Что движет Россией [Морис Бэринг] (fb2) читать постранично, страница - 4


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Екатерины II, проводившиеся «сверху», привели к появлению в стране «гигантского бюрократического аппарата»[18].

Реформам Александра II он также уделяет большое внимание, ставя на первое место по значению отмену крепостного права — «акт государственной экспроприации» помещичьих земель, в результате которого крестьянину «был возвращен земельный надел, который он считал своим по праву»[19]. Второй же по важности Бэринг, как истый британец, придающий важное значение праву, считает судебную реформу 1864 года, ликвидацию сословных судов и «новую систему судопроизводства, основанную на идеях, принятых современной цивилизацией и в теории, и на практике», которая «действует по-настоящему успешно»[20], а также создание независимой адвокатуры — «превосходного» института, «которым могла бы по праву гордиться любая страна мира»[21].

Переходя к недавним событиям, которым он сам был свидетелем во время поездок по России, Бэринг, как мы уже упоминали, обрисовывает экономическую ситуацию в стране буквально в двух словах, ограничиваясь фразой: «Пожалуй, никогда прежде в России не было такого уровня материального благосостояния»[22]. В главе о крестьянстве он, отмечая бедность русского крестьянина в качестве фактора, тормозящего развитие, тем не менее констатирует, что положение в аграрном секторе меняется к лучшему: у крестьян появляются капиталы и, за счет открытия сельскохозяйственных школ и помощи земских агрономов, возможности овладеть современными методами агротехники. Отвергая утверждения о косности и отсталости русского крестьянства, он отмечает: «Когда крестьянин будет иметь достаточно капитала и знаний (а такая перспектива, судя по всему, отнюдь не утопия), чтобы конкурировать с помещиком, обрабатывающим собственную землю, он попросту постепенно вытеснит последнего»[23].

Действительно, с конца первого десятилетия XX века Россия, пережив после первого этапа промышленной революции период длительной депрессии, вызванный мировым экономическим кризисом 1900–1903 годов, Русско-японской войной и революционными потрясениями 1905–1907 годов, вступила в новый этап бурного экономического роста. В 1910–1913 годах она занимала первое место в мире по темпам роста национального дохода (так в то время назывался ВВП) и концентрации промышленности (впрочем, этот показатель — палка о двух концах, ведь он оборачивается высокой монополизацией экономики), по объему промышленного производства вышла на пятое место в мире, а по валовому объему национального дохода занимала четвертое место — после США, Германии и Британской империи. В области производства сельхозпродукции она, наряду с США, занимала ведущие позиции в мире, а по ее экспорту находилась на первом месте. Такие высокие показатели обусловливались положением «догоняющего» в сфере модернизации, — Россия вступила на этот путь позже великих европейских держав и Соединенных Штатов — а также притоком иностранных инвестиций, активными стимулирующими мерами государства, преобразованиями на селе в результате аграрной реформы П.А. Столыпина. Однако масштабы этого «экономического чуда» не следует и преувеличивать. Накануне Первой мировой войны модернизация была далеко не завершена. Россия еще оставалась аграрно-индустриальной страной (доля сельхозпродукции в ВВП превышала долю промышленности, и большинство населения по-прежнему составляли крестьяне). Доходы людей росли, но по объему ВВП на душу населения, производительности труда и урожайности в сельском хозяйстве Россия сильно отставала от передовых стран того времени. Все это сказалось на экономическом положении России в условиях военного времени, а дальнейшее эволюционное развитие экономики было прервано революционными потрясениями 1917 года.

Куда больше внимания Бэринг уделяет политической ситуации в России, которую он трактует в соответствии со своими умеренно-либеральными взглядами: он не принимает как политическую реакцию, так и революционный радикализм. Так, отдавая должное бескорыстию и самопожертвованию русских революционеров, он крайне отрицательно характеризует события 1905–1907 годов, отказывая им даже в названии «революция». Это «революционное движение», как выражается Бэринг, «оказало на население разрушительное, аморальное воздействие: оно породило в низших классах волну хулиганства, а в образованных классах — тенденцию к анархическому мышлению и поведению»[24]. В конечном итоге разгул насилия и преступности, по его мнению, привел к тому, что основная масса населения («типичные русские») отказала революционерам в поддержке. Стабилизировать ситуацию помогла и политика П. А. Столыпина, на плечи которого «легла неблагодарная задача восстановления порядка в стране». И хотя теоретически репрессивным мерам Столыпина, по словам