2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Перед ним в несколько рядов горели свечи, в их сиянии он стоял за мольбертом и писал, склонившись к полотну.
Артия подъехала и остановилась. Феликс, не поднимая головы, приветственно поднял руку.
— Погоди, закончу эту деталь…
Она сидела на лошади и смотрела на него, Феликса Феникса, своего красавца мужа, который спас ее от виселицы. Его уму и храбрости она обязана жизнью.
Счастлив ли он сейчас?
Она не была уверена. Откуда ей знать? Ведь они такие разные. Он с головой ушел в работу, рисует чудесные портреты и пейзажи. Написал даже Артию на черном коне. (Теперь эта картина висит в Ландоне, в Республиканской галерее.) Но Артия назвала своего коня Бушприт. Этим всё сказано. Феликс никогда не любил моря, а теперь и подавно забыл о нем. Но Артия — другое дело. Море стало ее кровью и плотью, въелось в волосы и кожу.
— Посмотри, — сказал он, отступив на шаг от мольберта. — Нравится?
— Само совершенство. Как всегда.
— Ох, Артия. Не надо. Неужели ты и правда так думаешь? Не может быть.
Он стоял у картины, улыбаясь жене. Облако белых волос обрамляло его красивое лицо.
"Почему я не могу успокоиться? — с грустью спросила она у себя. — Почему не могу обрести счастье — здесь, с ним? Я жива! Надо радоваться хотя бы этому — я ведь чуть не погибла.
Артия улыбнулась Феликсу. Она его любит. Надо хотя бы сделать вид, что она счастлива.
— Что ж, сэр, пожалуй, вот это кружево выписано немного тонковато…
— Ты права.
— А эта тень, вот здесь… По-моему, она слишком темная.
— С каких это пор, дорогая моя, ты стала так разбираться в живописи? — нахмурился он.
— Я ведь Артия, — сказала она. — Значит, во мне есть артистизм. Искусство мне не чуждо.
Артия соскочила с коня, и невесть откуда рядом с ней возник расторопный грум. Он взял лошадь под уздцы и отвел в конюшню.
— Спокойной ночи, Бушприт. Спасибо, Бэджер. — Это конюху.
Артия вспрыгнула на террасу и взяла Феликса за руку.
— Картина чудесная. Радует взгляд. Все линии точны. Это счастье — обладать таким талантом, как у тебя. Туда ты и уходишь, если тебя тянет в путешествие, верно? уходишь в работу.
Они стояли рука об руку, озаренные ярким пламенем свечей. Его волосы, белые, как лунный свет, рядом с ее — темными, каштановыми, с пылающей рыжей прядью — в память о взорвавшейся давным-давно пушке. Глаза у него голубые и спокойные, как вечернее небо, у нее — холодные, как стальной клинок. И это словно подчеркивало разницу их натур.
— Ты не счастлива, девочка моя, верно?
Он читает ее мысли. Так зачем лгать?
— Да. Не очень. Но вместе с тобой мне всегда хорошо, Феликс.
— Ты не жалеешь, что мы поженились?
— Ну что ты! Нас соединила сама судьба.
— Да. Конечно. Но это…
— А, это…
Они дружно взглянули снизу вверх на освещенный фасад своего дома. И подумали о том богатстве, которое скрыто внутри. Сотня просторных комнат, дорогая мебель, роскошь…
— Я так долго жил без всего этого добра, — тихо проговорил он.
— А я его никогда не имела. — Она вздохнула. — По мне, на одном хорошем корабле места вполне достаточно.
— Да, милая. Знаю. — Он обвил ее руками, она тоже обняла его. — Что нам делать?
— Сбежать, — предложила она.
— Ангелия тебя никогда не простит. Да и меня тоже — за то, что допустил это.
Правда была на его стороне. Когда Артия стояла на эшафоте под Локсколдской виселицей, народ Свободной Ангелии откликнулся на горячий призыв Феликса. Рискуя собственной жизнью, он убедил революционно настроенную толпу подняться против тирании несправедливого закона. Артия была пиратом, а значит, автоматически приговаривалась к казни; но она никогда никого не убивала, не потопила ни одного корабля. Все ее грабежи совершались при помощи ума и хитрости. Она успела стать всеобщей героиней, когда самоотверженно спасла свою команду от неминуемой гибели, устроив для них побег из тюрьмы. Восставшая толпа одолела представителей закона. Потом на сцену вышел Землевладелец Снаргейл из Адмиралтейства. Оказалось, что он хорошо знал отца Феликса. Он пообещал, что добьется помилования для Артии и сделает сына своего друга богачом. И сдержал слово.
Получив обещанное богатство и завоевав всеобщую любовь, молодые неожиданно для себя обнаружили, что у них теперь есть всё необходимое и даже больше. Им не надо было ничего делать — только жить, как жили до Ангелийской Революции знатные лорды и леди.
Когда они венчались (в смятении и ужасе отказавшись совершить обряд в Ист-Минстерском аббатстве), улицы вокруг крохотной церкви оказались запружены многотысячной толпой. Детей сажали на плечи, чтобы те тоже увидели знаменитую пару. Художники, такие же, как Феликс, вскарабкивались на заборы или крыши и торопливо рисовали их.
— Клянусь звездами, — сказала тогда Артия, — это сильно напоминает мне день моей казни.
— Большое спасибо, — отозвался Феликс, и они вместе рассмеялись.
Им пришлось скрывать от широкой публики свое новое местожительство. Несмотря на это, время от времени к ним являлись незваные гости. Они
Последние комментарии
22 часов 22 минут назад
22 часов 40 минут назад
22 часов 49 минут назад
22 часов 51 минут назад
22 часов 53 минут назад
23 часов 11 минут назад