Медь в драгоценной шкатулке [Мария Владимировна Архангельская] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

сделаем, — с облегчением согласилась я. Обыкновение Тайрена додумывать за меня в очередной раз сыграло мне на руку. Помолчав, я с любопытством спросила: — А что, если человек вообще не знает своих предков? Ну, мало ли… Осиротел в раннем детстве, в чужих краях. Или и вовсе подкинули… Как ему тогда быть?

— Такое редко бывает. Но в крайнем случае, можно поставить пустую табличку. Духи поймут, если они всё-таки присматривают за своим потомком с Небес.

— А могут и не присматривать?

Если кто-то опозорил свой род, едва ли предки захотят знать такого потомка и его детей. Гнилую траву вырывают с корнем.

— А кто же тогда будет их кормить?

— Лучше голодать, чем брать у недостойного, — очень серьёзно сказал Тайрен.

У меня на языке крутился совет сперва поголодать как следует, а лишь потом делать выводы, но я его проглотила. В конце концов, явно не он до этого додумался. А у местных опыт голодовок поболе, чем у меня.

В день, когда мы подъехали к горам, выпал первый снег. Дыхание приближающейся зимы чувствовалось в воздухе тем дальше, чем севернее мы забирались. Я уже давно надевала верхний халат на вате и куталась в подбитый мехом плащ, удивляясь Тайрену, что обходился одним плащом, а он смеялся и говорил, что воина холод лишь бодрит. Поселения вокруг становились реже, расстояния между станциями больше, и порой случалось, что мы за целый день не видели ни одного человека и никакого признака жилья. Только вилась вперёд пробитая колея дороги, намекая, что люди ездят по ней всё же достаточно часто, чтобы она не зарастала. Иногда, в дождливую погоду, колея заполнялась грязью, но дождей для осени было на удивление мало, так что нам повезло ни разу не застрять. Первый снег пролежал всего пару часов и стаял, но я задумалась, что будет, если снегопад всё же укроет здешние дороги. Судя по тому, как удивлялся почтенный настоятель Чжа Жаосиланг, саней тут нет. Более южным землям они и не нужны, там снег не лежит. А севернее?

— Да не беспокойся, — отмахнулся Тайрен, когда я поделилась с ним своими соображениями. — К празднику Любования луной уже точно будем на месте.

— Я не беспокоюсь. Мне просто интересно. Как у вас люди передвигаются из одного места в другое, если вокруг снег? Неужели все по домам сидят?

— Сразу видно, что ты — дочь учёного, — рассмеялся он. — По большей части по домам, наверное. Или верхом. Когда приедем, спросишь, северяне должны знать.

Чтобы миновать горы, нам пришлось подниматься по довольно длинному серпантину, с которого открывался всё более потрясающий вид на оставленную нами равнину. Потом дорога наконец перевалила через хребет, и мы оказалась в высоко лежащей долине, похожей на огромную чашу, дно которой заросло травой, а бортиками служили горные вершины. Этакая степь в миниатюре. Я попыталась вспомнить, как будет «степь» на языке привезших меня в Таюнь кочевников, и не сумела — большая часть выученных за время пути слов уже испарилась из памяти, не найдя себе применения. «Чаша» оказалась обитаемой, на дне её лежал небольшой городок, и в этот раз мы остановились не на станции и не на постоялом дворе, а в доме градоначальника, вместе с чиновниками города выехавшего навстречу и подобострастно приветствовавшего принца задолго до городских ворот. Стоило нам ступить на землю перед воротами его дома, как вышедшие нас встречать домочадцы, повалились на колени и уткнулись лбами прямо в уличную пыль. После того, как Тайрен милостиво разрешил им встать, градоначальник, дородный человек с тонкой и длинной бородкой, при взгляде на которую на язык так и просилось определение «козлиная», сгибаясь в три погибели, выхватил из рукава метёлку и, пятясь, принялся разметать перед принцем дорожку через весь двор, одновременно старательно прикрывая свою работу широким рукавом.

— Что это он? — шепнула я невозмутимому Тайрену.

— Потом объясню, — так же шёпотом ответил он.

Но объяснила мне Усин, разумеется, сопровождавшая меня в этой поездке, когда мы с ней очутились на женской половине дома. Оказалось, что хозяин поступил по всем правилам старинного вежества. Именно так и надлежит встречать высокопоставленного гостя, выметая перед ним все соринки и собственной одеждой предохраняя от летящей пыли.

На женской половине меня встретила хозяйка, не менее дородная, чем её супруг, и две их дочери, совершенно мне не запомнившиеся. А также целый отряд служанок, видимо, все имевшиеся в наличии. Хозяйка кудахтала, рассыпаясь в комплиментах и уверениях, что они никогда не забудут оказанной им чести и сделают для меня всё, что в их силах. Остальные глазели на меня, ничуть не стесняясь своего любопытства, и я уже почти слышала, с каким возбуждением они будут обсуждать увиденное, едва покинув отведённую мне спальню. Так что посыльного с приглашением разделить ужин с его высочеством и хозяином дома я встретила с настоящим облегчением, игнорируя изумление хозяйки и шёпот остальных. Видимо, предполагалось, что я не должна покидать