Я не валяю дурака [Лоуренс Блок] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

вестибюле лежал глубокий ковер. Лифт поднимался в тишине. Я стоял и ненавидел Колдера, всеми уголками своей души. Чертовы преступники, чертова работа. Но если не я, то кто?

Он занял весь верхний этаж. Я вышел из лифта и вынул пистолет из кобуры, гадая, предупредил ли уже портье Колдера. Возможно.

Я позвонил в дверной звонок и замер.

— Да?

Пентхаус с видом на парк не избавил паршивца от его речи и природной осторожности. Ничто не смогло выветрить эти обычаи не открывать дверь сразу, не смотреть в глазок, и не убирать пистолет далеко.

— Полиция.

— Вижу. Чего вам надо?

— Открой дверь и заткнись.

Через несколько секунд дверь открылась. Он был невысокого роста, пять-шесть или семь футов. На нем был шелковый халат и дорогие тапочки. Квартира была хорошо обставлена, но за те деньги, которые он заплатил, он мог бы воспользоваться услугами дизайнера. В квартире чувствовалась какая-то убогость. Может быть, в этой убогости и был весь Колдер.

— Заходите господа, — сказал он. — Выпьете чего-нибудь?

Я проигнорировал его любезность.

— Вы арестованы, — сказал я ему.

— За что?

— Убийство.

— Да? — Широкая улыбка озарила хмурое лицо. — Кого-то убили?

— Джонни Блю.

— У меня есть алиби, — сказал он. — Нет, я невиновен, но я накрыт. Я играл в карты с некоторыми товарищами.

— Угу.

Он героически пожал плечами.

— Если хотите, мы можем поехать в участок. Но я уверяю, что мой адвокат сразу же выпустит меня. Я чист.

— Ты никогда не бываешь чистым, — сказал я. — Ты родился грязным.

Улыбка расширилась. Но за ней скрывалась неуверенность. Я подбирался к нему.

— Ты дешевка и гниль, — сказал я. — Ты хуже того застреленного панка. Ты тратишь целое состояние на одеколон, а он все равно не перекрывает твою вонь.

Теперь улыбка исчезла.

— Твоя сестра спит с бомжами, — продолжал я. — Обслуживая дюжину за день. Твоя мамка была самой дешевой шлюхой в Вест-Сайде. Она умерла от сифилиса, верно?

Вот и все. Он был в нескольких футах от меня, потом опустил голову и не сказав не слова напал. Я мог бы ударить его пистолетом. Но не стал.

Я уклонился и отшвырнул негодяя от себя. Пока он летел в сторону, я выхватил пистолет и выстрелил в него. Он закричал, как раненый бык, и упал на колени. Пуля попала ему в правое плечо. Думаю, было больно. Я надеялся на это.

— Вы стреляли в него!

Это говорил Фишер.

— Хорошая догадка, — сказал я ему. — Ты в ударе.

— И что теперь?

Я пожал плечами.

— Теперь мы можем взять его в участок, — предложил я. — Мы можем арестовать его за сопротивление аресту и еще кое-что.

— Но не убийство?

— Ты совсем тупой! — сказал я. — Он чист. У него алиби на тот вечер.

Я посмотрел на Фишера. Это был ответ на вопрос моего полицейского из академии. Уверен такому сейчас не учат. Здесь был убийца, убийца с ранением в плечо. Теперь мы будем с ним любезны. Быстро доставим его в больницу, пока он не потерял слишком много крови. Может быть, даже сними обвинение в сопротивлении аресту, потому что, в конце концов, он был больным человеком. У меня в руке был пистолет. Я отступил на несколько футов и прицелился. Я наблюдал за игрой выражений на лице Колдера. Он не знал смогу я нажать на курок или нет. Но по его глазам я все понял. Это тот самый маньяк, за которым мы охотимся.

Я выстрелил ему в лицо. Брызнула кровь и бездушное тело упало.

Я разговаривал с Фишером, пока нашел в ящике пистолет, как и предполагалось, никогда не держи его далеко. Есть вещи которые не меняются. Я взял его в полотенце и вложил в холодные пальцы Колдера. Это выглядело так: он набросился на меня, я выстрелил ему в плечо, он продолжал держаться за пистолет, и я застрелил его. Это будет выглядеть достаточно хорошо — расследования не будет.

— Мы ловили его слишком долго, тридцать убийств, — сказал я. — Вот что было на счету у этого животного. Он сделал на убийствах свой бизнес. Он не валял дурака. И его никак нельзя было поймать.

Мой напарник не отвечал.

— На этот раз он проиграл. Он не собирался шутить или останавливаться. Либо я, либо он. И я выбрал первое.

Я знал, что Фишер был недоволен. Он не проболтался бы, но это бы его обеспокоило. Он бы чувствовал себя неловко со мной. Я не вписываюсь в его моральную цепочку ценностей. Может быть, он попросит о переводе. Я очень на это надеюсь.