Как освободить дракона [Крессида Коуэлл] (pdf) читать постранично, страница - 3

подходящие
места, а его команда дала отдых натруженным рукам и принялась негромко роптать. Раз уж Стоик
так стремится найти идеальную стоянку, буркнул
кто-то, может, он сам и на весла сядет?
Но буркнул очень тихо, чтобы вождь не услышал.
— Ненавижу ночевать в палатке, — заявил Рыбьеног, лучший друг Иккинга. — Опять у меня астма разыграется до жути.
Рыбьеног, длинный, тощий,
как веретено, мальчишка, страдал экземой и астмой, а также
аллергией на пшеницу и молочные продукты. И, что самое неприятное, на драконов.
— Это все ты виноват,
Никчемный*, — прорычал
Сморкала Мордоворот, Иккингов двоюродный братец,
наглый здоровяк с задатками
прирожденного вожака и множеством татуировок-черепов. Он
задумчиво сплюнул в море. — Нас бы ни за что не
занесло сюда в поисках мелкой вшивой Бой-бабы.
Но из-за тебя у твоего отца случилось размягчение мозгов, и он заключил союз с этими грязными
* Прозвище Никчемный придумал Иккингу сам Сморкала.

23

неудачницами, — ядовито сказал Сморкала. — Пока
ты все не испортил, ходила прекрасная поговорка:
«Хорошая Бой-баба — мертвая Бой-баба». И я вот
что скажу: если завтра утром ее драгоценный Бойбабий трупик выплывет из вон того ущелья, я лично не стану ронять слезы в кружку с какао.
— Гы-гы-гы, — заржал Песьедух Тугодум, Сморкалин друг и приспешник.
— Ты просто душка, Сморкала, — огрызнулся
Иккинг. — Неудивительно, что у тебя столько друзей.
— Нет, серьезно, — протянул
Сморкала, — погляди вокруг,
Никчемный. Вы с папенькой, кроме шуток, подвергаете нас здесь
опасности.

24

Мы заплыли на территорию СТРАХОЛЮДОВ. Видишь остров, вон там? — Он указал на зловещий
силуэт на юге, откуда доносился странный ритмичный гул. — Хочешь знать, что это такое, деточка?
Это БЕРСЕРК. А залив, куда мы сейчас дрейфуем?
Это же залив Разбитого Сердца...
Песьедух Тугодум резко прекратил гоготать
и сделался тошнотно-зеленого цвета.
— З-залив Разбитого Сердца? — заикаясь, переспросил он. — Но там же... вроде не... водятся
привидения?..
— Еще как водятся, — ухмыльнулся Сморкала.
— Призраки?.. — пискнул Рыбьеног.
Сморкала вытаращил глаза
и, подавшись к Рыбьеногу,
заговорщицки прошептал:
— Вот именно, хилятик. На берегу Разбитого
Сердца, говорят, обитает призрак женщины на
призрачном корабле... она
вечно ищет свое потерянное
мертвое дитя... и если найдет вместо него ТЕБЯ... —

25

он помолчал, чтобы нагнать побольше страху, — то
запустит тебе в грудь свои ужасные призрачные
пальцы, — (и Песьедух, и Рыбьеног невольно отшатнулись и попытались заслониться руками), —
вынет твое трепещущее сердце и уплывет вместе
с ним обратно в призрачный мир, — злорадно закончил Сморкала.
Песьедух с перепугу уронил кинжал себе на ногу. Кинжал был без ножен, так что Тугодуму сделалось очень больно.
— О-У-У-У-У...
— ЧУШЬ это все, Сморкала, — громко произнес Иккинг. — Глупые суеверия. Эти сказки пошли
оттого, что в болотах по берегам залива водится
редкая птица под названием необычайка, и ее крик
похож на плач призрака.
Сморкала откинулся назад и скрестил на груди
татуированные руки.
— Чушь, говоришь? Да мы тут жизнями своими
рискуем! И все ради вонючей Бой-бабки, не имеющей никакого отношения к племени Хулиганов.
И виноват в этом ты, Никчемный.
В этот самый момент Иккингу на голову плюхнулся его охотничий дракон Беззубик — он летал на
разведку и теперь вернулся на «Жирного пингвина».
Иккинг выслал Беззубика вперед обследовать
гроты, скалы, пляжи и прочие места, куда буря
могла зашвырнуть небольшую лодку.

26

Если Иккинг
лицом и телосложением не вышел в
наследники вождя племени Хулиганов, то Беззубик
на роль охотничьего дракона наследника подходил
еще меньше. Он принадлежал к породе обыкновенных садовых, самому распространенному виду
драконов (хотя сам утверждал, будто относится к
разновидности куда более экзотической), а размерами уступал охотничьим драконам остальных
юных воинов минимум вдвое. Он не имел не то что
каких-либо полезных в бою особенностей, но, как
явствует из его имени, даже зубов.
Сейчас, вернувшись из разведки, он был понастоящему встревожен, а тут еще напряжение поисков, поздний час и важное охотничье поручение,
не говоря уже о двух пропущенных кормежках и
тихом часе, — от всего этого тревогу Беззубика зашкалило до дикого перевозбуждения. Его плющило
и таращило, словно клеща, высосавшего несколько
больших кружек сладкого-пресладкого кофе.
Беззубик и в обычном-то состоянии заикался,
а сейчас и вовсе не мог произнести ни слова, настолько был не в себе. Он просто подпрыгивал на
голове у Иккинга, указывая крылышками на берег
Разбитого Сердца.

27

— Что такое, Беззубик? Что там? — спрашивал Иккинг*.
Стоик как раз беседовал со своим помощником
об относительных преимуществах различных типов стоянок, зорко, как и надлежит капитану, поглядывая вокруг, и заметил тычущего