Город ночных контрабасов [Гавура Виктор] (fb2) читать постранично, страница - 5

природе, как во сне, пока сама смерть не постучала в окно. То был знак, ‒ пора! Время бежит стремительно и память за ним не успевает, все забывается и канет без следа в реке забвенья Лете. Человек, которому суждено жить во времена диких злодеяний, что творятся на его глазах, обязан об увиденном поведать бумаге. Его долг запечатлеть на бумаге правду о происходящем, чтобы подобное не повторилось, ‒ что было, то может быть снова. Я должен об этом написать и каждая строка в этой книге будет наполнена правдой.

Суть этой войны в ее трагической бессмысленности. Самое чудовищное в этой войне, это полное пренебрежение к человеческой жизни. Людей здесь никогда не ценили, их безжалостно бросали на погибель ради ложных идей. Это обесценило человеческую жизнь, обездушило народ, и он в тупом животном повиновении готов идти на заклание. Глупость и продажность политиков, принимающих судьбоносные решения, ‒ причина этой войны.

Эта книга разбудит спящие сердца, силою слова я заставлю их увидеть весь абсурд и ужас происходящего моими глазами. Казалось бы, все видят одинаково, но это не так. Один, видит святой Грааль, а другой, глядя на него, видит ночной горшок, каждый видит то, что ему хочется видеть. Только Мастер замечает то, чего не видят другие. Надо написать эту книгу так, чтобы ничего из нее нельзя было выбросить, не причинив миру вред.

Но по плечу ли мне это? Да, я смогу! Никто не расскажет об этом лучше, чем я. Он пьянел от сознания своей уверенности в том, что способен осуществить задуманное. Это настоящая работа и правое дело, и насколько это будет интересно. Ведь написать книгу, это все равно, что создать целый мир, наподобие Бога, который создал наш мир из ничего.

Но, что я могу противопоставить современным варварам с их ракетами, танками, самолетами? Слово ‒ мое оружие, лист бумаги, плацдарм для битвы, а правда, ‒ основа основ. А то, что нет электричества, не беда, буду писать днем. Солнце, вот оно, казалось бы, близко, но обезьянам его не потушить.

Глава 10

По огороду бродил аист.

Весной они всегда ходят парами, а этот был один. Он останавливался и подолгу стоял на одном месте, понуро опустив голову с длинным клювом. Тужил. Как-то неуклюже, с натугой, взмахивая крыльями, взлетел, вытянув длинные ноги. Белые крылья у него былиокаймлены черным. Андрей проводил его взглядом, глядя из окна. Без аиста все казалось вымершим, и у него возникло гнетущее ощущение, что он последний человек на земле.

По радиоприемнику передавали новости. Перечисляли, в каких городах Украины улицы с русскими названиями переименовали на украинские. В соответствии с программой деруссификации, исчезли улицы Лермонтова, Достоевского, Чехова. Особенно досталось Льву Толстому, в Киеве никак не могли придумать, на кого из выдающихся украинцев переименовать площадь его имени. С восторгом сообщили, что в разрушенном Чернигове снесли памятник Пушкину. Его открыли в 1900 на средства, собранные черниговцами в честь пребывания Александра Сергеевича в Чернигове, куда он приезжал дважды в 1820 и 1824 годах. Андрей помнил этот памятник, изящный бронзовый бюст, неподалеку от Спасо-Преображенского собора. Чернигов один из самых красивых старинных городов мира, ему более тысячи лет, это колыбель человеческой духовности, человеческой, но судя по всему, ‒ не украинской.

После этого, на все лады стали расхваливать подаренное западными друзьями Украины оружие, убивать которым рашистов «одне задоволення»[^[3]]. Эти новости постоянно прерывались напоминанием, чтобы слушатели не забыли оплатить коммунальные платежи, «бо наша країна воює і їй потрібні гроші»[^[4]]. Виртуозы ветвистой мысли договорились до того, что это даже хорошо, что у нас все так плохо потому, что хуже уже некуда, значит, скоро будет хорошо. Слушая эти «новости», поневоле начинаешь подозревать, что враг проник в наши ряды. Эти шарлатаны вредят Украине больше, чем интервенты.

Андрей выключил радио и решил больше его не включать. Ему не было дела до этой войны и ее исхода. Русские и украинцы с замечательным упорством убивают и калечат друг друга. Если им так хочется, пусть они этим и занимаются. Ни та, ни другая сторона не собирается садиться за стол переговоров, ‒ только война, война до победного конца и, конечно же, парад в побежденной столице: в Киеве либо в Москве.

Сейчас, это не важно. Даже полная непредсказуемость ситуации, когда каждую минуту тебе на голову может упасть «чемодан», ты и взрыва не услышишь, как тебя не станет, Андрея не волновала. Риск погибнуть усугублялся тем, что и те, и другие, обстреливают ракетами дома мирных жителей. В любой момент каждая из говорящих обезьян, может выстрелить, куда ей захочется, и не почешется при этом. Сейчас его беспокоило другое.

Маша дни и ночи стала проводить в погребе, и плакала в темноте. Даже в редкие минуты