Патриотизм по касательной [Юрий Михайлович Поляков] (fb2) читать постранично, страница - 4

вопрошала у властей, как такой негодяй может возглавлять «Литературную газету»? Атака была организована по всем правилам травли, искусством которой наши либералы владеют в совершенстве. Я как умел отбивался. Следы этой полемики вы найдете в Сети, а также в сборниках моей публицистики.

Поначалу такая ярость «солженят» вызвала у меня недоумение, ведь я не первый, кто высказался о вреде культа Солженицына, навязываемого сверху. Многие разоблачители шли куда дальше, утверждая, будто бы в литературе автор АГУЛа занимался той же провокационной работой, что и агент по кличке Ветров в лагере. Я же был куда скромнее: просил лишь не забивать детские головы мрачными фантазиями литературного мстителя и хотя бы не «совать его поперед» Лермонтова и Тургенева. Потом-то я понял, в чем дело.

К тому времени спрос на книги Солженицына катастрофически упал, а ведь авторы, как и их наследники, живут на проценты с продаж. Наличие АГУЛа в школьной программе сулило миллионные тиражи. Вместо неподъемного трехтомника предприимчивая вдова как раз слепила и готовила к печати более ходовой, сокращенный том, откуда убрала опасные места — например, слова сочувствия бандеровцам и власовцам. А тут какой-то щелкопёр Поляков влез в отличную продуманную и запущенную бизнес-схему со своей критикой. Ату его! По слухам, вдовствующая муза жаловалась на самый-самый верх. В общем, досталось мне прилично. Но я не жалею: вспомнили про юбилеи подлинных классиков, был поставлен вопрос об изъятии АГУЛа из школьной программы — но тут накатило 100-летие «неполживца», появились в Москве улица Солженицына и бронзовый Исаич на постаменте... Казалось, тема закрыта навсегда. Но вот грянула СВО. И что? Тема вернулась. Но только речистая вдова теперь непримиримо молчит, центр русского зарубежья вымер, как крематорий на ремонте, а сыновья «неполживца»... Но это отдельная история.

Параллельно развивается другой процесс — возвращение в школьную программу лучших произведений советской литературы. Кроме Островского, Фадеева, Полевого, надо бы вернуть и Алексея Толстого, а главное — великую фронтовую поэзию, очень актуальную ныне. 100-летие Семена Гудзенко, уроженца Киева, 5 марта прошлого года просто не заметили. А он ведь знаковая фигура! Сокращение на уроках литературы произведений советских авторов до минимума и замещение их антисоветскими, подчас невзирая на низкий художественный уровень, было таким же политическим произволом, как замалчивание в свое время Набокова, Гумилёва, Цветаевой... Мало кто сообразил, что массовый отъезд граждан за рубеж в ожидании мобилизации — в значительной степени результат тех нравственных доминант, которые были навязаны в школе. Повторю, в списке дополнительной литературы для старшеклассников, составленном Академией образования, преобладают писатели-эмигранты, причем не первой, а третьей волны, замешанной на русофобии, антисоветизме, презрении к российской государственности. Случайно? Не думаю. Произошла своего рода целенаправленная «довлатизация» школьного курса современной отечественной словесности. А вот блестящий прозаик, капитан дальнего плавания Виктор Конецкий как-то выпал из обоймы, хотя именно его книги как нельзя лучше подходят для чтения в юности. Но воспитание «романтиков трудного счастья» и «России верных сынов» в задачу Минобра не входило. Наоборот. То же самое случилось и на филологических факультетах педвузов. Почти 30 лет с помощью учителей прививалось нашему подрастающему поколению чемоданное настроение. Слава богу, мы теперь не самая читающая страна и большинство мужчин призывного возраста остались на родине...

Далеко не случайна, на мой взгляд, то и дело появляющаяся в информационном пространстве аналогия нынешних «отъезжантов» с пассажирами «философского парохода». Однако она притянута за уши.

Во-первых, несопоставим масштаб фигур, покинувших Россию тогда и сейчас. Ни Бунина, ни Бердяева, ни Франка, ни Зворыкина, ни Трубецкого, ни Вертинского, ни Шаляпина среди сегодняшних беглецов нет. Ну не Слепаков же с Галкиным, ей-богу?!

Во-вторых, причины отъезда высланных и уехавших по своей воле были иные: неприятие развала страны, разрушения государства, несогласие с антирусской политикой большевиков, наконец, жуткое обнищание интеллигенции. Нынешних «покиданцев» целостность страны никогда не волновала, а упрочение государства после погрома 90-х, наоборот, тревожило. Русский же вопрос для них просто не существовал. Что же касается благосостояния, то все ныне уехавшие процветали, более того, им позволили спокойно реализовать все нажитое в «рашке», перевести средства за рубеж. Для сравнения: пассажирам «философского парохода» из ценностей разрешили взять с собой лишь обручальные кольца и по 20 долларов валюты на человека.

В-третьих, из знаменитостей эмиграции первой волны лишь единицы поддержали нападение на СССР объединенной Европы под командой