Квантовая Одиссея [Июль Чёрный] (fb2) читать постранично, страница - 2

ультрафиолетовыми лампами со всех возможных сторон, что Садко на одно короткое мгновение натурально ослеп. Вышел из шлюза он как всегда, очумело моргая, словно выброшенный на берег илистый попрыгун, и недовольно потирая глаза.

– Все никак не привыкнешь? – улыбнулась Алена.

– Сетчатка глаз – самая чувствительная часть моего тела, – вяло отшутился Елисей, впрочем, почти сразу сосредотачиваясь и переключая все свое внимание на огромное панорамное стекло, через которое отлично просматривался расположившийся за ним, тщательно изолированный от внешнего мира, бокс.

– Ну… – Шех явно попыталась придумать хотя бы краткое описание того, что творилось за этим самым стеклом, но не смогла, поэтому просто неловко махнула рукой в сторону установленного за ним экспериментального проекта и выдала неуклюжее, – …вот. Взгляни.

Садко охотно последовал совету коллеги, однако поскольку практически мгновенно лишился дара речи от увиденного, следующие три минуты жизни все дружно провели в гнетущем молчании.

– А… – он повернулся к Алене и Александру, совершенно по-дурацки приоткрывая рот, и скомкано поводя ладонью по воздуху, как бы привлекая их коллективное внимание к проекту «Антихаос», мирно источавшему за его спиной призрачный голубоватый свет. Впрочем, в этом не было совершенно никакой нужды, коллеги и без того смотрели ему за спину с куда большей заинтересованностью, нежели на самого Садко.

– …это…

Преображенский с видом полным безграничного терпения поднял брови. Алена ожидаемо сжалилась над бедным Елисеем и вежливо уточнила в ожидании полноценного вопроса:

– Да?

– Какого черта их пять?! – разродился-таки тот, округляя и без того немаленькие прозрачные, словно стекла глаза. – И почему…?

Описать это самое «почему» действительно было непросто, поэтому никто из коллег Садко за неловкую паузу не упрекнул. В боксе помимо многогранного, подключенного к множеству кабелей объекта (того самого «Антихаоса»), находилось нечто вроде статичной платформы на которой в изолированной среде под плотным стеклянным колпаком в добром здравии пребывала главная испытуемая проекта. Обыкновенная Adalia Bipunctata – простым языком, широко известная рядовому обывателю, божья коровка. Именно на ней предполагалось тестировать первый в мире эксперимент с удержанием живого макрообъекта в наглядном состоянии суперпозиции.

Стоило сказать, за все то время, что божья коровка провела в лаборатории под наблюдением научно-исследовательской группы, ученые даже несколько прикипели к ней, окрестили Ларисой и заботливо подкармливали тлей два раза в день. Кто-то даже шутил, что ей, поди, довольно грустно одной, и будет не лишним в случае удачного исхода эксперимента отыскать ей кого-нибудь для компании. Вот только теперь в этом плане, пожалуй, более не было никакого резона. А все потому, что отныне за панорамным стеклом Лариса находилась не одна…

В белоснежном, залитом холодным светом люминесцентных ламп боксе сидело, по меньшей мере, целых пять Ларис. Как и располагалось пять платформ, на которых все эти Ларисы занимались своими важными ларисовскими делами. Вот только выглядело это так, словно материальная действительность внутри комнаты надломилась, подобно хрупкому стеклу и пошла трещинами, немилостиво рассекая координаты трехмерного пространства, свет, время, Ларису и экспериментальную платформу, служившую ей временным домом, на пять отдельных частей. Как будто некие высшие силы смогли воссоздать гигантский калейдоскоп и позволили человечеству ненадолго заглянуть в него, дабы оное смогло лицезреть, как будет выглядеть жизнь крошечной божьей коровки, расщепленная на несколько вероятностей.

– Так это… – не без труда обуздавший эмоции Елисей шагнул назад, почти заставляя себя отвернуться от увиденного. – Но разве… результат должен был быть таким? Я думал… основная задача Антихаоса – фиксировать состояние суперпозиции?

– Да он и сам в ней, – пожал плечами Александр.

Теперь уже настала очередь Садко выразительно поднимать брови. Алена же настолько обалдела от этого заявления, что даже принялась нашаривать в кармане халата очки (она была слегка близорука), видимо, для того, чтобы лично убедиться в том, что у Преображенского лицо сумасшедшего.

– Это величайший провал и величайшая победа одновременно, – без тени улыбки вздохнул Александр, указывая планшетом куда-то в недры экспериментального бокса.

– Господи, Саша, ты что? От Садко опылился любовью к неуместным шуточкам? – Шех сердито нацепила на нос очки в тяжелой изумрудной оправе и сразу сделалась похожей на гигантскую стрекозу. Елисей одобрительно похлопал Преображенского по плечу. Тот не просто стерпел панибратство, но даже губы подковкой выгнул, мол, да, могу, умею, притом неплохо. Обстановка немного разрядилась.

– Итак. Давайте же вернемся к нашим… Ларисам. Мне бы на самом деле хотелось узнать, почему в срочном порядке вызвали именно меня. То есть, вы не