Куница Том 4 (СИ) [Вадим Александрович Оришин Postulans] (fb2) читать постранично, страница - 3

имеем дело. Изучить противника. Шолль запросто может оказаться не тем, кем мы его считаем. Приманкой, фальшивкой. И пока мы не будем точно уверены, что именно он за всем этим стоит — сидим в обороне.

Было видно, что такой подход никому не нравится, но напрямую возражать не стали. Да и не место здесь для этого.

— Смотрите, — сказала Ядвига, глядевшая в сторону идущей к нам Кэтино.

Мы все повернулись к грузинке, а девушка смотрела прямо на меня. Ожидаемо ни капли дружелюбия во взгляде не было, скорее уж наоборот. Я вздохнул, ожидая очередной непростой разговор.

— Мартен, — у Кэтино был заметный акцент.

— Госпожа Кочакидзе, — обозначил приветственный кивок.

— Ты не посмел подойти, а твой брат даже не пришёл. Такая трусость у вас семейная? — бросила обвинение девушка.

Видимо, они с Пашей были всё же достаточно близки. Может быть, не в смысле, как девочка и мальчик, а как друзья, но… Слова Кэтино меня не задели нисколько. Оправдываться я, естественно, не стал.

— Дмитрий не поднимет руку на девушку, — процедила Слава. — Зато я с удовольствием преподам тебе урок хороших манер. На вызов ты уже вполне наговорила.

— Дамы, — вышел вперёд Волконский, встав между ними. — Не стоит. Мы все друзья Павла. Ссориться между собой, сейчас, в такой день, это совсем не то, что всем нам стоит делать.

Слава сложила руки в замок. Кэтино чуть прищурилась.

— Ты называешь себя его другом?

— Мы были знакомы недолго, — признал Владимир, — Но да, Павел был моим другом.

— Тогда скажи мне, друг Павла. Он отомщён? Виновные в его смерти наказаны?

— Его убийца мёртв, — твёрдо ответил Волконский.

Кэтино отрицательно покачала головой.

— Я спрашивала о другом.

Волконский кивнул.

— Я понял. Тот, о ком ты говоришь, на очереди.

— Всего лишь слова. Так звучит отговорка труса. А теперь отойди, я хочу заглянуть ему в глаза.

Владимир не сразу, но посторонился, а я отодвинул Славу чуть в сторону, чтобы она меня не закрывала.

— Ты. Павел считал, что в тебе есть что-то неправильное. Злое. Если бы я увидела тебя раньше, но вижу только сейчас. В тебе не злое, а гнилое. Поэтому ты сейчас здесь, а его прах там.

Не люблю похороны. Каждая подруга, невеста, жена, дочь, сестра, мать, каждая думает, что, вывалив на меня свою боль и тоску, сделает миру большое одолжение. Каждая думает, что ей полегчает, когда она найдёт виновника, но не настоящего, а такого, который не ответит, а стерпит. И оттого что я понимаю её боль, не становится ни легче, ни проще.

Поняв, что её причитания разбились о стену равнодушия, девушка нас покинула. Горькая ирония, я пытаюсь сделать всё, чтобы новых смертей было меньше, и я же получаю за них весь укор.

Глава 2

«Два часа, трое, за укрытием», — звучит голос Люды в ухе.

За спиной стрекочут автоматы, Слава, пригибаясь, бежит вперёд. Тяжёлые сапоги вырывают мелкий щебень из-под подошвы, пульс стучит в виски, маска влажная от дыхания, капля конденсата застыла на левой линзе.

Стрельба за спиной останавливается, Слава резко выпрямляется, выхватывая дробовик. Первый же высунувшийся из укрытия противник получает заряд дроби в голову. Рывок вперёд, перемещение икаром, стрельба, но противники мажут, не успевая за скоростью девушки. Однако их здесь совсем не трое. Второй выстрел, ближайшая противница вздрагивает от боли, получив полный заряд в грудь, но это ещё не «смерть». Снова рывок, сближение, мир затягивает алой поволокой.

Несколько выстрелов всё же нагоняют Славу, не страшно, она уже на дистанции ближнего боя. Хватает какого-то парня, встряхивает, как тряпичную куклу и, удерживая его одной рукой, как щит, второй рукой продолжает стрелять из дробовика. Успевает угомонить троих, прежде чем заканчиваются патроны. Швыряет свой живот щит в недобитую девушку, хватает пистолет, смещается икаром в сторону от ответного огня. Направляет пистолет, шесть выстрелов, по два на противника, оба в лицо. Алая поволока отступает.

— Минус семь, — докладывает Слава.

«Капкан захлопнулся, заканчиваем», — командует Вицлав.

Слава слегка поморщилась, поляк ей не нравился. Что именно являлось причиной негатива, девушка ответить не могла даже самой себе, однако неприязнь оказалась устойчивой. Впрочем, Кудрявцева не давала эмоциям мешать делу.

На ходу перезаряжая дробовик и позволяя своему прикрытию, Люде и двум бойким парням из Мартенов, себя нагнать, Слава огляделась, чтобы сориентироваться. Карту местности всё время немного переделывали, так что сейчас боевая арена поменялась полностью. Люда сориентировалась первой, указав направление. Побежали, Слава на ходу сунула дробовик в кобуру для ношения, скинув из-за спины пулемёт.

Дима был прав, Слава обращалась с довольно тяжёлым оружием так же, как остальные с обычными автоматами, легко контролируя отдачу даже при длинных очередях без использования упора, но… Славе не нравилось это оружие.