Инвариант [Ann Up] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

лесу.

Да и организм во время «полевых» ночевок требовал чего – то более комфортного, чем шалаш, ветки, или просто земля рядом с костром. Пусть даже к этому прилагался теплый, шерстяной, валяный плащ.

 К хорошему очень быстро привыкаешь, особенно если пользуешься этим с детства и всю сознательную жизнь, а вот отвыкаешь с большим трудом, это я теперь могу утверждать на собственном опыте.

Однако на данный момент, для моего измотанного организма и речной песок был поистине царским ложем. Я с удовольствием сбросила обувь, вытянулась на песке, пристроив пайву как подушку под голову. Глядя на бело – розовые закатные облака на зеленом фоне неба, а здесь оно было не синее, а почти бирюзовое, погрузилась в раздумья.

Вот уже год и три месяца как я попала в этот мир. За все это время я не подвинулась к своей цели ни на йоту. Даже возможности не было видно, даже вероятности. Шанс есть всегда, даже если он один на миллион, говорите? Ну – ну.

Все это время я, так или иначе, гоняла в голове все, что произошло со мной в тот день когда я попала в этот мир.

Анализировала, что же все-таки случилось, как так произошло, что меня вышвырнуло из моего уютного мира (с горячей водой, эх, мечта, центральным отоплением и декларацией о правах человека ) в этот. Чужой, отсталый, враждебный, с присутствием странной магии.

Разбирала по крупицам, по секундам и не находила ничего.

Вот я выхожу из здания суда, радуясь, что удалось решить все мирно. И Юр на меня не в обиде. Он только вздохнул с облегчением, избавившись от брака который стал для нас обоих обузой.

Вот захожу в кафе, где с Маришкой пьем кофе и едим пирожные: она корзиночку с ягодами, а я свой любимый тирамису. Болтаем « о вечном женском».

И она недоумевает, почему это я сама попросила развод с Юрой, а я объясняю, что мы, он и я, как это глупо не прозвучит, банально не сошлись характерами. Правда поняли это поздно, успев заключить основанный на страсти брак, которая, пыхнув как спичка, оставила нас обоих ни с чем. Разные интересы, разные устремления, все разное и никак не желающее сочетаться и привыкать. Грустно.

Вот обнимаемся на выходе из кафе, прощаясь, Маришке надо бежать на работу.

А я, заскочив по пути в аптеку, топаю домой, ругая начинающийся дождь. Потому, что нет ничего неприятнее, чем промокшие, дубовые от воды, джинсы и хлюпающие кроссовки. Да и документы в рюкзачке могут промокнуть. Хорошо хоть куртка не промокает.

А дождь лил стеной и громыхал молниями, не собираясь заканчиваться, поэтому я решила срезать дорогу через парк. Хоть немного, но деревья защищали от льющей с неба воды. И путь получался короче.

Сколько раз я корила себя за это желание сэкономить несколько минут, не размокла бы. Однако понесла меня нелегкая через этот злосчастный парк.

Вот я шагнула в ворота парка, почему – то вокруг запахло озоном, в воздухе что –то, гулко, то-ли булькнуло, то-ли ухнуло и меня отшвырнуло в колючие кусты шиповника разросшиеся вокруг тропинки.

В первый момент я решила, что молния попала в трансформаторную будку, одну из тех, что стояли у ворот парка, и она взорвалась. Поэтому поспешила выбраться из кустов. Электрические провода на мокрой земле вещь весьма опасная как рассказывают нам на уроках физики. Однако кусты заканчиваться никак не хотели, были странно густыми и малопроходимыми. А когда, наконец, я выдралась из колючек, то не сразу заметила, что земля сухая, над головой светит, совсем не похожее на осеннее, солнце, и тропинки, там где она должна быть, не наблюдается.

А дальше, немножко запаниковав, пометавшись в разные стороны и поплакав, я четыре дня брела по лесу, пытаясь выйти «к цивилизации». Без еды и без сна.

В сумке – рюкзаке у меня были документы, небольшая косметичка, кошелек, ключи от квартиры, телефон. Купленные в аптеке непонятно зачем термо – носки ядовито – розового цвета, свеженькая нераспакованная пачка бактерицидных пластырей: целых сто штук. Пачка обезболивающего и всякий мусор, вроде ножа для бумаги, ненужных чеков, фольги от шоколадки. Ничего, что могло бы помочь человеку оказавшемуся в глухом лесу.

Когда темнело я сворачивалась в корнях деревьев комком. Прикрывалась курткой и дрожала от холода до самого рассвета, зажав нож для бумаги в кулаке, но спать не могла, мешали голод и страх. Скрипели и подвывали от ветра в кронах деревья, перелаивались в темноте ночные звери, птицы пели свои песни. Весь этот шум держал в постоянном напряжении. Казалось, что вот-вот выйдет на мягких лапах какой-нибудь дикий зверь. И останутся от меня, как в сказке про козлика, рожки да ножки. Разжечь каким – либо образом костер почему – то не приходило в контуженную страхом и межмировым переходом голову.

Днем изматывала жара и насекомые. Все происходящее вокруг казалось дурным и странным сном. Когда на четвертые сутки, утром, я все-таки вышла по ручью к реке, недалеко, кстати, от места на котором я сейчас нахожусь, и увидела там танцующую на этом самом белом песке Анею, то решила, что сошла с ума.

Села на песок и