История одной Книги [Теплый Ветер] (fb2) читать постранично, страница - 2

чувства, что хотелось разорвать все страницы, забиться в самый дальний уголок полки, покрыться пылью, и чтобы ни один Читатель не нашел ее. Тосковала она и по его теплым сильным рукам. Рук она повидала немало, есть холодные, как у лягушки, а есть как стог сена забытый на асфальте в самое пекло — неприятные, сухие, с ссадинами, горячие, что аж страницы обжигает. А эти были действительно теплые и нежные. И так бережно он прикасался к страницам, не передать. Беда Книги была в том, что ее внутренний мир был настолько широк, что не каждый столько прочтет. Слишком много она могла писать и придумывать, особенно если видела заинтересованность читателя. А когда интерес угасал, Книга старалась все больше и больше, самозабвенно проявляя букву за буквой, слово за словом на своих желтых страницах. Грусть и тоска продолжали царить в сердце Книги. Конечно, такое уже бывало в ее жизни, и со временем становилось легче, но, когда это время наступит, ведь читателей, натыкающихся на пыльную книгу все меньше.

Книги и брошюры, стоявшие рядом, ее подбадривали, юмористические — травили анекдоты, любовные романы рассказывали милые истории, обнадеживая Книгу. Радовали и солнечные лучи с витражами. Шло время, боль утихла, и Книга успокоилась. И тут как-то на полку попала новая книга, старая, большая, повидавшая куда больше нашей Книги. Это была Книга Сказаний, добрых и светлых сказаний собранных со всех-всех уголков мира. Общительная она была, любила поговорить, делилась мудростью, опытом и ясными, воздушными сюжетами своими. Написал их, по ее словам, один человек, добрый и улыбчивый. Стоишь с ним рядом и как будто внутри солнце загорается. Вот и она такая же стала, добрая, как и писатель ее, сияющая. Много было схожего у нее и Книги, отличие лишь в том, что Книга писала сама и авторов было много, по числу читателей, а у этой один. Долго думала новая жительница как помочь Книге, ведь боль только утихнет, так что-то да напомнит о том Читателе, то звук каблуков схожий, то черты лица аналогичные встретятся, но чаще напоминали о нем слова, буквы, написанные на ее же страницах. Не успели еще стереться с листов. Да и нравилось Книге порой перечитывать написанное. Столько воспоминаний, как приятных, так и не очень. Прошла еще неделя, и Книга Сказаний немного покряхтя, заключила.

— Долго я думала. Книг мне встречалось немало в жизни, и волшебных в том числе. Разные они были, исполняющие желания, магические с заклинаниями, книги необыкновенных рецептов. Ох, сколько же всего дивного есть! Вот ты, говоришь, что истории пишешь всегда. Те, что людям хочется прочесть. Но печатая на своих страницах их мысли ты пишешь их историю! А как же твоя собственная? Ведь у каждой книги своя, светлая, яркая и уникальная история!

— Но это же и есть мое волшебство, писать то, что нравится людям! Так я могу им понравится! — возмутилась Книга.

— Глупенькая! — с материнской заботой в голосе, промолвила Книга Сказаний. — Совсем не нужно нравится всем! Запомни, в книге главное — ЕЁ история! И волшебство твое в том, что ты сама можешь написать ее! Ты сама автор себя. И историю писать надо не по мыслям и желаниям кого-то, а ту которую тебе хочется. То, что в душе, глубоко в каптале твоем находится.

Попыталась Книга еще что-то возразить, поспорить по привычке, но прислушалась все равно. День она в мыслях своих жила, два. Думала она все о том, что никогда и не рассматривала вариант написания своей истории. Со своими героями, сюжетом. А ведь ей иногда так хотелось что-то свое привнести в истории читателей. Но что бы она написала? Да и как начать писать, если тут, на страницах, буквально в сердце выгравированы эти сладкие строки, мысли Читателя. Как же больно с ними расставаться. А как приятно перечитывать и вспоминать те приятные вечера. Нет не готова она была к таким изменениям. По крайне мере сейчас. Время нужно было. Долго она с мыслями собиралась, утихомирить пыталась все те чувства, что внутри бурлили. И обида там была, много-много и досада, а сколько агрессии и зла! И на себя, что читателя не заинтересовала и на то, что так сложилось ну и на него, конечно же. Ведь могло бы быть по-другому! О! По-другому! А как? Что она может изменить? Лишь греет те приятные, напечатанные слова и боится отпускать. Это как обнимать цветущий кактус — красиво, приятно смотреть, но больно. Ничего она не может изменить, все само решается, без ее участия.

Уткнувшись в самый угол стеллажа, книга плакала. Она уже не знала от чего именно, но что-то ее очень расстраивало. Она чувствовала, что хочет что-то другое, новое, светлое и еще так крепко держалась, боясь отпустить старое, такое привычное, теплое, родное и как балласт висящее на закладке. Решено, надо что-то менять, ведь так невозможно! Сколько еще можно так стоять на полке, не видя света, — думала она. Собравшись с мыслями и найдя нужную волну, она вновь перечитала все написанное на страницах. Но так, бегло. Мысленно поблагодарила Читателя