Змея Давида [gallena] (fb2) читать постранично, страница - 2

Шеффилде, а также навык сквернословить на трех языках сразу. Что, учитывая сложившиеся обстоятельства не так уж и плохо. В доме этом искать ее никто не будет, а умение матюгаться позволяет неплохо отвести душу, когда на ней особенно паршиво.

Она вынула из кармашка куртки, наглухо застегнутого молнией, фотографию, сделанную с «полароида». Снова засветила кончик палочки и уставилась долгим неподвижным взглядом на изображенного на ней ребенка — спящего мальчика двух месяцев от роду. Женщина гладила глянцевую поверхность фотографии кончиком пальца и тихо улыбалась своим мыслям.

Покончив с ужином, она встала. Обошла дом, проверила все охранные чары, наложила еще парочку для надежности, затем снова проследовала в комнату, повалилась на диван, свернулась калачиком и, прижимая к груди палочку, провалилась в черную пустоту.

Глава 1

Диана Беркович проснулась от того, что кто-то тихонько поливал ее водичкой из маленькой лейки и приговаривал:

— Вставай, балда, зелья проспишь!

Она вскочила, словно ее подбросило взрывом, но глаза так и не смогла открыть. И неудивительно — до трех часов ночи она просидела в обнимку с книгой по усовершенствованным способам защиты от Темных искусств, стибренной вечером в библиотеке с помощью мантии-невидимки. Поэтому сейчас только по голосу она узнала свою соседку по спальне слизеринских девчонок — Хильду Мелвилл.

Чертыхаясь, она наскоро плеснула холодной водой себе в лицо, сунула в рот щетку с порцией зубной пасты и, жуя ее словно жвачку, торопливо начала одеваться. Опоздать на зелья — то еще удовольствие, «Гроза и Ужас подземелий» будет до смерти рад опять оставить ее на отработку!

Что и говорить, профессор зельеварения Северус Снейп оставлял Диану Беркович после уроков с регулярностью, которой могли посочувствовать даже ненавидимые им студенты Гриффиндора. Причем не за неуспехи в зельеварении, а за длинный язык, излишнюю самоуверенность и неистребимое желание постоянно с ним спорить и доказывать. А этого грозный декан их факультета не позволял даже своим.

Идя по длинным готическим коридорам в кабинет зельеварения, Диана не могла избавиться от ощущения, что этот урок кончится так, как кончались, по меньшей мере, 50 процентов всех подобных уроков, а именно — отсидкой вечером в его кабинете и физической работой. Поэтому она, на всякий случай, желая поспорить с судьбой, выбрала стол подальше от профессорской кафедры и загородилась от него котлом, надеясь спокойно поработать.

Но если уж ей с утра казалось, что день не обещает быть приятным, значит, так и будет. Не успела она собраться с мыслями, рядом с ней возникла массивная фигура Сидни Перкинса — громилы, дебила и садиста, от которого плакали все третьекурсники. Привычным движением ткнув ее в спину кулаком, он с глумливой ухмылкой спросил:

— Ну что, грязнокровка, поработаем?

Перкинса Диана ненавидела до дрожи в руках, до удушливого желания убить. Ей, конечно, и раньше тыкали в глаза ее полукровным происхождением, но Перкинс на мелочи не разменивался, безоговорочно переведя ее в категорию «недочеловеков», коими являлись в его понимании все маглорожденные. Перкинс был ее главной «головной болью» на всем факультете, на котором у нее и без того был минимум друзей — ее яркие способности и успехи в учебе вызывали порой открытую зависть чистокровных волшебников. Полукровки на Слизерине — явление достаточно редкое и они довольно часто становятся своего рода «отщепенцами» и предметом насмешек. Таким уж «отщепенцем» Диана не была, но все же сильно отличалась от основной массы слизеринцев, которые по обыкновению вели себя довольно нагло и, разгуливая по школе, только и искали способа злобно подшутить над студентами других факультетов. Диана никогда не принимала участие в их жестоких забавах, ее чаще можно было видеть или в библиотеке, обложенной увесистыми томами, или в компании ее близкой подруги Хильды.

Поначалу, конечно, большинство слизеринцев из семей магов не в одном десятке поколений отнеслись к ней как ко всякой безродной полукровке, попадавших к ним на факультет. То есть начали «проверять на прочность» излюбленными способами — насмешками, становившимися все злее, подножками, «сюрпризами» в виде взрывачек, подсунутых в сумку или подложенных на стул, игнорированием и издевательством над ее «ученостью». Диана первое время терпела, надеясь, что постепенно к ней потеряют интерес и отстанут, но потом поняла, что смиренность жертвы только раззадоривает эту «золотую молодежь». И она приняла правила игры — отвечала оскорблениями на оскорбления, диверсиями на злобные розыгрыши,