Девяносто три! [Дмитрий Борисович Волчек] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

здесь трогали пинцетом.

Свидание в Брэ, букет некрасивых, ненужных тел. Сожрали помои, поглотили с подземным хрустом. В день великой французской революции, в день подавления гоминдана, в день лопнувших струн, в день вскрытия саркофага, в день пожара в "Отеле де ля Сюз".

Пламя выскочило из щелей испуганной паклей. Гриф подбежал к липкой дощечке, схватил наперсток. В глубине уже горел ответ. "Я не замечал этих деталей о книге, пока не повторил мольбы мальчиков три или четыре раза, — делился Маркопулос. — Я до сих пор не уверен, что это было на самом деле. Что, если серебряная книга отличалась от книги Заклинаний, которую доктор использовал для инициации первые 14 дней? Очевидно, д-р должен был завершить работу над книгой к 24-му июня, но это ему не удалось. Затем многие сталкивались с подобным. Нам открывают окно благоприятных условий, и мы должны сделать что-то особенное (поймать мальчишку, задушить, распороть живот), но цифры мешают. Вот почему строительство Храма еще не завершено".

"Где же помеха? — Гриф отложил наперсток, спустился в подвал, извлек из пустоты черную флягу, глотнул. — В чем дело? Понятно, что главный покровитель Весов — Венера, а Сатурн выдыхается в этом знаке, как тот воздушный шарик на развороченной экскаваторами набережной. Доктор мечтал о другом: повелевать империей, расставлять флажки на дрожащих меридианах, отобрать туле у небесных блох, растянуть линзу. Необитаемый остров. Оттого и необитаем, что покрыт льдом. — Гриф ухмыльнулся, глотнул еще. — Оттого-то, блядь, и необитаем".

Безобразие! Пробка укатилась, зацокала по плитам. Старик прижался к стене, за спиной пошатнулся камень. Моя склянка, эфир! Месопотамия! Оковы! Мразь! Мразь! Меня нужно носить на бархатной подушке, как орден к погосту, а вы глумились, изувечили… Горло не повиновалось, словно санитары пропихнули серебряный слиток.

Вот истина, скрытая в дебрях: адмиралы тоже любят ебаться. Ерзают беспощадно, тянутся из прутьев, ломают стебли, рвут ткани, выдергивают нити. Ты знаешь, зараза, сколько я за это заплатил? Ты видел когда-нибудь такое? Ты? Ты?

Потом угомонился, залез на чердак, взглянул в дырочку на загадочное небо. Тут вам и окуляры, и оболочки, и свидание неизвестно с кем. "За растление малолетних!" Дрогнули кубки. В полночь достали папирус, раскрутили. "Высочайший декрет о выселении евреев из Гибралтара. Подвозить к марокканскому берегу, спихивать в воду". Кравчий изобразил море, усыпанное перхотью, будто лепестками робкой вишни, сценка пользовалась успехом. С ранней почтой пришел буклет "Колдовство изнутри". Разноцветные стекла, как в терапевтическом соборе. "О, галилейский бастард!" — прошептал почерневшими губами, начертил мелком злобную звездочку на полу. Сок смородины, вязкие сыроежки под деревянным башмаком. Ловили волка, натерли пятки, исцарапали руки. Но это ничего, ничего, успокойся.

Ибо сказано: "Будь трудолюбив и терпелив, как Гномы".

4

"Меня тоже смущало, что доктор боготворил Венеру. Теперь все прозрачно. Спасибо, нежный брат".

Баррон отложил щуп, вздохнул. Письмо поспешно растаяло на экране. Изверги! Вот простая история: "Профессор Хаусхофер". Не застать: уходил рано, возвращался поздно. В окровавленном кармане прятался стишок: "Отец сломал печать простую, и дьявол изувечил мир". Калеку протащили по громыхающему коридору, сбросили в штольню. Так неблагодарный ученик отплатил учителю. Мимозы и вереск, южный крест, зеленый дракон, туле. Что мы знаем о тайных пружинах? Nihil. И этот сон про проржавевшую дверную ручку, бронзовый засов. По ту сторону ожидал Ангел с утраченным письмом. ("Здесь обитает Azt!"), крякнул самодовольно, присел на парапет, заглянул в газету: "Самый большой муравейник… так… три гектара… так… на границе Новгородской области, где простоволосые княжны лизали замурзанные ханские ноги". Скотина! Баррон уже здесь, рядом, чуешь ропот огня?

Мальчиков заманивали в "Отель де ля Сюз". Конфеты со слепящей начинкой. Трюфели, грильяж, монпансье. Подрочить на распоротые кишки, что может быть чудесней? В день, когда Венера поглощает Юпитер, 24-го июня. Deus Irae, поминки, гости плакали.

"Мне показалось, — строчил Семьсемьсемь, — что книга вовсе не создавалась восемнадцать дней. Скорее, она была написана в один присест, чтобы передать информацию столь важную, что ее нельзя доверить Работнику. Отметим, что д-р должен был подготовить серебряный текст к определенной дате, и это ему не удалось. Мальчики кричали слишком громко, стрелка заползала за красную черту. Существует особый зазор, когда события складываются в твою пользу, Венера сливается с Юпитером, предсмертные хрипы звучат симфонией звезд. И Ангелы решили воспользоваться этим".

Но есть и другая версия: Работник не приказал доктору покинуть комнату, сославшись на распоряжение Ангелов, оттого лишь, что сам захотел написать книгу Мольбы. Всякий, кто хочет попасть на новый уровень пляски, должен миновать Стражу. Если договориться не удастся, ему