Детство. Рассказ [Динара Мухамет-Калиевна Юхименко] (fb2) читать постранично, страница - 3

приближаться я узнала в ней маму, но запущенную машину было уже не остановить. Я прошла мимо нее как будто мы и не знаем друг друга совсем, мама развернувшись пошла за мной, хрустя сапогами по снегу, еле сдерживая улыбку, ведь мне было на том момент всего 6 лет.

Папа по своей натуре всегда был вспыльчивым, но быстро отходчивым, этим я пошла в него. Мама, же наоборот, может многое стерпеть, но если точки терпения пришел конец, так быстро она не остынет, взрывной вулкан еще долго будет извергать лаву. Поэтому каждый поход либо поездка, предложенная со стороны мамы папе куда-нибудь, изначально была увенчана недовольством, криком истерики и доказыванием того, что дома нам всем нужно оставаться на местах, именно так будет лучше, чем где либо и что это плохая идея, заканчивался заведенным мотором на нашем белом Жигули. И мы втроем, как три мушкетера опять отправлялись в путь.

Когда я училась в школе, выездом за границу у нас был г. Ишим, из которого мы всегда выезжали через магазинчик «Универмаг», в котором обязательно прикупали домой колбасные изделия, этого момента в поездке всегда больше всех ждал папа и я, его преданная поклонница. Надо сказать я всегда помогала ему и разделяла его интересы. Мероприятия, где надо было безжалостно отрубить курице или овечке голову, не проходило без меня. На двухколесном мотоцикле и с красной шапкой на голове, я сидела сзади папы. Обнимая его, я чувствовала, что я дома, не смотря на то, где мы находились в этот момент. Мама же наоборот боялась кровопролитий животных и не особо питая любви к технике, осталась поодаль от всего этого, наблюдая и любуясь за нами со стороны.

По вечерам родителям я устраивала показ мод, одевшись в их вещи я элегантно выходила на подиум зала, легким движением руки превращая мамины брюки в папины шорты. А перед этим писала надпись у входа в свою комнату «вход воспрещен», чтобы не уличили меня в подготовке к мероприятию.

Я помню то время, когда родители смотрели друг на друга с нежностью, будучи молодыми. По вечерам они сидели на кухне и пили чай, порой выпивая по несколько чайников за один присест, разговаривая и смеясь.

Помимо всего прочего я любила до потери сознания школьную учебу. Новости о том, что мы идем на каникулы или на горизонте появился незапланированный карантин, для всех детей в классе был праздником века, а у меня в свою очередь вызывал траурный день с выяснением обстоятельств как такое получилось. В собачий холод, под минус 30, 40 детей оставляли дома, я же шла напролом с мамой на работу. Она властью данной ею как классного учителя моего оставляла меня дома, я со слезами на глазах шла сзади наступая ей на пятки. Она разворачивалась и гнала меня назад, со словами «в школу никто не придет, иди домой». Зареванная вся и с дырой в душе, как будто случилось горе, я заходила домой где папа спокойно попивал утренний чаек. Посмотрев на меня с нежностью, он сказал «не переживай, подожди, сейчас увезу тебя домой». И вот привезя меня в школу, я зашла в кабинет, где сидела добрая половина учеников моего класса, маме осталось только закатив глаза, сказать, что б я проходила на свое место «согласно купленного билета».

По окончанию уроков в дневниках мама писала домашнее задание, а по окончанию четверти напутственные пожелания о продолжении учебы в том же духе, на что только мне это не писалось. Я с обидой в лице, всегда наблюдала эти надписи у своих товарищей, наверное мама в тот момент не понимала, как я обижалась на нее и как я хотела иметь эти надписи как обычный ученик. А она заметив это, говорила «ну иди сюда, дай напишу». В начальном звене я несла свой крест, того что у меня был «блат» в руководстве. Мои одноклассники с недоверием посвящали меня во всякие авантюры, в виде сбежать с урока или натворить шалость, так как боялись что я сдам их «со всеми потрохами» маме дома. Успокоились они только, когда мы перешли в среднее звено в 5 класс.

В 1995 году папа из шофера совхоза превратился в кладовщика, заведующим складом. С этого момента началась новая фраза в его адрес. Как только его примечали на улице, каждый кому не лень говорил «есть мешок зерна? Дай мне, у меня как раз закончился». У него имелась пара тройка мужчин, которые помогали ему по хозяйству дома. МАТерил он их стабильно с утра как с «добрым утром». С выражением лица, как будто он за это платит «бешенные» деньги, он раздавал команды, на право и налево, а они не обижались никогда на него, потому как знали, что он все говорит не со зла.

Помаленьку совхоз начался распадаться, а деревня начала увядать, поэтому папа решил поехать работать на север. Так, 20 декабря 2006 года он устроился на работу в г. Когалым, МЧС водителем пожарной машины, вахтовым методом месяц через месяц. Так, на целый месяц мы с мамой оставались вдвоем одни. Управлялись по хозяйству, чистили снег и ждали окончания месяца, прибытия папы с далекого севера. Я тосковала, когда его не было дома, с его присутствием дом наполнялся интересным воздухом и необъяснимым теплом.

Я помню лица, своих