Полынь [Ирина Владимировна Курчавова] (fb2) читать постранично, страница - 3

– Конечно.

– Думаешь, он вернётся?

– Не знаю, мам, – это было правдой. Или надеждой.– Пусть живёт с той, с кем ему лучше и спокойнее. Я и вправду желаю ему счастья. Того счастья, какого он сам себе пожелал бы.

– Ты и вправду святая, дочка, – вновь вздохнула родительница.

– Да ну тебя, мама…. Я просто хочу, чтобы всем было хорошо.

– Всем ли?..

Анжелика старалась не думать о самом факте предательства. Он том, что жертва здесь именно она. Она смотрела на ситуацию как бы со стороны, пытаясь объять и защитить интересы каждого. Ну и что, что Геннадий встретил и стал жить с другой женщиной? Значит, ему с ней лучше. Значит, там он чувствует счастье. Как может Анжелика препятствовать чужому счастью? Тем более счастью того, кого любит. Того, кто всегда занимал её мысли, с чьим мнением она считалась при любых обстоятельствах. Кого всегда ждала и сейчас ждет, не смотря на то, что случилось. Ждет звонка, смс-сообщения – чего угодно, лишь бы подтвердилось одно: ему не все равно и хотя бы часть, крошечную частичку его мыслей она все-таки занимает.

Она ведь может его ждать, правда? Ведь этого ожидание – его не видно, ни для кого оно не заметно. Никто над ним не посмеется и не осудит её, Анжелику, сразу, с первой минуты простившую своего загулявшего мужа и давшего ему самое ценное, что есть у всякого человека – его свободу.

Она ждала его каждую минуту, каждое мгновение дня. А ночь, когда это ожидание уже переливалось через край, она выплакивала его, все так же сидя на полу в спальне. И тишина по-прежнему накрывала ее раскалывающуюся на части душу. А из глубины памяти всплывала однажды где-то вычитанная молитва Ангелу хранителю. И так, каждую ночь вытаскивая из давно забытого по словечку, Анжелика вспомнила крохотную книжицу с детскими картинками и короткими молитвами.

Детский молитвослов – его маленькой Анжеле подарила незнакомая старушка в храме, куда они с мамой зашли однажды. Всего однажды – родители не были церковными людьми, верили в Бога или нет, Анжелика не знала. И книжечка эта с молитвами затерялась потом при переезде…. Но до того девочка успела не только прочитать, но даже выучить несколько молитв наизусть.

Это новоприобретенное воспоминание и слова детской молитвы словно теплым одеялом окутывали уставшую Анжелику, давая сил переживать своё горе и укрепляли в ней надежду и веру во все хорошее.

Всё не то. Всё не так. Зачем он здесь? Кто эта женщина, и почему он с ней, а не со своей женой? Как она сейчас там? И где взять мужества, чтобы попросить прощения? Миллионы вопросов, а он – как растерянный маленький мальчик, заблудившийся во взрослом мире.

Всё, что еще пару недель назад казалось таким прекрасным, к чему он стремился всей душей и телом – все это сегодня до жути раздражало Гену. Вызывало отвращение.

Симона жила своей жизнь, никого ни к чему не принуждая, но и с потребностями других особо не считаясь. Ну и что, что в ее квартире поселился мужчина? Это ничего не меняло. Не меняло её пристрастия к барам и ночным клубам. Не меняло стиль одежды и любовь к чересчур прозрачным тканям (лучше бы голая ходила – то же самое, ворчал Гена). Симона никогда не говорила, куда уходит и когда вернется, совершенно не скрывала своих переписок с другими мужчинами, назначала встречи прямо на глазах у сожителя. Короче говоря, эта женщина не собиралась прощаться со своей свободной и холостой жизнью ради кого-то одного. На его удивление и злость она не реагировала. Симона по-прежнему ласкалась к нему, как кошка, но и жила точно так же – гуляла сама по себе, не имея хозяина.

Гена видел: эта женщина его не любила. Да, она выполняла его прихоти, в телесном смысле давая ему все, чего бы не попросил. Они могли гулять до утра, кататься на машине на бешеной скорости, сутками не вылезать из постели. Но все это Симона любила и сама, без него, и могла аналогично проводить время с кем угодно. Гена не был для неё единственным, не был родным.

Он не мог поделиться с ней сокровенным, не мог рассказать ей о своих чувствах. Что ему вдруг резко стало холодно рядом с ней. Как сильно он скучает по дочке, и как рвёт его сердце чувство вины перед женой. Симона просто посмеялась бы над ним….

Теперь Геннадий четко осознал, насколько сильно ошибся.

Анжелика стояла возле церковной ограды, не в силах преодолеть стеснение и войти с храм. Она никогда раньше не приходила сюда, если не считать одного того раза в детстве, и потому чувствовала себя неловко. Как-то, наверное, нужно себя здесь вести… по-особому. Столько всего разного, часто нелогичного и противоречивого, слышала она о Церкви и её служителях и служащих. Но что-то подсказывало: всё это не то. Церковь – это что-то другое, существующее на Земле для утешения. Люди подсознательно это чувствуют и потому в случае беды идут сюда. Вот и она, Анжелика,