Во льдах (СИ) [Василий Павлович Щепетнёв] (fb2) читать постранично, страница - 5

и в нём состоится международный шахматный конгресс!

Тут, на мое счастье, пошёл дождь, да преизрядный, почти как в Багио, и мероприятие завершилось само собой.

Добрые люди в штатском довезли нас до Сосновки, да ещё в двух автомобилях. В один наш багаж, пожалуй, и не влез бы: девочки купили кое-что в Маниле, кое-что в Токио, а вес распределили между нашей командой. Наша же команда покупала японскую радиотехнику, стереомагнитолы. Они легкие. Так сказали девочки. А поскольку поощрительные суммы выдавали они, как поспоришь? Вот и привезли изрядно сверх аэрофлотовской нормы. Детскую одежду, ткани, фурнитуру, а, главное японскую швейную машину. Стереомагнитолы японские брать не стали: у них другой диапазон УКВ, нежели в Союзе. В Союзе их лучше купить в «Березке»: там зарубежная радиотехника адаптирована под наши условия. И даже в Чернозёмске теперь есть стереовещание. Пока только два часа в неделю, но перспективы громадные.

В Сосновке нас встречали скромно. Только домашние.

И очень хорошо.

Как славно просыпаться дома! В своей кровати! И завтракать обыкновенной яичницей на свином сале!

Так бы и жил месяц! Или два! Ничего не делая, только гуляя с девочками по округе, да собирая грузди и прочие дары леса!

Месяц в Багио каждого сделает патриотом. А я и прежде родину любил. Теперь ещё больше любить буду.

Дождик перешёл в обыкновенный, слабенький, но прогноз погоды обещал, что завтра над нами повиснет антициклон, и будет висеть, пока не надоест. То есть вторая половина сентября будет тёплой и сухой. Потому палатку мы не убирали, Ми и Фа по-прежнему считали её своим домиком, играли там, прятались от дождя и от Буки с Бякой. Но сейчас они были в доме, мерили обновки. Девочки есть девочки, в любом возрасте тряпочкам рады.

Приехали папенька и Анна. Поддержать межсемейные отношения. Они у нас, скорее, ноябрьские, но вдруг и потеплеют?

Пока дамы занимались детскими обновками, папенька захотел поговорить серьёзно. Я предложил подняться наверх, в свой кабинет, где тихо и спокойно, но папенька указал на палатку, затем на ухо и губы. Боится прослушивания?

Хорошо, прошли в палатку. В ней сейчас полумрак, значит, не только не подслушают, но и не подсмотрят.

— Что ты знаешь о маменьке? — не стал ходить кругами он.

— Сейчас выступает с «Аббой» в Америке. То бишь в США.

— Мне тут по театральной линии сказали, что она ушла из Большого и стала невозвращенкой.

— Что ушла — да, знаю. А невозвращенка — это кто?

— Не вернется в Союз!

— Не факт, не факт. Может, и вернётся. А сейчас хочет побыть на вольных хлебах. Там это принято, у артистов. Не век с одним театром мыкаться, а заключать контракты. На год, на месяц, на одно выступление. По-всякому.

— Но… но что же будет?

— Думаю, ничего плохого. У неё неплохой старт, за концерты с «АББА» она получит недурную сумму. И рекламу. Так что я за неё не волнуюсь.

— Я не о ней. Я о себе… О нас. Что будет с нами?

— А именно?

— Меня… Меня подали на заслуженного артиста Узбекистана. А теперь всё это может пойти прахом.

— Ты уже заслуженный артист России. Это никак не меньше.

— Позже я мог бы стать народным артистом Узбекистана, а народный — это народный.

— Ну, и станешь. Рашидов щедрый человек, он не передумает.

— Но если маменьку лишат гражданства…

— Вы давно в разводе, это первое. Сейчас не прежние времена, это второе. И маменьку вовсе не обязательно лишат гражданства. Там, — я показал на крышу палатки, — мне дали понять: если маменька не полезет в антисоветчину, а будет только петь, то всё обойдется. Гоголь надолго покидал страну, Тургенев, Алексей Толстой, Куприн — да мало ли творческих людей подолгу жили за границей?

— Тебе точно сказали?

— Вполне. Будет заниматься искусством — на здоровье. Займётся политикой — не обессудь. Но она не займётся.

— Ты думаешь?

— Зачем ей антисоветчина? Да и жизнь гастролирующей певицы не оставляет времени на политику. Хотела бы стать политиком — давно была бы депутатом Моссовета. Или даже Верховного Совета.

— Это да, гастроли выматывают. За два месяца устаёшь больше, чем за полгода дома.

— Именно. А представляешь — год за годом в разъездах? Милан, Мадрид, Буэнос-Айрес, Рио-де-Жанейро, Мельбурн, Сидней…

— Представляю, — вздохнул папенька, — представляю…

Но успокоился.

Мы вернулись в дом, в семейный круг, и минут через двадцать папенька сказал, что пора и честь знать, что мы устали, что нам нужно отдохнуть.

На прощанье девочки вручили Анне заграничный подарок, предметы дамского туалета и косметику. А я папеньке — набор пластинок «Десять главных премьер 1977», оперные записи с партитурой, либретто, фотографиями.

Где он их ещё услышит, те премьеры?

Вечер прошел уютно и спокойно. Спели колыбельную, смотрели на небо.