Антология сатиры и юмора России XX века. Том 19. Эдуард Успенский [Эдуард Николаевич Успенский] (fb2) читать постранично, страница - 3

ущемляя самого Успенского, но стерпеть это он тоже не может, и снова — в суд. Этих судов у него набралось наверняка больше десятка за несколько десятилетий, так что у него, похоже, как ни дня без строчки, так и ни дня без суда На мой взгляд, изводить по одиночке многочисленных хамов и ворюг — дело не только не писательское, но и абсолютно не рентабельное. Совершенно непонятно, как ни жаль ему времени, убитого судебными разбирательствами, при его-то неуемной творческой работоспособности: книги, мультфильмы, радио, телевидение, компьютерные игры, учебники — всего и не перечислишь, и все это одновременно. Но может быть, не будь у него этого обнаженного нерва этого повышенного градуса справедливости и чести, ничего бы такого, что стало гордостью отечественной литературы, он бы и не написал. Когда же я сказал ему в нашей беседе, что и не вспомню писателя, у которого бы так бился этот обнаженный нерв, он меня просто спросил «А Владимир Войнович?» И тут не согласиться с ним было невозможно.

Однако оставим то недавнее интервью, ибо стоит поразмышлять о самом, пожалуй, важном: о том, почему герои, созданные Эдуардом Успенским, стали всемирно известными и любимыми? Почему они вошли так естественно в сообщество самых звездных сказочных персонажей, скажем, таких, как Винни-Пух, Карлсон, Чипполино. Ма-ленький Принц, Золушка, Мэрри Полине? Уникальность сказок Эдуарда Успенского в русской литературе даже не в том, что подавляющее большинство книг, написанных Корнеем Чуковским, Анатолием Волковым, Иосифом Лариным, те. все эти «волшебники изумрудного города», Айболиты, Хоттабычи и т. д., не исключая и Буратино, суть ремейки или вольные пересказы широко известных в мире сказок английских, итальянских или французских писателей, о существовании которых широкая публика и не подозревала до сравнительно недавних времен.

Конечно, был блистательный Борис Шергин, ныне не только не издаваемый, но и почти напрочь забытый, напоминающий о себе лишь замечательным мультфильмом «Волшебное кольцо» да знаменитой фразой из него «пинжак с карманами», писатель не так давно умерший, но слава которого еще впереди. Как видите, и вспомнить-то почти нечего. Разве что Дядю Степу Сергея Михалкова да Носовского Незнайку, полюбившихся нашей детворе.

Прелесть же творений Астрид Линдгрен или Алана Милна, как и единственных в своем роде созданий Эдуарда Успенского, заключаются не столько в своеобразии их внешней, «кукольной» неповторимости (Карлсон или Винни-Пух, или Чебурашка), хотя и в этом тоже, но прежде всего в неотразимой обаятельности их сути, в самой философии их метафоричности. Скажем. «Малыш и Карлсон, который живет на крыше» ничто иное как метафора детского одиночества. Разглядеть и почувствовать его, увы, способны лишь редкие из взрослых особей, не истощивших запаса душевного тепла и пристальности в суете и эгоизме своей регламентированной повседневности. Неисчерпаемое и неутоленное никем из близких любопытство любого на свете Малыша, его естественная и необходимая жажда общения лишь скрашивается природной фантазией (оттого и все дети талантливы). И вот тогда-то, и вот поэтому эта фантазия и материализуется в необыкновенно милое и непоседливое, как ребенок, существо с пропеллером за спиной готовое в любую минуту на шалости и веселье от полноты так и бьющих жизненных сил — именно взрослый, «мужчина в самом соку», спаситель от одиночества Карлсон. живущий под крышей где-то на таком заманчивом для всякого чердаке. Уж он-то не знает этих дурацких заученных фраз, которыми разговаривают с Малышом занятые своими проблемами взрослые. И главное — спасибо Карлсону есть чем теперь у нас оправдаться, даже за опорожненную дочиста банку с вареньем, что мы и делаем перед неверящими ни одному нашему правдивому слову родителями. И только тогда, когда они, до смерти напуганные историей с гулянием Малыша по крыше. вдруг открывают для себя горькую истину его одиночества и своего равнодушия, а в доме появляется настоящий щенок (исполнилась самая заветная мечта), только тогда и мог исчезнуть Карлсон. Правда, скорее всего он живет на крыше другого дома, быть может и в другом городе, а то и в другой стране, ибо детское одиночество буквально безгранично. как наше взрослое небрежение к самому чувствительному и самому важному времени становления каждого человека. Блистательная и глубокая метафора, выведенная гениальной писательницей не только из собственных размышлений и опыта, но и выявленная из нашего подсознания, то есть ставшая теперь и нашей ясной мыслью, и делом нашей совести!

Другая, но не менее прекрасная философская сущность заключена и в метафоре, выразителем которой стал еще мало чего видевший на белом свете Чебурашка — один из самых любимых всеми персонаж сказочника Эдуарда Успенского.

Вот уж кому, не в пример Малышу повезло со взрослы-ми. которые хоть и не всегда его понимают, но зато и жалеют, и готовы всегда прийти на помощь, и делятся с ним