначала ленилась встать, но ей послышался голос Анны Тимофеевны. Тогда она поднялась и, вздыхая, раскрыла ставни.

– Матушка моя! Да что с вами?

Анна Тимофеевна, бледная, с будто выкатившимися глазами, стояла перед окном в грязном и мокром платье, с листьями в волосах.

Синицына, правда, испугалась.

– А…леша.

– Что такое?

Анна Тимофеевна вдруг молча села на землю.

Синицына разбудила девку, побежала к фельдшеру, – Анну Тимофеевну внесли в дом и уложили в постель. Она все молчала.

– Ах, какой ужас… Ах, чаю горячего скорей.

Синицына разнервничалась и решила, что Анна Тимофеевна умирает…

Но Анна Тимофеевна чаю пить не стала, но вдруг поднялась на кровати и сказала:

– Пожалуйста, позовите отца Георгия.

– Вот, вот… я и сама думала… Сейчас пошлю.

Пришел священник, взволнованный, со Святыми Дарами.

– Что с вами, Анна Тимофеевна?.. Приобщиться, может быть, желаете?

Анна Тимофеевна опять бессильно упала на подушки.

– Ах, нет, батюшка… Я вам должна рассказать… Вот, я говорила вам, что Алеша… сынок мой… пропал… с барыней этой уехал. А нет… Алеша не уехал с ней… Нет.

Она замолчала.

– А что, весточку получили?

– Нет, батюшка… Какая весточка! Вот… Пошла я вчера в лес… за поляну, думала грибов набрать… для сушки, самое время теперь, грибов много. Пошла… Погода тихая, ветерок дует… Перешла поле, да в лес пошла… Все не вижу грибов… Так, попадались,