Кукушкин остров [Елизавета Шендрик] (fb2) читать постранично, страница - 5

Пак Амалии Робертовны. Та удочерила сироту, когда не состояла в браке и переживала трудные времена, борясь со страхом одиночества. Приёмная мать дала девочке другое имя, свою фамилию и отчество. В новом свидетельстве записали — Пак Майя Робертовна.

Отец Лукреции, Роберт Любич, был одним из соседей Амалии в коммунальной квартире. Он не нравился проживающим по соседству мужикам своей отчуждённостью и немногословностью, то ошибочно принималось ими за высокомерие и потому на общей кухне они не раз пытались поставить его на место. На кухне стояла душевая кабина, одна на всех газовая плита, стиральная машина, умывальник и холодильник. В дни перевоспитания Роберта там становилось особенно тесно: рвались бельевые верёвки, летали сковородки, проламывали душевую дверцу и на следующий день снова скидывались на новую. Лишь Амалия беспрестанно защищала Роберта перед соседями, пока сама не стала объектом обсуждения и сплетен.

Из комнаты Амалии днями и ночами раздавался плач Майи. Соседи жаловались на беспокойное дитя, но вместо руки помощи протягивали горсть язвительных замечаний. Лишь Роберт, тот самый презираемый ими Роберт, проявил к ней понимание и как в притче «О добром самаритянине», не прошёл мимо того, кто нуждается в помощи. Вскоре они притёрлись друг к другу, спустя полгода отношений расписались, и Роберт взял фамилию жены — Пак. Когда они въехали в новую квартиру, Амалия была на пятом месяце беременности. Любовь и заботу, что предназначалась сироте, забрала долгожданная, вместе с тем родная, дочь Лукреция. Она унаследовала болотного цвета глаза, светлые волосы, выпуклые глаза, придающие невинное выражение лица, маленький аккуратный носик — мамины черты лица и папин характер.

В девять лет Майя узнала, что она приёмная. В один из дней, семилетняя Лукреция принесла ей детские ножницы и попросила постричь чёлку. Майя обрадовалась просьбе, ведь очень хотела с ней подружиться. Младенцем Лукреция часто болела, и девочке не разрешалось подходить к её кроватке. Но в дни, когда отец задерживался на работе, мама под своим чутким присмотром давала Майе подержать сестрёнку на руках. Такой у них был от него секрет.

Отец застал девочек вместе, но то, чем они занимались, не показалось ему игрой: Лукреция сидела с опущенной вниз головой, а Майя цепляла ножницами её волосы. Одному Богу известно, о чём он подумал в тот момент. Майя лепетала, что ни в чём не виновата, но отец не слушал, грубо схватив за руку, поставил в угол. Отчитал её, после чего досталось и маме. Роберт вынудил жену рассказать девочке всю правду. Так Майя узнала, что её удочерили, биологическая мама умерла при родах, кровных родственников нет, об отце ничего неизвестно. Прежний мир, в котором она жила, рухнул. До этого ей казалось, что сестрёнке уделяют больше внимания, потому что та родилась слабой и болезненной, могла заразить, от того и родители держали дистанцию, но вскоре девочка осознала, что дело далеко не в этом…

Лукреция не соврала. Майя встала в ступор, увидев, что осталось от комнаты: дверь снята с петель, дверцы шкафа открыты, на компьютерном столе бардак, аккуратно заправленная утром кровать смята, коробки, что хранились под кроватью, выложены на ковёр. Среди них не видно подарочной, обклеенной наклейками. Её обыскали как какую-то преступницу, а она всего лишь посмела мечтать о том, как будет блистать на Финском заливе, вызывая шёпот и восхищение. Ей так хотелось произвести фурор, сыграть свой финальный аккорд, быть громом среди ясного неба. Хотя бы на один день выйти из образа серой мыши и пожить другой ослепительно яркой жизнью. Сердце Майи колотилось от обиды и злобы на отца с сестрой. Она не сомневалась, что всё это провернула Лукреция, а Роберт как сообщник, поддержал. Сестра постоянно сует нос не в свои дела, для неё подслушать, подглядеть, проследить — плёвое дело.

«Мусорная крыса», — вертелось у Майи на языке. — «Ненавижу! Ненавижу всей душой!» Она попыталась прибраться, но быстро сдалась, не в силах сдержать боль, отдающуюся жжением в груди. Разрыдавшись, Майя уперлась лбом в пол и прикрыла рот рукой. Нельзя, чтобы её услышали. Нельзя давать им повод позлорадствовать. Майе теперь плевать, как будет вести себя Роберт после того, как она рискнула его ударить. Она всё для себя решила: с семейкой Пак пора разойтись по разные берега и вычеркнуть ту часть жизни, что они отравили фальшивой любовью.

Глава 2

После происшествия с отцом Майя не выходила из комнаты. Не пришла ужинать на кухню, чему Лукреция была только рада. Но ещё более счастливой её сделало бы полное исчезновение Майи из их семьи. Лукреции невдомёк, почему приёмыша до сих пор не сдали обратно в детдом, где неуравновешенной и безрассудной самое место. Неужели маме с папой мало её одной? Два года назад из-за Майи родители Лукреции чуть не развелись.

Летом, тогда Майя закончила девятый класс, а Лукреция седьмой, у мамы произошёл нервный срыв. Амалия стала часто ругаться с