Явь: Жизнь за жизнь [Мая Яринская] (fb2) читать постранично, страница - 2

приходится пересиливать себя, — парень печально улыбнулся и указал рукой на детей, бегающих по поселению. — Вон, смотри какие они счастливые! Я должен стать для них подходящим примером, раз уж у нас в племени так заведено.

Чернава грустно обвела его взглядом, поднялась с земли и положила руку ему на плечо, сжав ткань белой рубахи в знак поддержки.

— Ты сам волен выбирать свой путь. Коли это искренний выбор, идущий из глубины сердца — пусть будет так.

Собеседница улыбнулась напоследок и, развернувшись, направилась к недалеко стоящей компании, состоящей из светловолосой девушки и кудрявого парня.

Мороз проводил подругу взглядом и обратил внимание на темноволосую девочку, сидящую возле землянки с пучком свежесобранных трав. Осторожно перебирая свежие цветы, она выбирала подходящие и аккуратно вплетала их в венок. Из глубины землянки послышался звонкий голос.

— Мира, жду не дождусь от тебя сон травы. Подай же, какой раз прошу!

Девочка всполошилась и, заглянув в лежащую рядом корзинку, шустро вытащила несколько стеблей нужного вида растения. Неловко встав с земли, она быстрыми движениями отряхнула белое платьишко, собрала остальную кучу цветов под мышку и скрылась в землянке.

Спустивший в дом, Мирина передала корни прямо темноволосой женщине в руки, а остальные цветы выложила и разложила на столе.

— Погоди. Сначала помоги мне, потом венки плести будешь. — женщина подвинула к девочке рабочие инструменты и подложила ярко пахнущий пучок трав. — Вон, ступу возьми, измельчи порей! Духовладу мазь заживляющую надобно, я экстрактом вербены займусь.

Девочка, закатав рукава и откинув за спину густую косу, взяла ступку и со всей силы принялась толочь траву. Хозяйка тем временем подошла к другой части стола и стала вытаскивать принесенные цветы из корзинки.

— Опять отраву принесла — женщина грустно покачала головой и легонько шлепнула девочку по руке, отчего та тихо зашипела. — Говорила же, эти травы опасные, нельзя их брать. Не дай Велес[1], ты отравишься или пострадаешь. Вот что со мной будет?

— Бабенька, ну как же я могу отравиться одним лишь прикосновением? Про отвары ядовитые я знаю, сварить можно, но чтобы растение касанием убило? — Мирина озадаченно нахмурила брови, и не прекращая молоть круговыми движениями траву, внимательнее вгляделась в принесенный улов.

— Крапиву помнишь? Одним касанием жалит. С другими растения также — только некоторые раз в десять опаснее, так еще и ядовитые.

Так из крапивы же можно лекарства делать, — девочка слегка наклонила голову и искоса глянула на бабушку. — Почему из других трав опасных нельзя?

— Ой, дитя… Вся в матушку, — бабушка недовольно покосилась на внучку, и отбросив в угол кучу опасных, по ее мнению, растений, тяжело вздохнула. — Что мне с тобой делать-то?

Девочка неловко втянула голову в шею и потопталась на месте, не зная, что ответить. Суровый взгляд бабушки смягчился, и женщина махнула на Мирину полотенцем, как бы говоря: «А ну сдрызни с моего рабочего места, хватило мне твоей помощи».

— Иди уже, — бабушка взяла в охапку безобидные растения и стала по очереди раскладывать их на столе, невольно тихо вздыхая. — Давай-давай, тебя наверняка дети порезвиться ждут. Ты заслужила отдых, сегодня в лес ходила, как-никак.

Мирина, неловко улыбнувшись, украдкой вытащила несколько колосков из корзинки, захватила с собой не сплетенный до конца венок и выбежала наружу. Солнце светило пуще самого яркого костра, небо было чистым и ясным — даже легкие облака не скользили по небу. Вздохнув свежий воздух полной грудью, девочка заулыбалась и направилась к своему любимому месту, плетя венок на ходу. Проходя мимо молодых девушек и юноши, она неосознанно уловила знакомые обрывки фраз, заставившие девочку приостановиться и понаблюдать за более старшим поколением. Девушки звучно напевали песню, обходя каждую землянку, потихоньку направляясь к хлеву.

Ты спаси скотинушку,

Нашу сиротинушку,

Всю животинушку,

В поле, да за полем,

В лесе, да за лесом,

В лесу за горами,

За широкими долами,

Дай ты скотине траву да воду,

А духам злым пень да колоду![2]

Известный в округе приговор каждый год распевался в цветень месяц — тогда Даждьбог оплодотворял Мать Сыру-Землю и выпускал росу, заставляя травы и цветы расти пуще прежнего. Перед тем, как отворить ворота хлева и выпустить животных наружу, молодежь напевала оговоры, прося у Ярилы[3] покровительства.

В это же время сам Ярила объезжал весь белый свет на коне, наведывался в леса и кормил волков, давал им наставления, дабы те не охотились на зверьков поменьше и послабее.

Видимо, о Яриле и зашла речь, так как пение остановилось и молодые люди затеяли беседу.

— В это году моя очередь, — кареглазый юноша слабо тряхнул кудряшками и взволнованно потер шею. Рукава его красной рубахи были по локти задраны, а завязки на груди слегка расслаблены. — Уверен, я отлично справлюсь.

— Никто в тебе