Большое соло для Антона [Герберт Розендорфер] (fb2) читать постранично, страница - 95

снова упадет внутрь, – крикнул Антон Л.

Но он не упал обратно, ибо из расщелины выполз другой и оттащил первого. Второй был прозрачным, без волос, а череп был большим, словно чан для воды, и в нем пульсировал коричневатый мозг. Мозг постоянно выделял какую-то жидкость, которая проходила сквозь тело и выделялась на ступнях, Второй человек схватил первого за руку и принялся из него сосать.

Из расщелины вышел третий человек. Он был высоким, сильным и ходил на волосах, словно гусеница; когда он повернулся, стало видно, что он тонкий, словно бумага. У четвертого, карлика, был мужской пол, причем такой большой, словно пушка, в три раза больше, чем он сам. Карлик попытался обхватить свой пол руками, лишь отклонившись назад, он смог удержать равновесие. Когда взгляду карлика открылось замечательное тело Сони, член встал вертикально вверх, оказавшись высотой с дерево. Карлик завалился вперед. Член подцепил бумажного человека, ходящего на волосах, прямо посредине. Тем временем человек с длинными руками почувствовал, что кто-то присосался к одной из его рук, но он не мог видеть, что же это было. Он принялся вращать руками вокруг себя. Прозрачный крепко вцепился в него и вращался вместе с его руками.

Из расщелины поднялся пятый, у него на шее была такая мощная складка, что он мог в нее закутаться, словно в пальто. Шестой своим телом напоминал полный гриб, у седьмого был рот сосущей формы, как у пиявки. У восьмого не было ни кожи, ни костей, он передвигался так: расплывался в лужу, немного протекал вперед, после чего снова затвердевал, словно мягкий красный сыр. Тот, у которого был рот пиявки, проглотил его, отчего сразу лопнул. Из остатков образовались новые экземпляры.

Следующими были линии, словно выгнутые из проволоки. Затем из расщелины выпорхнули еще и тени, словно дымка – светлая и темная. Они смешались и длинными полосами закружились над землей. Затем появилась красная пасть с белыми зубами.

Пасть высунула язык, большой, словно флаг, к которому приклеились некоторые из теней. Длинная белая личинка из жира, большая, словно небольшой воздушный корабль, поднялась из расщелины и нахально посмотрела на всю эту сцену четырнадцатью глазами.

– Это… – произнес Антон Л.

– Что, это? – спросил заяц, который забился под каменную скамейку и смотрел сквозь ноги Антона Л.

– Это в мои расчеты вкралась какая-то ошибка, – пояснил Антон Л.

– Отнюдь. В твои расчеты никакая ошибка не вкрадывалась. У тебя просто нет четкого результата твоего космического умножения.

Антон Л. махнул ангелу рукой. Ангел развернул другой ореол и взмахнул им над исчадиями, извергнутыми расщелиной. Ореол округлился в шар, поймал все в себя и уменьшился до размеров аквариума для золотой рыбки, в котором продолжались извивания, и толкотня, и спаривания, и чавканье в уменьшенных размерах, сверхчетко, словно под лупой. Ангел отдал шар Антону Л., который положил его перед глазами на ладони и наблюдал.

Заяц снова выполз из-под каменной скамьи.

– Мне почти что жаль, – сказал заяц, – настолько ужасно, даже я не мог себе этого представить.

Антон Л. молчал. Он посмотрел на ангела, которые снова держал ореол и несколько изменил направление взгляда. Он смотрел по касательной мимо головы Антона Л.

Антон Л. встал и швырнул шар обратно в расщелину.

– Что теперь? – поинтересовался заяц.

– Может ли Бог сам себя растворить? – спросил Антон Л.

– Не думаю, – ответил заяц.

– В общем я тоже так не думаю, – согласился Антон Л. – Бог не может сказать: «Я растворяюсь». Что произойдет, если Бог скажет:

«Я растворяюсь…»

Нагрянула первая холодная ночь. Когда на следующий день взошло солнце, первые листья деревьев окрасились в осенние цвета.

Толчок землетрясения нарушил фундамент памятника курфюрсту. Тяжелая металлическая фигура склонилась набок и рухнула на землю. Она раскололась в двух местах, на бедрах и на шее: ноги и нижняя часть туловища лежали рядом с цоколем, верхняя часть туловища отлетела немного дальше, сабля воткнулась в землю. Голова откатилась еще дальше. Она смотрела вверх, в светлое, ясное осеннее небо, по которому на юг летела стая скворцов.