Жемчужный коврик [Константин Дмитриевич Бальмонт] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

кипящая вода.
В их разуме – навек мутящий их угар.
Взгляни на них в тот день. Взгляни на них тогда.
А против них, на месте безопасном,
Одеты в шелк и бархат, будут те,
Которые, принявши сердцем ясным
Коран, в его небесной чистоте,
В тени ветвей, в цветах расцветны сами,
Пребудут там, где не пройдет гроза,
И много женщин с черными глазами
Заглянет в их глубокие глаза.

Событие

Словно вижу несчетные нити я,
Развивается вечный клубок.
Идет и свершится событие,
Сотрясется Закат и Восток.
  И будут люди правой стороны,
  И будут люди левой стороны,
  И первые тогда награждены,
  Вторые в день Суда осуждены.
Сады услад. Сады услад. Услад.
Ваш возраст юн, хоть он и очень древний.
Там песни поцелуями звучат,
И каждый миг слагаются напевный.
Сады услад. Сады услад. Услад.
Там, прилегши на локоть, лицом обратятся друг к другу
Те, которые впредь не услышат пустой разговор,
И с кувшинами, с чашами, стройно, по вешнему лугу,
Будут двигаться юноши, чувствуя вольный простор.
  И подобны жемчужинам, что сокрыты в тени,
  Будут женщины, женщины услаждать эти дни.
    Мы создали красавиц Рая
    Особым творческим дыханьем,
    В них девственность, не погасая,
    Пьянит лобзанье за лобзаньем.
    И множество плодов,
    И ручейки воды,
    И лотос без шипов,
    И нежный лик звезды.
  Но, как верно, что жизнь наша Вышним хранима,
  И как верно что к прошлому я не вернусь, –
  Вы, одетые тенью от черного дыма,
  Не узнаете счастья. Клянусь вам. Клянусь.

Александр Кусиков

С Минарета Сердца

Я сзываю с Минарета Сердца

На Молитву Рифм мои Стихи.

А. Кусикову.


«Я пред Тобой смиренно опущу ресницы…»

Я пред Тобой смиренно опущу ресницы
Чтоб замолить моих страданий раны.
Я буду перелистывать души моей страницы –
Священного Корана.
Ты кроткий в облаках, быть может Ты услышишь
Мою Молитву Дня –
Мой Коврик жемчугом, слезами сердца вышит
Услышь меня!

«Там на горах, где по льдинам лунные тени…»

Там на горах, где по льдинам лунные тени
Вышивают узоры жемчужною нитью лучей,
Там, где певучий ручей, в переливах звончей и звончей
Распевает –
Там я родился средь белых видений.
Оттого, может быть я сроднился,
Люблю
Крик орла из разселины скал,
Оттого и Эльбрус, белогорбый верблюд,
Льдяным сердцем меня приласкал.
Моё детство баюкал суровый уют,
Я в Коране любил Райских Дев –
Может быть оттого до сих пор я пою
Перепевный потока напев.

«Он плетется по тропинкам гор…»

Он плетется по тропинкам гор
На спине навьюченной ослиной.
В бронзовой оправе две маслины –
Черный, в синем переливе взор.
На боку кривой турецкий нож,
На затылок сдвинута папаха,
Острый профиль молчалив, без страха –
Он ползет на свой родимый кош.
Нет в душе его порочных ран,
Сердце свято шепчет свой Коран.
С ним всегда Аллах его хранитель.
День оплыл. – В горах уже туман
Кутает его усталый стан
С проседью серебряною нитью.

«Ему чужд и непонятен страх…»

Ему чужд и непонятен страх.
До зари с беззубой полупесней,
Завернувшись в бурку у костра
Стережет он кош свой поднебесный.
Девяносто лет он пастухом.
Сколько знают прошлого седины,
Сколько тайн он убаюкал в льдины,
Щурясь в даль под серым лопухом.
Он пастух – он любит свое стадо,
Жизнь его с баранами в горах.
Он мудрец – в душе его Аллах…
А большего ему не надо.

«Салям Аликюм! – Проснулось утро…»

Саля́м Али́кюм! – Проснулось утро,
Расплылось солнце улыбкой пьяной.
Бриллиантом иней волокна пудрит
И пали тени от пальм упрямо.
И Муэдзина протяжный голос
Зовет черкесов в Мечеть молиться.
Как будто в небе Высь раскололась –
Туман прощальный, бледнея, длится.
Арба со скрипом провозит сено,
Идут, шатаясь, быки лениво…
Ручей игривый горы сирена
В ущельях звонко журлит в приливе.
Мулла молился спокойно, мудро,
Над ним единый Аллах Великий –
Расплылось солнце, в ауле