Наследники для наследия [Эсфирь Серебрянская] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

реальность. Тем более что звон в ушах стал потише, а в глазах тумана вроде как поменьше. Даже бледное пятно, непонятно почему висящее передо мной в воздухе, стало постепенно обретать более четкие границы, пока не превратилось в лицо Леты.

– О! По-моему, ты теперь совсем пришел в себя! – приветствовала она мое возвращение, – тогда, может, сам подержишь полотенце? А я попробую организовать настоящий холод для твоей шишки.

"Какой шишки?" – хотел спросить я, но не спросил, так как вдруг осознал, что уже не лежу на полу посреди кухни, а сижу на стуле в самом уютном ее уголке. Тем временем Лета, сунув мокрую тряпку мне в руку, приставила ее к моему же лбу, приказав: "Держи!". Сама же она, вооружившись ножом, нырнула в холодильник. Непродолжительная схватка с морозилкой и ей удалось отколоть вполне приличный кусок наледи.

– Повезло тебе, братец, что мы никак не разоримся на покупку нового холодильника, – заявила Лета, заменяя мне тряпку на ледышку, – у современных-то лед на морозилке не образуется.

Врученный ледяной осколок, выскользнув из моей руки, попытался вылететь из кухни, но угодил сестре в ногу. Подобрав его и завернув в полотенце, старшАя протянула мне получившийся узелок со словами:

– Держи, дорогой, и цени какая добрая и заботливая у тебя сестра.

Ее слова сковырнули вынужденную апатию с моих мозгов.

– Так это ты мне от избытка доброты и заботы приложила сковородкой по кумполу? – сварливо поинтересовался я, тем не менее принимая дар.

– Вообще-то, за твою идиотскую выходку, тебя прибить мало… – ответила Лета, усаживаясь напротив.

– Ты так и сделала, – я осторожно приложил холод к ранению.

Она лишь отмахнулась:

– Это так, случайность. Просто когда падала, промахнувшись мимо стола, ухватилась за сковородку. Но вот чем ты думал, я этого не понимаю!

– Не волнуйся об этом. Ты мне уже отшибла все, чем я мог думать.

– Сам виноват!

– "Сам виноват"?! – сипло переспросил я, убирая полотенце ото лба.

– Да сам!

– Да ты!.. – начала по новой закипать во мне покалеченная, но не остывшая ярость, – Ты!…

– Слушай, братец, – перебила меня сестрица, – мы, конечно, с тобой можем еще разок поцапаться, но ты уверен, что сейчас тебе, точней твоим мозгам, это будет пользительно?

– Что?! – заорал я.

– Да не злись ты так. Ведь тебе действительно крепко по лбу влетело. А от крика в лучшем случае голова будет сильно гудеть, в худшем же, – Лета постучала пальцем по виску, – вот отсюда все фьюить… – ее палец, изобразив причудливую змейку, ткнул куда-то вверх. Я невольно поднял глаза, словно ожидая увидеть, куда именно мои мозги сделают этот "фьюить", и наткнулся на чуднОе яркое пятно под потолком. Такое свежее и радостное.

Сначала я не понял, что это. Потом понял, но не сообразил, откуда оно там взялось. Через мгновение сообразил, затем представил и после этого меня пробило на "Хи-хи". Да еще как пробило! Прямо свалило с ног, точней с табурета. Хорошо, хоть на стол облокотиться смог, а то бы так и скатился на пол под аккомпанемент Летиных "Ты чего? " и "Что с тобой? ". Бедняжка нешуточно испугалась, решив, что у меня случился этот самый "фьюить" и все мои шарики-ролики раскатились-разбежались по углам, да по щелям.

Эх, как меня утешали, успокаивали, уговаривали, сочувствовали, раскаивались… И еще во внезапном страхе-смятении, как бы ненароком все предметы убирает подальше от меня, вроде как болезного. А потом еще подальше переставляет. Собственно я сестрицу прекрасно понимал и даже одобрял, потому как угадать возможные действия явно неадекватного мальчика ну просто невозможно. Ведь на столе и нож, и вилка, и неплохо зарекомендовавшая себя сковородка. Короче вполне достаточно причин, чтоб у рационально оценивающего обстановку человека холодный пот выступил.

Вот только я ничего не мог с собой поделать. Ржал напропалую. И каждое новое действие или слово всерьез обеспокоенно-перепуганной сестры встречал новыми приступами неконтролируемого веселья.

А она опять: "Ну, миленький… Ну, хороший мой… Ну, не надо…"

Я же от смеха лыка не вяжу. Только и смог (с трудом) указать пальцем на потолок за спиной у сестрицы. С предосторожностями, опасаясь подвоха с моей стороны, она оглянулась и замерла.

Спустя пару мгновений мы ржали вместе, а над нами, точней над кухонной дверью, красовалась ярко-радостная композиция из смеси яичницы и радио.

*Совместный труд и его последствия.*

Не знаю как у сестрицы, но из меня глупенькие смешки сочились ровно до тех пор, пока живот не сказал: "Баста!" Мол, еще один хи-хи и лопну. Даже вздохнуть больно. Да и устал я так, словно снабжал электричеством если не весь город, то уж точно добрую его половину. Максимум на что хватало сил – это слегка приподнять голову над столом. Впрочем, сразу захотелось упасть обратно и не шевелиться. Заметившая мое движение Лета мило улыбнулась, сделав, как говорит мать, "очаровательные глазки".

– Что, Кузя, будем убирать или оставим до прихода родителей? – поинтересовалась она