30 лет до нашей встречи [Игорь Викторович Бажан] (fb2) читать постранично, страница - 3

развелся, уехал «на Севера», за длинным рублем.

Вот с ним действительно было интересно – Мишка-Лысый научил меня ЧИТАТЬ и писать! В 5 лет, за один день! Методика была настолько проста, что к концу вечера я уже могла кривовастенькими буковками записать классически целую фразу – «Мама моет раму». Моей радости не было предела, я научилась читать, ведь от прошлого жильца осталось две огромные стопы книг под самый потолок. А мама хотела их выкинуть.

Книг было много – Чехов, Карамзин, Толстой, Лесков, куча справочников по физике и механике с огромным количеством таблиц, астрономия и горное бурение, в самом низу лежали непонятные листочки, как будто вырванные из книг и сшитые между собой.

– Самиздат, кажись, – прокомментировал, глядя строго на них сосед Армянин.

А тут и новый год на носу, папа забрал меня на загадочную «буровую» в «балок» (рабочий вагончик) за елкой. Я вся такая красивая, в бабушки Ксенином пуховом платке крест на крест и в валенках, с топором топаю по снегу за отцом. И вдруг вижу – озеро дымится, а на улице – минус 35. И так мне захотелось воды попить, что я жадно пила как не в себя из ладошек эту водичку с плавающей шугой.

Шуга – это льдинки, а озерцо – местный незамерзающий глубоководно-залегающий ручей, а дымок – это мороз, испаряющий влагу с поверхности и создающий ту самую быстро-замерзающую шугу. А я разгоряченная и хотела пить.

Очнулась я в балке, сверху на меня смотрели тетки в купальниках с картинок прикрепленных к потолку. И чего они там делали, на потолке… Наверно, что бы на них было лежа приятно смотреть лежа. Ооооо, а вот одна виноград ест – проносились у меня мысли в голове.

– Танюш, я не знаю, она уже 6 часов без сознания, да, вызвал вертолет. И на всякий случай узнавай, где взять цинковый гроб, ведь у нас на Большую землю только в цинковых и самолетах хоронить отправляют – это папа по рации так маму успокаивал, – конец связи.

Глава 5. Опасная грань

И вот тут я услышала слова бабушки Ксени (папиной мамы):

– Внуча, рано тебе, не выполнила ты свое предназначения – от судьбы не уйдешь, даже туда не уйдешь, поверь.

Ох, я испугалась! Ведь баб Ксеня-то живет на Кавказе! А я на Севере и в голове сумбур и неразбериха в картинках…

Роза, жара, автобус, мужчина насилует падчерицу, девочка напротив голодная и хочет есть, парнишка вспоминает как с местной «давалкой» в подвале трахался, собака знает, где она откопает кость, женщина едет с аборта… Людей вокруг столько… Стоп! Что это? Ведь я это все «слышала и видела» очень давно…

Вихрем ворвались как будто «мои-не мои» воспоминания, чужие чувства и образы запахи, чужие желания, порой очень отвратительные, особенно у мужчин. Вижу себя стоящей где-то в районе пояса у взрослых в переполненном автобусе и мне плохо, кружится от всего этого многообразия голова.

– Мам, ну мам, мамочка, подними меня на ручки, мне жарко и плохо.

– Все, стой, мне тоже жарко.

Я «вижу» как мужчина рядом думает: «Какая возможность, ведь меня никто не увидит в этой толпучке, как хочется… и малявка эта как по заказу… прям сейчас хочется взять и…»

До меня в картинке приходит, что он хочет сделать, и в дикой панике я кричу:

– Мамочка, спаси меня!

– Да замолчи ты уже, я все равно не возьму тебя на руки, тут развернуться негде! – автобус тряхнуло, мужик быстро расстегнул разболтанные пуговицы брюк и быстрым движение вывалил свое потное «хозяйство» прям перед моим носом.

Сознание поплыло, вонь стояла специфическая.

Пытаюсь встать и не могу, пялюсь на потолок рабочего балка отца. А вот вторая девушка в крошечном купальнике! Она кусает смачно персик, у меня невольно выделились и побежали слюнки. Бррррр…. Брррр – забурлил живот. И еще – всхлип отца и его рыдания в соседнем помещении.

– Пап, я кушать хочу! – сил хватает только тихо сказать.

– Да моя ж ты хорошая! Если жрать хочешь – значит жить будешь! – и как схватит меня с кровати и как давай закружить меня на руках по балку.

А на следующий день я у соседей. Дядя Миша опять достал кинокамеру и ушел заряжать в ванну, ведь это Вам не современные аппараты – она была пленочной и боялась засветок.

– Посмотри, что я тебе принес! Туфли. Они ГДР-овские, оранжевые и такие блестяще-лакированные, очень тебе подойдут, примеришь?

И вот я уже стою на длинном обеденном столе, в туфлях, и дядя Миша снимает меня на камеру со всех ракурсов.

– Ага, а сейчас пройди вперед, развернись… да… Ой, смотри ты туфлю измазала! Вон видишь пятнышко? Нагнись пониже, нету? Ну ладно, мне показалось. Вот, все хорошо… Вот еще что – туфли не носят с толстыми колготками как у тебя – некрасиво… Все, я отснял пленку. Водички будешь?

И пока я снимала туфли, слезала со стола, дядя Миша наливал в углу кухни воду в стакан и резко повернулся и выплеснул мне воду под ноги.

– Ай-ай-ай, какой же я не ловкий, ты вся мокрая, давай я тебе сниму колготочки? Они как раз досохнут на батарее до вечера…

Глава 6. Ксеня

И пока я валялась 6 часов после шуги, уже