Завидные невесты [Ева Финова] (fb2) читать постранично, страница - 4

открытому гробу, не представляя себе, что станут делать, если их попросят в честь традиции при заупокойной службе оставить хотя бы несколько прощальных строчек в церковной книге.

Словно по команде, сидящие на скамьях в первом ряду с виду слуги, или же ряженые в подобные одежды местные обыватели, разразились неистовыми рыданиями. Нахалка, идущая позади меня, фыркнула. А вот кто-то из слабонервных упал в обморок, потому что глухой стук донесся оттуда же.

— Сабина! — прошипела маменька молодых участниц. — Ты чего это удумала?!

Вопреки жгучему желанию, я оборачиваться не стала, потому что прямо впереди увидела невероятное.

Нижняя крышка гроба медленно приподнялась, и оттуда резво выбрался жилистый худощавый старичок, назвать которого трупом было бы сверх кощунственно. Его цепкому свирепому взгляду, с которым он оглядел всех нас, претенденток на руку и сердце Стоунов, позавидовали бы самые ретивые бультерьеры.

— Не то! Всё не то!

Он махнул рукой, останавливая орган.

Позади снова послышались глухие звуки, похожие на предыдущие. Видимо, кто-то ещё не выдержал витающего в воздухе напряжения. Или же их жизненные убеждения были неумолимо попраны вставшим из гроба покойником, который на самом деле таковым не являлся.

Суть в другом.

Кое-кто продолжал громко стенать. Некто мистер-из-гроба принялся разъярённо отчитывать всю процессию:

— Вы чего ревёте, как коровы в схватках?!

Бойкий старичок качнул узловатым пальцем на сидящих в первом ряду.

— В самом деле, мужики так не плачут, ну? Билингстрот, от тебя я ожидал лучшего. Ты же в местном хоре главный запевала, а? Где весь твой артистизм? Где экспрессия? Где это все?

— Ну и не кисло же, — не удержалась я от комментария.

Нервный смешок всё-таки вырвался из моих уст. Стоящая рядом Мэри скупо кивнула, не забывая притом усиленно черкать в своём блокноте.

— Вы! — старичок так некстати узнал о моём существовании.

Вот надо же было выразиться так не вовремя? Стояла бы себе молча и горя не знала бы.

— Вы! — повторил главный гвоздь похоронной программы. — Идите сюда. Да не стойте столбом!

Несколько раз моргнув, приличия ради, я посмотрела по сторонам и поняла с неудовольствием, это он обо мне.

Делать нечего. Вышла из толпы и медленно отправилась на место собственной казни. Во всяком случае, настроение у меня были соответствующее.

Мой палач сощурился и пожевал губы.

— Дорогуша, мне кажется, я где-то вас уже видел, — удивил он.

Даже не буду оборачиваться, чтобы лицезреть злорадство той самой нахалки, которая в нашем разговоре прибавила мне лет тридцать.

— Быть этого не может, — спокойно ответила я. — Я вижу вас впервые.

— Точно? — не унимался старик.

Подошла ближе и со всей уверенностью сообщила ему:

— Точнее просто не бывает. Если бы я имела честь видеть вас ранее, я бы вряд ли забыла столь знаковое событие, сэр.

Уважение, с которым я решила потешить тщеславие собеседника, явно пришлось ему по вкусу.

— А вы быстро схватываете, милочка.

Жаль, его банальные комплименты не возымели ответного эффекта. Мне было не до смеха и совсем нерадостно. Я хотела поскорее вернуться в толпу, а то, чувствую наверняка, скоро спина начнёт дымиться от такого числа пронзительных взглядов участниц и их бдительных сопровождающих.

Палач, то есть бойкий старичок, снова поморщился, но в этот раз устремил взгляд к выходу из часовни.

— Амьен! Ты где там запропастился?

Перед глазами промелькнула тень, и участницы несостоявшегося события дружно перекрестились. В торжественно украшенную залу вошёл он. Или она, отсюда было не видать. Важно другое. Он или она было одето в чёрную-пречёрную мантию, надвинутую на глаза, а в руках этого высокого нечто на ножках пребывала самая настоящая чёрная-пречёрная коса. С виду наточенная и острая. Вот только цвет жидкости, стекающей по блестящему лезвию, явно подкачал.

О чем не преминул сообщить сам устроитель представления.

— Что это? — возмутился он во всеуслышание. — Это разве кровь?

— Судя по розовато-красному цвету, это скорее свекольный сок, — подсказала я.

Зря, наверное. Надо бы взять за правило держать язык за зубами. Но в этот раз мне несказанно повезло, потому что моя сообразительность и словонедержание явно пришлись ко двору.

— Слушайте, милочка, а вы не против переговорить со мной вон в том углу? — Старичок махнул рукой к белоснежному кусту, стоящему в высокой хрустальной вазе, и заговорщицки подмигнул.

Понять бы заранее, что он затевает…

Но была не была, делать мне всё равно нечего. Откажусь — буду мучиться всю оставшуюся жизнь, я себя знаю. После кивка меня подхватили под локоть и сноровисто потащили куда-то в сторону.

— Амьен, стой где стоишь, дамам не нравится твоё общество, — скомандовал эксцентричный антрепренёр.

Слуга, он же статист с косой, остановился аккурат позади дам и тем самым перегородил путь к отступлению, чем наверняка должен быть