Деликатнее нельзя! [Александр Вихрев] (fb2) читать постранично, страница - 2

зеркальный шкаф. Затем купили мы швейную машину с ножным приводом, потом мотоцикл и еще второй для сына. Сначала был у нас телевизор «Рекорд», а потом купили и «Горизонт». Для души есть у нас небольшой садик. В нем несколько вишен и яблонь, розы и ульи. Вот так мы живем сейчас. Говорю как-то жене: «Посмотри, ведь мы, пожалуй, подходим к коммунизму. Все у нас есть».

Вот так, уважаемый товарищ, мы с Присыпкиным и двигаемся к нашему светлому завтра.

А если вы нашу точку зрения на коммунизм разделяете, то, значит, и к вашему светлому… Кстати, вы торшеров, по двадцать семь которые, нигде не видели? Импортных! Чудненькие, говорят, торшерчики. Озаряют, хе-хе, дальнейший путь…

Неистовые реформаторы

Надо, непременно надо воздать хвалу наблюдательным карикатуристам! Они давно уже заприметили и внесли в свой «черный список» этакого сверхнерешительного, преосторожного, деревянно-неподвижного чиновника, для которого принять оперативное и ответственное решение — все равно что нырнуть в Черное море с башни Ласточкина гнезда.

— Не мешало бы еще подождать, малость поразмыслить, снова поприкинуть, — канючит такой деятель, боязливо ерзая в кресле, которое вдруг сразу делается до крайности жестким и неудобным. — Не зря ведь говорится: семь раз отмерь..

Причем вопрос-то может быть до смешного пустяковым. Скажем, ввинтить лишнюю лампочку для озарения места общего пользования.

А ему не до лампочки. Ему уже мерещатся трагедийные потрясения бытия: строгач за самоуправство, снятие за бесхозяйственность…

Есть, конечно, такие особи. Встречаются. С ними кашу прогресса не сваришь. Страшатся они брать на себя любую ответственность, хоть плачь.

И, стало быть, молодцы карикатуристы.

Однако, мне кажется, в пылу обличения товарищей Неподписывающих (Осторожненских, Перестраховочниковых и т. п.) востроглазые карикатуристы пока еще не успели как следует разглядеть их антипода.

Административная энергия бурлит в нем крутым кипятком. Проекты реорганизаций, планы переделок, наметки преобразований вихрями проносятся в его буйной голове. Едва завидев на пороге кабинета своего сотрудника, он жизнерадостно кричит:

— Давай, давай, милый! Чего менять будем? Чего ломать? Чего вперед двигать? Бросай идею, кидай предложение, сочиняй рационализацию! В момент подпишу! Грешен, люблю прогресс и… как это… обожаю всяческую жизнь… Смелее в бой!

Содрогаясь от собственного энтузиазма, наш реформатор лихорадочно подмахивает кипу «рационализаций», вовсе не давая себе труда представить в подробностях, что же именно из его искрометных «переворотов» может в конечном счете воспоследовать.

Когда-то неизвестный нам тихий и мудрый человек придумал продавать простоквашу в фаянсовых кружках. Вы приносили из молочной такую кружечку, срывали с нее бумажную наклейку и, пожалуйте, тут же потребляли простоквашу посредством чайной ложки.

Но явился (опять-таки неизвестный нам) кипучий реформатор, отринул фаянс и утвердил склянки с узкими горлышками. Не знаю, как вы, а я установил, что вытаскивать простоквашу из такой мини-бутылочки удобнее всего вилкой. Масса острых ощущений, а главное — отменная тренировка выдержки и терпения!

Кстати о бутылках. Сегодня среди уймы бытовых проблем далеко не на последнем месте стоит проблема сдачи стеклотары. Улучив свободную субботу, вы загружаете банками и бутылями все имеющиеся в доме рюкзаки, переметные сумы, чувалы, торбы, сумки для противогазов времен Брусиловского прорыва, не говоря уж об авоськах и наволочках. И, увешанный этими клацающими, гремящими, дзенькающими емкостями, пускаетесь вы в противоположный конец города, с вульгарным звяканьем задевая каждого встречного.

Но вот наконец вы у цели: у заветной фанерной хибарки, к которой вьется поблескивающая стеклотарой очередь. Всего часика два-три неторопливых разговоров с соседями по очереди о коварстве погоды и видах на команду «Урожай» — и вы у желанного окошечка. Но тут как раз начинается перерыв на обед, и вся очередь одной большой дружной семьей живописно располагается вокруг хибарки на привал, словно паломники с приношениями возле святого источника… Наконец банки-склянки, за исключением десятка-другого «нестандартной посуды», реализованы, и вы налегке возвращаетесь домой, мечтая о грядущих временах, когда всякая тара будет изготавливаться из бумаги.

Так вот, в те же времена фаянсовых кружек для простокваши — лет тридцать пять — сорок назад — разъезжали по городским дворам скрипучие подводы с веселыми коробейниками, у которых полным-полна была тележенька таких остродефицитных для юного населения товаров, как «уйди-уйди», «тещин язык», надувные шарики, мячи и прочая роскошь. И мы, мальчишки, с превеликим рвением под метелку изымали из кухонных шкафов всю наличную стеклотару и вперегонки спешили к веселым коробейникам — обменять пустопорожнюю посуду на